Демократические технологии как элемент

Системы государственного управления

Конфликтами.

Демократия — это форма организации и управ­ления политической и в целом общественной жизнью, обеспечивающая народовластие, основан­ное на признании прав человека и уважении его свобод. По сущности своей она предполагает сорев­новательность интересов и ценностей, целей и вы­боров, институционализацию и легитимность кон­фликта, как элемента общественных отношений и управленческой деятельности. Демократические тех­нологии управления есть не что иное, как совокуп­ность способов, средств и методов управления кон­фликтами, осуществляемых государственными институтами и организациями гражданского обще­ства. Это — принципы, правила и приемы воздей­ствия на конфликтные ситуации и конфликтующих субъектов государственных и общественных органи­заций, управляющих структур.

По природе своей технологии управления есть в той или иной форме материализованные (объекти­вированные) принципы и требования демократии. Например, конкуренция в любой сфере обществен­ной жизни может развиваться на демократической основе, когда созданы равные стартовые условия для деятельности, и выработаны обязательные для всех конкурентов правила поведения. Не будет та­кого равенства — не будет и реальной конкуренции. Вместо нее утвердится иное отношение — господство одной из сил, участвующих в борьбе за более высо­кий статус, позиции и т.п.

Демократичность технологий определяется в пер­вую очередь тем, а) насколько в них задействованы

Основы конфликтологии 406

органы народовластия; б) в какой мере применение этих технологий базируется на демократическом законе, также на свободном выборе субъектами путей и средств регулирования и управления конф­ликтами; наконец, каков результат их использова­ния в плане реализации общих интересов, и уваже­ния интересов меньшинства. При этом приходится считаться с тем, что победитель и побежденный в конфликтном противостоянии далеко не всегда (даже в общественном конфликте) совпадают с по­нятиями «большинства» и «меньшинства».

Применение демократических технологий и дос­тижение желаемых общественных результатов воз­можно при отсутствии в обществе глубокого соци­ального и политического антагонизма и наличии достаточно широкого диапазона общего согласия по кардинальным вопросам общественной и госу­дарственной жизни и путей их решения, при усло­вии признания большинством легитимности орга­нов государственной власти, наличия доверия к ее политике. Фактическая реализация демократичес­ких конституционных принципов в действиях влас­тей и общества, функционирование властных и уп­равляющих институтов в рамках конституционного поля составляет политическую и правовую атмос­феру формирования реальной возможности для действия демократических технологий. Понятно, что в ситуации декларативности признания демократи­ческих конституционных норм, а фактического их попрания, такая возможность будет сведена к нулю.

Наличие указанных условий для применения де­мократических технологий воздействия на конфлик­ты и конфликтные ситуации еще не гарантирует эффективность результатов. Достижение таковых

407 ___________Лекция 10

обеспечивается выполнением основополагающих требований к деятельности институтов госуправле­ния, вытекающих из характера конфликтных и уп­равленческих отношений.

В качестве исходного, отправного требования приходится вновь (хотя об этом говорилось выше) отмечать необходимость признания субъектом го­суправления самого объективного факта существо­вания общественных конфликтов. Для властей — это непростая задача. Создается парадоксальная ситу­ация: чем многочисленнее в обществе конфликты и чем они острее, тем больше власть имущие говорят о согласии, о единстве народа и правительственной элиты, о бесконфликтности развития. Явные пробле­мы, связанные с противоречиями и живыми конф­ликтами, как и в советское время, либо замалчива­ются, либо объясняются всем, чем угодно, но только не с позиции объективного анализа действи­тельности. Ни в одном официальном документе го­сударственного руководства не упоминается даже термин «конфликт». К примеру, в отчете Председа­теля правительства Государственной Думе (октябрь 1997 г.) говорилось о «некоторых» негативных мо­ментах в осуществлении российских реформ, но, боже упаси, не о серьезных конфликтах в экономи­ке, в социальной и других сферах , буквально по­трясающих страну. До тех пор, пока будут замал­чиваться конфликты, и с боязнью восприниматься само понятие «конфликт» как обозначение некоей катастрофы, провала в политике или угрозы соци­ального взрыва, естественно, не может быть соот­ветствующих действий со стороны государственных институтов по использованию, регулированию и разрешению данных противоречий. Основным в по­нимании и объяснении конфликта должно быть

Основы конфликтологии 408

правило: конфликт — нормальное явление обще­ственной жизни; выявление, развитие и разрешение конфликта — полезное и нужное дело.¹ Считать, что государство, каким бы демократичным оно ни было, может создать всеобщую гармонию интересов, — миф, призванный обслуживать господствующие властные силы.

Мало признать реальность тех или иных конф­ликтов, конфликтных ситуаций, надо еще обладать надежной и достаточной информацией, данными научного анализа об их сущности, причинах, тен­денциях развития, последствиях для общества. Кро­ме того, следует учитывать возможность проявле­ния в данной ситуации серии конфликтов, причем, разнообразных. В таком случае нельзя недооцени­вать их аккумулированного влияния на обществен­ный процесс.

Эффективная политика управления конфликта­ми предполагает научно и практически выверенную концепцию отношения к ним, именно как к законо­мерному явлению (что не исключает, конечно, воз­никновения и действия случайных коллизий), реа­листическую оценку возможностей в сложившейся ситуации результативно влиять на конфликтные процессы, наконец, определение типа воздействия: регулировать или управлять, либо совмещать то и другое как две взаимодополняющие деятельности госинститутов.

Противопоставление регулирования и управле­ния вообще некорректно с точки зрения смыслового содержания данных понятий. Ведь одно из значе­ний понятия «регулирование», согласно Толковому словарю русского языка — управлять, руководить. Наряду с другими значениями оно включает и та­кие моменты: а) воздействовать на что-либо с це-

409____________Лекция 10

лью достижения нужных результатов, б) подчинять то или иное действие определенным правилам. Се­мантическая трактовка терминов, конечно, не все­гда соответствует установившейся практике их со­временного использования в языке. Понятие «ре­гулирование» в его современной интерпретации содержит акцент на внутренних механизмах функ­ционирования системы (подсистемы) в рамках ус­тановленных управляющим субъектом правил (рег­ламента). Понятие «управление» предполагает пре­имущественно внешнее (исходящее от субъекта) целеполагающее воздействие на объект на базе ре­ализации внутренних закономерностей систем. Ре­гулирование означает создание необходимых усло­вий для постепенного усмирения конфронтации пу­тем самостоятельного решения конфликтующими сторонами спорных вопросов. Управление же пред­полагает активное целенаправленное воздействие на конфликтный процесс. Первое включает в част­ности формирование среды для разрешения конф­ликтной ситуации; второе — подбор методов и средств, а также разработку технологий действий государственных институтов с целью использования или прекращения конфликтного противостояния.

Отмеченные нюансы в смысловых различиях ана­лизируемых понятий нельзя не учитывать, ошибоч­но было бы и преувеличивать их, а также строить на этой основе противоположные концепции анти­конфликтной политики. Только конкретный подход дает правильный ответ на вопрос, какому виду уп­равленческой деятельности следует отдать предпоч­тение в данной сфере общественной жизни и дан­ной ситуации. Так, в экономике доминирует, как правило, регулирование процессов; в социальной сфере тоже возможно регулирование и вместе с тем

Основы конфликтологии  410

— управление, не исключается совмещение той и другой функций. К примеру, в тех случаях, когда объектом воздействия являются миграционные про­цессы, динамика уровня жизни населения (установ­ление прожиточного минимума в стране, регионе и т.п.), демографические изменения. В социальной сфере существенную роль играют не прямые, а кос­венные регуляторы.

Многое зависит от содержания конфликтов и конфликтных ситуаций. В этой связи следует под­черкнуть важность не только признания реальнос­ти конфликтов в той или иной сфере жизни, но и не меньшую значимость для управления ими опреде­ления вида противостояний, поля их распростране­ния. Особенно, если речь идет о политических конф­ликтах. Неоднозначность точек зрения по этому вопросу неизбежна, что связано с противоречивос­тью идеологических и политических установок у разных групп российской элиты. К примеру, Здра-вомыслов А. пишет о четырех полях борьбы в рос­сийском политическом пространстве: конституцион­ном процессе, приватизации, соотношении локаль­ных (региональных) и общероссийских интересов, вхождении России в мировую цивилизацию, сопря­женном с соотношением ее интересов с глобальны­ми интересами.² Специфика послеавгустовской (1991 г.) ситуации, по мнению социолога, состояла в том, что ни на одном из этих полей исход борьбы не был предопределен. Последнее замечание не вызывает возражения. Спорно определение «четы­рех полей» борьбы. В самом деле, разве в настоя­щее время не разделяет наше общество политичес­кое противоречие между теми, кто поддерживает линию режима на переход к капитализму, и теми, кто ее не приемлет? Разве конфликтный характер

411 _______Лекция 10

приватизации не объясняется именно прямой свя­зью с данным основным, именно основным, проти­воречием и конфликтом? Разве не им обусловлена левая оппозиция и вся ее программа? Положитель­ные ответы на поставленные вопросы очевидны. Так же, как очевидна, на наш взгляд, неправомерность отнесения к одному из главных полей политической борьбы проблемы вхождения России в мировую ци­вилизацию. Сторонникам признания этой пробле­мы в качестве одного из главных полей современ­ной политической борьбы надо еще доказать ее ре­альность для массового сознания большинства населения страны.

Следующее требование к государственному уп­равлению конфликтами касается поведения субъек­та управления по отношению к противоборствую­щим сторонам. Конфликт затухает или совсем разрешается, если государственный субъект не при­мыкает к одной из конфликтующих сил, а выступа­ет с позиции общих интересов, являясь последова­тельным гарантом их реализации. Лоббирование корпоративных интересов институтами власти, к сожалению, стало довольно распространенной практикой органов исполнительной и даже законо­дательной ветвей власти. В нынешней конкурентной борьбе за новый передел бывшей госсобственности отдельные правительственные органы чаще стоят на страже частного интереса олигархии, а не обще­государственного интереса. Тем самым, они созда­ют предпосылки для коррупции государственной бюрократии, не говоря уже а сведении на нет уси­лий по преодолению конфликтных ситуаций.

Если государственные институты не должны быть властным адвокатом корпоративных интересов, то их конституционная обязанность — защищать инте-

Основы конфликтологии 412

ресы многочисленных слоев населения, по всем со­циальным и политических позициям уступающим сильным мирам сего (российской буржуазии, чинов­ничеству, коррумпированным элементам) и не спо­собных противостоять им в конфликте. Защитная функция госуправления — одна из важных соци­альных функций любого демократического режима. Институты защиты сформированы в нашей стране. Другое дело, как они выполняют свою роль. Здесь есть вопросы и проблемы, равно как в социальной политике в целом.

Государственное управление — это реализация определенной политики, выработанной и проводи­мой правящей властью. Экономическая, соци­альная, национальная и другие стратегии, отвеча­ющие назревшим потребностям, служат базой и средством рационального использования конфлик­тов в качестве движущей силы модернизации и раз­вития общества. Сформулировать такие стратегии намного сложнее, чем признать их необходимость. Они, как правило, являются результатом борьбы политических сил, иными словами, итогом действия более высоких по уровню конфликтов... В России в настоящее время противоречия и конфликты в глав­ных сферах общественной жизни, как отмечалось выше, прямо связаны с политическим курсом Пре­зидента и правительства, хотя эта связь идеолога­ми режима и правящей элитой отрицается. На тре­бование оппозиции изменить курс реформ прави­тельство и Президент РФ постоянно отвечают отказом, утверждая, что ему альтернативы нет, что только он соответствует национальным интересам.

Национальный интерес и пути его реализации в политике — фундаментальная проблема государ­ственного руководства страной. Осознанность и

413_____________Лекция   10

признание его в качестве объективно необходимого фактора — то условие, без которого не может быть сформулирована и осуществляться политика демок­ратического государства. Формы осознания могут быть различными: на уровне научной теории или здравого смысла, обыденного сознания. Главное — наличие факта осознания общего интереса.

Общественно-историческая практика свидетель­ствует, что всеобщего осознания национального ин­тереса не бывает. В обществе всегда остаются опре­деленные слои и группы населения, которые руко­водствуются лишь своими частными интересами. А до общих им дела нет. Мало того, свои частные ин­тересы они нередко путают с общественными или же противопоставляют им. Показательным приме­ром служит трансляция государственным телевиде­нием (сентябрь-октябрь 1997 г.) программы «Наци­ональный интерес».* Тематика ее была достаточно широка. Она охватывала многие узловые пробле­мы экономической, политической, социальной и ду­ховной жизни России. Это и сущность и смысл по­нятия «национальный интерес», и демографическая ситуация в стране, армия, молодежная безработи­ца, частная собственность на землю и свободная продажа земли, монархия, нужна ли она России и другие. В предлагаемой организаторами програм­мы тематике и в ходе публичной дискуссии выяви­лась вполне определенная картина, надо сказать, мало успокаивающая. Во-первых, программу смот­рели единицы телезрителей. Так, из 220 студентов Северо-Кавказской академии госслужбы знали о программе лишь 20 человек, а смотрели ее один раз и более 15 человек. Из 20 слушателей (учебная груп­па) спецфакультета академии — работающих чи-* Телепоказ программы продолжался в ноябре-декабре 1997 г.

Основы конфликтологии   414

новников — не смотрел программу никто. Несколь­ко активней были студенты-социологи Ростовского государственного университета: из 27 человек учеб­ной группы смотрели программу 7 человек. Опрос среди инженерно-технического персонала одного из подразделений Ростсельмаша выявил не лучшую статистику : из 15 человек опрошенных 1 смотрел программу регулярно и 1 человек знал о ней, дру­гие даже не знали о ее трансляции. Во-вторых, про­явилось отсутствие у авторов программы четкого представления о национальном интересе (или же­лания донести его до слушателей и зрителей). В-тре­тьих, обнаружилось непонимание большинством участников дискуссии как содержания, так и, тем более, соотношения национального интереса с ин­тересами частными, индивидуальными. Лишь от­дельные участники теледебатов пытались как-то сопоставить и соотнести свой интерес с обществен­ным, не упоминая при атом понятие «национальный интерес». Многие из числа молодежи вообще отри­цали последний, высказывались только за интерес индивидуальный, личный, считая, что его реализа­ция не зависит от каких-либо внешних условий, будь то государство или общественная среда. «Каждый может добиться того, что он желает, внешних пре­град тому нет» — тезис, поддержанный значитель­ной частью аудитории. Это проявилось во враждеб­ных высказываниях по отношению к службе в ар­мии и самой армии.

Ведущий программы нередко сам подталкивал аудиторию к подмене общего национального инте­реса корпоративным. Несмотря на то, что, по дан­ным социологов, только 30% опрошенных высказа­лись за свободную продажу земли, а в телестудии за это ратовали лишь «фермеры», ведущий пытал-

Лекция 10

ся навязать аудитории позицию «демократов-ре­форматоров» о необходимости ввести ее в стране; утверждал, что такое новшество в полной мере со­ответствовало бы национальному интересу, а так­же конституционным правам граждан. Выглядела очень странной попытка авторов программы увя­зать национальный интерес России с судьбами мо­нархии, возможностью ее возрождения в нашей стране. К чести участников дискуссии, она прова­лилась.

Проблема национального интереса весьма слож­ная. Она активно обсуждается в научной литерату­ре. Естественно, что в рамках теледискуссии ее не решишь. И все же можно было бы уяснить общее представление о ней. В частности, насколько в ус­ловиях России — многонационального государства — обоснованно говорить о «национальном» интере­се, не точнее ли использовать понятие «государ­ственный интерес»? В обыденном сознании, в ситу­ации национальных конфликтов национальный интерес отождествляется с интересом какой-либо одной национальной общности (русской, украинс­кой и т.д.) В действительности же речь идет об ин­тересе всехсоциальных и этно-национальных групп российского социума. Есть еще один аргумент про­тив термина «национальный интерес». В определе­нии его содержания и формы значительную роль играет субъективное предпочтение традиций и куль­туры определенной нации. Словом, «национальный интерес» зачастую интерпретируется в смысле «на­ционалистический». Вот почему было бы, на наш взгляд, точнее говорить об общегосударственном интересе, что лишний раз не наводило бы на мысль о возможности конфликта между национальным и государственным интересами.

Основы конфликтологии 416

Критикуя понятие «национальный интерес», мы не можем согласиться с мнением, что попытки оп­ределить его как нечто объективное ни к чему не приведут и что реальные базовые национальные интересы, хотя и существуют, однако они «обычно минимальны и не являются решающими при опре­делении государственной внешней политики». Спорна и позиция Здравомыслова А., солидаризи­рующегося с приведенной точкой зрения американ­ского социолога Ф.Фукуямы. Он утверждает, «что поскольку не существует неизменных, «окостенелых» национальных интересов и их взаимосвязей с госу­дарственными структурами, то в конфликте поли­тику противоположной стороны нельзя восприни­мать традиционалистски, как «предательскую по­литику», руководствующуюся интересами против­ника, врага или оппонента».³

Что национальный интерес представляет собою единство объективного и субъективного, нами отме­чено. В составе субъективных моментов представ­лены в том числе те, о которых пишет американс­кий социолог; идеологические и политические точки зрения. Тем не менее объективное, устойчивое исто­рически ядро национального интереса, безусловно, существует и его влияние на государственную по­литику в ряде критических ситуаций (освободитель­ные войны, другие судьбоносные для нации конф­ликты) оказывается решающим. Поэтому когда говорят, что Россия должна следовать своему на­циональному интересу, как, скажем, какая-либо другая страна, в этом нет ничего зазорного, консер­вативного. Правда и то, что игнорирование нацио­нального интереса страны правящими кругами справедливо характеризуется как политика «преда­тельская». Короче говоря, признание динамичное-

417 _____________Лекция 10

ти» изменяемости национального интереса, отрица­ние его «окостенелости» — еще не аргумент для его недооценки в качестве одного из главных факторов формирования политики, и не только внешней.