Черная тень фиолетового цвета

Порри, конечно, не ждал, что его будут встречать с оркестром, но рассчитывал хоть на какое-то внимание. Когда при подлете к драконодрому он не обнаружил толпы встречающих, это его немного расстроило. Но когда Гаттер увидел, что у взлетной полосы нет вообще никого, стало по-настоящему обидно.

Клинч не разделял его чувств. Как только когти дракона коснулись бетона, завхоз, весь полет проболтавший о том замечательном времени, когда он отрастит ногу и "ого-го как загуляет", опрометью бросился в медицинскую башню.

— Нам года не беда, не помрем никогда!.. — донесся до Порри удаляющийся крик. — Мудрость! Сам придумал…

Войдя в замок, Гаттер вдруг понял, что соскучился по этим замшелым стенам, вечно обваливающимся лестницам, толпам студентов. Правда, толп студентов по непонятной причине не наблюдалось. Учащиеся проскальзывали мимо по одному или по двое, стараясь поплотнее прижаться к стенке. "Ладно, разберемся на месте", — решил Порри и двинулся к спальному корпусу.

Отсутствие встречающих на драконодроме было с лихвой компенсировано в спальне. Стоило Гаттеру открыть дверь, как на него, возбужденно хлопая крыльями и стуча клювами, набросились сразу пять почтовых сов: его собственный дюралевый филин Филимон, мамина Генриетта и три мелких, но тяжелых спамовых[48] сычика, обвешанных рекламными рассылками типа: "Это не спам, мамой клянусь", "Срочно нужен диагональный астралогенератор, можно б/у" и "Древнерумынский за три недели". Все птицы, включая Филимона, требовали еды.

Раньше такое массированное нападение поставило бы мальчика в тупик и, может, даже обратило в бегство, но неделя бэбиситтинга воспитала из Гаттера настоящего бойца. Порри молниеносно выхватил волшебную палочку и вскрыл стоявший в углу пакет "Совискаса"[49].

Совы, радостно клекоча, набросились на рассыпавшиеся по полу разноцветные квадратики. Возле Гаттера остался только тихо жужжащий и пахнущий озоном радиоуправляемый филин, который от полноты чувств взмыл к потолку, совершил несколько эффектных кульбитов и свалился на голову Порри.

— Эй, Филимон, спокойнее! — рассмеялся мальчик. — Ты меня без глаз оставишь, чучело электрическое!

Филин перебрался с головы на плечо. Порри почувствовал на мочке уха слабый, почти нежный электрический разряд. В дюралевых внутренностях птицы продолжало жужжать и искрить.

Гаттер подключил заурчавшего Филимона к аккумулятору, работавшему от солнечной батареи (электричество в Первертсе даже не было запрещено — его просто не было), и отцепил от Генриетты мамино письмо.

Мэри Гаттер писала, что у них все хорошо, папоротник в палисаднике расцвел по второму разу, папа из-за подготовки к выборам пропустил финал Кубка Среднеземья, а омоложенный Кисер третий месяц где-то шляется. На прошлой неделе кто-то выколдовал из погреба все варенье, скорее всего, соседский сорванец, так напоминающий Мэри маленького Порри, — "…ах, каким же славным мальчуганом ты был, надеюсь, тебя еще не отчислили, ты же не хочешь свести в могилу своего отца…"

В этом месте мамины изящные строчки прерывались, и начинались папины каракули, в которых тот хвастался, что уговорил финалистов Кубка показать матч в записи. При этом его любимый "МЮ" забил даже больше голов, чем в прямой трансляции, но все равно продул, и опять из-за судейства, потому что этот старый болван арбитр за сто семьдесят лет так и не выучил правила…

В дверь стукнули. Хорошо так стукнули, по-взрослому, — дверь распахнулась, грохнулась о стену и повисла на одной петле.

Дубль Дуб, нагнув голову, шагнул в дверной проем и остановился. Непривычное выражение грусти придавало его физиономии почти человеческий вид.

— Чего приперся? — спросил мальчик. — В смысле, как дела?

— Там Мергиона, — ответил Дуб. — Она заболела. К своему стыду, Порри почувствовал, что ему полегчало. Так вот почему друзья его не встретили! Значит, все в порядке! Он расплылся в улыбке, но тут же спохватился.

— Мерги заболела? А что с ней?

— Это… — Дубль напрягся, пытаясь вспомнить нужное слово, но так и не смог. — Плохо ей.

— Понятно, — протянул Порри. — А Сен что, за ней ухаживает?

— Нет, — подробно разъяснил ситуацию Дуб.

— Я сейчас, — торопливо сказал мальчик. Он отложил мамино письмо, решив, что раз в первых строчках не сообщалось о чем-то действительно важном (например "Здравствуй, сын, наш дом сгорел"), то и в конце ничего сверхсрочного не будет. Гаттер быстро черканул стандартный ответ: "У меня все в порядке, целую. Порри", пристегнул конверт к Генриетте и выбежал из комнаты. Дубль молча последовал за ним.

Возле преподавательской внимание Гаттера привлекло объявление, наклеенное поверх расписания занятий. После случая с Каменным Философом Порри дал себе клятву внимательно изучать все объявления, плакаты и даже лицензионные соглашения. Поэтому он подошел поближе и прочитал.

Категорически!

Запрещается применять волшебные палочки без санкции ректора. Во внеучебное время личные палочки должны находиться в опечатанных чехлах. Если вы заметили, что кто-либо направляет палочку на другого мага, немедленно соваграфируйте в ректорат. Запрещается покидать спальные корпуса, кроме как для посещения занятий. И приема пищи.

Ректор Бубльгум Б.В.

Объявление объясняло многое: отсутствие встречающих, пустоту в коридорах, зашуганность встречных студентов. Но само объявление оставалось загадкой. Порри дважды перечитал его, но ничего не понял. Когда он взялся перечитывать текст в четвертый раз, за спиной раздался ленивый протяжный голос:

— Па-а-ачему не в корпусе? Па-а-апрошу документы! Пра-а-айдемте!

Порри испуганно оглянулся. К стене напротив прислонилась бесформенная фигура в пятнистой одежде. Вопреки распоряжению ректора, фигура направила на мальчика здоровенную волшебную палочку. Палочка была полосатой!

— Так, — довольно сказал ментодер, — нарушаем.

— Я ничего не нарушил! — попытался протестовать Порри, чувствуя, как тяжелая магия ментодера лишает его остатков мужества.

— Ничего?! Совсем ничего? — ментодер отклеился от стены, приблизился к Гаттеру и пустые серые глаза, казалось, проникли в самое сердце мальчика. — Разбитая банка варенья двенадцатого апреля. Взлом базы данных ФБР двадцать четвертого мая. Драка с соседским гоблином двадцать пятого июня.

— Пустите! Что я вам сделал? Отпустите меня!.. — Порри почувствовал, что сейчас заплачет.

— Отпустить? Может быть. Гони пятьдесят штук. Плохо соображая, что делает, Гаттер полез в карман и уже почти достал монеты, когда чья-то властная рука схватила его за запястье.

— Не вздумай давать ему деньги!

В другое время незапланированная встреча с мисс МакКанарейкл огорчила бы Порри, но сейчас он был вне себя от счастья. Открыв глаза ("И когда только я их успел закрыть?"), мальчик увидел прямо перед собой рассерженное лицо декана.

— Не давай ему деньги! — повторила она. — Ни при каких обстоятельствах! Иначе твое астральное тело и твой кошелек попадут в вечное и беспросветное рабство!

В этот момент Порри отчаянно пожалел о том, что не отрастил себе приличные астральные мускулы, хотя отец сто раз повторял: "В здоровом астральном теле — здоровый астральный дух".

Сьюзан повернулась к ощетинившемуся ментодеру:

— Уходи! Пошел прочь! Или мне позвать адвокатусов?

Ментодер еще секунду попытался гипнотизировать МакКанарейкл, потом перевел взгляд на Дубля, пробормотал: "А, это ты", — и направился по коридору, небрежно постукивая палочкой по голенищу сапога.

Сьюзан перевела взгляд на Порри, и он отметил, что бесстрашная деканша тоже напугана, ну, может, чуть меньше, чем он сам.

— Мисс Сьюзи (МакКанарейкл очень любила, когда ее так называли), а кто такие адвокатусы?

— Это такие мифические существа, которые, по преданию, могут одолеть ментодеров в открытом поединке. У нас они не встречаются, только там, на Заокраинном Западе, — Сьюзан вздохнула. — Но эти твари их боятся.

— А почему они вообще здесь? И зачем отменили палочки? Что тут случилось? И что с Мергионой? И почему Сен…

— У тебя очень много вопросов, Гаттер, — сказала МакКанарейкл, — а у меня слишком мало ответов. Ладно, пошли, я тебя провожу до корпуса, заодно и расскажу, что тут творилось в последние дни. Дубль, ты можешь возвращаться к хозяйке!

Дуб послушно повернулся и быстро зашагал в сторону медицинской башни. Порри не понравилась его торопливость.

— Мисс Сьюзи! — попросил он. — А можно мы тоже заглянем к Мергионе? На секундочку! А то потом меня не выпустят из корпуса!

— Это уж точно, не выпустят. Ладно, только быстро. И аккуратней там, не сболтни лишнего, — МакКанарейкл решительно двинулась вслед за Дублем.

— Да, — согласился Порри, едва поспевая за преподавательницей, — если Мерги чего-нибудь сболтнуть она и в жабу превратить может.

— Не может, — буркнула МакКанарейкл, — она теперь никого ни во что превратить не может.

Какое-то время Порри пытался переварить услышанное.

— Что вы имеете в виду? Она разучилась колдовать?

— Гаттер, не вздумай такое ляпнуть при ней! Она и так на себя не похожа, — мисс МакКанарейкл замедлила шаг. — Я ведь в ее годы такая же была. Лихая и отчаянная (Порри готов был поклясться, что в голосе Сьюзан появились нежные нотки). И рыжая!

— Правда? — не удержался Гаттер, который привык к тому, что деканша меняет цвет волос по три раза на дню.

— Еще какая! Это теперь приходится краситься, чтобы скрыть седину, — преподавательница подмигнула Порри, но тут же помрачнела. — Я-то могу себе представить, каково бедной девочке.

— Но как это случилось? Неужели… Мордевольт?

— Нет, не Мордевольт.

— А кто?

— Сен Аесли.

Порри остановился так резко, что чуть не упал.

— Мисс Сьюзи, — осторожно сказал он, — мы все восхищаемся вашим чувством юмора, но я серьезно спросил. Извините.

— А я серьезно ответила. Не извиняйся, я бы сама не поверила. Но я это видела собственными глазами. Позавчера, в тот же день, когда я вернула на место Каменного Философа. Ох и наслушалась я от него пророчеств, пока реставрировала! Кстати, благодаря твоему щекотанию нашего символа, Бубльгум сделал то, что ему не удавалось сорок лет — пробил фонды на капремонт. Квадрит пообещал прислать лучшую бригаду гномов. Обычное дело — пока что-нибудь не навернется никто и не почешется?[50] Когда… Что-то я много болтаю не по делу. Короче. В тот самый день мы отрабатывали технику проведения волшебных дуэлей…

— А разве это есть в программе?

— В моей — есть. Я должна научить вас всему, что пригодится в жизни. Не хватало еще, чтобы мой ученик не мог поколотить какого-нибудь слезайблиннца только потому, что я не рассказала ему о правилах дуэли. Конечно, Мерги тут же вызвалась попробовать. И потянула с собой Сена. Ну ты представляешь себе мистера Аесли: "К вашим услугам, мадемуазель", "Я заранее признаю себя побежденным" и прочие ужимки. А потом наш чистоплюйчик вскидывает палочку, произносит заклинание Щас-как-дам… А вместо обычной оплеухи, от которой Мерги легко увернулась бы, из палочки вылетает ворох фиолетовой дряни! И Мергиона Пейджер, колдунья в восемнадцатом колене, стоит как оплеванная и не может наколдовать себе стакан сока!

К концу монолога мисс МакКанарейкл разъярилась настолько, что перестала себя контролировать. А поскольку у нее-то волшебная сила не пропала, Порри решил немного подотстать — иначе приходилось перепрыгивать через гремучих змей и уворачиваться от взрывающихся лягушек.

Преподавательница сама почувствовала, что хватила через край, сбила огонь с портьеры и продолжила немного потише:

— Аесли теперь под замком, но, по-моему, его просто подставили. Слишком мало каши ел, чтобы сварганить уменьшенную копию мордевольтовой Трубы. Министерство переполошилось, прислало этих пятнистых уродов. Бубльгум запретил волшебные палочки. Деканы от собственной тени шарахаются. Еще немного — и можно будет открывать филиал Безмозглона.

МакКанарейкл с ходу заколотила в ворота медицинской башни, проигнорировав и висящий рядом колокольчик, и аккуратную табличку: "Осторожно потяните за веревочку. Подождите. Если никто не вышел, значит, идет операция. Приходите завтра. Осторожно потяните…"

— Мадам Камфри! Это профессор МакКанарейкл! Впустите посетителя!

— А разрешение? — раздалось из-за двери. — У вас есть разрешение? Я никого не пущу без разрешения.

— Тереза! — проворковала преподавательница. — Судя по всему, на распитие спиртных напитков в рабочее время у вас разрешение есть. Вы что, хотите неприятностей?

Дверь тотчас распахнулась. Мадам Камфри держалась молодцом, хотя и за косяк двери.

— Это не спиртные напитки, — с достоинством ответила она, — это чистый спирт, которым я протирала раны.

— Видимо, душевные, — хмыкнула Сьюзан. — Проведите молодого человека к мисс Пейджер, через пятнадцать минут я его заберу.

Порри вошел в больничный корпус, и вот тут-то ему стало по-настоящему страшно. Двери во все палаты распахнуты, все кабинеты и процедурные открыты — и нигде ни одной живой души.

— Всех выписали! — покивала головой мадам главврач. — Целая больница для одной-единственной пациентки. Даже этот, с куриной лапой, убежал. Говорит: "Ничего, рассосется!" Все боятся заразиться. И знаешь что, — старушка резко придвинулась к Порри, и тот уловил явственный запах спирта, — я тоже боюсь! Так что иди дальше сам. Тринадцатая палата.

Перед дверью палаты №13 Порри постоял, собрался с духом и зашел внутрь.

На койке сидела девочка, смутно напоминающая Мергиону. Но это была совсем другая девочка. У нее было серое отекшее лицо, безвольно свисающие руки и взгляд — пустой, как водопроводный кран в Тель-Авиве. И волосы были какие-то блеклые, словно облитые ржавой водой, а не пылающая рыжая шевелюра Мерги.

— Эльфы низко летают, — тихо сказала пациентка, продолжая неподвижно смотреть в окно, за которым маячил затылок верного Дубля. — Скоро зима.

К кровати была прикручена табличка: "Мергиона Пейджер. 11 лет. Wizardus Anemia, острая форма".

— Мерги! — осторожно произнес Порри. — Мерги! Это ты?

Пациентка повернула голову:

— Нет. Это не я. Уходи.

— Мерги! — Порри чувствовал, что нужно что-нибудь говорить, нести любую чушь, лишь бы снова превратить эту пустую опухшую куклу в Мергиону — грозу всех мудлов и проблему всех магов. — А чего ты… не накрашенная?

— Вся моя косметика волшебная, — безжизненно ответила девочка, — я больше не могу ею пользоваться.

— Хочешь, я принесу тебе мудловской? Я могу послать за ней Филимона. Что тебе там надо? Помада… э-э-э, ну и всякое такое?

— Неси, — неожиданно злобно ответила Мер, — мудловскую помаду, мудловскую одежду, мудловскую еду. Теперь у меня все всегда будет мудловское! А вы будете жить себе своей обычной волшебной жизнью! А я! Я!.. Уходи отсюда, тебе все равно не понять! Ты никогда не станешь простым мудлом, несмотря на все свои технические штучки! Оставь меня в покое!

Мергиона бросилась на кровать и накрылась с головой одеялом. Что-то маленькое и круглое покатилось к ногам Порри. Вглядевшись, он с огромным трудом узнал волшебную пудреницу Мерги, ту самую пудреницу, которую Пейджер когда-то так легко превратила в поисковую интернет-систему, а теперь — серую и безжизненную, как и ее хозяйка.

"Пр-р-ростым м-ммм-мудлом? — вдруг зазвучал в ушах Порри вкрадчивый голос. — Н-нн-не дум-ммм-маю".

Гаттер завертел головой. Никого. Вообще никого. А голос продолжил:

"Если и м-ммм-мудлом, то очен-ннн-нь непростым-ммм-м. Пр-ррр-равда, Пор-ррр-ри?"

Что-то мягкое коснулось щеки мальчика.

Порри пулей вылетел в коридор и бежал до самого выхода. Мадам Камфри сидела на посту и потягивала подозрительную коричневую жидкость из граненого стакана. Впрочем, теперь Порри понимал ее гораздо лучше, чем десять минут назад.

— Уже уходишь? — пробормотала колдунья. — Так быстро? Может, посидишь еще?

Мальчик забарабанил в дверь:

— Мисс Сьюзи! Мисс Сьюзи! Скажите ей, чтобы она меня отпустила!

— Камфри! — рявкнули из-за двери. — Считаю до трех! Если мальчик не выйдет, я наплюю на все ректорские декреты и расчехлю свою палочку. Раз…

— Ладно-ладно, что вы так разгорячились, — мадам Камфри, пошатываясь, подошла к двери и принялась тыкать ключом в замок. — Вот все кричат, нервничают, теряют этот… имутет, а потом лечи их неизвестно от чего…

Как только Порри оказался снаружи, МакКанарейкл быстро осмотрела его со всех сторон и вдруг сказала:

— Гаттер. Видишь вон ту форточку? Прикрой ее, пожалуйста.

— Но она очень высоко. Я не достану.

— А палочка? — вкрадчиво спросила мисс Сьюзан и почему-то отступила на шаг назад. — Разве ты не можешь использовать магию?

— Но в объявлении было сказано…

— В приказе было сказано не направлять палочку на людей. И хранить в чехле. Моя, например, как раз в чехле, поэтому я и прошу твоей помощи.

Тут Порри заметил, что преподавательница что-то судорожно сжимает под мантией.

— Ну ладно, если вы просите…

— Очень прошу.

Гаттер пожал плечами, извлек свою палочку, взмахнул ею и произнес: Клоуз-дуит. Форточка немедленно захлопнулась.

— Ф-ф-у! — облегченно вздохнула МакКанарейкл и выпростала руки из складок одежды. — Плюс сто баллов за… за… за все! — Преподавательница в порыве чувств чмокнула Порри в макушку.

— А-а-а! — мальчика осенило. — Так вы боялись, что я заразился?

— Не то чтобы я за тебя боялась, — откровенно ответила Сьюзи. — Как-то не представляю себе Порри Гаттера, подхватившего Wizardus Anemia, уж извини за комплимент. А вот твоя волшебная палочка меня действительно очень беспокоила. А теперь марш в столовую! Пропустишь ужин, придется ложиться спать на голодный желудок!

В столовой Гаттера немножко отпустило.

Во-первых, он смог снова спокойно заниматься едой, не ожидая ежесекундной атаки из-под стола или требовательного крика Анечки: "Порри, иди сюда, посмотри, как я тебя нарисовала!"

Во-вторых, соскучившиеся по-хорошим новостям однокурсники тут же окружили его и потребовали рассказать, как ему удалось уцелеть. Особенно всех интересовала судьба Клинча, который сразу же после прибытия и посещения врача заперся у себя в кладовке, на все вопросы грязно ругался и грозился всех вздернуть на реях.

Испортил настроение только бестолковый Кряко Малхой, заявившийся с невинным вопросом:

— А раз теперь Пейджер не будет с тобой за столом сидеть, можно, я буду?

— Слушай, ты! — Порри тряхнул Малхоя так, что тот ударился подбородком о собственную хилую грудь. — Мерги больна, но она скоро выздоровеет и снова будет сидеть здесь! А пока ее место займет… вот он! Дубль! Иди сюда! Пока Мергионы нет, будешь сидеть здесь.

Дуб послушно перебрался на указанное место и грустно уставился на оставшуюся в одиночестве недоеденную тарелку овсянки.

— Еду тоже можешь перенести сюда, — терпеливо объяснил ему Порри. — А ты, Кряк, вали отсюда, пока цел!

Несмотря на маленькую победу над Малхоем, настроение снова упало до нуля. Пообещав любопытствующим рассказать про Бэби-Сити "как-нибудь после", Порри кое-как дожевал ужин, запил теплым компотом и отправился спать.

У самого выхода из зала его догнал Дуб.

— А мисс Мерги когда выздоровеет?

— Не знаю, Дуб. Но я что-нибудь придумаю.

— А-а-а. Хорошо, — сказал Дубль и впервые в жизни улыбнулся.

Порри почувствовал себя сволочью и обманщиком. "Он ведь как ребенок, — неожиданно подумал мальчик. — Дядя А говорит, что детям врать нельзя".

— Слушай, Дубби, — Гаттер схватил увальня за руку, — чтобы помочь Мерги, я должен знать как можно больше. Ты видел, как это было?

— Да, — сказал Дубль и внимательно посмотрел на Порри, ожидая дальнейших распоряжений.

— Расскажи мне, как все произошло. Начни с того момента, когда их вызвали изображать дуэль.

— Мисс Мерги смеялась. Она говорила, что мистер Сен промажет. А мистер Сен стоял там. Он поднял палочку. Оттуда вылетело… такого цвета…

— Фиолетового?

— Что?

— Ну… О! Смотри! Видел, какого цвета только что была мантия у профессора Лужжа?

— А, да, такого цвета. И мисс Мерги упала. Дубль скорбно замолчал.

— Понятно, — сказал Порри. ("Негусто", — подумал он.)

— А статуя сказала… — неожиданно продолжил Дуб.

— Что? Кто?

— Статуя. Которую мистер Порри уронил.

Сердце Гаттера на секунду остановилось. Слова Философа хрипло зазвучали у него в голове: "Зря ты сюда пришел, маленький мальчик. Именно здесь тебя и найдет В. В."

— Дубби! Ты ничего не перепутал? Это было в Зале Трансцендентальных Откровений?!

— Что?

— Ну там, где стоит Каменный Философ?

— Там! — ответил Дубль после небольшого размышления. — Точно там. Учительница показывала, как она починила каменного… статую. А когда мисс Мерги упала, учительница сказала отнести ее в больницу. Я отнес. Я правильно сделал? — забеспокоился Дуб.

— Да, ты молодец, — Порри почувствовал, что голова у него сейчас пойдет кругом, — спасибо тебе. Теперь мы быстро вылечим мисс Мерги. Постой! А что… сказала статуя?

Дубль сморщил лоб, с минуту молчал, потом облегченно вздохнул и произнес:

— Она сказала: "Ну все, началось".

Как Гаттер оказался в своей комнате, он не помнил.

Просто в какой-то момент Порри осознал, что сидит на краю кровати, сжимая в руке недочитанное мамино письмо и непонимающе глядя на ровные строчки Мэри Гаттер:

…Гинги пишет, что у тебя в школе все нормально, насколько это вообще возможно при твоем отношении к учебе. Боюсь она не хочет меня расстраивать. Твоя двоюродная тетка Чиингииха ( помнишь, семь лет назад она гостила у нас и учила тебя красиво падать с метлы) открыла где-то в Азии[51] Центр приобщения мудлов к смыслу жизни магов, зовет меня читать лекции для новообращенных компьютерщиков (вот такая у меня репутация благодаря тебе, спасибо). Её любимый кот пуховик забрался на дерево и сидит там две недели, не может слезть, Чиингииха уже думает, что он просто не хочет. Ну, это все пустяки, главное, что ты еще жив.

Целую, твоя мама.

Ты, главное учись хорошо!

— поучаствовал в воспитательном процессе папа. Дочитав до оптимистичного финала родительского послания, Порри собирался спрятать письмо в конверт, как вдруг увидел в самом низу страницы крохотную приписку:

P.S. Вчера приходил странный человек, по виду — типичный болгарский иммигрант. Он сказал, что я должна немедленно проверить, не лежат ли в комнате мальчика Порри какие-то трубочки, плюющиеся фиолетовыми искрами ("Порчика Малли, — сказал этот тип, — плюбочки трующиеся искроветовыми фикрами"). Я решила, что это коммивояжер, торгующий фейерверками, и пригрозила спустить собак. Он убежал, а явспомнила, что собак-то у нас и нет. Как легкомысленно с моей стороны.

В голове Гаттера, словно в чане с его любимыми реактивами, смешалось все: болгарский иммигрант, голос в палате, пророчество Каменного Философа, обезмаженная Мерги, арестованный Сен, вернувшаяся из прошлого труба Мордевольта, ментодеры, несуществующий старшекурсник в поезде, призрак на картофельном Поле. Казалось, еще чуть-чуть — и кусочки этого странного пазла сложатся в простую и ясную картинку, но каждый раз что-то не стыковалось. Время от времени в памяти всплывал крик Мергионы: "Ты никогда не станешь простым мудлом!" — и в этом тоже был скрытый смысл.

Всю ночь Порри пытался соединить фрагменты то так, то эдак и только со звонком будильника понял, что делал это во сне.

Глава 11

Тайна Саддама Хусейна

Будильник сегодня был особенно настойчив. Сначала он долго и нудно звонил, потом кукарекал, потом подошел к Порри и принялся трясти его за плечо. Мальчик только отбивался подушкой и переворачивался на другой бок.

— Как знаешь! — продребезжал будильник. — Придется принять крайние меры. Или все-таки встанешь?

Ответом было мычание.

— Ты сам этого захотел! — сказал зловредный механизм. — Приступим. На чем я остановился в прошлый раз? Ага. Параграф 18 Постоянного уложения о правилах поведения в Высшей школе магии. Учащиеся имеют право употреблять только заклинания, указанные в учебной программе Школы и занесенные в утвержденные министерством пособия. Использование дополнительных заклинаний допускается только в присутствии…

Порри тихо взвыл, но глаз не открыл.

— …в присутствии! — с нажимом повторил будильник. — Специальной Комиссии, состоящей из декана факультета, преподавателя техники безопасности и медицинского работника…

— Надо потренироваться… — заметил Порри словно бы сквозь сон. — А то нам задали заклинание по разбиванию будильников, а я еще не потренировался.

Будильник поперхнулся:

— Врешь ты все, нет такого заклинания! Или есть? Нет, я бы знал. Ха. Продолжим. Кстати, в любом случае не советую. Если со мной что-нибудь случится, сюда повесят часы с кукушкой. А эта птица никого не будит…

— О! Отлично! — оживился Порри.

— …потому что никому заснуть не дает. Слушай дальше. Сейчас интересно будет. Категорически запрещается применять раскорючивающие заклинания типа Ревмарадикулитус по отношению к лицам, чей возраст превышает двести пятьдесят шесть лет. Думаю, понятно, на чем основывается этот мудрый запрет?

— Наверное, эти заклинания однобайтовые, — мстительно ответил технически грамотный Порри.

Будильник надолго задумался, копаясь в своей будильничьей памяти.

— Хм, — наконец произнес он, — тебе еще многому предстоит научиться. Но еще больше предстоит забыть. А ты, я вижу, встал? Я делаю успехи. Теперь умывайся, а я пошел.

— Куда?

— Какая разница? Часы должны ходить, в этом и состоит их высшее предназначение, — философски заметил будильник и скрылся в неизвестном направлении.

Мальчик нашарил на тумбочке часы марки "Флай" — механические, не разговаривающие и потому любимые. Часы молча показывали половину восьмого. Порри чертыхнулся и в очередной раз пообещал себе обязательно отловить и отключить будильник. Вставать в такую рань было совершенно незачем.

В школе третий день работала комиссия кабинета министров. Занятия были отменены, начало соревнований по футбичу — отложено "до лучших времен", покидать спальни запрещалось, да и не очень-то хотелось — ментодеры стояли буквально за каждым поворотом извилистых коридоров Первертса. Еду в виде сухих пайков доставляли в спальные корпуса глуповатые барабашки.

Гаттер склонил голову на подушку, но тут же подпрыгнул от чудовищного грохота. За стеной определенно что-то крушили. "Гномы, — простонал Порри, — ну, все…"

Эта напасть появилась в школе одновременно с Комиссией. Раньше Порри видел только одного гнома — корявого старика Далиныча, который починял в доме Гаттеров сантехнику и спирифон[52]. Каждый раз после его ухода мама, морща изящный носик, долго колдовала с дезодорантами, чтобы извести "вонючую" (как она говорила) гномью ауру. Так вот, Далиныч по сравнению с представителями "лучшей бригады ремонтников" казался Гэндальфом работы Вайта Спирита[53].

Гномы под командой невероятно волосатого бригадира Долдона натаскали сапожищами огромное количество грязи, разворотили ту часть Первертса, которая до этого в ремонте не нуждалась, и приступили к ожесточенному ничегонеделанию.

Благородный фасад замка был весь покрыт специально выращенными строительными лесами, но рабочие на них появлялись только чтобы собрать грибов на закуску. Большую часть времени гномы бражничали, обучали студентов азартным играм и воровали посуду. Начальник столовой, добродушный француз Гаргантюа, даже выпросил у ректора небольшого дракона, который день и ночь сидел на груде ножей и вилок.

С этого дня у гномов появилось, наконец, трудовое рвение, — вооружившись кирками и заступами, они в три смены рыли подкоп под столовую.

Поскольку пытаться снова уснуть было бессмысленно, Гаттеру осталось лишь одно, по большому счету, столь же бессмысленное занятие — чтение газет.

Порри в очередной раз раскрыл "Магического колдуна" на первой полосе. Черно-белые фигурки забегали по передовице, занимая места согласно замыслу редактора МК, но, увидев мальчика, разочарованно сказали: "А это опять он!" и снова принялись точить лясы. Порри надоел им так же, как и они надоели Порри.

От нечего делать Гаттер еще раз пробежал глазами заголовок: "Скандал в школе волшебства накануне выборов". Чуть ниже было набрано: "Сыновья помогают высокопоставленным папам в борьбе за премьерское кресло".

Порри вздохнул. Журналисты решили повесить на него всех собак. Главным обвинением было то, что Гаттер (сын главы Департамента Суеверий) лишил магических свойств Аесли (сына главы Департамента Затуманивания).

На самом деле Аесли-младший пал жертвой собственного любопытства. Пока его держали в заточении за обезмаживание Мергионы, Сен с тоски приспособил найденный где-то старый бинокль для подглядывания за девчоночьим душем. И вот однажды, когда он решил немного добавить увеличение, произошла небольшая фиолетовая вспышка, которая напрочь лишила его магических способностей.

Расследование, проведенное ректоратом по свежим следам, выявило наличие в бинокле миниатюрной Трубы Мордевольта.

Пикантность ситуации заключалась в том, что в ночь на первое декабря должно было состояться избрание нового премьера, и главным претендентом являлся Грег Аесли. До происшествия с Сеном его отрыв от претендента №2 был просто огромен. Но как только история стала достоянием общественности и Главный Затуманивалыщик начал стремительно терять шансы, выяснилось, что претендент №2 — не кто иной, как Дик Гаттер! И сын Гаттера, в свое время загадочным способом остановивший Мордевольта, учится с сыном Аесли на одном факультете, на одном курсе и даже в одной группе! И за три недели до выборов младший Аесли попадает под мордевольтову трубу и превращается в мудла! Журналисты просто взвыли от восторга: такую интригу они сто лет не могли выдумать.

Пресса атаковала даже Гингему, которая с удовольствием позировала для колдографов, но ничего путного рассказать не смогла. У нее сейчас как раз был переходный период между двумя мальчиками, и все эти глупости с Мордевольтом шестикурсницу не очень интересовали.

Порри перевернул газетный лист, но сестры под надписью: "Отличница Первертса раскрывает маленькие тайны маленького преступника" не оказалось. Скорее всего, она ошивалась где-нибудь на последних страницах, в разделе светской хроники. Взгляд Гаттера невольно уперся в самый крупный заголовок: "Чиновники против Мордевольта. Комиссия министерства пытается остановить волну обезмаживания в Первертсе". Рядом находился заголовок поменьше: "Детские годы будущего злодея. Воспоминания соседского гоблина",

Соседнюю страницу украшала огромная статья "Фрейд отдыхает. Вдумчивый анализ младенческих отклонений зловещего Гаттера". За ней следовало "Мэри и Дик Гаттеры: кто воспитал врага общества?" Затем — "Проводница поезда 13613: Гаттер поступил со мной, как последний негодяй". Затем — "Ассоциация ортодоксальных мазохистов требует возобновить допросы с пытками. Или хотя бы пытки"…

Порри поморщился и отбросил посвященную ему газету.

Судя по всему, приезд комиссии был вызван как раз шумихой в прессе. Почему-то после обезмаживания Пейджер никто никаких комиссий не создавал.

За трое суток домашнего ареста Порри раз пятнадцать отправлял Филимона с посланиями Мергионе и Сену. Аесли держался молодцом, но неестественно много и однообразно шутил про жизнь после магической смерти. Мерги ответила только один раз — когда дюралевый филин вернулся с внушительной вмятиной на боку.

От невеселых дум Порри отвлек стук в дверь.

— Оставьте завтрак под дверью! — крикнул мальчик и сладко потянулся в постели.

— Мистер Гаттер! — произнес ледяной голос, совершенно не похожий на бормотание посыльного-барабашки (тот бы сказал: "Мисту-ту-ту-ту-тер Гату-ту-ту-ту-тер"). — Вам надлежит явиться на заседание Чрезвычайной Комиссии по расследованию чрезвычайной ситуации в школе волшебства Первертс. Члены комиссии ждут вас в преподавательской через три минуты.

— Эй, дайте хоть позавтракать! — крикнул Порри, но ответом ему был только удаляющийся цокот копыт.

— Здравствуйте, — сказал Порри, робко переступая порог преподавательской, — вы меня вызывали?

В комнате сидели два незнакомых Гаттеру волшебника. Первый, довольно крупный наголо бритый маг взглядом перебрасывал с одного края преподавательского стола на другой теннисный шарик. Второй, маленький человечек в странной черной мантии, ужасно похожий на пастора, мрачно за шариком следил. На Порри ни один из них не посмотрел.

С каждой секундой шарик скакал все быстрее, а "пастор" мрачнел все больше.

— Фанти!.. — вдруг гаркнул он. Шарик нервно подпрыгнул и скатился под стол.

— Простите, отец Браунинг, — смутился лысый. — Задумался.

И бритый наголо маг полез за шариком.

Порри почувствовал себя неуютно. Он ожидал увидеть полный состав комиссии, то есть давно знакомых и потому нестрашных Бубльгума, МакКанарейкл, Лужжа и Развнедела. Ах да, и эфемерного декана Гдетотаммера, которого по умолчанию включали во все комитеты и комиссии. Представители же министерства оказались… странноватыми, мягко говоря.

Лысый маг продолжал ползать под столом, бормоча: "Шарик-шарик, цып-цып-цып, иди к папочке, да где же ты, зараза". "Пастор" сверлил "теннисиста" тяжелым взглядом.

Порри почувствовал, что страх улетучился, уступив место раздражению. Что за неуважение — сами же вызвали, сами же не обращают внимания! Он кашлянул. Никакой реакции. Сказал: "Э-э-э". Тот же эффект. Ах, так!

Порри сделал два осторожных шага назад, вышел из преподавательской, прикрыл за собой дверь, постоял пять секунд и с разбега ворвался в комнату.

— Здравствуйте! — громко крикнул он. — Вызывали?

"Пастор" и лысый синхронно повернулись к Гаттеру.

— Ага, — сказал любитель теннисных шариков, уже сидевший за столом, на котором появилась груда пронумерованных папок. — Гарри Поттер, если не ошибаюсь?

— Ошибаетесь, — возразил Порри, — Порри Гаттер.

— Бывает, — сказал лысый и спрятал одну из папок в портфель, заменив ее на более тонкую, — фамилии очень похожи. Значит, Порри.

Представитель министерства открыл папку. Гаттер тут же попытался в нее заглянуть. Лысый захлопнул папку и насупился.

— Что вы можете рассказать по поводу дела, которое расследует комиссия? — спросил он обиженным голосом.

— А какое дело расследует комиссия? — спросил Порри.

— Дело об обезмаживании Сена Аесли, — отчеканил "священник". Его глаза сверкнули, в руке затрещал теннисный шарик. — Ну и этой… Пейджер. Что вы можете сказать в свое оправдание?

— А вы кто? — сказал Порри. (Искусству отвечать вопросом на вопрос его обучил Харлей, когда они проходили сфинксов[54].)

— Прекратите отвечать вопросом на вопрос, вы не в Одессе. Я отец Браунинг. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?

— Да, — ответил Гаттер. — У вас есть сын или дочь по фамилии Браунинг. Теннисный шарик в руке следователя лопнул. Порри осекся, поняв, что перестарался.

— А я знаешь кто, — вдруг заявил лысый, явно не прорубивший взрывоопасности момента. — Я великий маг Фантом Асс[55].

— Фантомас?! — поразился Гаттер. — Это который с Луи де Фюнесом в одном фильме снимался? Вы еще так смеялись: "Ха! Ха! Ха!"

— "Ха! Ха! Ха!" — горько проговорил Фантом Асс и от огорчения выколдовал небольшое привидение Жана Марэ. — Кошмар! Профанация! Фюнес какой-то!..

Порри покосился на Браунинга. Тот стоял, прикрыв глаза, и что-то шептал. Руки "отца" быстро перебирали странные белые бусы. "Колдует!" — понял мальчик.

— Так, — сказал отец Браунинг. Сказал очень тихо, но Фантом Асс на полуслове заткнулся, а Гаттер ощутил холодок между лопатками.

Человек в черном спрятал бусы и открыл глаза. Его взгляд был спокойным, почти безмятежным, но где-то в самой глубине больших черных зрачков дрожали опасные огоньки.

— Будь моя воля и достаточное количество дров, я решил бы все ваши проблемы за полчаса. Однако я не только слуга Господа, но и профессионал. Министерство Безопасности — не ваши напыщенные фокусники, а настоящее Британское Министерство Безопасности — поручило мне расследовать это дело. Все понятно?

— Я ничего не понял, — удрученно сказал Порри. — Вы что, мудл? А как вы сюда попали? И откуда вы про нас знаете?

Отец Браунинг помолчал, глядя на мальчика.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Все, что я сейчас здесь скажу, ни при каких обстоятельствах не должно быть воспроизведено в другом месте полностью либо частично[56]. В нормальном мире прекрасно осведомлены о вашей секте. Осведомлены не все, конечно, а лишь те, кому положено.

— Люди в черном! — вырвалось у Порри.

— Скорее, люди в белом[57], — насмешливо поправил Браунинг. — И есть несколько "волшебников", которые знают, что мы о вас знаем. В XVIII веке наши правители заключили соглашение о прекращении охоты на ведьм в обмен на некоторые услуги "магов" королеве Англии — в основном, в области промышленного шпионажа.

— О! — сказал Гаттер и посмотрел на Фантома Асса. Тот покраснел.

— Компетентные люди в соответствующем ведомстве очень интересуются делом Мордевольта. Во-первых, до сих пор не определено, под чью юрисдикцию — Министерства Магии или Министерства Внутренних Дел — подпадают — бывшие колдуны, "обезмаженные", как вы говорите. Во-вторых, сейчас тщательно изучается вопрос о возможности применения Трубы Мордевольта в некоторых… южных странах, склонных к государственному терроризму. Что вы удивляетесь, Фанти? Или вы полагали, что Бен Ладен и Саддам Хусейн — мудлы?

Порри поймал себя на том, что слушает, открыв рот.

— И последняя деталь: почему здесь оказался именно я. Причина тому — сила веры, мои заблудшие друзья, сила веры, позволяющая мне без страха входить как в деревню полинезийских людоедов, так и в ваш языческий Первертс. Ну и репутация гениального сыщика, которую я по мере своих слабых сил поддерживаю.

Браунинг улыбнулся, сразу превратившись из грозного инквизитора в милого деревенского пастора.

— Я ответил на все ваши вопросы, мистер Гаттер? Тогда ваша очередь.

Глава 12

Летающие гномы

— …вот и все, что я могу сказать по этому поводу, — закончил рассказ Порри и облизал пересохшие губы.

— Ну что ж, — отозвался Фантом Асс, — очень трогательно. А теперь повторите все это еще раз для протокола. Бальбо!

Дверь раскрылась, и в комнату заскочил лопоухий человечек.

— Это наш секретарь, — пояснил Асс, — он будет вести протокол. Очень точный и правдивый (Фантом выразительно посмотрел на коротышку), без ненужных подробностей и пространных рассуждений об относительности добра и зла. Правда, Бальбо?

Бальбо энергично закивал, но когда Фантом отвернулся, пожал плечами.

— Итак, — сказал Асс и выжидательно посмотрел на Порри. — Что-нибудь из раннего.

"Ничего, — подумал мальчик, — во второй раз будет проще. Главное не забыть, что врал в первый раз".

— Ну, Сен был в своей комнате, смотрел в бинокль…

— Куда смотрел? — перебил его Фантом.

— Не знаю, — заученно ответил Порри. — За звездами наблюдал, наверное.

— То есть, это было ночью? — уточнил следователь.

— Да не знаю я! Просто смотрел, и все. А в бинокле была Мордевольтова Труба. Она по нему шарахнула, он волшебные способности и потерял. Все.

— А что такое Мордевольтова Труба, как вы полагаете?

— Это такая штука… такое устройство, которое может из мага сделать мудла… то есть, слабоволшебника… то есть, лицо неколдовского происхождения… то есть, происхождение-то у него останется колдовское, а вот он сам… Вот.

— И как она это делает?

— Не знаю[58].

— А если бы вам показали эту… штуку, вы бы смогли с ней разобраться?

— Нет, — ответил Порри и подумал: "Сколько можно спрашивать об одном и том же?"

— Что-то вы очень быстро ответили. То есть, вы ждали этого вопроса? Бальбо, занесите это в протокол. Итак, вы утверждаете, что не смогли бы создать Трубу Мордевольта. Откуда вы это знаете? Вы пробовали?

— Нет, я не пробовал.

— Допустим. Вы можете описать нам Трубу Мордевольта? Хотя бы в общих чертах?

— Как я вам ее опишу? Я и представления не имею…

— Хорошо, — внезапно подал голос отец Браунинг. — Скажите, это техническое устройство или э-э-э… магическое?

Порри задумался. На "репетиции" такого вопроса не было.

— Значит, нужно определить тип Мордевольтова оружия? — медленно сказал Гаттер, выигрывая время. — Ну, с одной стороны магическое, потому что оно действует на магов, лишает их магических свойств. С другой стороны — техническое. Все знают, что Мордевольт потому и был непобедим (следователи многозначительно переглянулись)… в смысле, очень опасен, что Труба была не волшебная. Никто не знал, как с ней бороться.

— То есть, и то, и другое? Два в одном? — подвел итог Браунинг.

— Получается так.

— Ну, бог с ним, с Мордевольтом, — великодушно сказал Фантом Асс. — Давайте лучше поговорим о вас. Вы ведь, кстати, тоже к технике неравнодушны?

— Да так, балуюсь, — буркнул Порри, чувствуя, что запахло жареным. Или паленым. Словом, как-то странно запахло.

Внезапно дверь преподавательской распахнулась, и в комнату ввалился неопрятный гном в строительной каске с рогами. Мурлыкая себе под нос: "Ду. Ду хаст. Ду хаст михь", он ловко вскочил на стол Асса и принялся измерять окно рулеткой.

— Что это за хамство?! — возмутился Фантом, пытаясь выпростать из-под гномьего сапога материалы следствия. — Такого не было даже в России![59]

— Я отец Браунинг! — завел знакомую песню отец Браунинг. — Надеюсь, вы понимаете, что это означает?

Гном замер, неподвижно глядя перед собой. Браунинг приосанился.

— Кто так стекла вставляет?! — воскликнул рабочий и шарахнул по раме топором. Осколки посыпались на стоящих у подъезда ментодеров.

Только после этого гном соизволил обратить внимание на членов Чрезвычайной Комиссии.

— Щас тут линию Силы тянуть будем. Так что валите, пока целы!

— Прокляну!.. — одновременно завопили Асс и Браунинг.

— Вставай, проклятьем заклейменный… — невозмутимо затянул гном, соскочил со стола, перешел ко второму окну и замер, неподвижно глядя перед собой.

Следователи в ярости схватились: один — за волшебную палочку, другой — за распятие.

— Ах ты!.. — начал произносить проклятие Асс, но гном замахал на него руками и приник ухом к стене.

Постояв немного, рабочий пробормотал: "Блин, хозяин идет!" и перемахнул через подоконник, увлекая за собой вторую раму. Бальбо восхищенно прищелкнул языком и начал что-то писать поперек протокола.

Дверь распахнулась, и в преподавательскую шумно вошли Лужж и МакКанарейкл.

— …да нужно просто снова научить Мергиону колдовать! — Лужж разошелся настолько, что кричал эти слова сам, не прибегая к помощи сидящего у него на плече страуса эму.

— Не всему можно научить! — упрямилась МакКанарейкл. — Способности или есть, или нет.

— При чем здесь способности! — от возмущения Югорус собственноручно схватил мисс Сьюзи за мантию. Страус с изумлением посмотрел на профессора, поднялся на крыло и, изящно протаранив третье окно, скрылся вдали.

Профессор потери пернатого громкоговорителя не заметил:

— Помните Амели Пулен? Которая не могла элементарную колдографию проявить и напечатать? Так вот, вчера она показала мне целый альбом очень необычных магических снимков!

Дверь опять распахнулась, впуская Бубльгума и Развнедела.

"Прямо драмтеатр какой-то!" — подумал Порри.

— …а то возьмите Сена к себе референтом, — говорил Развнедел ректору. — Работа хорошая, колдовать не надо опять же.

— Боюсь, мальчик слишком молод для такой должности, — покачал головой Бубльгум.

— Не в Безмозглон же его отправлять! Грег Аесли будет очень недоволен.

Члены комиссии расселись за преподавательским столом, при этом Лужж постарался оказаться как можно дальше от отца Браунинга.

— Давайте по порядку, — сказал ректор. — Об итогах бесед с Пейджер и Аесли мы расскажем потом, а сейчас хотелось бы услышать, каких успехов добились уважаемые коллеги.

При слове "коллеги" отца Браунинга перекосило. Впрочем, Фантома Асса перспектива отчета об успехах тоже не вдохновила.

— Э-э-э… — замялся он. — Может, после того, как будет готов официальный протокол?

— А протокол готов! — обрадовался Бальбо. — Осталось вставить сцену прощания, два-три стиха и генеалогические деревья. Но это можно и в эпилоге…

— В принципе, — бодро сказал Асс, — можно начать все сначала.

"Ничего не скажу!" — решил Порри.

— Зачем же сначала? — обиженно заметил Бальбо. — У меня все записано! На странице 215 вы сказали: "Ну, бог с ним, с Мордевольтом".

— Не может такого!.. — воскликнул Фантом, схватил пухлую рукопись и прочитал: "Глава 98. "Летающие гномы". Не в силах противостоять могуществу Темного владыки в его безудержном стремлении к роковому величию, маленькие жители подземелий устремились к средоточию магии…" Что это за бред? Где протокол?!

— Посмотрите на обратной стороне, — посоветовал Бубльгум, — на полях.

Асе перевернул листок, пометался по протоколу взглядом, облегченно вздохнул и как ни в чем не бывало вернулся на свое место.

— Ну, бог с ним, с Мордевольтом, — великодушно сказал следователь. — Давайте лучше поговорим о вас. Вы ведь, кстати, тоже к технике неравнодушны?

— Да так, балуюсь, — буркнул Порри, чувствуя, что запахло жареным[60]. Теперь идея торжества НТР над магией не казалась ему такой уж великой.

— Балуетесь. Вернее, шалите. Вон сколько профессор МакКанарейкл на вас служебных записок понаписала. "На введении в специальность читал журнал "Нью Сайнтист"", "Сбивал с толку однокурсников выдумками о законе сохранения энергии", "Пугал девочек светящимся пятном немагического происхождения"… Что за пятно?

— Это лазер, — пояснил Порри, — гелий-неоновый. Совершенно безвредный.

— Он светит фиолетовым цветом? — неожиданно встрял Браунинг.

— Красным.

— А вот это очень интересно! — продолжил Фантом Асс. — "Вместо того чтобы как нормальные люди поднимать стул заклинанием, подложил под него какую-то техническую гадость, названную им "антигри… гра…"". Ну и почерк у вас, мисс МакКанарейкл! Зато у вашего ректора почерк — загляденье. Четко, ясно. "Сьюзи, голубушка, вы же сами убедились, что под стулом было заклинание, хитро запрятанное в шестеренки! Дайте срок, выйдет из него вся эта дурь!"

— "Заклинание, запрятанное в шестеренки"? — повторил Браунинг. — Совсем как Труба Мордевольта.

У Порри засосало под ложечкой. Если бы он был на месте комиссии, он бы тоже себя заподозрил.

— Резюмируем: технически это было возможно, — Асс довольно потер руки и встал из-за стола.

— Что "это"? — поинтересовался Развнедел.

— Создание Трубы руками этого юного дарования. Мальчик так ловко встроил заклинание в механическую игрушку, что только ваш ректор смог его разглядеть.

— Или вы заранее знали о нем, — в руках отца Браунинга появились белые бусы, — уважаемый профессор Бубльгум?

Бубльгум ошеломленно поднял левую бровь.

— Ладно, об этом потом, — отмахнулся Асс. — Возможность была. Но при всем моем уважении к юному гению, я не очень верю в его большую практику.

— Да нет у меня никакой практики! — вспылил Порри.

— Вот именно. Вы, наверное, будете смеяться, но я не обнаружил ни на волшебной палочке Аесли, ни на бинокле никаких следов магической личности создателя этих Трубок. Я проверил все уровни, вплоть до тончайших. Ничего! Все, я повторяю, ВСЕ следы автора тщательно уничтожены. Двенадцатилетнему пацану — извините, мистер Гаттер — такое не под силу.

— Но магические следы выветриваются со временем, — неуверенно сказал Югорус.

— Да, выветриваются, — важно кивнул Асс. — Лет через десять-пятнадцать. Но у нас-то здесь свежачок.

— Поэтому логично предположить, — Браунинг встал, — что Трубы создавал один — молодой и талантливый, а следы с них стирал другой — опытный и аккуратный.

Святой отец остановился перед Бубльгумом и начал раскачиваться на носочках.

— Очень опытный и очень аккуратный. Человек, который многие годы содержит в образцовом порядке и собственную бороду, и (Браунинг сделал паузу) вверенную ему школу.

— Молодой человек, — бесстрастно проговорил ректор, — если бы вы не находились при исполнении служебных обязанностей…

— А вот не повезло! — развеселился мудловский сыщик. — А вот нахожусь я при исполнении. Так что сидите и слушайте!

— Вы что, правда думаете, что Бубльгум… то есть мы с профессором Бубльгумом обезмажили Мерги и Сена? — Порри был готов наброситься на наглецов с кулаками. — Это мои друзья!

— Друзья — это здорово, — согласился Браунинг, — но хороший компьютер тоже неплохо. Особенно с постоянным выходом в Интернет. А с этим были проблемы — папа не давал денег, не пускал в Интернет. А вот если бы папа стал премьер-министром, тогда все было бы как по маслу. И друзей новых море. В техникуме связи, да?

— И Первертс не остался бы внакладе, — подхватил Фантом Асс. — В благодарность за устранение конкурента на выборах уважаемый профессор наверняка получил бы что-нибудь ценное. Например, пост начальника Департамента Просветления[61]. Разве плохо? А всего-то надо было — вывести из строя сына Грега Аесли в нужный момент!

— А мисс Пейджер? — ректор продолжал казаться невозмутимым. — Зачем мы, по-вашему, обидели бедную девочку?

— О-о-о! Я много думал над этим! — Асс постучал указательным пальцем по своей лысой макушке. — Пока мне в голову не пришел вопрос, с которого стоило начать сегодняшний разговор!

"Только не это", — мысленно простонал Порри.

— Мистер Гаттер! Где вы были в момент происшествия с мистером Аесли?

— А когда это было?

— Примерно с 20:39 до 22:54. Или что-то около этого.

— У себя в спальне.

— Кто-нибудь может подтвердить это? Кто ваш сосед?

— Сен. Сен Аесли. Да вы же сами знаете!

— Хорошо. А теперь внимание: вопрос. А где бы вы были в момент происшествия с вашим другом, если бы мисс Пейджер не находилась в больнице?

— Наверное, где-нибудь болтались бы с Мерги… Вы что, думаете, я это все подстроил заранее?

— Ха! Ха! X… Тьфу! — Фантом Асс на мгновение сконфузился. — Не вы, мистер Гаттер, куда вам! Но, может быть, старшие товарищи, куда более поднаторевшие в многоходовых комбинациях? Итак, описываю весь гамбит от начала до конца. Вначале происходит скандал с крахом Каменного Философа. Это символ школы, к тому же, серьезный источник доходов. Любого другого тут же выперли бы из школы, но вас, мистер Гаттер, просто отсылают на недельку в Бэби-Сити.

— "Недельку в Бэби-Сити"! — возмущенно воскликнул Порри.

— Это суровое наказание, не спорю, — согласился Фантом, — но, вместе с тем, и идеальное алиби. Вы ведь уже подготовили маленькую одноразовую Трубу Мордевольта. Или ее теперь стоит называть Трубой Мордевольта-Гаттера?

Асс хотел сделать эффектную паузу, но сдержался.

— Итак, вас убирают с глаз долой, и тут происходит нечто пока не совсем понятное. Профессор МакКанарейкл, в нарушение всех инструкций, устраивает показательную дуэль между Пейджер и Аесли.

— Они сами вызвались! — вспыхнула Сьюзи. — А что касается инструкций…

— Оставьте, мисс Сьюзан, мы прекрасно знаем, как вы относитесь к инструкциям. А то, что Мергиона первой вызовется на дуэль, догадаться было несложно! Достаточно почитать личное дело ее мамочки. И кого же она возьмет в напарники? Лучшего друга Порри нет, он уехал. Зато есть второй лучший друг — Сен. Вот тут что-то пошло не так.

Асс извлек из воздуха графин, сделал глоток и поморщился.

— Учтивый Аесли должен был уступить право первого выстрела даме, а вместо этого применил палочку сам. Почему Труба Мордевольта-Гаттера оказалась в его палочке? Перепутали? Вложили Трубы в обе палочки? Или наши великие комбинаторы решили прикрыть обмудливание Сена серией преступлений? Не знаю. Пока не знаю.

Порри посмотрел на присутствующих. Отец Браунинг и Бубльгум внимательно рассматривали пейзаж в оконных проемах. Развнедел, возможно, думал, — по крайней мере, он не храпел. МакКанарейкл с трудом сохраняла человеческий облик, время от времени поблескивая крокодильей кожей. Югорус теребил в руках климатическую карту Европы. Бальбо аккуратно переписывал протокол на чистовик.

— Но к вашему возвращению, мой юный технический гений, все было не так уж и плохо. Мергиона изолирована, чтобы не мешаться под ногами в ответственный момент. Сен тоже изолирован, причем в отдельной комнате, где ему можно подсунуть любую дрянь… Кстати, поселить мистера Аесли напротив женского душа — это была ваша идея, мисс МакКанарейкл?

— Девчоночьего душа, — механически поправила чиновника преподавательница. — Да, но душ тут ни при чем. Просто это отдельная комната, ее выход прямо напротив моего кабинета.

— Замечательно! — Асс потер руки. — Я даже не буду спрашивать, где вы находились в момент преступления. Работали, конечно?

— Я проверяла домашние задания! — Сьюзи на мгновение превратилась в рассвирепевшую василиску.

— В своем кабинете?

— Разумеется!

— Чудненько. Кстати, разрешите представить еще одного участника нашего спектакля — мисс МакКанарейкл. Интересная особа, весьма противоречивая. С одной стороны — ворох докладных ректору с требованием выгнать Гаттера, с другой — непрерывный поток призовых баллов тому же Гаттеру. Так он хороший или плохой? Или вы просто держали мальчика на крючке, то ослабляя леску, то натягивая? Вы ведь наиболее приближенный к ректору преподаватель? Интересно, насколько вы близки?

И тут с места встал Югорус Лужж. Порри никогда не видел у профессора такого выражения лица. Он не произнес заклятия, не полез за палочкой, но Фантом Асс попятился.

— Не вздумайте шутить! — торопливо сказал лысый маг. — Вся школа кишит ментодерами!

— Ментодеры! — презрительно произнес Лужж. — Всех ментодеров мира не хватит, чтобы остановить декана Слезайблинна, когда тот в ярости!

— Ситуация критическая, — внезапно заговорил Развнедел. — Я должен поставить об этом в известность своего друга Тетраля, то есть Квадрига…

Фантом Асс и Бубльгум метнули друг в друга тяжелые, как пушечные ядра, взгляды и, видимо, пришли к какому-то соглашению.

— Мы не будем пока тревожить вашего друга, уважаемый профессор, — медленно произнес ректор. — У нас и без него… то есть, у него и без нас хватает забот.

— На сей раз я полностью поддерживаю господина Бубльгума, — подхватил Асс — Мы отложим рапорт, пока у нас не будет достаточных доказательств, чтобы изобличить преступников.

— И мы постараемся выявить настоящих преступников как можно быстрее, — пообещал ректор. — Клянусь своей, ну, скажем, бородой.

— Отлично сказано! — вскричал Бальбо. — Ой, извините, это я о своем, — секретарь спрятался за пухлым протоколом.

— Речь, конечно, яркая и впечатляющая, — согласился Браунинг, — но, может быть, вы нам подскажете, где их искать?

— Подскажу, — отозвался ректор. — Искать нужно на свалке.

Если Бубльгум хотел произвести эффект, он мог собой гордиться; все присутствующие оторопело уставились на него, осмысливая сказанное. Даже Бальбо нехотя оторвался от бумаги, пробормотал: "Гениально!", — и продолжил свой нелегкий писательский труд.

— А свалка-то тут при чем? — изумился Развнедел.

— Профессор, — удивился в свою очередь ректор, — вы же вместе со мной слушали рассказ Сена! Вы что, проспали его от начала до конца?

— Нет-нет! — смещался декан Чертекака. — Я просто… наверное, что-то упустил. Мальчик что-то говорил про свалку?

— Про Запретную Свалку, — уточнил Бубльгум.

— Да! — с облегчением подхватил Развнедел. — Он рассказывал как раз про Запретную Свалку, где он… это… что он там?..

— Где он нашел бинокль, — пришел на помощь ректор. — Как вы руководите факультетом, профессор, с такой памятью? Вы уверены, что пройдете конкурс в следующем году?

— У меня память как смола! — обиделся Развнедел. — Что в нее попало, то уж навеки там! Я прекрасно помню, как Сен рассказывал про Свалку! Он тайком туда бегал и нашел там эту штуку. Зуб даю!

— И на основании этой клятвы мы сейчас полезем на помойку? — возмутилась МакКанарейкл.

— Не на помойку, а на свалку! — поправил ее Югорус. — Вернее говоря, на Великую Запретную Свалку Отработанных Магических Артефактов, Не Поддающихся Утилизации[62].

— А что вы предлагаете? — поинтересовался Бубльгум. — Беседа с Порри нам ничего не дала, кроме ярчайшего по своим литературным достоинствам Протокола. (Бальбо скромно, но с достоинством поклонился.) Разговор с Мергионой…

Ректор сделал паузу, которую мисс МакКанарейкл заполнила сокрушенным покачиванием головой.

— …тоже не получился, — продолжил Бубльгум. — Бинокль, найденный Сеном на свалке, — наша единственная зацепка. Поэтому я предлагаю заняться именно ею.

В этот момент здание сотряс сокрушительный удар, сопровождаемый молодецким: "Ду-у ха-аст михь"[63]. Бросившись к оконным проемам, члены комиссии обнаружили под окнами бригаду гномов, которые околачивали грушу с помощью огромной чугунной бабы.

— Терпеть не могу кретинов, которые неуважительно обращаются с женщиной! — заявила МакКанарейкл и выразительно покосилась на Асса.

— Да, здесь вы правы, — рассеянно ответил тот, поглаживая блестящую макушку. — Я проведу разъяснительную работу. Приведу в пример себя…

Единственным человеком, оставшимся на месте, оказался Бубльгум.

— Возможно, нас ждет на свалке немало сюрпризов, — тихо сказал он и повысил голос: — Необходимо отправиться туда как можно скорее.

— Пока весь Первертс не превратился в одну огромную свалку, — поддержал его Лужж.

— И вообще, обед уже, — заметил Развнедел.

— Значит, завтра на рассвете, — подвел итог практичный Браунинг.

Выходя из комнаты, Бубльгум сказал Лужжу:

— Югорус, согласитесь, что это непорядок: из четырех окон три разбиты!

Уже оказавшись за дверью, Порри услышал звон четвертого окна.

Глава 13

Запретная помойка

На рассвете, когда звуки и запахи особенно отчетливы, чрезвычайная комиссия ступила на запретную землю Большой Помойки. От великолепия панорамы у Порри на мгновение захватило дух.

Своим появлением это место, тщательно охраняемое спящими троллями, было обязано древним викингам. Именно они первыми начали хоронить на Британских островах своих вождей, складывая в могилы все, что может пригодиться в загробной жизни.

Довольно скоро к вещам, необходимым в ином мире, начали добавляться предметы, уже не нужные здесь. Ну а вдруг дырявый горшок пригодится "там"? Здесь-то он уже точно не нужен. Постепенно рационализм брал вверх, и содержание посмертного багажа покойников становилось все более неприглядным. Традиция заваливать подножия холмов всяким хламом укоренилась, потребность в укладывании туда вождей отпала вместе с вождями.

Порри подумал об этом, и дух захватило вторично. Стойко сделав еще два-три вдоха, мальчик решил, что даже такую вонь, наверное, можно вытерпеть. По крайней мере, сопровождающие его взрослые особых затруднений в дыхании не испытывали.

Проще всего было Югорусу Лужжу, который шел первым. По его безмятежному лицу было понятно, что профессор наладил воздухооборот с Астралом и дышит теперь кристальным воздухом заоблачных вершин Тибета. Следом вышагивал Фантом Асс, который еще в Первертсе подробно объяснил, что для такого тренированного мага, как он, не подышать часик-другой даже полезно.

Третий в цепочке, Развнедел, никаких магических штучек не использовал, но его вонь не беспокоила по определению. Порри не удивился бы, если бы декан Чертекака уселся на ближайшей куче отбросов и принялся уплетать бутерброд.

Пятой — сразу за Гаттером — двигалась МакКанарейкл. Несколько раз, обернувшись, мальчик ловил на ее лице напряженно-брезгливое выражение. Но это могло быть связано не с ароматами Помойки, а с тем, что в спину мисс Сьюзан дышал отец Браунинг. Этот от всех напастей спасался своими бесконечными мудловскими заклинаниями, перебиранием белых бус и чесноком.

Замыкающего процессию Бубльгума Порри не видел из-за плотной завесы дыма от лесных пожаров, но был практически уверен в том, что профессор сохраняет вежливую улыбку, ровное дыхание и белизну одежд даже здесь. Порри вздохнул: все-таки тонкая магия ректора давала массу преимуществ.

Попринюхавшись, Порри стал осматриваться, насколько позволял темп перемещения.

Помойка представляла собой поистине феерическое зрелище. Огромные остовы драконов, покрытые многовековой коррозией, полуистлевшие манускрипты и поломанные королевские мечи соседствовали с почти новыми колдовизорами, ручками метел (многие из которых явно пережили метлокатастрофы) и подшивками "Болотного огонька" за прошлый век.

Постепенно мальчик начал замечать присутствие Разумной жизни. Например, на застрявшем в куче объедков клинке висела табличка: "Меч Артура. Не извлекать! Штраф — 50 раз". Чуть дальше высилась баррикада из колдовских котлов, над которыми развевалось знамя с детскими каракулями: "Мордевольт не пройдет!". Поверх страшного имени твердой взрослой рукой написано: "Тот-кто-к-нам-с-мечом-придет".

Над горами всякой дряни проплыло коллективное бессознательное. Оно оживленно беседовало с собой, активно используя символы и архетипы[64].

Самих обитателей Запретной Свалки пока видно не было. Порри попытался включить магическое зрение, но для этого пришлось закрыть глаза, так что мальчик едва не налетел на Развнедела. Впрочем, минут через десять экспедиция познакомилась с первым аборигеном, не заметить которого мог только слепой.

Здоровенный, как Дубль Дуб, тролль стоял у них на пути, демонстративно перебрасывая из руки в руку цепь с красивым клеймом "Прометей". Как только волшебники подобрались достаточно близко, угрюмый детина поприветствовал их:

— Проход платный. Бабки гони.

Перед выходом Бубльгум строго-настрого запретил вступать в конфликты с местными жителями, поэтому наглость тролля осталась без внимания. Югорус просто просочился сквозь местного, даже не замедлив шага. Фантом Асс, то ли из вредности, то ли вспомнив о своем напарнике-мудле, небрежным движением палочки переместил тролля к старым ржавым вратам рая. Гаттер услышал за спиной недобрый хмык мисс МакКанарейкл. В ту же секунду неудачливый вымогатель оказался прикованным к воротам собственной цепью и заголосил дурным голосом:

— Эй! Прогоните от меня этих тварей! И бабки! Бабки гоните!