Образ современника в традиции.

Биография Гришковца.

Краткая биография

Евгений Гришковец родился 17 февраля 1967 года в шахтёрском городе Кемерово (Кемеровская область, РСФСР, СССР).

В 1984 году окончил среднюю школу и поступил на филологический факультет Кемеровского государственного университета. Со второго курса был призван на военную службу.

Служил на Тихоокеанском флоте на острове Русский и в посёлке Заветы Ильича Советско-Гаванского района. В это время принимал участие в концертах художественной самодеятельности. Занимался в театральной студии и играл в университетском театре пантомимы.

В 1990 году организовал в Кемерово независимый театр «Ложа», в котором за 7 лет было поставлено 10 спектаклей.

В 1998 году переехал в Калининград. Тогда же представил в Москве на зрительский суд свой первый моноспектакль «Как я съел собаку», за который в 2000 году был удостоен национальной театральной премии «Золотая маска» в номинациях «Новация» и «Приз критиков»^[3].

Е.В. Гришковец является одним из тех писателей, которые материал для своих произведений преимущественно черпают в своей биографии.

Место Гришковца в современной литературе

Сегодняшний Гришковец вырос из «Ложи», которую сам и придумал. Покинув ее, создал уникальный театр Гришковца, где он един во всех лицах - драматург, режиссер-постановщик, сценограф и актер.

Театр Гришковца, и прежде всего Гришковец-сочинитель текста, собственно драматург, поражает характером жизненного материала и способом его претворения в сценическое действие. Странные рассказы, чаще всего из жизни обыденной, наполненные как будто ничего не значащими частностями, почему-то волнуют и задевают. Было бы нелепо утверждать, что Гришковец открыл этот жанр. Монодрама существует давно, известны различные её теории и толкования. На современном этапе выделяется только один существенный признак этого жанра: число исполнителей. Однако ещё в начале двадцатого века монодрама была предметом многочисленных споров, исканий и театральных опытов. Тогда же и была создана первая отечественная теория монодрамы, у истоков которой стоял Н.Н. Евреинов. Как выяснилось позже, жанр монопьесы для Гришковца – не самоцель, но доминирующее организующее начало в его творчестве. Та же «Рубашка» – длинный моноспектакль, вышедший сначала в виде книги. Монолог для этого автора – наиболее адекватная форма для выражения его «темы». С одной стороны, Гришковец всячески подчёркивает его условность. В начале спектакля он говорит: «Сейчас я уйду, а потом на сцену уже выйдет мой персонаж» – и прощается со зрителем до поклонов. С другой стороны, Гришковец не раз заявлял, что играет «такие истории, которые видел» («Вечерний клуб», 2000, 1 апреля). Провести грань между автором и собственно героем действительно сложно. Все монопьесы объединяет герой-рассказчик, «молодой человек 30 – 40 лет», нескладный, неловкий, постоянно путающийся в словах, смущающийся от того, что не знает, стоит ли ему всё это рассказывать и будет ли он понят. Тексты пьес – монологи единственного героя, размышляющего о своих чувствах и ощущениях, которые, по-видимому, занимают важное место в его сознании и отношении к жизни.
Способ, которым автор доносит свои мысли, – истории, небольшие сюжеты, которые то и дело вплетаются в канву текста. Многие критики называют их байками, анекдотами, вариантом американской stand-upcomedy. Отдельные элементы эстрадных жанров действительно встречаются в пьесах Гришковца, но лишь как элементы.

Драматург смело трансформирует традиционные формы, расширяет сферы содержательных возможностей драмы, перенося драматургическое действие в область рефлексии личности. Увлеченность автора стихией языка, прием редукции речи, ритмическая организация текста, ироническое переосмысление социальных, идеологических и культурных стереотипов, использование невербальных средств - вот тот арсенал новаторских художественных приемов, которые позволяют рассматривать «монологи» Евгения Гришковца как заметное явление современной драмы.

Важно только, чтобы Гришковец, вкусивший успех и признание, не эксплуатировал свои удачно найденные приемы и не вступил в . пространство массовой культуры. Подобная тенденция отличает сегодняшнюю социокультурную ситуацию. Как отметил известный английский драматург Марк Равенхилл, когда «самые болезненные вопросы обсуждаются в обществе средствами массовой культуры, глубина их понимания мельчает, а ценность меркнет»

Писатель в какой-то момент переходит из драматургии в прозу.Своим творчеством Гришковец не претендует на место в ряду “серьёзных” писателей. Он пишет для всех – и для интеллектуалов, которые не гнушаются “лёгким” чтением, и для простых обывателей, видящих в авторе человека, который рассказывает им их ощущения, их истории с предельной искренностью.

Образ современника в традиции.

Литературный тип — (тип героя) — совокупность персонажей, близких по своему социальному положению или роду занятий, мировосприятию и духовному облику. Такие персонажи могут быть представлены в различных произведениях одного и того же или нескольких писателей. Тип благородного разбо йника, лишнего человека, маленького человека, униженного и оскорблённого, нигилиста «Нигилисты» в романах И. А. Гончарова («Обрыв»), Н.С.Лескова («Некуда» и «На ножах»), В.П.Клюшникова («Марево»), А.Ф.Писемского («Взбаламученное море»), В.В.Крестовского (дилогия «Кровавый пуф»), босяка.

Тип героя времени –персонаж, отображающий в себе типичные черты эпохи, являющийся продуктом всех культурных и социальных специфических характеристик данного периода времени. Экономические, политические и исторические черты эпохи в меньшей степени сказываются на образе персонажа-современника и чаще всего являются причиной, по которой автор вводит такого героя в своё произведение. Важно отметить, что герой времени может быть совокупностью черт характера и элементов биографии конкретных персон, которые являлись для автора современниками. Таким образом, герой времени может быть наделён разными чертами, характерными для людей, которых автор посчитал продуктом времени (возможна и автобиографическая составляющая - особенно выразителен в этом отношении герой Лермонтова, в котором больше всего автобиографичных черт).

Проблема героя времени не нова для литературы;, появляется в отечественной словесности в пору романтизма. Но поскольку основной романтический конфликт – это конфликт личности и общества, главный герой в таких произведениях почти всегда оказывается лишним и непонятым в его времени.

Первым романтическим произведением в русской литературе стала комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума». Чацкий вступает в постоянные споры с представителями прошлого поколения, эпохи Екатерины.

Образ героя времени продолжает развивать А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин». Пушкин представляет его человеком, который мнит себя выше других, однако не может толком реализоваться. Общество не понимает его, Онегин оказывается лишним.

Далее этот же образ развивает М. Ю. Лермонтов, который в 1840 году не стал ходить вокруг да около и назвал свой роман просто и красноречиво – «Герой нашего времени», раскрыв основной смысл названия романа. Печорин, человек другой эпохи, - жертва обстоятельств и времени. Образ Печорина действительно трагический – у него нет никакого выбора, никаких перспектив, а виновато в этом общество и власть.

Новый образ героя времени вводит Н.В. Гоголь в поэме «Мертвые души», которая существенно отличается от предыдущих романов. Замысел здесь другой. Главный герой – мошенник, обманывающий всех встречных. Но это еще и человек новой эпохи, тип, ранее не известный в русской литературе – хозяин-приобретатель.

Традиции Пушкина и Лермонтова в изображении «героя времени» были продолжены в произведениях А.И. Герцена («Кто виноват?»), И.С. Тургенева («Рудин», «Отцы и дети»), И.А. Гончарова («Обломов»). «Героем» новой, капиталистической эпохи можно назвать и Чичикова, персонажа поэмы Гоголя «Мёртвые души». Черты героев времени мы находим у персонажей романа-эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир» Андрея Болконского и Пьера Безухова. Лишние люди часто приносят неприятности не только себе, но и женским персонажам, которые имеют несчастье их полюбить. Отрицательная сторона лишних людей, связанная с их вытесненностью за пределы социально-функциональной структуры общества, выходит на первый план в произведениях литераторов чиновников А. Ф. Писемского и И. А. Гончарова. Последний противопоставляет «витающим в поднебесье» бездельникам практических дельцов: Адуеву-младшему — Адуева-старшего, а Обломову — Штольца. В «Войне и мире» в положении лишнего человека начала века долгое время пребывает Пьер Безухов:

Пьер испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, — способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался — зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.

Обращались к проблеме героя времени и писатели 20 века. Один из ярких примеров — образ «лишнего человека» Левушки Одоевцева из романа А. Битова «Пушкинский дом». На рубеже 20-21 веков появились произведения, которые вновь обращались к теме нового поколения, а значит, и к образу героя времени. В 1998 году был опубликован роман В. Маканина «Андеграунд, или Герой нашего времени». В 2006 году огромный интерес читателей вызвала книга С. Минаева «Духless: Повесть о ненастоящем человеке». Уже в самих названиях произведений чувствуется и стремление писателей показать героев времени, и перекличка с традициями Пушкина и Лермонтова., GenerationП. Пелевина.

Герой советской литературы обязательно народен, это носитель принципов советского государства. Одним из таких произведений является вышедший в 2013 году роман Сергея Шаргунова «1993». По словам писателя З. Прилепина, С. Шаргунову «...удалось вернуть в литературу простого человека», «... ведь сегодня и в книгах, и кино действуют другие люди — мерчандайзеры, журналисты, политтехнологи... Существуют только те, кто концентрирует и продает воздух. И совсем исчезли рабочие, крестьяне...» [1]. Сам С. Шаргунов говорит о том, что его роман — это ... в первую очередь семейный роман, история о рабочем аварийки, электрике, бывшем электронщике, и его жене, которая в той жеаварийке сидит на телефоне».

Однако стремление авторов описывать типичные для своей эпохи характеры абсолютно естественно, оно сохранится в литературе вплоть до ХХI века. К произведениям подобного рода мы относим роман современного пермского писателя Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Сюжет романа "Географ глобус пропил" несложен. Автор повествует не столько о школе, сколько о том, какие непростые отношения складываются порой между людьми, которые волей судьбы видятся почти каждый день и не могут избежать этих встреч. А еще о том, как трудно быть Учителем. Не предметником, а тем человеком, к которому обращены подростковые взгляды и души.

Тетерин В., размышляя в своем эссе о романе «Рубашка», поднимает тему «маленького человека». Он говорит о том, что «Рубашка» - это пьеса в прозаической форме. Так, как пишет Гришковец, – это всего лишь его наблюдение.