Глава 1. Промысловой фольклор России: традиции и тексты

Введение

Начиная с XVIII века, промысловый фольклор неоднократно оказывался в центре внимания отечественных этнографов и фольклористов. Одним из первых ареалов изучения промыслового фольклора стало Белое море, где рыболовецкий и зверобойный промыслы являлись в числе жизнеобеспечивающих. Хронологические рамки исследования фольклора поморских промыслов охватывают период с конца XVIII века и до настоящего времени. В истории его изучения выделяются три этапа: историко-краеведческий, публикационный и научно-исследовательский. Первый этап изучения связан с «Обществом для изучения истории» А.И. Фомина и В.В. Крестинина. Работы А.И. Фомина представляют собой по большей части этнографическое описание промысловой деятельности: животных, орудий и технологии ведения промыслов, а также достаточно подробное географическое описание местности. Хотя они не содержат собственно фольклорного материала, но представляют интерес как первое научное исследование поморской промысловой деятельности. Публикация фольклорных текстов получила своё осуществление лишь в 70х годах XIX века. Тогда же были предприняты первые попытки их анализа [38, с.84]. Первой работой, включающей фольклорные материалы по поморским промыслам, стала работа П.С. Ефименко «Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии» (1887-1888). Основной целью работы ученого было этнографическое описание быта и обычаев населения Архангельской губернии, поэтому она не содержит детального описания различных форм традиционной промысловой культуры. Книга состоит из двух выпусков: «Описание внутреннего и внешнего быта» и «Народная словесность». Первая часть — «Этнографические сведения о населении Зимнего берега Архангельского уезда». В основном они включают в себя описание построек, посуды, свадебного обряда и народных верований Зимней Золотицы. Промысловая специфика жизни деревни нашла отражение только в разделах, посвященных посуде (описание посуды, которую местные жители брали на промыслы) и верованиям (опубликованы календарные приметы и поверья о ветрах). В связи с этим работа П. С. Ефименко представляет большой интерес для современных исследователей, так как она является первым научным источником, содержащим сведения о промысловых верованиях [17].

Достаточно подробно рыболовецкая деятельность населения побережья Белого моря рассматривается в работе «Промысловый словарь рыбаков и зверобоев Белого моря» писателя-краеведа А.А. Жилинского. В его трудах дается довольно подробная историко-географическая характеристика региона, раскрываются особенности ведения промыслов, приводится календарное распределение их ведения по различным регионам Архангельской области. Несмотря на то что, работы А.А. Жилинского в большей степени посвящены экономическому значению промыслов, в них также встречаются материалы, содержащие поморские промысловые верования [39].

Собственно поморский промысловый фольклор подвергается активному изучению уже в ХХ веке. В 1950 г. выходит работа Р.С. Липец «Рыбацкие песни и сказки». Введение сборника представляет собой историко-этнографическую характеристику исследованного региона: кратко описывается история освоения прибрежных территорий Белого моря, быт местного населения, особенности организации промыслов. Следует отметить, что, по мнению составителя, промысловую культуру и быт на Север русское население принесло из Великого Новгорода. В предисловии к сборнику она указывает на недостаточную изученность данной темы в отечественной фольклористике и отмечает, что «рыболовство и морская охота нигде не имели такого исключительного значения, как на суровом пустынном Севере» [38, с.8]. В основу сборника легли материалы, собранные в ходе экспедиций Р. С. Липец в Мурманск в 1931-1932 годах, на Белое море и Северную Двину в 1936-1937 годах, в Новгородскую область в 1938 году, а также материалы южных экспедиций исследовательницы. В книгу вошли устные рассказы, песни, частушки, загадки, пословицы, поговорки, сказки, былички и предания, бытующие в среде рыболовов и зверобоев Белого моря. Исследовательница отмечает неоднородность собранных материалов по характеру их бытования среди представителей различных поколений: предания и старинные песни сохранялись в памяти старшего поколения, в то время как устные рассказы, современные песни и частушки широко бытовали преимущественно среди молодежи. Работа «Рыбацкие песни и сказы» явился первой аутентичной публикацией текстов промыслового фольклора в русской фольклористике, сопровождающейся достаточно подробными научными комментариями, в чем и заключается его несомненная ценность [38, с.198].

Ещё одной значительной публикацией поморского промыслового фольклора является сборник «О рыбаках, морских зверобоях и охотниках. Народные сказы, сказки, песни и частушки, пословицы» Н.И. Рождественской (1952). Тексты разделены Н.И. Рождественской на три части: «Рыболовство», «Зверобойный промысел» и «Охота». В каждой из них тексты сгруппированы по жанрам: сказы, пословицы и поговорки, песни, новины, причитания, частушки. Как отмечает исследовательница, в части сказов содержится информация о дореволюционном времени (конец XIX 一 начало XX века), сохранившаяся в памяти старшего поколения, но большая часть опубликованных текстов относится к советской действительности. Помимо прозаического фольклора, он включает в себя песенный, практически не публиковавшийся ранее [58, с.30]. Изучение северорусского календаря было продолжено С.И. Дмитриевой. В работе «Фольклор и народное искусство русских Европейского Севера» (1988) исследователь, наряду с другими формами народной культуры, рассматривает календарную обрядность. Опираясь на предшествующие исследования и собственные полевые записи, она описывает отдельные элементы календарных обрядов Русского Севера [13, с.142].

В начале XXI века направление изучения промыслового фольклора данного региона в контексте локальных традиций успешно продолжается. Прежде всего в поле зрения фольклористов и этнографов оказались промысловые поверья, календарные праздники, соотнесенные с рыбным промыслом, и собственно рыбацкий фольклор. Одним из наиболее известных исследователей данных пластов материала в настоящее время является П.А. Филин. Им, в частности, составлен и достаточно подробный вопросник для сбора материалов по промысловому фольклору и календарным праздникам. Работы Филина в большей степени носят этнографический характер и посвящены рассмотрению орудий лова, организации тоней, промысловым крестам, но включают и фольклорные элементы [73, с.170].

В рамках работы над темой «Фольклор Европейского Севера: система локальных вариантов» собиранием и изучением промысловой культуры занимается и Н.В. Дранникова. В сфере её интересов лежит история поморской культуры, локальная идентичность и прагматика фольклора. Наталья Васильевна руководит Центром изучения традиционной культуры Европейского Севера, преподает «Устное народное творчество» и «Фольклор Европейского Севра» в Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова, является автором большого количества статей по фольклористике. В статье «Промысловый календарь Зимнего берега Белого моря» были рассмотрены зверобойный и рыболовный промыслы как ведущие в системе хозяйствования Зимнего берега. Исследование посвящено основным обрядовым практикам, образующим промысловый календарь. Также рассматриваются приметы, запреты, предписания, поверья и поговорки, связанные с ними. Особое внимание уделяется изучению локальной идентичности местного населения. Дранникова пишет, что «промысловый календарь, отражавший основные этапы в хозяйственной жизни поморов, складывался постепенно, в ходе многовековой промысловой практики. С одной стороны, в нем постепенно изживались земледельческие комплексы и представления, сопутствующие аграрной системе хозяйства, с другой – происходило насыщение его промыслами и промысловой обрядностью». Также ею были выделены основополагающие даты для рыбаков Белого моря: Никола Зимний (6/19.XII), День Евдокии (1/14.III), Благовещенье (25.III/7.IV), Никола Вешний (9/22.V), Иванов день (24.VI/7. VII), Петров день (29VI/12.VII), Ильин день (20. VII/2VIII), Первый (1/14 VIII), Второй (6/19 VIII), Третий (16/29VIII) Спасы, Воздвижение/Сдвиженье (14/27.IX), день Иоанна Богослова (26. IX/9.X), Покров (1/14.X), определяющие начало или конец того или иного промысла, характеризующиеся проведением обрядов, связанных с промыслами, или нашедшие отражение в системе календарных примет. Но постепенно данные праздники теряют свое значение (Николины дни, День Евдокии), утрачиваются некоторые обрядовые комплексы, обычаи, приметы, в связи с чем следует отметить, что современный календарь предстает в обеднённом виде [16, с.57]. В статье «Фольклорная экспедиция Поморского университета в село Зимняя Золотица» исследовательница приводит примеры «поморской магии»: «Во время первого замёта на треску и селёдку бросали в море серебряные деньги. Во время шторма в море лили масло. После ледоходам мыли лицо водой из моря. Мыть должен был другой человек. Его называли купальна крёсна (купаленка)». По воспоминаниям золотичан, у многих купальной крёстной была Марфа Крюкова. Рыбакам на тоню, чтобы не погибли, жёны давали с собой морской песок. В понедельник нельзя было выходить в море. Существовал запрет на участие в проводах беременных женщин [15, с.86].

В середине XIX начинается изучения промыслов Байкальского региона, где так же, как и на Белом море, рыболовецкий промысел является одним из основных. Огромный вклад в изучение озера внесло ВСОРГО (Восточно-Сибирский отдел Русского географического общества). Одним из первых рыболовецкий промысел Байкала описал член ВСОРГО Н.Н. Сабуров (1886). Его интересовал быт байкальских рыбаков и описание основных пород рыб, в особенности омуля [10, с.46]. Первый попытки собирания и анализа байкальского рыболовецкого фольклора были предприняты А.М. Станиловским в 1900 г. В своих работал он отмечал факт незначительного количества собственно вербального фольклора о Байкале (песен, стихов) и связывал его с особенностями психологии местного населения: «Может быть, и тут сказывается свойственная всем сибирякам непоэтичность натуры, отсутствие воображения и преобладание чисто экономических интересов над духовными» [10, с.26].

Примерно в это же время на Алтае осуществляется духовная миссия протоиерея о. Василия (Вербицкого). В лучших традициях русского православного духовенства он интересуется и культурой края. В частности, им фиксировались и загадки, пословицы, приметы и предания, относящиеся к рыболовецким промыслам. Так, среди алтайских загадок, записанных В.И. Вербицким, имеются загадки про невод (голова деревянная, брюхо из конопли, ноги каменные), про лодку и весло (едешь, едешь – следа нет; режешь, режешь – крови нет)[63].

Изучением промыслового фольклора Байкальского региона начали заниматься в 20-х гг. ХХ века. Весомый вклад в изучение Байкала внёс И.И. Веселов. В период с 1923 по 1924 гг. им были записаны предания и диалекты старожилов в устье р. Селенги [79, с.82]. Советская фольклористика возобновила интерес к байкальским промыслам. В 1968 г. выходит сборник «Русский фольклор Прибайкалья» под ред. Л.Е. Элиасова, где описаны приметы, заговоры и обряды Прибайкальских рыбаков. В.П. Зиновьев в работе «Жанровые особенности быличек» (1974) установил влияние промыслов (в том числе и рыболовецких) на становление жанра «быличка». Учёный утверждал, что специфика природно-хозяйственных условий Байкальского региона оказала влияние на сказочную традицию, жанр исторической прозы и функционирование жанра «быличка». Охотничье-рыболовецкая промысловая деятельность способствовала актуализации языческих верований людей, что повлекло за собой интенсификацию бытования мифологических рассказов. На первый план выходила быличка с её сакральной функцией – «предупредить человека о возможной встрече со сверхъестественными существами, сообщить знание о их свойствах с целью научить, как нейтрализовать вредные действия этих существ». Мифологическое представления сибиряков привели жанровую систему былички в состояние активного функционирования [23, с.52].

В XXI веке интерес к данному материалу оживляется: появляется большое количество работ междисциплинарного плана, выполненных на стыке фольклористики и этнографии. В.И. Соёнов в статье «Рыболовство на Алтае» (2001) предложил любопытное описание эпоса коренных народов Алтая, связанного с рыбной ловлей, рыбой и лодкой. Им выявлены и мифологические представления народов, связанные с данным промыслом. Он отметил, например, что в героическом сказании «Őскÿс-Уул»земля держится на быках и гигантских рыбах – кер балык (сом), а главный персонаж сказания является рыболовом-охотником, который ловит рыбу на медные крючки с берестяной лодки. Также Соёнов приводит загадки, относящиеся к рыбной ловле, и рыбацкие песни [67].

В последнее время в научный оборот введены новые заговоры из рукописей XVII-XIX вв. Это дало возможность проследить трансформацию заговорной традиции и составить представление об архаических сюжетах и мотивах. В связи с этим возникла необходимость в систематизации древнейших промысловых заговоров. Подобная систематизация нашла своё отражение в статьях современного исследователя А.Л. Топоркова. В статье «Опыт систематизации охотничьих и рыболовецких заговоров восточных славян: от ранних записей к современности (XVII-XX вв.)» (2015) исследователь предпринял попытку систематизации корпуса охотничьих и рыболовецких заговоров. Также в работе была дана общая характеристика изучаемых заговоров. Топорков утверждает, что «высокая степень неопределённости и риска побуждала охотников и рыбаков надеяться не только на себя, но и на помощь сверхъестественных сил. Охотники и рыболовы обращаются в заговорах и ритуалах к животным и природным духам-хозяевам, стремясь установить с ними приемлемые для обеих сторон отношения». Им также выявлено, что промысловые заговоры использовались главным образом мужчинами, принадлежавшими к особым профессиональным группам. Для таких текстов характерен «наступательный характер, агрессивность и некоторая брутальность». Как отмечает А.Л.Топорков, заговоры записывались не самими рыбаками, а местными «колдунами» (к ним исследователь относит «прохожих» странников, сельских или городских священников, дьячков) и предоставлялись за определённую плату. На основании данного факта делается вывод о том, что культурный горизонт заговорных текстов мог существенно превышать культурный уровень владельцев соответствующих текстов. Списки заговоров использовались и в качестве амулетов. Причем к ним прибегали, как грамотные, так и неграмотные охотники и рыболовы. По мнению А.Л.Топоркова, именно благодаря тому, что заговоры фиксировались в рамках рукописной традиции, большое их количество текстов сохранилось до наших дней. Топорков отмечает, что в системе промысловых заговоров рыболовецкие составляют весьма малочисленную группу и встречаются в одних и тех же рукописях.

В конце статьи исследователь приходит к выводу, что построение объективной типологии фольклорных текстов становится возможным лишь при исчерпывающем привлечении материала и использовании всех сохранившихся записей [70].

Первая попытка систематизации и обобщения имеющегося материала по рыболовецким традициям и фольклору принадлежит известному этнологу и фольклористу А.В.Гуре. Им подготовлены обширные словарные статьи по темам «Рыба» и «Рыболовство» для этнолингвистического словаря «Славянские древности». Ученый предложил подробную характеристику субкультуры рыбаков и позиционирующему ее ценности фольклору. В статье «Рыба» говорится о запретах, связанных с ловлей рыбы, и, таким образом, её сакральном значении. Так, немота как признак мира мёртвых, предоставляет возможность рассматривать рыбу в виде души: как умершей, так ещё и нерождённой. В свою очередь представления о душе в облике рыбы находят своё отражение в сказочном и песенном сюжетах (в частности, сон о рыбе сулит беременность: царица съедает рыбу и рожает ребёнка). Ученым отмечена двойственность представлений о рыбе и рыболовстве в сознании промысловиков. Так, им выявлена группа христианских святых – покровителей рыбной ловли (Петр, Андрей), отмечено, что рыба неразрывна связана и с образом Христа. Отсюда широкое распространение обычая поедания рыбы в качестве обрядового блюда в Рождественский сочельник. С другой стороны, хозяином рыбы принято считать водяного. В рассказах рыбаков он принимает обличие сома, щуки или осетра.

Сама рыба обычно наделяется женской символикой. Зачастую в свадебных песнях невеста изображается в виде «рыбицы пойманной в сети», жених – рыбака. При этом А.В. Гура подчёркивает, что в славянском фольклоре рыба представлена как собирательный образ, лишь некоторые ее виды выступают как отдельные персонажи. Так, например, на лбу щуки запечатлены крест и копьё, которым был пронзён распятый Христос; пятна на жабрах трески являются отпечатками пальцев апостола Петра; на дне р. Сура обитает стерляжий царь, который в лунную ночь играет с русалками [66, с.505].

Ученый специально отмечает тот факт, что субкультура рыбаков является исключительно мужской. В статье «Рыболовство» он описывает ее ценности и мировоззрение, наделяя обрядовой и магической практикой (обереги, запреты и приметы), демонологическими представлениями и фольклором (молитвы, былички, обряды, заклинания, анекдоты), рыбацкой терминологией, фразеологией и социолектом, определёнными нормами поведения, мимикой и другими невербальными средствами. А.В. Гуре представляется важным подчеркнуть и то обстоятельство, что в сознании крестьянской общины рыбак обладал сакральными чертами, воспринимался как посредник между нечистой силой и людьми. Центральное место в рыбацкой демонологии занимает водяной, с которым заключался договор о рыбе; водяной приходил на свадьбы, вёл нерест и наказывал рыбака.

В течение всего календарного года совершались рыбацкие обряды и праздники. Так, например, Петров день отмечали рыбаки на Русском Севере: варили котёл ухи и ходили славить св. Петра и Павла. Осенний рыболовный сезон завершался праздником Николы зимнего. Обязательным блюдом в этот день был рыбник (рыба в соусе или тесте). Улов этого дня приносили в жертву св. Николаю [66, с. 508].

Что касается промыслового фольклора Поволжья, то его целенаправленное изучение также началось в середине XIX века. Данный факт связан с основанием Императорского русского географического общества, активно исследовавшего культуры и быт народов России. В 1864 году в журнале «Северный вестник» в свет выходит статья А. Карелина, посвященная отхожим промыслам народов Поволжья. Огромный вклад в изучение промыслов и промыслового фольклора народов Поволжья внёс финский художник Агатон Рейнхольм, изображавший на своих полотнах быт народов региона. В центре его внимания находилась обрядовая жизнь марийцев, морды, удмуртов. Предметом изучения Рейнхольма стали обряды и заговоры поволжских вышивальщиц и ткачих. Несмотря на то, что для народов, проживающих на территории Волги, рыбная ловля занимала одно из ведущих мест в хозяйственной жизни, рыболовецкий фольклор данной местности практически не изучен.

Актуальность настоящей работы, таким образом, определяется острой необходимостью введения в научный оборот новых материалов (традиции и тексты), характеризующих хозяйственную деятельность народов РМЭ, а также дающих представления об основных составляющих их картины мира.

Целью выпускной квалификационной (магистерской) работы является выявление круга текстов, имеющих отношение к рыбной ловле/рыболовству; определение их жанровой природы (заговоры, байки, запреты, приметы и пр.) и функционального назначения. Для выполнения поставленной цели реализуется ряд задач:

1) выявление и систематизация научной и научно-популярной литературы, посвященной промысловому (рыболовецкому фольклору);

2) выявление и систематизация текстов, связанных с рыбной ловлей/рыболовством на территории РМЭ, в различного рода фольклорных, этнографических и др. источниках;

3) определение их жанровой природы и функционального назначения.

В работе используется комплексный подход, включающий сравнительно-исторический и типологический методы, а также частные методики: мониторинг интернет-ресурсов, включенное наблюдение, интервьюирование.

Объектом настоящей исследовательской работы является промысловый фольклор народов России, предметом – жанровое своеобразие рыболовецкого фольклора Республики Марий Эл.

Теоретическая новизна работы заключается во введении в научный оборот нового фольклорного материала, первой попытке систематизации научной литературы по промысловому фольклору регионов России, а также в определении его жанровой и региональной специфики.

Практическая ценность связана с возможностью использования собственно материала, а также выводов и заключений работы в общих и специальных курсах по фольклору и этнографии народов России.

В работе используются материалы, собранные автором во время фольклорных экспедиций в Юринский, Горномарийский и Звениговский районы РМЭ.

Работа состоит из введения, двух глав, посвященных реконструкции мифологических представлений славян и финно-угров, связанных с рыболовецким промыслом, и их отражению в архаическом и классическом фольклоре (первая глава) и анализу собственно вербального фольклора (вторая глава), заключения, списка использованной литературы.

Глава 1. Промысловой фольклор России: традиции и тексты

В данной главе осуществлена попытка определения функций «лодки», «рыбы», рыболовства» в системе мироздания русских и финно-угоров, также приведены основные фольклорные сюжеты с участием рассматриваемых концептов.