НЕВРОЗЫ У ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ. АНАМНЕЗ, ЭТИОЛОГИЯ И ПАТОГЕНЕЗ. 7 страница

родителей, нападения, пожара и войны. У мальчиков в подростковом возрасте

достигает максимальной выраженности страх заболеть (а также заразиться - у

39% в 13 лет); у девочек - страхи стихии (у 52 и 50% в 11 и 12 лет), высоты

(у 45% в 14 лет) и замкнутого пространства (у 35% в 14 лет). Не достигают

максимума в данном возрасте, но достаточно выражены у девочек страхи

животных (у 51% в 14 лет), глубины (у 50% в 11 лет) и опоздания (у 70% в 10

и 11 лет).

У девочек подростковый возраст более насыщен страхами, чем у мальчиков,

отражая их большую склонность к страхам вообще. Тем не менее среднее число

всех страхов как у них, так и у мальчиков заметно уменьшается в подростковом

и младшем школьном возрасте по сравнению с дошкольным.

Заслуживают внимания данные факторного анализа страхов по всему

изученному возрасту от 3 до 16 лет. В факторе, обладающем наибольшим весом

(61% у мальчиков и девочек), максимальные факторные нагрузки у страха перед

засыпанием и страха темноты. Очевиден универсальный характер этих страхов,

являющихся своеобразным фоном или условием для проявления других страхов, в

том числе сказочных персонажей и чудовищ.

Ранее мы приводили определение страха как аффективно-заостренного

восприятия угрозы для жизни, самочувствия и благополучия человека.

Восприятие угрозы для жизни основано преимущественно на инстинкте

самосохранения, а угрозы для благополучия - на социальном опыте

межличностных отношений. Угроза для самочувствия основана как на инстинкте

самосохранения, так и на социальном опыте. Условно можно отметить

преобладание в дошкольном возрасте страхов, исходящих из инстинкта

самосохранения (так называемых "природных" страхов), в то время как в

подростковом возрасте нарастает удельный вес социальных, межличностных по

своему характеру страхов. Младший школьный возраст является, таким образом,

переходным в отношении указанных двух видов страхов.

С целью более полного выявления межличностно обусловленных страхов

проведено дополнительное интервью с 620 подростками 10-16 лет. Анкета из 176

утверждений охватывала широкий круг вопросов, связанных не только со

страхами, но и с опасениями, тревожностью, эмоциональной чувствительностью,

отношениями в семье, среди сверстников, интересами и т. д. В нескольких

классах осуществлялся опрос о предпочтении подростками друг друга как при

воображаемом совместном выполнении общественного поручения, так и при

праздновании дня рождения.

"Природные" страхи (30 пунктов) включали страхи заболеть, смерти себя и

родителей, сказочных персонажей, перед засыпанием, темноты, животных,

движущегося транспорта, стихии, высоты, глубины, воды, замкнутого

пространства, огня, пожара, крови, уколов, боли, врачей, неожиданных звуков

и т. д. Межличностные страхи (51 пункт) - это страхи одиночества, некоторых

людей, наказания, войны, сделать что-либо не так, не то, не успеть,

опоздать, не справиться с порученным делом, не совладать с чувствами,

потерять контроль, быть не собой, насмешек, осуждения со стороны сверстников

и взрослых и т. д.

Как и следовало ожидать, "природные" страхи максимально выражены в 10

лет у мальчиков и девочек (у мальчиков также в 11 лет). Межличностные

страхи, наоборот, достигают своего максимума в 15 лет у мальчиков и девочек.

Мы видим своеобразный перекрест рассматриваемых страхов в подростковом

возрасте, уменьшение "природных" - инстинктивных в своей основе и увеличение

"социальных" - межличностно обусловленных. По сравнению с мальчиками у

девочек большее число не только "природных" страхов, о чем уже говорилось

раньше, но и "социальных". Это не только подтверждает большую боязливость

девочек, но и указывает на более выраженную у них тревожность по сравнению с

мальчиками, поскольку в "социальных" страхах преобладает тревожный регистр

личностного реагирования. Для уточнения этих данных использована специально

разработанная шкала тревожности, состоящая из 17 утверждении типа: "Часто ли

тебя охватывает чувство беспокойства в связи с какими-либо предстоящими

событиями?"; "Беспокоит ли тебя, что ты в чем-то отличаешься от

сверстников?"; "Волнует ли тебя будущее своей неизвестностью и

неопределенностью?"; "Трудно ли тебе переносить ожидание контрольных и

ответов?"; "Часто ли у тебя от волнения перехватывает дыхание, появляется

комок в горле, дрожь в теле или красные пятна на лице?"; "Имеешь ли ты

обыкновение собираться раньше большинства твоих сверстников?" и т. д.

Выяснилось, что тревожность, как и "социальные" страхи, достигает своего

максимума у мальчиков и девочек в 15 лет, т. е. к концу подросткового

возраста, причем у девочек тревожность достоверно выше, чем у мальчиков.

Нарастание "социальных" страхов, равно как и тревожности, является одним из

критериев формирования самосознания личности у подростков, повышающейся

чувствительности в сфере межличностных отношений.

Отдельно рассмотрена возрастная динамика смешанного, но с

преимущественно социальным оттенком, страха "быть не собой". После

некоторого уменьшения в 11 лет он возрастает до 14 лет у девочек (пик в 13

лет - 65%) и непрерывно - до 16 лет у мальчиков (пик в 15 лет - 83%),

подчеркивая выраженную у подростков потребность самоактуализации, сохранения

своеобразия личности, ее неповторимости и самобытности.

Следует заметить, что в 12 лет у мальчиков выявлены наиболее низкие

показатели по таким шкалам рассматриваемого вопросника, как "эмоциональная

чувствительность", "природные" и "социальные" страхи. У девочек наименее

выражен в этом же возрасте страх смерти. Снижение эмоциональной

чувствительности и обусловленное этим уменьшение количества страхов, прежде

всего у мальчиков, объясняется началом периода полового созревания и

свойственным ему заострением возбудимости, негативности и агрессивности.

Последнее подтверждает и другой специально направленный опрос 800 школьников

7-16 лет. Следовательно, чем больше выражен уровень агрессивности, тем

меньше страхов, и, наоборот, чем больше страхов, тем меньше способность к

причинению другим физического, а часто и морального ущерба.

По данным корреляционного анализа, отсутствие эмоционально теплых,

непосредственных отношений с родителями у младших подростков или конфликтные

отношения с ними у старших подростков существенным образом влияют на

увеличение страхов, прежде всего в сфере межличностных отношений. Больше

страхов, особенно у старших подростков, и при конфликте родителей между

собой. При низком взаимопонимании между родителями девочки в большей

степени, чем мальчики, реагируют увеличением страхов, т. е. отчужденные

отношения в семье воспринимаются девочками более травмирующе и нередко

способствуют, к тому же, снижению настроения. Таким образом, межличностная

напряженность и низкое взаимопонимание в семье увеличивают число страхов у

подростков, подобно тому, как это происходит в старшем дошкольном возрасте.

В свою очередь, большое число страхов понижает уверенность в себе, без

которой невозможны адекватная самооценка, личностная интеграция и принятие

себя, претворение планов в жизнь и полноценное общение со сверстниками. Это

подтверждают данные социометрического опроса. При значительном числе страхов

имеет место неблагоприятное положение подростка в коллективе, малое число

выборов со стороны сверстников, особенно того же пола, т. е. низкий

социометрический статус.

Страхи при неврозах. Страх - одно из ведущих клинических проявлений при

неврозах (Немчин Т. А., 1965). Невротическим можно определить страх, который

или не оправдывается конкретной угрозой, или не соответствует ей по степени

значимости, но всегда имеет определенную психологическую подоплеку своего

происхождения (мотивацию). Невротический страх в виде общей боязливости,

страха ожидания лежит в основе невроза страха (в оригинале у 3. Фрейда -

невроза тревоги). Классической моделью невротического страха являются также

фобии. В отличие от невротического реальный страх возникает при конкретной

внешней опасности, являясь выражением инстинкта самосохранения (Фрейд 3.,

1922). Страхов больше при наличии у подростков высоких показателей по шкале

невротизма (Bamber J., 1979). Вначале мы проведем сравнение страхов при

неврозах и в норме безотносительно к их характеру. Если окажется, что в

каком-то возрасте страхи достоверно преобладают при неврозах, это дает

возможность подчеркнуть не только их возрастной, но и типичный для неврозов

характер. При отсутствии различий можно говорить, как и раньше, о возрастном

характере страхов, даже несмотря на невротическое заболевание. Затем будут

рассмотрены собственно невротические страхи, мотивация которых отражает

характерные для определенного возраста проблемы формирования личности.

Навязчивые формы страха - фобии - не рассматриваются, поскольку они

достаточно полно освещены в литературе.

Сравнение страхов при неврозах (у 143 детей) и в норме (у 1520)

проводилось и в возрастном диапазоне от 5 до 13 лет. У мальчиков при

неврозах и в норме (в скобках) среднее число страхов в старшем дошкольном,

младшем школьном и подростковом возрасте, соответственно, 12,8 (8,1) - 12,9

(6,6) - 10,2 (7,2); у девочек - 16,3 (10,9) - 13,1 (9,9) - 12,0 (9,2). Таким

образом, страхов при неврозах во всех возрастах достоверно больше, чем в

норме, что подчеркивает повышенную чувствительность к страхам при неврозах,

их большую выраженность и аффективную заряженность.

В старшем дошкольном возрасте достоверно более высокие показатели при

неврозах имеют страхи одиночества, нападения (в последнем случае - только у

мальчиков), болезни, смерти (мальчики), смерти родителей, сказочных

персонажей, опоздания (мальчики), страшных снов (девочки), темноты

(мальчики), животных, стихии, глубины, огня, пожара (мальчики), войны и

открытого пространства (площадей). В младшем школьном возрасте при неврозах

достоверно преобладают страхи одиночества, наказания, сказочных персонажей

(мальчики), опоздать (девочки), перед засыпанием, страшных снов, темноты,

животных, транспорта (мальчики), стихии, высоты, глубины, огня, пожара,

врачей (мальчики), уколов (мальчики), боли (мальчики), неожиданных звуков. В

младшем подростковом возрасте достоверно более выражены страхи одиночества,

нападения (мальчики), наказания (мальчики), опоздать (мальчики), перед

засыпанием и страшных снов (мальчики), темноты, животных, неожиданных звуков

(мальчики).

В старшем дошкольном и младшем школьном возрасте у мальчиков и девочек

достоверно чаще, чем в норме, встречаются страхи стихии, огня и глубины,

отражая подчеркнутый в этих возрастах страх смерти. Обращают внимание

достоверно более выраженные, чем в норме по всем возрастам, страхи

одиночества, темноты и животных (за исключением отдельно взятого страха

темноты у девочек старшего дошкольного возраста). Таким образом, эти страхи

можно считать наиболее часто встречающимися (типичными) при неврозах.

У 45 детей при неврозах страхи сопоставлены со страхами у родителей в

детстве и в настоящее время. Из общих страхов выделяется страх одиночества,

как по линии матери (60% у мальчиков и 40% у девочек), так и по линии отца

(40 и 53% соответственно). Страх одиночества означает аффективное неприятие

социальной изоляции, страх быть только собой, лишиться признания и поддержки

среди значимых других. Другими словами, это - страх потери конгруэнтности

(совместимости) с себе подобными - людьми, играющими существенную роль в

системе ценностных ориентации человека. Если страх одиночества подчеркивает

социальную направленность личности детей с неврозами и их родителей, то два

других общих для семьи страха неожиданных звуков и боли являются выражением,

с одной стороны, инстинкта самосохранения, а с другой - повышенной

рефлекторной возбудимости и эмоциональной чувствительности, нередко

невропатической природы. У мальчиков и девочек по линии матери (у девочек -

и по линии отца) относительно чаще других страхов наблюдаются общие страхи

темноты и животных. В историческом аспекте происхождение этих страхов имеет

инстинктивный характер, поскольку мать, оставшись одна, испытывала страх за

своих детей при наступлении темноты и возрастающей опасности нападения со

стороны животных. У мальчиков также заметны общие с матерью страхи смерти

себя и родителей, у девочек - страхи наказания и стихии.

Несмотря на общность в семье перечисленных страхов, они не имеют

однозначно генетического характера своего происхождения. Скорее, эти страхи

указывают на конституционально общий тип нервно-психического реагирования,

заостренный инстинктом самосохранения, эмоциональной чувствительностью и

социальной направленностью формирования личности. Вместе с тем общность

наиболее выраженных семейных страхов одиночества, темноты, животных, боли и

неожиданных звуков подчеркивает большую вероятность их индукции (наведения)

на детей в результате непроизвольного обучения (примера) со стороны

родителей. Так, если они боятся остаться одинокими, то испытывают повышенное

беспокойство при отсутствии детей рядом, чрезмерно опекая их. Если родители

боятся боли, то они опасаются нередко в большей степени, чем сам ребенок,

любых медицинских процедур и угрозы физического повреждения при играх и

самостоятельном времяпрепровождении. Риск психического заражения страхами

всегда выше при эмоциональном влечении детей к родителям (в младшем

дошкольном возрасте), стремлении идентификации с ними (в старшем

дошкольном), а также в возрасте максимальной внушаемости в 10 лет.

По оценкам родителей, дети первого года жизни, до заболевания неврозом,

обнаруживают большее беспокойство, когда остаются одни, чем при перемене

обстановки (с нормой различия в обоих случаях как тенденция). Если частота

вздрагиваний, испугов у детей до 1 года такая же, как и в норме, то в

последующие годы жизни пугливость у детей, заболевающих неврозами,

достоверно преобладает над пугливостью в норме (р<0,001 у мальчиков и

девочек). Эти данные подтверждают вывод о прогрессирующем прижизненном

развитии страхов под влиянием как индукции (обучения) со стороны родителей,

так и психотравмирующих обстоятельств.

Возраст родителей, точнее их жизненный опыт, также оказывает влияние на

развитие страхов у детей. Среднее число страхов, особенно у девочек молодых

родителей (до 30 лет), достоверно больше, чем у родителей от 30 до 40 лет и

старше. Более молодые родители, как правило, менее опытны в воспитании, чаще

прибегают к угрозам и физическим наказаниям.

Выраженность страхов у детей сопоставлена с данными по вопроснику

Айзенка у родителей (133 матерей и 97 отцов). У детей с более высоким

средним числом страхов родители не интровертированы, а, наоборот, более

экстравертированы, особенно отцы. Как правило, общительные и тем более

эмоциональные родители более непоследовательны в поступках и склонны к

различного рода преходящим угрозам в адрес ребенка. Нейротизм у матерей не

влияет на количество страхов у детей, поскольку прямо не отражает

характерного для этих матерей беспокойства. В отличие от матерей, чем выше

нейротизм у отцов, тем больше страхов у детей (у мальчиков - на достоверном

уровне). Нервный отец не может стабилизировать кризисные ситуации в

психическом развитии детей, служить для них источником безопасности и

защиты, как и быть примером спокойного и уверенного поведения. Это

затрудняет позитивную идентификацию мальчиков с отцом, общение со

сверстниками того же пола и имеет своим следствием нарастание страхов как

неспособности обеспечить необходимый уровень психологической защиты.

С целью обнаружения клинических и личностных особенностей у родителей

боящихся и не боящихся детей использован также вопросник MMPI (у 86 матерей

и 68 отцов). В профиле матерей и отцов боящихся детей достоверно более

выражена 8-я шкала. Эти родители недостаточно эмоционально отзывчивы,

соблюдают излишнюю дистанцию в отношениях. Наблюдения подтверждают их

определенный формализм в отношениях с детьми, отсутствие непосредственности,

эмоциональной близости и контакта. Подобная угроза отчуждения родителей у

эмоционально чувствительных детей способствует заострению чувства

беспокойства и страхов. Помимо 8-й шкалы, у матерей боящихся детей

достоверно более приподняты 2-я, 4-я и 0 шкалы. Это означает, что у них в

большей степени представлены такие характеристики, как чувство беспокойства,

моральный дискомфорт, сниженный фон настроения, чувство внутренней

неудовлетворенности, пессимистическая оценка перспективы (2-я шкала),

импульсивность и конфликтность, трудности во взаимоотношениях с окружающими

(4-я шкала). Затруднения в установлении контактов, межличностных отношениях

подчеркивает и 0 шкала. У отцов боязливых детей, кроме достоверно

приподнятой 8-й шкалы, отмечаются выраженные подъемы по 2-й, 4-й и 6-й

шкалам. Подъем по 6-й шкале указывает на наличие недоверчивости,

подозрительности и нетерпимости, склонность к образованию ситуационно

обусловленных сверхценных идей (паранойяльный настрой). Таким образом,

личность родителей детей, испытывающих большое количество страхов, изменена

более значительно, чем личность родителей детей с меньшим числом страхов.

Эти изменения касаются главным образом эмоционально-депримированного фона

настроения, конфликтности, склонности к соблюдению излишней дистанции в

отношениях. К перечисленному следует добавить у матерей снижение

побудительной активности и затруднения в межличностных контактах; у отцов -

недоверчивость и подозрительность.

Сравнение профиля у матерей при неврозах страха у детей и остальных

неврозах показывает достоверно высокие различия по 4-й шкале, т. е. матери

боязливых детей более импульсивны и конфликтны, у них больше проблем в

отношениях с окружающими.

Помимо профиля, анализировался ряд дополнительных шкал MMPI. У матерей

девочек и отцов мальчиков с неврозом страха по сравнению с родителями детей

с другими неврозами достоверно более выражены такие шкалы, как тревожность,

зависимость, общая личностная изменчивость (нестабильность), повышенный

контроль за окружающим и плохая приспособляемость. Наличие этих

характеристик подчеркивает большее патогенное влияние на детей в плане

страхов со стороны родителя того же пола, с которым обычно идентифицирует

себя ребенок.

Страхи при неврозах не только преобладают в суммарном выражении, но и

более аффективно насыщены по сравнению с нормой. Невротические страхи могут

часто встречаться в том возрасте, в котором они еще не свойственны или уже

должны пройти. К тому же эти страхи более часто, чем в норме, отражают

наличие аналогичных страхов у родителей, повышенную чувствительность и

впечатлительность детей, их беззащитность. Страхи при неврозах более тесно

связаны с переживаниями детей, конфликтами в семье и неудачами в общении.

Питательной почвой для них будут эмоциональная ранимость, склонность к

беспокойству, неуверенность в себе и отсутствие адекватной психологической

защиты. Тогда страхов больше и они менее склонны к естественному для того

или иного возраста угасанию.

Значительное количество страхов, переходящее границы старшего

дошкольного возраста, указывает на развитие под влиянием травмирующего опыта

тревожности, приобретающей характер опасений, предчувствий и тревог в

собственном смысле этого слова. О тревожности могут говорить положительные

ответы на три вопроса одновременно: о наличии страха опоздания, страха

сделать что-либо не так, не то из страха не успеть (не закончить вовремя). В

младшем школьном возрасте тревожность может сопровождаться навязчивыми

опасениями, свидетельствуя о недоверии к себе и неуверенности, т. е. о

непрочности "я", его внутренней противоречивости. В подростковом возрасте

появляются все более частые колебания в выборе решения, сомнения в

правильности своих действий. Так формируется тревожно-мнительный настрой при

неврозах. Подобный настрой еще не является устойчивым характерологическим

образованием, изменяясь в ту или иную сторону под влиянием конкретных

жизненных обстоятельств и психотерапевтического вмешательства. Одновременно

с развитием тревожно-мнительного настроя заметно уменьшается количество

страхов за счет их кристаллизации и навязчивого прорастания в виде фобий.

Последние представляют характерный пример так называемых невротических

страхов, имеющих качественно новое патологическое звучание в клинической

картине невроза.

К невротическим можно отнести и страхи, вырастающие из аффективно

заостренных проблем личностного развития и являющиеся одними из ведущих

мотиваций внутреннего или психологического конфликта при тех или иных

нозологических формах невроза.

В младшем дошкольном возрасте невротической разновидностью будет страх

"быть никем", основанный на выраженной в этом возрасте потребности в

эмоциональном признании и поддержке со стороны близких для ребенка лиц, к

которым он привязан. Страх "быть никем", не представлять, не значить в

оценках и отношениях окружающих имеет своим источником характерный для

данного возраста страх одиночества, т. е. эмоциональной и социальной

изоляции. Это страх быть отвергнутым, лишиться поддержки, быть ни с кем,

наедине со своими беспокоящими (волнующими) проблемами, опасениями и

страхами, от которых нет защиты и которые нарушают внутреннюю целостность,

чувство своей ценности, уверенность в своих силах и возможностях.

Беспокойство ощущается наиболее остро, когда ребенок остается один, в

темноте и в замкнутом пространстве комнаты, как это бывает при засыпании.

Тогда охватывающее его чувство бессилия, страха, ужаса перед воображаемыми

чудовищами есть не что иное, как остро переживаемое чувство беззащитности в

ответ на отсутствие поддержки со стороны взрослых, не способных "убить

Волка", "прогнать Бабу Ягу", как и развеять другие страхи, успокоить,

отвлечь внимание. То же относится к страшным сновидениям, от которых ребенок

не может защититься сам, без помощи взрослых, и которые часто отражают

дефицит его потребностей в эмоциональном контакте, признании и под

держке в семье.

Лежащий в основе страха "быть никем" страх одиночества сопровождается

аффективно заостренной и нередко навязчивой потребностью в присутствии рядом

взрослых, повышенном внимании с их стороны.

Как мы уже видели, страхи у детей часто представляют вторичные

образования относительно страхов родителей или их неадекватного, исходящего

из неблагоприятных личностных особенностей, отношения к детям.

Действительно, страх "быть никем" чаще встречается у детей гиперопекающих и

эгоцентричных родителей, создающих искусственную (формализованную) и

аффективно напряженную среду в отношениях избыточными запретами, моральными

предписаниями и подчеркнутой принципиальностью, равно как и чрезмерную,

основанную на страхе одиночества зависимость детей от себя и своего

настроения. Эти же родители часто не обеспечивают необходимого тепла и любви

во взаимоотношениях с детьми, требуя в то же время беспрекословного

подчинения и беззаветных проявлений чувств любви и признания. Таким образом,

они, в первую очередь матери, требуют от детей больше, чем могут дать сами в

плане эмоциональной отзывчивости и поддержки.

Страх "быть никем" максимально представлен при истерическом неврозе,

являясь одной из центральных мотиваций его внутреннего конфликта.

В старшем дошкольном возрасте формируется другая разновидность

невротического страха - страх "быть ничем", т. е. не быть, не существовать.

Источник этого страха - страх смерти, распространенный в норме и при

неврозах. При последних он встречается уже в 5 лет, подчеркивая более

выраженный, чем в норме, и аффективно заостренный инстинкт самосохранения.

Клиническим проявлением страха "быть ничем" будет невроз страха, при

котором страхов больше, чем в норме, они более аффективно заряжены и играют

существенную роль в переживаниях детей с ведущей фабулой, "а вдруг

что-нибудь произойдет, случится". Ребенок старшего дошкольного возраста при

неврозе страха боится не столько смерти как таковой, сколько всего того, что

может привести к непоправимому несчастью, беде, необратимым физическим

изменениям. Временами это выражается доминирующими в сознании ребенка

страхами нападения, болезни, страшных снов, глубины, темноты, сказочных

персонажей, животных, стихии, огня и пожара, войны. Некоторые из этих

страхов приобретают навязчивый оттенок с активным избеганием всех связанных

с ними тем. Это присуще идущим из более раннего возраста страхам Бабы Яги и

Кощея, как и свойственным возрасту страхам Змея Горыныча, Динозавра, огня и

пожара. В младшем школьном возрасте это - Пиковая дама и Черная рука. Больше

при неврозе страха и ранних психических травм, связанных с пребыванием в

больнице, тяжелой болезнью, операциями, смертью близких и знакомых, испугами

со стороны животных, при падении и во время сна. Как правило, не только

дети, но и родители аффективно тревожно фиксируют эти события, ожидая их

повторения в дальнейшем. Существенное значение в повышении уверенности в

себе, обеспечении адекватной психологической защиты и тем самым уменьшении

количества страха принадлежит отцу. Однако при неврозе страха всегда

существуют проблемы в ролевой идентификации с ним у мальчиков или в

эмоциональном контакте у девочек. И здесь речь может идти не только о

недостаточной роли отца в семье, мягкости его характера, но и жестоком

обращении с детьми, постоянно испытывающими чувство страха перед угрозой

физических расправ.

Два примера иллюстрируют сказанное. В первом из них мать обратилась с

жалобами на страхи у дочери 5 лет, панически боящейся смерти родителей, Змея

Горыныча, пожара, войны, Бабы Яги, Кощея и, как выразилась мать, прочей

"нечистой силы". Помимо этого, девочка легко расстраивалась, плакала и

обижалась, уставала и плохо спала. На приеме она выглядела грустной,

подавленной, неуверенной в себе. О своих страхах говорила шепотом, как бы

доверяя врачу "страшную тайну". После беседы мы предложили нарисовать страхи

дома и принести через неделю на прием. Девочка выполнила задание, нарисовав

все страхи, кроме Кощея, что было пока для нее непосильной задачей.

Рисование страхов дома и обсуждение на приеме ослабило их аффективную

насыщенность (эффект психологической десенсибилизации). Но нас заинтересовал

отказ нарисовать Кощея. Выяснилось, что несколько месяцев назад отец жестоко

физически наказал дочь за невыполнение его требований. Проявив таким образом

бессердечие, он непроизвольно ассоциировался с жестоким, бездушным Кощеем,

страх перед которым парализовал воображение девочки даже при попытках его

изображения на рисунке. Мы провели беседу с отцом, указав на недопустимость

подобных наказаний, повышающих и так высокий уровень страхов у дочери. Но и

мать, инженер по специальности, излишне рационально подходила к решению

эмоциональных проблем дочери, без конца давая ей советы, рекомендации. Она

часто навязывала дочери готовый план действий и чрезмерно принципиально,

нередко с угрозами, реагировала на любые отклонения от него. Неудивительно,