НЕДИРЕКТИВНАЯ ИГРОВАЯ ТЕРАПИЯ

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА

Недирективная игровая терапия — это целенаправленная терапевтическая система, центром которой является ребенок как самостоятельная личность, способная к саморазвитию.

Цели недирективной игротерапии в общем смысле согласуются с внутренним стремлением ребенка к самоактуализации. Так как данный вид игровой терапии сосредоточивается на личности ребенка, а не на его проблеме, основное внимание здесь уделяется тому, чтобы ребенок стал более адекватным как личность при решении текущих и будущих проблем. В этом смысле цель игровой терапии состоит в том, чтобы помочь ребенку:

1. Стать более ответственным в своих действиях и поступках.

2. Развить более позитивную Я-концепцию.

3. Стать более самоуправляемым.

4. Выработать большую способность к самопринятию.

5. Овладеть чувством контроля.

6. Развить сенситивность к процессу преодоления трудностей.

7. Развить внутренний источник оценки.

8. Обрести веру в себя [79].

Необходимыми условиями для терапевтического роста ребенка становится обеспечение его позитивного опыта в присутствии взрослого, который его понимает и поддерживает. Основные принципы игрового терапевта, которые образуют базис терапевтических отношений и облегчают реализацию внутренних источников роста ребенка — это естественность, безусловное принятие, сенситивное понимание [79].

Естественность подразумевает такую систему отношений в игровой терапии, где психолог не принимает на себя какую-либо роль и не действует по заранее намеченной схеме. При подобном терапевтическом подходе вся игротерапия происходит через установление отношений. Данный процесс зависит от того, насколько терапевт знаком с собственными чувствами и установками. При этом естественность требует от психолога развитого самопонимания, самопринятия, умения выражать в отношениях собственные чувства. В ходе терапии психолог ждет, пока ребенок придет в согласие с самим собой, выразит свои проблемы, найдет новые способы общения с окружающими, новые способы жизни. «Ожидание — это позитивная сила, это обязательство веры, всеми силами выражаемое терапевтом. И в этом — разительный контраст с психоаналитическим подходом, где терапевт моментально заявляет о своем праве руководить терапевтическим процессом и вынуждать ребенка к отношениям зависимости» [176, с. 14].

При использовании недирективной игротерапии в работе с тревожными дошкольниками принцип естественности может стать одним из единственно возможных способов построения отношений между ребенком и психологом. Связано это, на наш взгляд, с тем, что высокотревожные дети с нежеланием вступают в новую ситуацию взаимодействия. Причем практика показала, что даже при условии, что ребенок будет знаком с психологом и с самим процессом игры, это не снизит его уровень тревожности при посещении игровой комнаты в первый раз. Поэтому дети с высокой тревожностью либо начинают играть в безопасные, знакомые для них игры, либо действуют осторожно и хаотично, четко ориентируясь на реакцию психолога. Однако нельзя не отметить, что часто встречаются дети, которые на первых сеансах отказываются не только играть, но и вообще вступать в какие бы то ни было взаимоотношения с терапевтом. Подобная тактика поведения может появиться у тревожных детей даже в случае их добровольного согласия на работу в игровой комнате. Начинающие игротерапевты часто считают такое поведение ребенка результатом собственных ошибок и поэтому пытаются «заставить» ребенка играть или направить, отструктурироватъ уже совершаемые ребенком действия, так как по их мнению работа начинается с того момента, когда ребенок начинает действовать в игровой комнате.

Подобное ошибочное мнение психолога не позволяет высокотревожному ребенку почувствовать себя комфортно, с одной стороны, а с другой — такая тактика поведения терапевта не позволяет ребенку стать участником нового процесса взаимодействия «взрослый—ребенок» с установлением новых взаимоотношений. Естественно, что в таком случае ребенок ведет себя привычным образом и в результате сеансов игротерапии не удается снизить его уровень тревожности. Только при условии понимания психологом того, что терапевтический процесс начинается с признания права ребенка делать или не делать что-либо в игровой комнате, возможно дальнейшее позитивное развитие отношений.

Пример 1

В игровой комнате — Рома, 6 лет, замкнутый, высокотревожный ребенок.

Садится на диванчик на безопасном расстоянии от шкафчиков с игрушками

и начинает их потихоньку рассматривать.

Психолог. Ты не знаешь, с чего начать?

Рома молчит. Довольно скоро перестает разглядывать обстановку. Просто молча сидит.

Психолог. Ты хочешь помолчать?

Рома не отвечает. Продолжает еще какое-то время сидеть, изредка поглядывая на психолога.

Психолог. Я вижу, ты сидишь. Рома. Да. А можно я возьму вон это? Психолог. Конечно.

Рома подходит к шкафчику, берет машинку, возвращается на диван и начинает с ней играть.

В данном случае только постепенное, ненавязчивое поведение психолога в рамках принципа естественности позволило начать построение отношений. Причем хотелось бы отметить, что терапевтический процесс начался не с того момента, когда Рома взял машинку, а уже с первых минут пребывания ребенка в игровой комнате.

Не менее сложным для построения конструктивных отношений является мнимая активность ребенка. Здесь также важно взаимодействие терапевта и ребенка в рамках принципа естественности.

Пример 2

В игровой комнате — Таня, 6 лет, беспокойный, высокотревожный\ребе-нок. По пути в игровую комнату взяла психолога за руку и не переставая, один за другим, стала задавать вопросы: «А куда мы идем?», «А что такое игровая комната?», «А что мне там будут делать?», «А там еще будут другие дети?., а взрослые?» и т. д. В игровой очень осторожно трогает разные игрушки, беспрестанно спрашивая: «А можно...» Получая ответ: «Как хочешь», переходит к следующей игрушке. Так продолжается довольно долго.

Таня. А я хорошо себя веду? Психолог. Ты уже потрогала много игрушек. Таня. А почему вы мне не говорите что делать? Психолог. Ты можешь играть здесь по-разному. Таня, больше не спрашивая разрешения, берет Барби и начинает играть.

Любое взаимодействие терапевта с ребенком, в том числе и реализация принципа естественности, не представляется возможным без использования принципа сенситивного понимания,подразумевающего в игровой терапии такой вид эмпатии, который выражается в способности увидеть мир другого человека, почувствовать его внутренние резервы. При этом терапевт не оценивает действия ребенка в игровом процессе, а пытается взглянуть на ребенка с его точки зрения. Это может стать критическим фактором терапевтических отношений в игровом процессе, так как поддерживает в ребенке чувство безопасности, что позволяет изменить его отношение к миру. При этом точный смысл сенситивного понимания означает, что терапевт должен установить высокий уровень эмоционального взаимодействия с ребенком на основе возникновения у терапевта чувства личной идентификации. Этот процесс требует от взрослого полного посвящения себя отношениям с ребенком. В отличие от аналитической терапии, где осуществляется постоянный анализ прошлого [142], в недирективной терапии акцент делается на отношениях, существующих в настоящий момент.

В процессе работы с высокотревожными детьми достаточно трудно реализовать данный принцип, но именно его удачное использование часто позволяет добиться эффективных результатов в создании возможности для понимания ребенком мира собственных чувств ичувств окружающих.

Так как высокотревожный ребенок часто ориентирован на реакцию значимых для него людей, он постоянно задается вопросом «Правильно ли (хорошо ли) я делаю?». Причем ответ на этот вопрос ребенок, как правило, ищет в окружающих, что создает напряжение, беспокойство, тревогу. И это состояние усиливается при отсутствии единых требований и невозможности прогнозировать реакцию других людей. Сенситивное понимание со стороны психолога позволяет ребенку почувствовать себя в большей безопасности. Появление одного этого ощущения у ребенка уже можно считать успехом в процессе игровой терапии, так как это приводит к снижению тревожности. Однако результативность игротерапии будет выше при появлении у ребенка внутреннего источника оценки собственных действий, через понимание собственных чувств. Это, в свою очередь, позволит снизить тревожность у ребенка вне рамок процесса игровой терапии.

Ориентированность на внешний источник у высокотревожных детей в игровой комнате проявляется в требовании постоянной оценки своих действий. В основе поведения терапевта в подобной ситуации должна стать тактика не оценивания, а описывания действий ребенка. Поэтому здесь можно предложить схему «запрос об оценке—ответ описательного характера».

Пример 3

В игровой комнате — Даша, 6 лет, неуверенный в себе, высокотревожный ребенок. На первом же занятии возвела довольно сложную постройку из настольного строительного материала строго по инструкции.

Даша. Вам нравится?

Психолог. Мне кажется, это у тебя дом, здесь так много этажей, а еще я вижу забор.

Даша. А папа говорит, что красиво. Правда? Психолог. Значит, папе нравится. Даша. А вам?

Психолог. Я вижу, что тебе очень нравится. Даша кивает головой. Оставляет постройку на столе и идет играть.

Пример с Дашей показывает, что при однажды полученной положительной оценке какого-то действия, высокотревожные дети будут постоянно к нему возвращаться или вообще заниматься только им. Тактика безоценочного описательного характера с использованием отражения чувств ребенка позволяет снизить тревожность детей в ситуации овладения новым действием.

Хотя подобное поведение детей характерно для первых этапов игровой терапии, но оно может встречаться и на других этапах.

Пример 4

В игровой комнате — Миша, 5 лет, неуверенный в себе, высокотревожный ребенок. После нескольких сессий научился понимать реакцию психолога. Нарисовал машину с колесами на кабине.

Миша. Посмотри, у меня красиво?

Психолог. Что это?

Миша. Ты мне скажи.

Психолог. У меня это будет зайцем.

Миша (смеется). Не-а. У меня это медведь... корова...

Несколько минут перечисляет, чем это может быть.

Психолог. А что это у тебя было сначала? Миша. Это машина... только неправильная. Сейчас нарисую правильно.

Рисует машину, старательно ее раскрашивает. Получается довольно

симпатично.

Мишаг Вот... Красиво?

Психолог. Я вижу, у тебя машина. Ты ее очень аккуратно раскрасил.

Миша еще минуту смотрит на рисунок, закрывает альбом и идет играть.

В данном случае Мише была важна реакция взрослого для расширения рамок собственных возможностей, поэтому предложенная выше схема «запрос об оценке—ответ описательного характера» здесь была несколько дополнена. Именно сенситивное понимание позволило психологу прочувствовать истинный смысл поведения ребенка и выбрать конструктивную тактику поведения.

Эффективное использование в процессе игротерапии двух указанных выше принципов не представляется возможным, если отсутствует третий принцип — безусловное принятие, который характеризуется уважением к ребенку как к личности, заслуживающей внимания. Психологу необходимо помнить, что реальный интерес к ребенку основывается на взаимодействии внутри системы отношений, на познании личности ребенка. При этом постоянно должно присутствовать безусловное принятие ребенка таким, какой он есть. Такое принятие обеспечивает ребенку свободу и позволяет ему быть собой в пределах игровой терапии.

Говоря о принципе безусловного принятия, необходимо отметить, что его реализация всегда связана с личными установками психолога. Поэтому реакция психолога на ребенка должна рассматриваться в рамках работы с психоаналитическим контрпереносом. Использование этой техники в процессе игротерапии позволяет психологу четко разделить объективные чувства к ребенку и чувства, вызванные контрпереносом, то есть в действительности обращенные к другому человеку. Этот довольно сложный психологический механизм чаще возникает у психологов с достаточно большим стажем работы. На определенном этапе игротерапевт начинает как бы «забывать», что двух одинаковых детей не бывает, даже при условии полного совпадения причин и проявлений нарушения у ребенка. Это приводит к тому, что с разными детьми психолог постепенно вырабатывает примерно одинаковую, на его взгляд «хорошо работающую», тактику процесса игротерапии, что мешает детям реализовывать собственный потенциал при условии «неожиданного» для психолога поведения, которое не вписывается в рамки его «удачной» тактики. Причем чем чаще ребенок проявляет самостоятельность, тем больше это начинает раздражать психолога, заставляет его чувствовать себя неуверенно. Здесь мы приходим к такому парадоксу: чем больше ребенок овладевает саморегуляцией и самостоятельностью (одни из основных целей игротерапии), тем больше это начинает раздражать психолога, и он становится одной из главных помех в достижении положительных результатов игровой терапии.

Пример 5

В игровой комнате — Саша, 6 лет, суетливый, высокотревожный ребенок. Из кубиков строит на полу башню. Башня постоянно разваливается. У основания она более узкая, чем у вершины.

Саша. Помоги мне. Психолог. Что мне нужно делать? Саша (держит руками середину башни). Возьми вон тот кирпич и положи сюда (показывает на вершину). Психолог. Башня упадет.

Саша сам кладет кубик, башня рассыпается. Начинает строить снова.

Так несколько раз.

Психолог. Положи кубик внизу — будет прочнее. Саша (чуть не плачет). Ну как ты не понимаешь! Мне не надо прочнее, мне надо высоко!

В случае с Сашей поведение психолога ориентировано на стандартную реакцию тревожных детей, которые чаще принимают советы взрослых, перекладывая на них ответственность за результат. Нетипичное поведение Саши вывело психолога из состояния безусловного принятия и привело к развитию деструктивных отношений между психологом и ребенком. Подобные деструктивные отношения могут быть даже не замечены терапевтом, когда ответная реакция ребенка менее яркая или вообще внешне не выражена. Однако присутствие подобных отношений резко снижает эффективность, а иногда вообще разрушает весь процесс игровой терапии.

Таким образом, при верном реагировании будут обеспечены наилучшие условия для самовыражения ребенка, так как дети имеют огромные внутренние ресурсы для самопонимания и изменения собственного «Я». Эти источники могут быть включены, если создается климат облегчающих психологических установок [184].

ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОЦЕССА

НЕДИРЕКТИВНОЙ ИГРОВОЙ ТЕРАПИИ В ДЕТСКОМСАДУ

ОБОРУДОВАНИЕ ИГРОВОЙ КОМНАТЫ

«Атмосфера игровой комнаты чрезвычайно важна, поскольку здесь возникают первые впечатления ребенка... Создание обстановки, которая казалась бы детям дружественной, требует предварительного планирования, усилий и тонкого понимания того, каково это — чувствовать себя ребенком» [79, с. 113].

Для повышения эффективности работы игрового терапевта необходимо специально оборудованное помещение. Так как в процессе игровой терапии дети довольно часто сильно шумят, желательно, чтобы игровая комната располагалась в таком месте, где дети, с одной стороны, меньше всего мешали бы и отвлекали других, а с другой — были бы защищены от расспросов родителей или других людей о том, что же ребенок там делал. Хотя некоторые исследователи предлагают делать такую комнату звуконепроницаемой, но в реальности это чаще всего невозможно. Игровую комнату желательно располагать рядом с туалетом, что позволит снять некоторые дополнительные проблемы.

Кроме места расположения, большое значение имеет размер игровой комнаты. По мнению некоторых авторов [68, 79], лучше всего использовать помещение площадью примерно 3,5x4,5 м, поскольку ребенок в этом случае находится достаточно близко от терапевта в процессе игровой терапии, что позволяет создать оптимальную дистанцию между ними. Однако игровая комната подобных размеров оптимальна для работы при индивидуальной терапии. Групповая терапия в такой комнате предполагает работу одновременно не более чем с двумя детьми. Для проведения групповой игровой терапии с большим количеством детей желательна комната площадью не менее 25 кв. м.

Комната должна гарантировать ребенку защиту во время проведения сеансов игровой терапии, поэтому в ней не должно быть внутренних окон и застекленных дверей. При наличии окна на внешней стене оно должно закрываться жалюзи или занавесками, которые при необходимости можно было бы задернуть.

Предпочтительным покрытием для пода является кусковой линолеум, части которого легко моются и при необходимости достаточно просто заменяются. Не рекомендуется использовать ковры и паласы, так как, с одной стороны, их трудно содержать в чистоте, а с другой — они могут быть восприняты ребенком как намек на то, что он должен быть осторожным и аккуратным, что неминуемо повлечет за собой повышение уровня тревожности ребенка.

Стены игровой комнаты желательно окрасить в светлые тона. Основное соображение здесь, как и при оформлении других элементов интерьера комнаты, — простота уборки. При этом желательно избегать навязчивых разрисовок и ярких пятен. Вдоль стен лучше расположить прикрепленные к ним полки, на которые можно поставить игрушки и другой игровой материал.

Для игровой комнаты должна быть выбрана мебель с твердой деревянной или пластиковой поверхностью. Здесь необходимы детский стол, три стула (один из них для взрослого), полки для игрушек. Подобная комната является стандартной для проведения игротерапии. Она дает хороший эффект в работе с высокотревожными детьми. Удачное месторасположение и верное оборудование игровой комнаты создает у ребенка комфортное состояние, которое некоторые дети выражают словами. Вот некоторые высказывания детей об игровой комнате:

— Там много игрушек, и они все мои. Ну, не навсегда мои, но мои.

— Игровая комната — это где играют... или не играют. Как захочешь.

— Это там, где тепло. Даже когда во всем садике холодно — там тепло. Не знаю, почему так.

— Игровая — это где всегда есть психолог и она не ругается. Ну, если ты, например, пистолет сломаешь нарочно, тогда, конечно, ругает, а если не специально, то не ругает.

ИГРУШКИ И ИГРОВОЙ МАТЕРИАЛ

Выбор игрушек и игрового материала должен быть сознательным, базирующимся на серьезных логических основаниях, при этом всегда следует принимать во внимание основную идею: уровень развития ребенка естественным образом выражается в его игре и активности. Как уже указывалось, игрушки для ребенка — это его слова, а игра — язык. В связи с этим следует выбирать такие игрушки и игровой материал, которые бы облегчали самовыражение ребенка, обеспечив ему широкий спектр игровой активности. Мустакас считает, что в комнате обязательно должны присутствовать игровой материал двух типов: структурированные (пистолеты, куклы, мячи и т. д.) и неструктурированные (глина, песок, вода, краски и т. д.) [176]. Как отмечает Бюлер, неструктурированный игровой материал можно изменять, деформировать, и ребенок может организовать этот материал таким образом, чтобы воссоздать значимые для него межличностные отношения [159].

Лэндрет перечисляет семь вопросов, которые могут служить важным оценочным критерием для отбора игрушек и игрового материала.

Могут ли игрушки и игровой материал:

1. Облегчить широкий спектр творческой активности ребенка?

2. Облегчить широкий спектр выражения эмоций?

3. Возбудить интерес ребенка?

4. Облегчить экспрессивную и исследовательскую игру?

5. Позволить игру без вербализации?

6. Дать возможность свободной игры?

7. Иметь жесткие конструкции для активного использования? [79]

Кроме того, Лэндрет отмечает, что, поскольку игрушки и материал являются средством коммуникации ребенка, необходимо уделять внимание отбору подходящих образцов. Поэтому необходимо придерживаться правила: игрушки и материал следует выбирать, а не собирать. Игровые комнаты, в которых находится случайно выбранный материал, обретают процесс игровой терапии на неудачу. Таким образом, игрушки и игровой материал, используемые в процессе игровой терапии, следует тщательно отбирать в зависимости от их соответствия логическим основаниям игровой терапии.

Игрушки и материал, необходимые для игротерапии, можно сгруппировать в три категории.

1. Игрушки из реальной жизни(куклы, машины, дома, классная доска и т. д.). Они решают ряд задач: делают возможным непосредственное выражение чувств ребенка; дают ребенку возможность играть в свободную игру, что особо важно для упрямых или застенчивых детей; позволяют безопасным способом передвигаться по комнате или сокращать расстояние между ребенком и терапевтом; создают атмосферу некоторой вседозволенности, что позволяет терапевту установить контакт с внутренним миром ребенка [79].

Пример 6

В игровой комнате — Никита, 6 лет, застенчивый, высокотревожный ребенок. На протяжении нескольких занятий только рисовал или строил башню в отдаленном углу комнаты. С психологом не разговаривал. Наконец взял большую грузовую машину и начал катать ее кру-1 ами по комнате, постепенно увеличивая диаметр круга и приближаясь

к психологу.

Психолог. Это у тебя машина? Никита молчит. Психолог. Она у тебя здорово ездит.

Никита начинает возить машину так, чтобы она задевала ноги психолога. При очередном круге психолог немного выставляет ногу вперед и машина

проезжает между ног.

Психолог. Я кто? Никита. Ты мост.

В случае с Никитой игрушка из реальной жизни, верная реакция и терпение психолога позволили установить контакт в процессе игровой терапии.

2. Игрушки, помогающие отреагировать агрессию(игрушечные солдатики, ружье, резиновый нож, игрушки, изображающие диких животных, и т. д.). Они могут использоваться детьми для выражения гнева, враждебности [79].

В последнее время достаточно часто приходится слышать критические замечания по поводу таких игрушек. Обычно говорится о том, что эти игрушки вырабатывают жестокость и агрессивность у детей. Достаточно сложно согласиться с подобными высказываниями, так как в целях эффективного отреа-гирования именно агрессивного поведения и используются в игровой терапии подобные игрушки.

Занятие 7

Игра «Подарок»

Все дети сидят в круге. Психолог предлагает каждому подарить соседу подарок, но не настоящий. Для этого ребенку нужно руками изобразить, что он дарит, сказать что-то приятное и преподнести подарок. По окончании игры можно спросить у детей, что им подарили, и сопоставить, насколько верно они это поняли.

Как вариант игры можно использовать в качестве описания подарка не конкретное название предмета, а называние его свойств, например: «Мне подарили что-то большое и мягкое».

«Ладошки»

Детям предлагается бумага и фломастер. Нужно положить свою ладошку на лист бумаги, раздвинуть пальцы и аккуратно обвести ее по контуру. Затем психолог просит на каждом получившемся на бумаге пальце написать что-нибудь хорошее о себе. Если дети еще не умеют писать, то они могут нарисовать.

После этого ведущий собирает «ладошки», читает их группе, а дети угадывают, где чья «ладошка».