Культура человека и культура человечества

Тесты для самопроверки

Хрестоматия

Введение

Современную философию культуры отличает концептуальный плюрализм и методологический эклектизм, то есть нет единой общепринятой теории культуры. Для каждого, кто занимается познанием культурных феноменов, существует возможность выбора исходных оснований, которые присущим только им способом, выделяют специфику существования человека в мире.

Культуротворческая или смыслообразующая деятельность человека организует многообразие жизни в форме оригинальных культурных миров, каждый из которых представляет собственный порядок идей и образов. Современный культуролог, исследующий морфологию культуры, непременно ищет системообразующий принцип ее построения, который может быть определен только в сравнении культуры с другими на пространственно-временной шкале.

Важное значение в актуализации и развитии культурологии и этнологии имеет усложнение культурной реальности: в последние десятилетия в мире значительно обострилась этническая ситуация и межэтнические отношения, массовизация всех сфер культуры подавляет духовный рост личности, глобализацию признают трагедией, а общее смысловое пространство человеческой культуры «загрязнено переизбытком знаков».

Культура – имманентное свойство человеческого бытия, т. е. неразрывно соединенное с ним, внутренне ему присущее. Везде, где есть человек, его душа, свойственное ему стремление осмысливать мир, - везде творится человеческая культура. Она проявляется во всем, что им создано и создается, в различных вещах, отношениях, поступках, словах и идеях.

Существуют представления о культуре личной, о культуре определенного общества в определенный момент времени, об общечеловеческой культуре, культуре разных народов и разных эпох. Когда речь идет, например, о национальной культуре, то обычно подразумевают единство языка, религиозных и нравственных представлений, обычаев, традиций и бытовых привычек, специфических тенденций в хозяйствовании, государственном и законодательном устройстве и в способах оригинального самовыражения во всех областях искусства.

Придает же единство этим различным явлениям народной жизни – национальное сознание, психосклад, особенности мировосприятия. В этом смысле область культуры – это область духовной жизни, в которой каждый предмет одухотворен, осмыслен человеком. Даже сферы сугубо материального производства находятся в зависимости от человеческого целеполагания, а значит от мира идей, представлений, установок, символов и переживаний реальности.

Вообще всякая человеческая связь с миром и есть культура. Поэтому она часто определяется через понятие «деятельности», в качестве специфической человеческой деятельности. Но если культура связывает человека с миром, ей не принадлежащим, миром природным, то тогда ясно, почему культуру определяют также как вторую окружающую среду, созданную человеком. Действительно, человек свою жизнедеятельность творит, он способен что-то радикально в этом мире менять.

В любом словаре можно прочесть одно из многочисленных определений культуры: к настоящему времени их насчитывается свыше 400. Но как бы ни определяли культуру: через понятие человеческой деятельности, или как совокупность ценностей, созданных человечеством, или семиотически – как систему выработки и хранения информации, - во всех случаях подразумевается, что культура - это мир, созданный человеком, обработанный им. Это соответствует этимологии слова, буквально означающего «возделывание», «воспитание», «образование», «развитие», «почитание». Культура в общем смысле – это развитие жизнедеятельности человека в отличие от жизнедеятельности животного. Всё, что выделяет его из биологического мира, лежит в плоскости культуры: социальность, язык, нравственность, способность к творчеству и передаче духовных ценностей, т. е. собственно историческая память.

Человек, родившись, приходит в уже очеловеченный мир. Он сразу попадает в русло определенной жизненной традиции своего племени, позднее своего сословия и своего народа. Он усваивает ее, становясь носителем определенной культуры, расширяет и изменяет ее опытом своей творческой деятельности, передает ее следующим поколениям.

Таким образом, человек живет не только в определенной биосфере. Но с момента появления своего на свет оказывается в сфере, созданной предшествующими поколениями людей. Академик Лихачев Д. С. назвал ее в свое время «гомосферой» - человекоокружением. В этой гомосфере огромную роль играют язык и литература, задающие некоторый эталон нравственных и эстетических представлений. Поэтому когда обычно говорят о явлениях культуры, о культурных ценностях, то чаще всего возникают именно литературные ассоциации. В действительности, конечно, любой текст – явление культуры, любой язык также явление культуры, в том числе искусственные, вплоть до универсального языка математики. Многие культурологи считают язык прообразом всех остальных культурных форм.

Мир культуры не менее разнообразен и богат, чем мир природы. Ведь Земля была домом миллиардов людей, живших до нас. Их духовное напряжение не исчезло, оно сохранилось в культуре в виде бесчисленных материальных следов, при помощи которых мы воспроизводим сделанные ими открытия. Культурные памятники очень разнообразны – это картины, здания, редкие языки, фольклор, этнографические ценности, местные обычаи.

Как видим, класс явлений, относимых к понятию культуры, безграничен. Практически каждый процесс или продукт человеческой деятельности имеет свой культурный аспект, поскольку культура характеризует особенности поведения, сознания и деятельности людей во всех сферах общественной жизни. Принято говорить о культуре труда, быта, художественной культуре, политической культуре и т. д. При этом часто подразумевается некий достигнутый уровень, т. е. некоторое представление о том, что является культурным, а что – нет.

Развитие любой культуры во времени является естественным процессом в том смысле, что, подобно развитию живого организма, система культуры очень слабо подвержена влиянию человеческой субъективности. Она не выносит произвольного конструирования. Культуре присуще мощное консервативное начало, утверждающее преемственность между поколениями, обращенность к прошлому. Обрывы постепенности в культурном развитии недаром называют историческими катастрофами. Перерыв в культурной традиции не бывает явлением всецело прогрессивным, т. к. имеет своими последствиями деградацию целого ряда сторон культуры. Всё в культуре требует долгого и бережного возделывания, выращивания, ухода и сохранения. Традиция жива лишь непрерывными усилиями людей, эту традицию воспроизводящих или сохраняющих память о ней. Насильственное разрушение того, что может показаться устаревшим, подобно сдиранию верхнего культурного слоя почвы, обнажает лишь нижележащие слои, не давая тем самым вырасти и развернуться всем потенциальным возможностям настоящего.

Подлинное новаторство часто является усвоением предшествующей традиции. Оно связано с творческим началом в культуре, созидающим новые ценности, расширяющим возможности человека. Однако новое часто отменяет и вытесняет старое. Поэтому культура не может развиваться без потерь.

Обогащение культуры идет главным образом по пути взаимосвязи и преемственности культур разных народов, как в прошлом, так и в настоящем. Самосознание национальной культуры возможно только в диалоге с другими национальными культурами. Все партнеры культурного диалога взаимно дополняют друг друга, обогащают друг друга, имея разные исторические судьбы, способствуют многокрасочности мира. Замкнувшись и отгородившись от мира, культура застаивается и гибнет, не имея возможности для нормального развития.

Культура – это система, все элементы которой теснейшим образом связаны между собой. Культура хозяйственная зависит от культуры интеллектуальной, технической, научной, которые связаны с культурой политической, бытовой, художественной и т. п. Одни и те же закономерности выражаются в развитии политических форм и моральных представлений, в искусстве и философии, в языке и способах коммуникации. Характер культурных стандартов на глубинном уровне общественной жизни обеспечивает эту взаимосвязь, это единство форм, придающее всякой культуре её уникальность.

При таком широком взгляде на культуру она сливается в ретроспективе с историческим процессом, а взятая синхронно – с состоянием общества в данный момент. Для того чтобы выделить собственно культурный смысл в истории и в социуме, обращаются к определению культуры как совокупности созданных человеком ценностей. В мире культуры все идеальные и материальные объекты так или иначе освоены человеком, т. е. для людей все многообразие явлений мира может оцениваться с точки зрения добра и зла, истины и лжи, красоты и безобразия, допустимого и запретного, справедливого и несправедливого, полезного и вредного. Сами внутренние критерии, на основании которых даётся оценка внешним явлениям, выступают в сознании человека в качестве так называемых убеждений, или «субъектных ценностей». Это установки и привычные оценки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений. Во внутреннем мире личности все это выступает как ценностные ориентации.

Ценностное понимание культуры может быть связано с более широким представлением о ней как о смыслополагающей деятельности человека. В каждом своем проявлении человек осознанно или непроизвольно вскрывает и утверждает смысл человеческой жизни в соотнесенности его со смыслом сущего. В придании смысла вещам и состоит культурная деятельность человека.

Но значительно чаще понимание культуры как совокупности ценностей связывается с позитивным, лучшим в человеческой деятельности. В таком случае о культуре судят по её величайшим достижениям. В ряде концепций речь идет о высших ценностях, о том, что священно. Так, например, Н. Бердяев писал, что культура родилась из культа, истоки её сакральны. В свой органический период культура была связана с жизнью религиозной. Действительно, религия, утверждая представления о высшем, абсолютном, обосновывая нравственность, пронизывает человеческую жизнь почитанием, необходимым для бытия культуры. «Благородство всякой истинной культуры определяется тем, что культура есть культ предков, почитание могил и памятников, связь сынов и отцов. Культура всегда гордится древностью».

Ключевым моментом для существования культуры являются не отдельные достижения, а её устойчивость. Она связана с процессом передачи культуры от поколения к поколению, от человека к человеку, от одной социальной группы к другой. Это значит, что стержнем культуры является процесс образования. В современном общественном мнении система образования выступает лишь в качестве части культуры, причем части не очень значительной. Но такое положение объясняется скорее тем, что образование понимается как достаточно специализированная деятельность, нежели действительным, сущностным соотношением образования и культуры.

Дело в том, что культуру можно понимать в качестве процесса «окультуривания» «природного» (вновь рожденного, биологического) человека, каковым собственно, любой человек появляется на свет и «окультуривания» его предметного мира, т. к. уже готовый предметный мир, т. е. искусственная среда обитания человека цивилизованного, абсолютно безгласен, мертв для человека биологического. Человек должен стать культурным, чтобы увидеть культурное содержание, значение и назначение окружающих предметов, которые изготовлены (или подготовлены для него) предыдущим историческим развитием человечества. Если представить себе ситуацию, при которой хотя бы однажды культурное наследие не передается новому поколению людей, то мы сразу же будем иметь случайную ассоциацию биологических индивидов, не владеющих даже языком, среди совершенно бесполезных и бессмысленных для них предметов. Вот в этом конкретном отношении мы можем считать, что культура – это то, что составляет содержание широко понятого образования. На этом уровне переносится основной слой культуры, гумус. Но трансляция этого уровня культуры обычно вообще не воспринимается как образование, совершенно не входит в понятие образования.

Образование же в собственном смысле слова начинается обычно там, где есть «приращение культурности» или выход человека за пределы непосредственной прагматичности, когда человек ориентируется на высший смысл, а не на практическую полезность. Но в современной развитом обществе за пределами прагматичности или любой специализированности образования, за пределами обучения специальностям находится лишь внесение «света разума» в обыкновенное человеческое бытование. Недаром широко распространено остроумное замечание о том, что образование – это то, что останется, когда все выученное уже забудется. Образование в широком смысле – это не обучение чему-то, что превосходит непосредственно полезное, но переделка самой структуры личности. Сущность образования ярко выражена Н. В. Гоголем: «Просветить не значит научить, или наставить, или преобразовать…, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь» (Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 8. С.285.). Такое образование и понимается как овладение определенной культурой, а выступает оно по преимуществу в виде образования гуманитарного, относящегося непосредственно к духовному миру человека.

Таким образом, культура в самом широком смысле слова понимается как всякая практическая связь человека с миром. В её плоскости заключены все явления духовной жизни, в которой каждый предмет одухотворён, осмыслен человеком, и даже области сугубо материального производства находятся в зависимости человеческого целеполагания, а значит от мира идей, представлений, установок, символов и переживаний реальности. Сущностью культуры является человек и его смысло- и целеполагающая деятельность, в которой он неизбежно стремится реализовать две фундаментальные потребности: упорядочить своё существование и сделать его значимым. Именно в развёртывании этих двух основополагающих целей человек во всякую свою деятельность включает структурирование природной реальности и своего в ней бытия, а также наделение смыслом внешнего мира и своего внутреннего. Человек всегда вынужден выяснять смысл своего существования и доказывать его. Именно поэтому он в каждой из форм своей деятельности испытывает необходимость построения своего «идеального мира», культурного космоса в отличие от мира природного.

Литература:

Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. М., 1988.

Культурология. ХХ век. Энциклопедия. СПб., 1998. (Статьи: Культурология, Философия культуры, Культура, Категории культурологи, Природа и культура, Культурогенез, Традиции, Инновации).

Левит С. Я. Культурология как интегративная область знания // Культурология. ХХ век. Антология. М., 1995. С.654 - 657.

Методическое пособие для студентов, изучающих курсы истории и теории мировой культуры / Сост. Л. В. Щеглова. Волгоград, 1992.

Раздел I.

Культура человека и культура человечества

Под культурой в широком смысле понимается все постоянно создаваемое, преобразуемое или переосмысливаемое человеком. Создавая предметный мир культуры, человек одновременно творит себя. Поэтому отделить человека от культуры невозможно, «человек обременен своей культурой, он сросшийся носитель её». Культура не является по отношению к человеку чем-то внешним, она важнейший фактор его собственного сознания, который не позволяет человеку соприкасаться непосредственно с природой и физической реальностью. «По сравнению с другими животными человек живет не просто в более широкой реальности – он живет как бы в новом измерении реальности» (Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философии человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С.28).

Вопрос о выделении человека из природы весьма неоднозначен. Для европейской культуры последних двух столетий, например, характерен культ человека – покорителя стихий, открывателя тайн природы, что вообще типично для времени победного развития капитализма и научно-технического прогресса. Познавательная деятельность человека практически отождествлялась с покорением им сил природы. Но уже с середины ХХ века становится ясна несостоятельность восприятия человеком природы только как объекта познания и воздействия. Речь пошла о природе как о среде обитания и выживания, технократический подход обнаружил свою уязвимость, между тем, как человечество оказалось на грани экологической катастрофы. В силу этого о разрыве между человеком и природой все чаще стали говорить в отрицательном смысле, т. е. так, словно у человека был изначально выбор: становиться на путь научно-технического прогресса или отказаться от него. Как известно, призыв «Назад к природе!» прозвучал в Европе еще в XVIII веке и принадлежал философу Ж. Ж. Руссо, который считал возможным избавиться от пороков цивилизации путем восстановления первобытной гармонии человека с природой. Способность человека мыслить Руссо не считал благом для него. «Размышляющий человек, - писал он, - просто испорченное животное». И хотя идеи Руссо становились на некоторое время в разных местах довольно популярными, тем не менее они критикуемы. И прежде всего практической невозможностью для всего человечества вернуться назад к доисторическому, дотехническому состоянию единства человека и природы. Человек, конечно, часть природы, но если он однажды порвал с ней, он не может вернуться к ней путем всезапрета и «великого отказа». Человек может идти только вперед, развивая свой разум, находя новую – человеческую – гармонию, вместо гармонии, существовавшей до возникновения человека, которая бесповоротно потеряна.

В мире природы человек несвободен. Он жестко детерминирован своей биологической организацией, он не может избежать ни одного из тех явлений, которым подвержено всё живое, - боли, старения, смерти. В сфере духа, в сфере культуры человек свободен: он раздвигает пространственно-временные рамки, может стремиться расширить опыт индивида до опыта рода, благодаря игре воображения он обогащает мир безгранично. Здесь он может победить смерть, обретая все формы символического бессмертия: либо оставаясь в памяти, в сознании людей, он сохраняет свое бытие в сфере духовной; либо он обретает символическое бессмертие в таинствах религии. Человек обладает свободой воли, т. е. может выбирать между добром и злом, он может судить о прекрасном и абсолютном. В сфере духа человек проявляет и манифестирует себя как существо творящее, свободно реализующее свои сущностные силы.

Мир культуры тотален. Он пронизывает и трансформирует биологическое существование человека, наполняя чисто человеческим смыслом все его физиологические функции. Так, например, даже труп человека не является объектом только природным. Недаром именно по захоронениям наука судит о культурах прошлого, ибо человек – единственное живое существо, осознающее факт собственной смертности, а также связь этого события с другими людьми, с ходом времени и т. д. Древнейший из известных человеческих обрядов – похоронный.

Итак, в области духовной, культурной жизни человек наиболее свободен в проявлении своего творческого начала. В то же время очень многие философы считали, что культура есть система норм и ограничений, подавляющая спонтанность и непосредственность человека. Например, З. Фрейд и Ф. Ницше описывали это ее качество как негативное, тогда как Х. Ортега-и-Гассет, напротив, видел в этом достоинство и благородство культуры, ее функцию упорядочивания, борьбы с хаосом.

Действительно, всякое дитя человеческое, проходя процесс социализации, сталкивается именно с нормативной, обязывающей стороной культуры. Человеку прививаются (и притом обязательно) принятые языковые нормы, нравственные идеалы, правила этикета. Родители учат ребенка говорить, объясняют, что одобряется, а что запрещается. Ребенку внушаются социальные стандарты в зависимости от половой, возрастной и национальной принадлежности. В его сознание внедряются ценностные и идеологические установки в виде образцов для подражания. И, понятно, накладывается запрет на спонтанное удовлетворение физиологических потребностей.

Человек преодолевает первоначальную инфантильность, лишь усвоив и присвоив себе культуру своего общества, когда она становится достоянием его внутреннего мира, когда ему больше не нужен внешний ограничитель, когда человек способен сам контролировать свои мысли и чувства. Лишь когда человек перестает быть рабом своих сиюминутных хаотичных желаний, он становится властителем самого себя и обретает в этом свое достоинство.

Способность человека следовать лучшему дает ему реальную почву для самоуважения, порождает то внутреннее благородство, которое отличает свободного человека. Таким парадоксальным образом, внутренняя свобода есть добровольное самоограничение, предполагающее уважение достоинства других людей и ответственность за принятые решения.

Итак, человек не может быть стихийным, в то же время культура не должна мучить его. Когда человек испытывает принудительность культуры, господствующей в обществе, как неорганичную себе, он протестует разными способами. Один из них – утопический призыв «вернуться к природе».

Таким образом, необходимо, чтобы форма и род общественной жизни личности благоприятствовали бы ее развитию и образованию. Культура как переживание и творчество осуществляется только в личности, «Культура осуществляется не только в стиле духовной работы или духовного наслаждения, но в ежедневном деянии, таком, как образ поведения и состояния души. Реально существует культура только в духе, который ощущает себя поднятым над действительностью», - писал известный историк и культуролог Э. Фромм. Человек культуры способен мыслить, понимать, ощущать жизнь не в её сиюминутном проявлении, а в масштабах общечеловеческой истории. Человек – существо историческое, являющееся звеном между прошлым и будущим, ответственное перед предками и потомками за свое культурное осуществление.

Культура человека есть интериоризованная (переведенная во внутренний план) культура общества. В этом смысле человек – продукт культуры. В то же время он ее творец. Как существо принципиально незавершенное, становящееся в каждый момент времени, человек расширяет свое сознание и творит новые культурные ценности. Все достижения в области философии, религии, науки, нравственности осуществляются на уровне личности.

С этим связанно определение культуры личности как совокупности творческих способностей человека. «Многие из наших занятий не являются подлинно культурными ценностями. Культура имеет преобладающе эстетически-интеллектуальный облик и родственна понятию образованности. Но не только. Если понимать под культурой одну образованность, то исчезает этический фактор, который для культуры является наиважнейшим» (Юнг К. Архетип и символ. М., 1991).

Таким образом, в качестве основных черт современной культуры личности можно выделить: внутреннюю свободу и способность к творчеству; смыслополагание и рефлексию по этому поводу (способность ответить на вопрос, во имя чего человек действует, какой реальный смысл носит его деятельность); наличие свободных, неспецифических, неутилитарных, неоперациональных знаний, т. е. знаний собственно культурных (того, что очень часто называют «общей культурой» человека в отличие от его профессиональной осведомленности); способность к обучению и развитию исторической памяти; наличие развитых моральных, эстетических, религиозных, правовых представлений.

Во всяком культурном акте всеобщее органически слито с уникальностью. Для того чтобы выразить родовую сущность, человеку необходимо найти и выразить сущность индивидуальную. Известно, что вопрос о смысле жизни человека зависит от ответа на вопрос о смысле жизни человечества, а тот, в свою очередь, от смысла мирового целого. Вот так писал об этом А. Платонов: «…Смысл жизни не может быть большим или маленьким – он непременно сочетается со вселенским и всемирным процессом и изменяет его в свою особую сторону, - вот это изменение и есть смысл жизни».

Ответ на этот вопрос состоит в способе включения в мир. Укорененность человека в бытии возможна лишь через одну из сфер жизни человеческого духа. Так, например, обыденное самосознание не может быть самодостаточным. Для ответа на смысложизненные вопросы ему требуется религия, философия, наука. В быту это может быть одна из этих сфер, или их любое сочетание, или их суррогат. Поэтому полная изолированность от этих областей порождает у человека не только интеллектуальную и эстетическую ущербность, но, что гораздо важнее, - влечет нравственную деградацию личности. А это наносит непосредственный ущерб целому, т. е. обществу и человечеству.

Каждая из духовных областей (религия, философия, нравственность, искусство, наука) на своем языке выражают отношение конечного и бесконечного, временного и вечного, единичного и всеобщего, абсолютного и относительного. Именно этот кардинальный вопрос лежит в основании разных культурных форм. Это же отношение может быть представлено как антиномия индивида и рода. Человек одновременно и универсум, и лишь маленькая, преходящая часть его.

Отношения между человеком и человечеством, обществом и личностью во все времена были предметом внимания поэтов и философов. Американский писатель Э. Хемингуэй в эпиграфе к роману «По ком звонит колокол» предостерегал: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый … есть часть материка, суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа… Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит по тебе». А русский писатель Ф. М. Достоевский, рассуждая на эту тему, высказал глубочайшую мысль о том, что человек лишь часть человечества, но в вопросе о соотносительной ценности того и другого арифметическая закономерность не действует.

Таким образом, человек не просто частица мира, но частица, вместившая в себя весь мир. Правда, только потенциально. На самом деле для человека наследование истории человечества представляет проблему, хотя индивидуальная история и вливается в жизнь того или иного сообщества, а затем и всего человечества. Но в чем же проблема? Почему все же есть отчужденные от культуры люди? Дело в том, что человеческое в человеке не представлено непосредственно, всегда требуется усилие для того, чтобы его обнаружить и усвоить, а затем передать другим. В «Судьбе России» Н. Бердяев писал: «Ребенок может не осознавать своей всемирности, как не осознают этого многие взрослые дети – Петры и Иваны. Но эта слабость и узость человеческого сознания, эта выброшенность человека на поверхность не может быть опровержением той великой истины, что каждый человек – всемирный по своей природе и что в нем и для него совершается вся история».

Итак, в человеке его сущность не задана, не представлена непосредственно. Требуется интеллектуальное и духовное усилие, активно строящаяся человеком связь с надличным, высшим. Когда человек, забывает себя в молитве, воспаряет над действительностью в искусстве, погружается в глубины мировой философии – это не бегство от действительности, а обретение своих собственных духовных возможностей.

Литература:

Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990.

Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М. , 1989.

Культурология. ХХ век. Энциклопедия. СПб., 1998. (Статьи: Культура и личность; Идентичность; Идентичность психосоциальная; Человек)

Марков Б. В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб., 1999.

Культура и цивилизация

Понятие «цивилизация» может употребляться по крайней мере в четырех различных значениях. Например, в выражениях типа «древнеиндийская цивилизация I тысячелетия до нашей эры» под ним понимается конкретное социокультурное образование в определенных пространственно-временных рамках. Под цивилизацией может пониматься достаточно широкий исторический этап в развитии различных обществ, т. е. ступень общественного развития, следующая за варварством. В философской же литературе цивилизация часто бывает синонимом материальной культуры. Бытующие в публицистике выражения «земная цивилизация», «современная цивилизация» означают глобальное понимание единства исторического развития человечества и его современной стадии, главным образом в техническом и экологическом аспектах.

Понятие цивилизации (от латинского: гражданский, государственный) вводится французскими просветителями XVIII века и первоначально является синонимом культуры. Вольтер, Тюрго, Кондорсе признавали цивилизованным общество, основанное на началах разума и справедливости. Цивилизованность измерялась совокупностью достижений в области наук и искусств, зрелостью общественных институтов, поскольку просветители считали содержанием культурно-исторического процесса – развитие человеческого разума. На одном полюсе оказывались цивилизованные нации (в зависимости от «разумности» их общественных порядков и политических учреждений»), на другом – «дикость» и «варварство». Но, как уже упоминалось, первый критик культуры и цивилизации Руссо предпочел моральной развращенности цивилизованных (т. е., по существу, достигших капитализма) наций простоту и частоту нравов патриархальных народов. Эта критики была воспринята немецкой классической философией, которая провела различие между духовной и материальной культурой, а термин «цивилизация» использовала именно для обозначения этой материальной культуры, и только область духа, т.е. морального, эстетического и философского сознания, а также правового и религиозного, считала областью подлинно культурного развития человека. Причем, например, такой мыслитель, как Гердер, понимал культуру как прогрессивное раскрытие способностей человеческого ума, а Гегель, и вслед за ним Маркс, считали содержанием истории постепенное движение человечества к свободе. Но разделение культуры на материальную и духовную не является абсолютным, потому что материальная культура изучается лишь постольку, поскольку она свидетельствует о жизни духа, т. к. человека в мире интересует в конечном итоге только другой человек.

Уже в начале ХХ века, а в России даже ранее – XIX века, появляются концепции, противопоставляющие культуру и цивилизацию. Так, известный славянофил Иван Киреевский, считавший цивилизацию характерной лишь для западного мира, писал: «Западный человек искал развитием внешних средств избегнуть тяжести внутренних недостатков». В противоположность этому русский человек, по мнению Киреевского, не придавая большого значения состоянию внешний жизни, посвящал себя внутреннему развитию.

В ХХ веке философы Баденской школы неокантианства видели в культуре прежде всего специфическую систему ценностей и идей. В наибольшей мере отделение культуры от цивилизации проявилось в концепции Освальда Шпенглера. Он считал, что цивилизация – это последний этап развития каждого общества. Умирая, культура перерождается в цивилизацию. Ее основные признаки: развитие индустрии и техники, деградации искусства и литературы, возникновение огромного скопления людей в больших городах, появление на исторической арене безликих масс вместо выдающихся личностей. Его очень известная книга называлась «Закат Европы», т. к. Европу он считал завершившей тысячелетний цикл развития, вступившей в стадию цивилизации и, значит, умирания культуры. Культура трактовалась Шпенглером как «организм», который обладает жестким сквозным единством и, что очень важно, обособлен от других подобных ему организмов. Это означает, что единой общечеловеческой культуры нет и быть не может. Сходные воззрения развивались в России Данилевским Н. Я., создавшим теорию общей типологии культур, затем К. Леонтьевым и П. Сорокиным, а в Великобритании А. Тойнби. В их понимании цивилизация, как эпоха упадка, противопоставлялась целостности и органичности культуры.

Сторонники этой точки зрения до сих пор связывают развитие техники с цивилизацией, а культуру – исключительно с областью духа. Например, академик Д. С. Лихачев пишет: «Основная задача современной жизни – сочетать развитие техники с гуманизмом. Цивилизация без души – ужас! Вторичное варварство, по выражению Вико. Накопление без цели. Гигантская мобилизация средств для неизвестной цели. Сократов вопрос «чего ради?» никогда не ставится. Технике должны быть даны не только тактические, но и стратегические цели. Всеобщая сытость и быстрота передвижения скоро будут достигнуты, но дальше что?»

О различии культуры и цивилизации в негативном смысле много писали в начале ХХ века. Например, Н. Бердяев в «Философии неравенства» и Х. Ортега-и-Гассет в «Восстании масс». «Культура есть явление глубоко индивидуальное и неповторимое. Цивилизация же есть явление общее и повсюду повторяющееся». Культура дорожит древними, глубокими источниками, цивилизация к ним равнодушна. В вечной погоне за новым, мимолетным и скоропреходящим цивилизация «имеет такой вид, точно она возникла сегодня или вчера». Культура создает человека-творца, цивилизация, облегчая все на свете, производит человека-потребителя. Эпохи цивилизации характеризуются культурным кризисом, главная опасность которого состоит в безразличии масс к культурным корням цивилизации, девальвации традиционных нравственных ценностей, в растерянности перед будущим.

Основное беспокойство названных авторов вызывала демократизация культуры: доступность образования, наук, искусства все более широким слоям и соответственно снижение их качественного уровня. Объективному процессу демократизации культуры (а цивилизация порождает самое необходимое для этого – свободное время и массовый досуг) они противопоставляли отношение, подобное культу. От демократизации, писал Н. Бердяев, культура повсюду понижается в своем качестве и в своей ценности. Она делается более дешевой, более доступной, более широко развитой, более полезной и комфортабельной, но и более плоской, пониженной в своем качестве, некрасивой, лишенной стиля. «Культура переходит в цивилизацию. Высшие подъемы культуры принадлежат прошлому».

Приверженцы и творцы аристократической культуры не могли смириться с появлением феномена культуры массовой. Сам термин «массовая культура» возникает в русле концепции массового общества, восходящей к Фридриху Ницше. Затем понятия массовой культуры, массового сознания, массового человека широко используется американскими социологами. Понятие «массовая культура» становится популярным в нашей стране в 60-е годы, в связи с тем, что некоторые новые явления в искусстве расценивались традиционной государственной идеологией как некритическое заимствование западной культуры, как результат чуждого влияния. Предполагалось, что массовая культура – это культура империалистических стран, о которой говорилось только в негативном смысле, как об упадке культуры, вырождении и гибели искусства. С начала 80-х годов понятие «массовая культура» стало все чаще применяться для осознания собственно национальных культурных процессов, т. е. было признано, что явления массовой культуры так же характерны для нашего общества, как и для любого другого, имеющего развитую систему средств массовой информации.

Появление массовой культуры во всех странах связывается с развитием массового производства и массового потребления. Бурный рост населения, особенно городского, развитие средств связи и массовой информации впервые в истории объединили человечество в одно целое, нивелировали различия, сильно стандартизировали жизнь людей. Именно цивилизация создала и определенный тип человека массы, и мощные массовые движения ХХ столетия.

Современная эпоха в широком социокультурном смысле может считаться переходной от классической культуры к культуре массовой. Происходит смена приоритетов культурного развития, в том числе и со значительными потерями. Когда культура разрастается экстенсивно, вширь, она проигрывает в интенсивности, в глубине. Элитарное мышление воспринимает в качестве культурных только уникальные объекты и отрицает всякий культурный смысл за тем, что тиражируется. Но массовое потребление немыслимо без тиражирования.

Массовость сама по себе может быть присуща и истинному искусству. Массовость – это распространенность. А почему не быть распространенным и настоящему искусству (например, народному)? Поэтому важно взглянуть, что именно является потерями при переходе к массовой культуре от классической.

Один из признаков массовой культуры – примитивизация сложного, легкость усвоения. Техника облегчает все, в том числе и потребление культурных ценностей. Не случайно в эпоху телевидения вспоминается суждение Сократа о том, что развитие письменности – зло, т. к. человек перестает тренировать свою память. Итак, в общих чертах существует две точки зрения на массовую культуру – оптимистическая и пессимистическая. Как писал американский футуролог О. Тоффлер в 1964 году: «Сегодня культура – принадлежность многих людей. Она стала повседневным занятием. Быть может, в этом процессе демократизации что-то утрачено – некое ощущение величия и таинственности истинного искусства. Но зато в нашем обществе мы освободили искусство от узкого понимания, подобного культу. Мы превратили его из культа в культуру». Это очень злободневно и для нашей страны. В прошлом в России высшие достижения культуры неизменно произрастали на фоне чрезвычайно низкого общего уровня, острого дефицита демократии и развитой индивидуальности, которая является базой, источником культуры, условие ее существования и вместе с тем целью ее развития. Переход к информационному обществу для нас особенно сложен, не только технически, но и социокультурно: он требует радикальной смены приоритетов культурного развития. Разрыв между «элитой» и «массой» должен не увеличиваться, а сокращаться, что предполагает интенсивное внедрение новейших информационных технологий в быт и культуру масс и, соответственно, ускоренное развитие массовой культуры. Однако у нас распространен другой, пессимистический взгляд на массовую культуру. Решающее отличие массовой культуры от предшествующей в том, что и потребители ее и производители воспринимают ее как товар, вещь, средство развлечения, нисколько не думая о ее самоценности. Культура становится предметом потребления, подчиненным экономическим соображениям, а не внутренней логике содержания. В массовой культуре развлекательный момент оттесняет на задний план задачу духовно-практического освоения мира. Поэтому синонимами этого понятия стали такие, как «популярное искусство», «развлекательное искусство», «коммерческое искусство» и другие, например, «искусство антиусталости», поп-культура, китч (слово из немецкого жаргона, равнозначное, примерно, русскому «халтура»).

Массовая культура также является культурой эрзацев, подделок. Она опасна утратой вкуса к подлинности. Масскультура чрезвычайно зависима от моды. Она однодневна, конъюнктурна, эфемерна. Высококультурный человек всегда отличит явления массовой культуры еще по одному признаку. Она принижает личность, т. к. рассчитана на низкий уровень потребителя. Она льстит ему тривиальностью, простотой умственных ходов. Ей свойственно все досказать, все разжевать, не оставляя человеку возможности додумать все самому. Таковы действительные негативные свойства реальных процессов. И если такова культура массовая, то в защите и поддержке нуждается культура элитарная. Например, не всем понятные фильмы Тарковского и Сокурова, Феллини и Бунюэля, «Улисс» Джойса, со всем богатством его смыслов, или даже некоторые журналы, которые читают не так уж много людей. Перевод культуры, в котором как раз и порождается принципиально все то, что потом ассимилируется нижними ее этажами. Таковы реальные противоречия развития культуры в современном мире.

Существует давняя европейская традиция рассматривать цивилизацию как обещание и угрозу одновременно. Это связано с противоречивостью идеи прогресса, как однозначно позитивного усложнения и возвышения. Прогресс, если отбросить оценочное отношение, сводится к усложнению и расчленению. Люди, склонны к болезненному переживанию ускорения темпа перемен в технике, экономике, общественной жизни, например, XIX век, характеризовали свое время через понятие «раздробленности», несущее в себе печаль по утраченной целостности. К началу ХХ века становится очевидным, что каждая ступень в развитии человечества сопряжена не только с приобретениями в области материальной и духовной, но и с безвозвратными утратами.

Кроме того, многие по видимости разнонаправленные тенденции (например, тенденции к индивидуализации или к социализации) не превалируют в истории поочередно, как иногда считают, а нарастают одновременно. Так, социологи всех стран отмечают рост социальной атомизации, одиночества человека в больших городах, и вместе с тем люди никогда прежде не были столь глубоко и многосторонне зависимы друг от друга, а общественные движения не носили такого массового характера. С этим связаны две главные опасности, которые несет именно цивилизация, - стандартизация жизни и тоталитаризм. Отсюда правота пессимистических антиутопий в мировой литературе ХХ века. Это романы «Прекрасный новый мир» О. Хаксли, «Мы» Е. Замятина, «1984» Оруэлла Дж. С развитием современной цивилизации жизнь человека, несомненно, улучшается, становясь более комфортабельной, но и усложняется. И чем выше ступень прогресса, тем более опасность крушения.

Имеет смысл говорить лишь об относительном кризисе цивилизации, как о некоторой исчерпанности ее современного индустриально-урбанистического состояния. Вместе с тем становится все более очевидными ростки нового, будущего состояния цивилизации, переход к которому сопряжен с разрешением ряда фундаментальных противоречий ее сегодняшнего развития.

Сам вопрос о кризисе цивилизации возникает в силу того, что ее развитие на индустриальной стадии прямо противоположно тем представлениям об идеальном состоянии общества, с которыми человечество пришло к началу ХХ столетия. Именно промышленная цивилизация создавала образ жизни, вырабатывающий не коммюнатарность, а социальную атомарность, не разностороннюю личность, а отчужденного индивида, противоестественные отношения человека с природой.

В самом общем виде можно констатировать противоречие между неизбежной и необходимой консервативностью культуры и ускоренным развитием цивилизации как единственным способом ее самосохранения. Нельзя всецело согласиться с тем, что утверждается в русле концепции антагонизма культуры и цивилизации в отношении упадка культуры на стадии цивилизации. Идет процесс нивелирования локальных культур, но его оборотная сторона – формирование общечеловеческой единой культуры. Процесс размывания культурного слоя в массовых сообществах также носит интернациональный характер. Оба эти процесса создают впечатление понижения культурного уровня, поскольку рушится представление об аристократичности культуры. Наше время характеризуется объективной сменой приоритетов культурного развития, переходом от культуры классической к культуре массовой.

Ускорение темпа жизни, описанное А. Тоффлером в книге «Шок будущего» как разрушение религиозных, национальных, общинных, семейных и профессиональных устоев, имеет свою контртенденцию в тяге человека культуры к их реконструированию. Как раз непосредственная практика в области культуры, к которой сейчас приобщается все большее количество людей, дает ощущение укорененности в бытии и противостоит описанному Тоффлером качеству эфемерности, скоротечности повседневной жизни. Новизна как угроза возможностям психической адаптации человека к темпу перемен компенсируется стремлением к реконструкции культур прошлого, к сознательному, пусть даже игровому, сохранению традиций. Это снимает абсолютность новизны, непохожесть на известное. Наконец, разнообразию, ведущему к фрагментации и диверсификации в области искусства, образования и массовой культуры, противостоит не только контртенденция к культурной и духовной стандартизации, но и упорядочивающая функция самой культуры, ее специфическое свойство нормативности.

Оптимистический взгляд на будущее цивилизации внушают те процессы, которые характерны в настоящее время для всех наиболее развитых стран мира: «коммуникационная революция», «социальная информационная революция», «зеленая революция» и другие. Происходящие грандиозные перемены в технологии таковы, что проблемы экологии и социальной справедливости из области политических переходят в сферу технологических, а высокие технологии обеспечиваются высокой связью с традицией, культурой, нравственностью.

За гранью современного состояния цивилизации лежит область нового развития культуры. И этот переход сравним по масштабам только с переходом от варварства к цивилизации. Большинство людей за гранью этого перехода впервые всецело приобщится к культурному творчеству, лежащему несомненно по ту сторону труда, диктуемого материальной необходимостью. Будущая цивилизация содержит радикальные изменения в характере труда, который станет свободной игрой сущностных сил человека. Процесс урбанизации сменится противоположным путем появления принципиально новых форм перемещения в пространстве и средств коммуникации. «Экоразум» и «техноразум» немыслимы без планомерности, в развитии которой может осуществиться переход от стихийного и негуманитарного развития человечества к сознательному и гуманному. Культура ХХ века отличается обращением науки, искусства и философии к познанию иррациональной стороны жизни. Результатом этого явилось несравненно более глубокое понимание человечеством самого себя и качеств исторического процесса. Грядущая информационная эра, усиливая разум человека, вероятно, впервые предоставит ему возможность устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы.

Литература:

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV – XVIII вв. М., 1992.

Лем Ст. Сумма технологии. Изд-во АСТ. Terra Fantastica, М.-СПб.-2002.

Новая технократическая волна на Западе. М., 1986.

Яковец Ю. В. Ритм смены цивилизаций и исторические судьбы России. М., 1994.