Раздел 3. Особенности межэтнического конфликта в Шри-Ланке

Исторические предпосылки и причины межэтнического конфликта. Истоки современного межэтнического конфликта в Шри-Ланке прослеживаются с древних времён. В некоторых хрониках сообщают о различных столкновениях между дравидами (предками современных тамилов) и индоарийцами-сингалами в древности, в результате которых последние ассимилировали дравидов.[131] Однако прямых подтверждений этого пока не обнаружено.

На протяжении всей истории страны можно найти примеры сингало-тамильского противостояния, в результате которого тамилам всё же удалось закрепиться на полуострове Джафна, где они и создали своё государство. До XVI в. там проживали представители обоих этносов, но позже сингалы были вытеснены с полуострова, а буддийские храмы разрушены.[132]

Стоит отметить, что до превращения Цейлона в английскую колонию конфликт сингалов и тамилов проходил в основном на уровне элит, без участия в них широких масс населения. Предпосылки конфликта, которые вышли на первый план, стали появляться после прихода на остров англичан, которые проводили свою излюбленную политику «разделяй и властвуй».

В 1796 г. англичане окончательно вытеснили голландцев с острова, но захватить его полностью смогли только в 1815 г., когда аристократы Канди – единственного сингальского королевства, не покоренного ни португальскими, ни голландскими, ни английскими колонизаторами – вступили в сговор с англичанами и выдали им своего короля. Одной из причин его свержения было то, что он был родом из Южной Индии.

Начиная с 1825 г. на Цейлоне стали появляться кофейные плантации, на которых зачастую многие сингальские крестьяне отказывались работать, так как участки, конфискованные под эти плантации, принадлежали до этого им самим. Это вынудило англичан завозить на остров большое количество индийских тамилов, которые обходились им намного дешевле. [133]

При назначении на государственную службу, рассмотрении судебных дел и решении различных бытовых проблем колониальные власти зачастую делали ставку на тамильское меньшинство, что вызывало недовольство со стороны более многочисленной сингальской общины. К моменту обретения Цейлоном независимости в одном только городе Джафна на севере страны, преимущественно населённом тамилами, церковных школ и англоязычных учебных заведений было больше, чем на всей остальной территории острова. Сингальские националисты не без основания усматривали в этом проявление фаворитизма в пользу тамилов со стороны англичан.

Однако сводить все к симпатиям англичан к той или иной этнической группе или их политике «разделяй и властвуй» было бы слишком поверхностно. В действительности, причины межэтнического конфликта имеют более глубокие корни экономического, социального, религиозного и политического характера.

С середины XIX века в среде буддийского духовенства и сингальской элиты начинает зарождаться движение сингальского возрождения. Утверждая сингальскую индивидуальность и оправдывая претензии сингалов на контроль за государственным устройством страны, лидеры возрождения начали переписывать историю Шри-Ланки, используя зачастую элементы мифологии. Согласно их теории, сингалы – потомки ариев, прибывших на остров в V в. до н.э. Прибытие сюда их лидера принца Виджаи совпадает по срокам со смертью Будды, который, якобы, предсказал, что его учение будет сохраняться здесь в течение 5 тыс. лет переселенцами и их потомками. Таким образом, Шри-Ланка становится землей сингалов и землей Дхармы – буддийской доктрины. Судьба буддийской религии на острове была поставлена в зависимость от судьбы сингальской нации: народ будет жить до тех пор, пока он поддерживает доктрину и владеет землей, освященной религией. Так, религия, народ и земля были объединены в одно единое целое.[134]

Подобная идеология стала насаждаться на острове с целью укрепления сингало-буддийской гегемонии, антагонистичной по отношению ко всем несингальским, небуддийским группам населения. Именно благодаря этой идеологии отвергалась идея многоэтнической, многоконфессиональной модели ланкиийского общества, отказывалось в коллективных правах другим национальным и религиозным меньшинствам.

Начало XX в. ознаменовалась ростом политического самосознания среди ланкийской элиты. Выход на сцену новой прослойки торговой буржуазии и интеллигенции усилил борьбу за участие в работе политических институтов, прежде всего в Законодательном совете. Несмотря на то, что англичане назначали представителей в этот орган по этническому признаку, сторонники политических реформ на том этапе выступали против этого и стремились объединить представителей всех этнических групп в единый фронт. Движение за конституционные реформы носило верхушечный характер и не затрагивало широкие массы населения, тем не менее, оно отражало ту определенную этническую гармонию, преобладавшую тогда в ланкийском обществе. Доказательством тому служит тот факт, что первым президентом главной политической организации острова – Цейлонского национального конгресса – в 1919 г. был избран тамил П. Аруначалам.

В 1931 г. англичанами на Цейлоне было введено всеобщее избирательное право. В этом же году прошли первые выборы в законодательный орган – Государственный совет. По их результатам три четверти мест в государственном совете получили представители сингальской расы. Цейлонские тамилы сочли подобное соотношение неадекватным. Боясь потери влияния в Коломбо, они бойкотировали выборы, но под давлением со стороны британцев выборы были проведены и на полуострове Джафна.

Более серьёзный раскол произошёл после вторых всеобщих выборов в 1936. По их результатам все семь мест в Совете министров получили сингалы (на выборах 1931 г. пять мест было у сингалов, одно у тамилов и одно у мусульман). В Государственном совете из 50 избранных членов 39 были представлены сингалами[135]. Лидер общества Цейлонских тамилов (позже Всеобщий Конгресс Цейлонских Тамилов) Г. Г. Поннамбалам в связи с этим потребовал создать равное представительство, выдвинув девиз «50 на 50», что выражалось в разделении власти пополам между сингальским большинством и тамильским меньшинством.[136] Но тамилы и мусульмане составляли лишь 30,1% населения, в то время как сингалы насчитывали 69,2%,[137] поэтому требования «50 на 50» были совершенно непропорциональны. Генерал-губернатор Цейлона лорд Солбери, отвергая принцип «50 на 50», всё же осознавал проблему меньшинства и, чтобы защитить их права, включил в конституцию 1946 г., вошедшую в историю как «конституция Солбери», статью, защищавшую религиозные права меньшинства, но в то же время не предусматривавшую защиты их языковых прав.

Впервые концепция того, что сингальский язык стал единственным государственным языком, появилась в 1943 г., когда Дж. Р. Джаявардане, будущий президент Шри-Ланки, озвучил её в Государственном совете. Тамильские представители в свою очередь настояли на внесении в неё поправок. Предлагалось вместо слова «сингалы» употреблять «сингалы и тамилы». В 1944 г. Дж. Р. Джаявардане вновь обратился к государственному совету уже с исправленным вариантом своей речи. В его выступлении прослеживалось несогласие с тем, что тамильский язык наряду с сингальским должен стать государственным: «...страх, который я испытываю, связан с тем, что сингальский язык, на котором говорят всего 3 миллиона человек во всём мире может исчезнуть в будущем, если тамильский язык получит такое же распространение, как и сингальский...».[138]

В результате первых выборов в парламент в условиях независимости к власти пришла Объединённая национальная партия (ОНП), которая включала в себя представителей всех этнических групп. По такому же принципу создавались и левые партии. Однако все они в той или иной степени стали жертвами угара шовинизма, который охватил ланкийское общество после достижения независимости в 1948 г.

Первым премьер-министром независимого Цейлона стал Дон Сенанаяке. В пору его пребывания на посту министра сельского хозяйства в колониальном правительстве в 1931-1946 гг. он провёл переселение безземельных сингальских крестьян в тамильские районы, вызвав негодование со стороны тамильской оппозиции. С его приходом на пост премьер-министра наступление на права тамилов усилилось. Ускорил рост самосознания тамильской части населения и принятый закон о лишении цейлонского гражданства индийских тамилов в 1948-1949 гг. Основатель тамильской Федеральной партии С. Челванаягам в этой связи выступал с лозунгом «сегодня индийские тамилы, завтра цейлонские тамилы».[139]

После прихода к власти правительства Объединенного народного фронта во главе с премьер-министром Соломоном Бандаранаике был принят законопроект, провозглашавший сингальский язык единственным государственным языком Цейлона.[140] Он должен был вступить в силу 1 января 1961 г. Это встретило резкую оппозицию членов Федеральной партии, призвавших начать акт гражданского неповиновения. В столице и других городах произошли столкновения между сингалами и тамилами. Правительство Соломона Бандаранаике, стараясь выйти из тупика, начало переговоры с лидером Федеральной партии Челванаягамом, результатом которых было компромиссное соглашение, получившее название пакта Бандаранаике–Челванаягама. По нему, тамильский признавался в качестве языка основного меньшинства на Цейлоне и административным языком в Северной и Восточной провинциях. Этот же пакт предусматривал создание региональных советов, что давало Северной и Восточной провинциям определённую автономию при решении некоторых местных вопросов.[141]

Уступки требованиям тамилов вызвали взрыв недовольства среди националистически настроенной части сингальской интеллигенции и священнослужителей. В свою очередь, в Федеральной партии ведущую роль стали приобретать крайние элементы, которые осудили Челванаягама за уступчивость. Так, один из членов Федеральной партии в парламенте заявил: «…в этой стране мы не можем надеяться на сохранение нашего языка до тех пор, пока не добьёмся собственного автономного района внутри федеральной системы».[142] На этом фоне произошли массовые стычки между сингалами и тамилами весной-летом 1958 г. В ходе беспорядков погибло большое количество людей и тысячи стали беженцами. Сингальские сторонники более жёсткого политического курса, стремясь подорвать деятельность Федеральной партии, организовали несколько взрывов поездов с целью уничтожения её членов. Столкновения также произошли в столице, Джафне и в сельских районах.[143] Чтобы овладеть положением 27 мая 1958 г., правительство ввело в стране чрезвычайное положение. Деятельность Федеральной партии и ультранационалистической сингальской общинной организации «Национальный фронт освобождения» были запрещены.

В июле 1958 г. правительство приняло специальное постановление относительно статуса тамильского языка, которое предусматривало ряд мер по расширению сферы его применения в государстве.[144] Таким образом, власти подтвердили готовность придерживаться условий, достигнутых в пакте Бандаранаике–Челванаягама. Весной 1959 г. обстановка несколько стабилизировалась, но в сентябре того же года Бандаранаике был убит буддийским монахом-фанатиком, а наметившийся процесс урегулирования сорван.

В 1961 г. закон о государственном языке вступил в силу, после чего лидер Федеральной партии С. Челванаягам снова стал утверждать, что цель правительства – создать на Цейлоне «теократическое буддийско-сингальское государство» и что «его языковая политика была шагом к уничтожению тамилоязычного населения».[145]

Переговоры между правительством и Федеральной партией оказались безуспешными. Федералисты, в свою очередь, попытались нанести удар по единству государства, создав собственную почтовую службу, подрывая этим государственную монополию. Генерал-губернатор Цейлона объявил чрезвычайное положение в стране. Позднее деятельность Федеральной партии была вновь запрещена. Премьер-министр Сиримаво Банадаранаике (вдова Соломона Бандаранаике) заявила, что её кабинет будет решительно бороться против всех попыток, направленных на раскол Цейлона.[146]

Победив на выборах 1965 г., ОНП создала коалицию с Федеральной партией. Было подписано специальное соглашение, более известное как пакт Дадли Сенанаяке–Челванаягама. По нему, новый премьер-министр Дадли Сенанаяке признавал все положения соглашения, достигнутого в 1957 г., а также создание «районных советов развития».[147] Однако продвижение последнего также вызвало резкую критику со стороны буддийских монахов.

Идея создания на северо-востоке страны независимого тамильского государства «Тамил Илам» появилась в 1970-х гг. Этому предшествовал ряд событий, после которых проблема взаимоотношения двух этносов вышла на новый уровень. С приходом к власти Цейлонской Партии Свободы, затем переименованной в Партию Свободы Шри-Ланки (ПСШЛ), был издан ряд законов и актов, повлекших за собой негодование и гнев со стороны тамильского населения.

Во-первых, в 1970 г. был перекрыт доступ к любой информации на тамильском языке, поступавшей из южного индийского штата – Тамилнад; запрещена на территории Цейлона деятельность отделения партии Тамилнада – Дравида Муннетра Каджагам. Это не без основания было воспринято тамильским меньшинством острова как ущемление их прав.

Во-вторых, в 1971-1972-х гг. правительство провело реформу в сфере образования, целью которой было предоставление привилегий студентам из сельской местности при поступлении в высшие учебные заведения. Кроме того, знания сингалов и тамилов стали оцениваться по-разному, в пользу первых.[148] Нововведения нанесли серьёзный удар по интересам цейлонских тамилов, которые теряли привилегированный статус. Проведенные реформы объяснялись недовольством сингалов тем, что большая часть сингальского населения во время правления англичан на острове проживало в сельской местности и не имело возможности получить образование. Тамилы же в основном были сосредоточены в городах на северо-востоке страны, а также в Коломбо, что привело к ситуации, когда большинство студентов в университетах являлись тамилами.

Затем 22 мая 1972 г. была принята конституция, в которой официальным языком Шри-Ланки признавался сингальский, а привилегированной религией становился буддизм.[149]

Реакция тамильской элиты проявилась незамедлительно. В 1972 г. Федеральная партия и Всеобщий Конгресс Цейлонских Тамилов, объединившись, создали организацию «Тамильский Объединённый Фронт», переименованную позже в «Тамильский Объединённый Фронт Освобождения» (ТОФО). Они не признали конституцию и выдвинули шесть требований правительству, выполнение которых, по их убеждению, сохранило бы две нации вместе.[150] Тамильские лидеры и их партии верили в возможность федеративного устройства страны, но тамилькая молодежь была настроена критически и требовала независимости для Северной и Восточной провинций. Как следствие, Федеральная партия заняла более жёсткую позицию и 9 сентября 1973 г. на XII съезде своей партии постановила: «Тамилоговорящее население на Цейлоне…должно быть признано в качестве независимого государства на основании их языка, культуры, истории, территории и изначального… желания жить как независимое государство».[151] Те лидеры, которые не поддерживали их и продолжали сотрудничать с двумя основными политическими партиями страны (ОНП и ПСШЛ), стали мишенью для атак со стороны сепаратистски настроенной молодёжи. Убийство одного из тамильских лидеров – мэра Джафны – А. Дураяппаха положило начало серии политических убийств, организованных радикальным движением тамилов.

Полиция Шри-Ланки вступила в прямые столкновения с тамильской молодёжью. Одним из примеров может служить нападение представителей силовых структур на толпу тамилов во время Международной тамильской конференции, проходившей в январе 1974 г. Безразличие и бездействие правительства в сложившейся ситуации привело к началу подготовки тамилов к вооружённой борьбе. Одна за другой стали формироваться экстремистские организации, среди которых были Тигры освобождения Тамил Илама (ТОТИ), Революционная организация студентов Илама (РОСИ), Организация освобождения Тамил Илама (ООТИ) и др. Именно они составили костяк сопротивления ланкийскому правительству в годы Первой иламской войны 1983-1987 гг. На первой конференции ТОФО 14 мая 1976 г. была принята резолюция, призывающая тамильскую молодёжь «начать священную борьбу за свободу».[152]

Первый этап вооруженного конфликта в Шри-Ланке. Убийство боевиками ТОТИ 13 военнослужащих–сингалов 24 июля 1983 г. положило начало вооруженному этапу межэтнического конфликта, наличие которого были вынуждены официально признать тогдашние власти Шри-Ланки. Реакцией на это стали антитамильские выступления и погромы, прокатившиеся по всей стране и затронувшие не только север, но и Коломбо, Тринкомали и многие другие города и районы, где совместно проживали представители обеих национальностей. По разным данным, во время массовых беспорядков погибло до 3 тыс. тамилов,[153] другие были насильно депортированы, лишились своего имущества, и часть была вынуждена бежать в Индию.

Дж. Р. Джаявардане, тогдашний президент страны, мог предотвратить беспорядки, но проявил политическую близорукость, допустив ряд ошибок, которые усугубили сложившуюся обстановку. Сначала он, выступив по телевидению с призывом к сингальскому населению не поддаваться панике, не выразил своего сожаления тамилам, а затем, приняв 6-ю поправку к Конституции, запретил политическим партиям проповедовать сепаратизм, и вывел парламентариев от ТОФО из парламента ввиду их отказа поддержать данную поправку.

В свете этих событий тамильские сепаратисты сменили свою тактику борьбы, совершая нападения на подразделения ланкийских вооружённых сил, они стали организовывать террористические акты и против мирного населения. На фоне всех остальных экстремистских организаций значительную роль в борьбе за независимость Тамил Илама стала играть ТОТИ во главе с ее бессменным лидером В. Прабхакараном. Самыми кровопролитными и бесчеловечными терактами, совершенными этой организаций в годы «Первой иламской войны», стали: массовая резня сингалов в Анурадхапуре в 1985 г., унесшая жизни более 150 буддийских монахов, убийство 126 человек, проезжающих в автобусах, на дороге, ведущей к Коломбо, в апреле 1987 г. и взрыв автобусной станции буквально через несколько дней в столице, погубивший жизни более 100 человек.[154] Любые атаки террористов на сингальское мирное население или ланкийскую армию всегда вызывали ответную реакцию властей, не уступавшую в жестокости и кровопролитности.

Пытаясь разрешить проблему в основном силовыми методами, правительством страны было предпринято немало попыток и мирного урегулирования.

В 1984 г. Дж. Р. Джаявардане по инициативе Индии созвал Всепартийную конференцию для обсуждения путей преодоления кризиса. После консультаций с лидерами всех делегаций и партий Шри-Ланки он предложил законопроект, который предполагал некоторую децентрализацию власти и передачу части полномочий местным органам управления. Тамилы настаивали, чтобы местные органы самоуправления создавались на уровне провинций, а не на уровне округов, как этого хотело правительство. Разногласия по этому пункту стали одной из причин того, что этот план был отвергнут лидером ТОФО А. Амиртхалингамом, который заявил: «…законопроекты…не воплощают в себе проекта автономии, который мог бы быть принят тамилами…».[155] Переговоры зашли в тупик.

Следующей попыткой урегулировать межэтнический конфликт вновь при содействии Индии стало проведение переговоров между властями Шри-Ланки и тамилами в июле-августе 1985 г. в столице Бутана Тхимпху. Тамильская делегация, представленная помимо ТОФО пятью военизированными группировками, в том числе и ТОТИ, выдвинула требование изменения конституции с внесением в неё четырёх пунктов: признание тамилов в качестве отдельной нации; гарантия территориальной целостности районов, являющихся традиционной родиной тамилов; право тамилов на самоопределение; предоставление всем тамилам, проживающим в Шри-Ланке, ланкийского гражданства (речь идет о т.н. индийских тамилах, не имевших на тот момент гражданства страны – прим. автора).[156] Сингальские лидеры и буддийское духовенство, видевшие даже в федерализме шаг к сепаратизму, отклонили эти требования. Переговоры в Тхимпху потерпели полное фиаско.

Индийская сторона организовала новый раунд переговоров между правительством Шри-Ланки и ланкийскими тамилами, который прошёл в Нью-Дели. Было достигнуто соглашение, в котором признавалась необходимость передачи центральными властями Шри-Ланки полномочий местным органам власти с условием, что провинции станут единицами местных органов власти, как того требовали представители ТОФО. Но это соглашение было аннулировано, так как ТОТИ не желали идти ни на какой компромисс и требовали создания независимого тамильского государства. Их примеру последовали остальные тамильские группировки, которые тоже уклонились от переговоров по этому соглашению.[157]

Следующим шагом к попытке урегулирования конфликта стал созыв президентом Шри-Ланки Дж. Р. Джаявардане Конференции политических партий. В ней приняли участие восемь политических партий, и в основу их переговоров были положены предложения, которые обсуждались на переговорах в августе в Нью-Дели. После семи недель плодотворной работы был принят документ, включавший в себя проект поправок к конституции, проект закона о провинциальных советах и меморандум относительно правопорядка и образования.[158] ТОФО и сепаратистские группы настаивали на объединении Северной и Восточной провинции в одну, с чем правительство Шри-Ланки согласиться не могло. Разногласия в этом вопросе стали камнем преткновения дальнейших переговоров.

1986-1987 гг. были отмечены боевыми действиями между правительственными войсками и военизированными группировками, проходившими с переменным успехом. В этот период ТОТИ начинают переходить к внутренней чистке в самом тамильском движении с целью устранения конкурентов, которые, по их мнению, стали отступать от «священной борьбы» за Тамил Илам. Прабхакаран не раз заявлял, что он против многопартийной системы и что эффективно развивать Тамил Илам можно только при однопартийной власти. ТОТИ, эффективно используя как дипломатические, так и военные методы, за несколько лет уничтожили военные крылья всех соперничающих с ними сепаратистских группировок, что привело к доминирующему положению «тигров», а роль остальных сепаратистских движений стала сводиться к политической борьбе мирными средствами.[159]

В 1987 г. правительственные войска предприняли масштабное наступление, против чего выступали индийцы. Они стали оказывать «тиграм» прямую финансовую, военную и гуманитарную помощь. Правительство штата Тамилнад выделило ТОТИ 2,5 млн. долл. США, а Отдел исследований и анализа (одно из подразделений разведки Индии) поставили новые вооружения главной тамильской экстремистской организации.[160]

Пользуясь поддержкой населения, «тигры» взяли под свой контроль в 1987 году практически весь полуостров Джафна. Попытки ланкийских вооруженных сил захватить Джафну путём проведения широкомасштабных военных операций закончились крахом. Редким исключением стала «Операция Освобождение», явившаяся ответом на апрельские теракты, которая привела к захвату города Вадамараччи на полуострове Джафна в мае 1987 г.[161]

Индийский фактор в межэтническом конфликте.На протяжении ряда лет межэтнический конфликт в Шри-Ланке определял динамику развития индийско-ланкийских отношений. Учитывая геополитическое положение, Индия всегда была самым значимым международным игроком на внутриполитической арене Шри-Ланки. Она не могла оставаться в стороне от событий, происходящих на острове в силу целого ряда причин: во-первых, реализация требований тамилов о создании независимого государства на территории Шри-Ланки могла привести к активизации сепаратистских движений в самой Индии; во-вторых, индийский штат Тамилнаду в большинстве своём состоит из представителей тамильской этнической группы, которая требовала незамедлительных действий властей Индии в ответ на события в Шри-Ланке; в-третьих, Дели всегда рассматривало Южную Азию как зону своего исключительного влияния и не желало вовлечения в процесс, происходящий в Шри-Ланке, других международных игроков.[162] Последнее из отмеченного было очень ярко выражено в заявлении тогдашнего премьер-министра Индии И. Ганди: «…Если будет необходима международная помощь для разрешения внутреннего конфликта, государства должны в первую очередь искать помощи в пределах региона».[163]

Далеко не последнюю роль на всем протяжении межэтнического конфликта в Шри Ланке играл индийский штат Тамилнаду, в котором проживает свыше 60 миллионов тамилов. Несмотря на то, что связи между Мадрасом и Джафной начали развиваться только в конце XIX в., к середине двадцатого столетия их отношения уже имели прочную политическую основу. Особенно ярко это проявилось после формирования одной из ведущих партий Тамилнаду националистического толка – Дравида Муннетра Каджагам в 1949 г., наладившей тесные связи с ланкийской Федеральной партией тамилов и ТОФО.[164]

За период 80-90-х гг. Индия в отношении сингало-тамильского конфликта перепробовала себя в разных амплуа, сначала тайно готовя тамильских сепаратистов, потом участвуя в качестве посредника в конфликте, и, в конечном итоге, как непосредственный его участник.

Ещё до вступления межэтнического конфликта в вооруженную фазу на территории Тамилнаду проводилась активная подготовка боевиков из наиболее известных экстремистских организаций: ТОТИ, РОСИ и ООТИ отставниками индийской армии. Активное участие в подготовке террористов принимали офицеры индийской разведки, при этом, как говорили проходившие тренировку тамильские боевики, они требовали взамен различную информацию о передвижении кораблей в районе порта Тринкомали и транспортном сообщении, особенно вдоль побережья.[165] Тогдашний министр национальной безопасности Шри-Ланки Атулатмудали даже как-то сказал: «У одного из сотрудников Отдела исследований и анализа…хватило наглости сказать мне: «мы тренировали людей не для того, чтобы убивать, а чтобы наблюдать»».[166]

Однако не всё сводилось к сбору информации. С возвращением к власти в 1980 г. И. Ганди Индия хотела преподать Коломбо урок за его проамериканскую политику. Ганди пыталась контролировать боевиков на острове, а её сын, Р. Ганди, делал ставку на посредническую роль Индии в конфликте, одновременно оказывая помощь тамильским сепаратистам в обмен на возможность контроля индийскими ВМФ ланкийского порта Тринкомали.[167]

В середине 80-х гг., когда началось обострение межэтнического конфликта и он перешёл в вооруженную фазу, Индия взяла на себя роль посредника. Индийское руководство было обеспокоено тем, что растущая напряженность вокруг межэтнического конфликта оказывает негативное воздействие на внутри- и внешнеполитическую обстановку в Индии. Ею было организовано немало встреч между правительством Шри-Ланки и тамильскими сепаратистами, но к каким-то значимым прорывам в разрешении конфликта это не привело.

В итоге 29 июля 1987 г. состоялось подписание ланкийско-индийского соглашения о мирном урегулировании межэтнического конфликта, в соответствии с которым Дели принимал на себя обязательство разоружить тамильских боевиков путём направления на север и восток Шри-Ланки индийских сил по поддержанию мира (ИСПМ). Ланкийскому же руководству вменялось в обязанность создать в районах проживания тамильского населения временные органы управления, провести референдум о слиянии Северной и Восточной провинций, признать тамильский в качестве официального языка и провести выборы в провинциальные советы.[168]

Было очевидно, что Индия ставила во главу угла не стремление обеспечить безопасность тамилов, а выполнение своих геополитических целей и обеспечение стратегических интересов. Поначалу цейлонские тамилы воспринимали ИСПМ как освободителей, но «тиграм» удалось путём различных ухищрений кардинально изменить их точку зрения. В условиях, когда тамильские сепаратисты отказывались сложить оружие и насилие продолжалось, Индия решила провести операцию по уничтожению «тигров». Невзирая на то, что крупнейшие города были захвачены, сельская местность и джунгли оставались под контролем сепаратистов.[169] За время пребывания на территории Шри-Ланки ИСПМ потеряла 1200 солдат, и погибло огромное количество мирного населения, как от рук индийских войск, так и от рук террористов.[170] Индийские войска показали свою несостоятельность в процессе урегулирования конфликта, были отмечены случаи насилия и других зверств с их стороны.[171]

Вслед за приходом к власти в Индии нового кабинета сменился и курс индийской политики по отношению к соседнему государству. В самой Шри-Ланке президентский пост занял Р. Премадаса, который стоял в резкой оппозиции индо-ланкийскому соглашению и требовал немедленного вывода ИСПМ с острова. Новые власти Шри-Ланки и ТОТИ фактически объединились, инициировав между собой мирные переговоры. Мирный процесс, начавшийся в середине 1989 г., шел успешно. По соглашению с президентом «тигры» создали политическое крыло своей организации – «Народный фронт Тигров Освобождения». Сепаратистам была обещана возможность вернуть власть на северо-востоке страны, а Премадаса даже санкционировал поставку вооружений и финансов группировке для противостояния индийским вооруженным силам.[172] В итоге ИСПМ были выведены с острова в марте 1990 г.[173]

Впоследствии деятельность ТОТИ была запрещена на территории Индии. Ужесточение позиции Дели и его решение о запрете деятельности ТОТИ на своей территории прежде всего объясняется причастностью «тигров» к убийству Р. Ганди, организацией терактов на территории Индии, а также появлением тезиса о Великом Иламе (т.е. создание независимого государства, состоящего из нынешнего Тамилнаду и северо-восточных районов Шри-Ланки), что могло ещё более усилить волну сепаратизма в различных индийских штатах.

Ланкийский вопрос причинил ущерб статусу Индии в Движении неприсоединения, не способствовал истинным целям регионального сотрудничества, принёс ей репутацию «империалистической» державы, претендующей на гегемонию в Южной Азии.[174]

Межэтнический конфликт в 90-е гг. Сразу после вывода с острова ИСПМ мирные переговоры между руководством Шри-Ланки и ТОТИ начали сходить на нет. В июне 1990 г. «тигры» возобновили борьбу за независимый Тамил Илам. Формальной причиной этого стал отказ правительства от выдвинутых ему ТОТИ условий распустить правительство Северо-Восточной провинции, в которое входили представители других тамильских группировок – их прямых конкурентов – и аннулировать 6-ю поправку к Конституции, запрещавшую политическим партиям проповедовать сепаратизм и нарушать территориальную целостность Шри-Ланки.[175]

Использовав, помимо прочего, то же оружие, которое передало им правительство, ТОТИ захватили почти весь полуостров Джафна, начав тем самым «Вторую иламскую войну». «Тигры» проводили масштабные наступления на армейские подразделения, в частности, в 1990 г. битвы за «Слоновий проход»[176] (перешеек, соединяющий остров с полуостровом Джафна) и за г. Поонерун, в которых погибло большое число ланкийских военнослужащих и было захвачено много военной техники, включая несколько танков.[177]

ТОТИ стали прибегать к актам насилия на новом уровне, используя теракты в качестве одного из основных средств борьбы как против властей, когда те начинали выступать против экстремистов, так и против мирных граждан. Среди наиболее известных политических убийств можно выделить убийства бывшего премьер-министра Индии Р. Ганди в 1991 г., министра обороны Шри-Ланки Р. Виджератне в 1991 г., главы военно-морского флота Шри-Ланки – адмирала К. Фернандо в 1992 г., президента Шри-Ланки Р. Премадасы в 1993 г. и кандидата на президентский пост страны Г. Диссанайаке в 1994 г. и т.д.[178]

В октябре 1990 г. «тигры» организовали массовые этнические чистки против мусульман, выселив их из Северной и Восточной провинций. Все это сопровождалось нападениями на мечети и массовой резней, как, например, убийство 160 мусульман в Каттанкуди[179] и резня в Паллиуагодале, унесшая жизни 142 мусульман.[180]

ТОТИ продолжали укрепляться и распространять свой контроль над значительной частью территории. Уже к 1995 г. почти треть острова фактически принадлежала «тиграм». На полуострове Джафна де-факто было создано сепаратистское квазигосударство со своей администрацией, судебными органами, полицией, тюрьмами, визовой и банковской системами, военно-морским флотом, и армией численностью до 10 тыс. человек, вооруженных самым современным оружием.[181]

В сложившейся ситуации в 1994 г. новый президент Шри-Ланки – Ч.Кумаратунга, дочь Соломона и Сиримаво Бандаранаике, которую избрали во многом благодаря ее обещаниям начать прямой диалог с сепаратистами, начала мирные переговоры и даже подписала соглашение о прекращении огня с ТОТИ. Однако переговоры, в конечном счете, оказались безрезультатными из-за взаимного недоверия между сторонами, отсутствия четкой переговорной базы и новых требований, которые продолжали выдвигать «тигры», что привело в апреле 1995 г. к началу «Третьей иламской войны».[182]

На первом этапе боевые действия для ланкийской армии были достаточно успешны. Начавшаяся в октябре того же года правительственная операция в скором времени привела к взятию г. Джафны и нескольких других городов на подконтрольной «тиграм» территории. Несмотря на свою десятитысячную армию ТОТИ быстро отступали в джунгли и вывели с собой часть гражданского населения. Если во время присутствия на острове ИСПМ «тигры» представляли собой партизанскую силу, то сейчас они приобрели черты национальной армии, которой было необходимо защищать огромные территории и набирать новых рекрутов для ведения открытых боевых действий.[183] Лидер ТОТИ Прабхакаран в связи с этим заявил: «После тактического отступления…мы вновь захватим Джафну путем партизанских атак. Армия не может долго удерживать полуостров».[184]

Уже в июле 1996 г. ТОТИ заняли военный гарнизон в Муллаитиву. После предпринятого «тиграми» крупнейшего наступления в сентябре 1998 г, которое привело к взятию г. Килиноччи, ланкийская армия потеряла 600 человек убитыми.[185] В апреле 2000 г. сепаратисты захватили стратегически важный военный лагерь на «Слоновьем проходе», после чего начали наступление в направлении г. Джафна, в ходе которого человеческие потери исчислялись тысячами с каждой стороны.

Одновременно в этот период проводятся кровавые теракты, нацеленные на высшее руководство страны, сингальское мирное население, а также на объекты, имеющие большое культурное, религиозное и стратегическое значение. Самыми печально известными из них стали: бомбовая атака на Центральный банк Шри-Ланки в 1996 г., теракт на железной дороге на пути поезда в столицу, взрыв бомбы в храме Зуба Будды (после чего ТОТИ была запрещена в Шри-Ланке), покушение на президента Ч. Кумаратунге в 1999 г. и самый дерзкий теракт за всю историю страны – проникновение 24 июля 2001 г. на основную авиабазу ланкийских ВВС «Катунаяке» и одновременно единственный на тот момент международный аэропорт, что нанесло огромный ущерб экономике страны.[186]

К 2000-м гг. необходимость начала мирного процесса была очевидна. Попытки диалога между конфликтующими сторонами на этот раз стали предприниматься при международном посредничестве. ТОТИ даже объявили о прекращении огня, продолжавшемся до апреля 2001 г.[187]

В пользу переговоров выступало население страны, за это же выступал победивший на всеобщих выборах Объединенный национальный фронт во главе с ОНП, который предложил создать для северо-востока страны временный совет с участием ТОТИ. Стороны конфликта были экономически истощены, сокращались военные ресурсы, война больше не способствовала продвижению их политических интересов. События, произошедшие 11 сентября 2001 г., и последовавшая война с терроризмом также повлияли на решение «тигров» вступить в переговоры и зарекомендовать себя как нетеррористическую организацию, тем самым создав пространство для маневра.[188]

Интернационализация вооруженного конфликта и его окончание. В декабре 2001 г. «тигры» вновь объявляют о прекращении огня и уже 22 февраля 2002 г. между ТОТИ и правительством Шри-Ланки в Осло подписано не носящее временных рамок Соглашение о прекращении огня (СПО), в соответствии с которым стороны обязались прекратить наступательные военные операции, предпринять меры по строительству доверия с целью улучшения жизни населения страны и создать Миссию по наблюдению (МНШЛ) в Шри-Ланке за соблюдением прекращения огня.[189] Ланкийские власти сняли запрет на деятельность ТОТИ, а «тигры», со своей стороны, отказались от требований создать независимое государство.[190]

До 2000 г. межэтнический конфликт в Шри-Ланке был малоприоритетным направлением для ведущих мировых держав, которые рассматривали свое участие на ланкийском направлении в разных областях, не придавая главенствующего значения мирному процессу. Однако после 2000 г. ситуация стала меняться, и к мирному процессу стали подключаться различные акторы международных отношений.

Можно назвать несколько причин такого резкого изменения отношения мирового сообщества к событиям в Шри-Ланке: во-первых, усилились опасения фактического разделения страны, что могло бы способствовать росту сепаратизма в других частях мира; во-вторых, после 11 сентября 2001 г. неправительственные организации военного характера стали рассматриваться как потенциальная угроза всеобщей безопасности; в-третьих, обе конфликтующие стороны согласились с необходимостью внешнего участия или посредничества; в-четвертых, акторы международных отношений сделали вывод, что внутренняя обстановка в стране позволяет осуществить процесс мирного урегулирования; в-пятых, приход к власти правительства ОНП, провозгласившего программу экономических реформ, способствовал усилению поддержки стран-доноров.[191]

Геополитические интересы США в Южной Азии, в первую очередь, направлены на предотвращение появления регионального гегемона в лице Индии, который в будущем мог бы потенциально угрожать американским интересам в азиатском регионе. В этой связи главными приоритетами Соединённых Штатов в Южной Азии являются: предотвращение сближения Индии с Китаем или Россией, что подрывает стратегические интересы США в регионе, и внушение Дели мысли о том, что контроль США над стратегической стабильностью на всём субконтиненте пойдёт ему лишь на пользу.[192]

Шри-Ланка, расположенная в «подбрюшье» Индии, в этой ситуации является для Соединённых Штатов одним из главных партнеров, с помощью которых они могли бы распространить своё влияние и усилить своё присутствие в Южной Азии. Коломбо, в свою очередь, тоже преследует свои стратегические интересы, сотрудничая с Соединёнными Штатами, учитывая их решающую роль в таких организациях как МВФ и Всемирный Банк, которые координируют экономическую помощь Шри-Ланке.[193]

Шри-Ланка является важным союзником США по поддержанию безопасности в регионе. Эскалация межэтнического конфликта между ланкийским правительством и ТОТИ, а также участие Соединенных Штатов в его урегулировании способствовало расширению и укреплению военных связей и сотрудничества по линии спецслужб двух стран.[194]

С тех пор как стали расширяться взаимоотношения двух стран, структура армии Шри-Ланки и её военная доктрина начали трансформироваться по образцу американских вооруженных сил. В частности, особую роль стали возлагать на развитие военно-воздушных сил, к чему приложили свою руку Соединённые Штаты Америки.[195]

Для Соединённых Штатов укрепление государства Шри-Ланка является важной составляющей в закреплении своих стратегических интересов на острове. Настойчивое сопротивление ТОТИ в северо-восточных районах страны мешало в полной мере достичь этой цели.

Другим основным интересом США в ланкийском вопросе было противодействие терроризму. Деятельность ТОТИ на территории Соединённых Штатов была запрещена в 1997 г. По отношению к этой организации американцы, которые вдобавок являлись одними из четырех сопредседателей мирного процесса в урегулировании межэтнического конфликта в Шри-Ланке, старались играть роль «жесткого» критика, прежде всего, по таким вопросам как терроризм, политические убийства тамильских диссидентов, призыв несовершеннолетних в военизированные формирования и права человека.[196] Мирный процесс и личное участие Р. Армитажа, бывшего заместителя секретаря госдепа, выдвинули Шри-Ланку на необычно высокий уровень в системе внешнеполитических приоритетов США.

Норвегия была включена в мирный процесс урегулирования межэтнического конфликта в Шри-Ланке в 1999 г. и являлась его главным сопредседателем. Норвегия пользовалась сразу двумя преимуществами: во-первых, она устраивала как правительство Шри-Ланки, так и ТОТИ, а во-вторых, имеет большой опыт в посредничестве и поддержании мира. В частности при её участии был подписан мирный договор в Осло в 1993 г. между Израилем и Палестиной.[197]

Норвегия выступила главным посредником в мирном процессе в Шри-Ланке, закрепив за собой это место после удачного посредничества в подписании СПО в Осло. Немаловажную роль в мирном процессе сыграл специальный представитель от Норвегии Э. Сольхайм.

В то же время Осло закрывало глаза на многочисленные нарушения СПО со стороны «тигров», за что подвергалось резкой критике определенных политических кругов Шри-Ланки, мировой общественности и различных МНПО. «Масла в огонь» добавил инцидент с норвежской поставкой «тиграм» оборудования для радиовещания, что было расценено властями Шри-Ланки как явная демонстрация симпатий Норвегии к ТОТИ.[198] Это в значительной степени объясняется сильными позициями тамильского бизнеса в экономике Норвегии, особенно в рыболовной промышленности.

Важная роль отводилась МНШЛ, которая была создана в соответствии с одной из статей СПО. В её состав, по требованию властей Шри-Ланки и ТОТИ, входили только скандинавские страны, представленные Норвегией, которая её возглавляла, и Исландией (раньше в её состав входили все пять скандинавских стран). Наблюдатели от этой комиссии располагались в шести округах Шри-Ланки, но также имели право проводить расследования, связанные с нарушениями СПО и прав человека, в других частях страны за исключением территорий подконтрольных ТОТИ. МНШЛ имела больше неудач, чем успехов в плане предотвращения нарушения СПО. Она не смогла предотвратить убийства политических оппонентов, торговлю оружием и преследование «тиграми» гражданских лиц.[199]

Кроме этого, перед Норвегией вставала дилемма между ролью посредника в межэтническом конфликте и ролью наблюдателя за выполнением СПО. Будучи посредником, она не могла жёстко критиковать ни одну из двух сторон мирного процесса, что не позволяло МНШЛ в полной мере выполнять свою роль наблюдателя. В свете всего вышесказанного их часто клеймили как настроенных протамильски.[200]

Япония – один из сопредседателей мирного процесса в Шри-Ланке, возглавляемого Норвегией. Обеспечивая более 45% всего объема международной экономической помощи Шри Ланке, Япония являлась крупнейшим донором, но с назначением Я. Акаси на должность специального представителя в мирном процессе и взятия на себя обязанностей сопредседателя она также стала крупным политическим игроком в ланкийском вопросе. Следует отметить, что это вызывало определенную озабоченность Индии в связи с попытками другой азиатской державы усилить свое политическое и экономическое влияние в Шри-Ланке. Токио выступало за укрепление мирного процесса и предлагало оказать экономическую помощь на официальном уровне, однако, как и США, была не совсем готова выделять значительные суммы на восстановление Шри-Ланки, пока там продолжается конфликт.[201]

Европейский Союз являлся еще одним сопредседателем мирного процесса. ЕС играл важную политическую роль в качестве «мягкого» критика ТОТИ, чтобы создать баланс жесткой позиции США и Индии по отношению к «тиграм». Основные интересы ЕС – это мирное урегулирование, миграция, демократия и права человека. Тем не менее, решение ЕС о запрете на въезд официальных делегаций ТОТИ в страны Евросоюза в 2005 г. показывало, что европейцы были готовы использовать не только «пряник», но и «кнут», чтобы заставить «тигров» изменить свое поведение.[202] В ответ «тигры» заявили, что не смогут гарантировать безопасность странам Евросоюза, входящим в состав МНШЛ и потребовали их выхода из нее.[203]

Пакистан является второй южно-азиатской страной, преследующей свои геополитические интересы в Шри-Ланке. Прежде всего он заинтересован в создании противовеса индийскому влиянию. Он предоставляет военную помощь правительству, но есть также предположения, что Пакистан (вместе с Ираном и странами Ближнего востока) поддерживают неофициальные связи с мусульманскими группами на Востоке Шри-Ланки.[204]

Великобритания. Несмотря на то, что Англия являлась далеко не самым крупным донором, она играет очень большую роль благодаря своим историческим связям и многосторонним формам участия, включая дипломатические отношения и торговлю. Великобритания имеет взаимные соглашения в области обороны и разведки с Соединенными Штатами. Вследствие этого традиционные военные связи и сотрудничество по линии спецслужб Британии и Шри-Ланки были выгодны США. Интересно, что до 1997 г. все военачальники ланкийской армии были выпускниками Королевской военной академии.[205]

Определённые интересы в межэтническом конфликте в Шри-Ланке имела и Российская Федерация. В 80-х гг. Советский Союз и Индия имели схожие взгляды на ситуацию в Шри-Ланке. Оба государства были против вовлечения нерегиональных сил в происходящее на острове и подозревали Коломбо в прозападных преференциях. По их мнению, это оказывало дестабилизирующий эффект на безопасность в регионе. Изначально поддерживая Индию в ланкийском вопросе, СССР позже выразил неудовлетворение политикой Р. Ганди, проводимой по отношению к происходящему, что явилось результатом непоследовательного внешнеполитического курса Горбачева.[206]

В наше время Российская Федерация оказывала морально-политическую поддержку правительству Шри-Ланки в связи с внутренним вооруженным конфликтом, исходя из принципа сохранения территориальной целостности и прекращения практики терроризма и экстремизма со стороны ТОТИ. Важной вехой в отношении двух стран стало подписание в 2001 г. Совместного Заявления по борьбе с международным терроризмом, в котором был отмечен комплекс совместных мер по борьбе с терроризмом и подчёркивалась необходимость разработки новых и ратификации уже подписанных международных правовых документов, направленных на борьбу с общемировым терроризмом.[207] В пору, когда чеченский вопрос остро стоял для Российской Федерации, Шри-Ланка неизменно поддерживала меры российского правительства, направленные на стабилизацию положения в проблемной республике. Учитывая, что вопрос сепаратизма являлся одним из центральных во внутренней политике Шри-Ланки, правительству этой страны было легче найти общий язык и наладить сотрудничество со странами, сталкивающимися со схожими проблемами.

Активное участие в восстановлении экономики Шри-Ланки принимали и международные организации, среди которых особое место занимали Всемирный банк и Азиатский банк развития. Они хоть и являлись одними из крупнейших доноров, но не пытались использовать это преимущество в политической области. ООН тоже ограничивало свои интересы только вопросами защиты прав детей в вооруженном конфликте, развития и оказания помощи по преодолению последствий цунами. Исторически сложилось так, что обе стороны конфликта, а также Индия всегда выступали против посреднических услуг ООН.[208]

В течение 2002-2003 гг. при мощной международной поддержке проводятся шесть раундов переговоров в Таиланде, Норвегии, Японии, Германии и ряд донорских конференций в Осло, Вашингтоне и Токио по сбору средств для реконструкции и развития Шри-Ланки в целом и для восстановления Северо-восточной провинции, в частности. Но в итоге «тигры» выходят из переговоров, мотивируя это отказом пригласить их на международную конференцию по Шри-Ланке в Вашингтоне, невыполнением условий перемирия и оккупацией синглальскими военными тамильских городов и поселений.[209] Тем не менее, ТОТИ не вышли из мирного процесса, заявив о своей приверженности политическому решению конфликта.

Этому можно найти очень простое объяснение. СПО очень благоприятно сказалось на деятельности «тигров». Оно дало им возможность начать вербовку новых бойцов и даже открыло доступ к территориям, подконтрольным правительству, которые до этого момента были закрыты для этих целей. Другие преимущества включали признание «тигров» главной организацией, представляющей интересы тамилов на северо-востоке острова, большинством партий и разоружение правительством тамильских парламентских группировок и, следовательно, ликвидация остатков тамильского сопротивления «тиграм» на северо-востоке.[210] С 2001 по 2003 гг. численность личного состава ТОТИ увеличилась с 7-8 тыс. до 19-20 тыс.[211]

В этот период происходит рост финансового бюджета ТОТИ. Он составлял в среднем от 200-380 млн. долл. США, который формировался за счет наркотрафика, незаконной торговли оружием, поступлений от тамильских диаспор и НПО за рубежом, а также за счет своего бизнеса внутри страны и за ее пределами и за счет сбора налогов и вымогательства.[212]

В конце 2003 г. «тигры» выдвинули предложение по созданию Временной «самоуправляемой» администрации, в котором содержался пакет мер по предоставлению автономии северо-востоку страны и передачи власти администрации с преобладанием в ней членов ТОТИ до момента урегулирования конфликта путем переговоров.[213] Резкий ответ президента страны Кумаратунги чуть не сорвал мирный процесс, когда она объявила чрезвычайное положение, взяла под контроль ключевые министерства и распустила парламент, объявив досрочные выборы, в результате которых в апреле 2004 г. парламентское большинство получил Объединенный народный альянс освобождения во главе с оппозиционной Партией свободы Шри-Ланки ПСШЛ, лидером которой была Кумаратунга.[214] Опасения возобновления вооруженного конфликта исчезли после того, как правительство выразило намерение продолжить мирный процесс, а предложение «тигров» сошло на нет.

В это время внутри ТОТИ происходит самый крупный за всю их историю раскол. Приближенный Прабхакарана, второй человек в сепаратистской организации, командующий группировкой ТОТИ в восточной провинции «полковник» Каруна под предлогом того, что северные тамилы игнорируют интересы восточных, к числу которых относился он сам, выходит из состава ТОТИ и создает собственную группировку, состоящую из 6 тыс. бойцов, которые раньше находились в рядах «тигров».[215]

Фактор Каруны стал причиной нарастания напряженности в стране. Его группировка получала помощь от вооруженных сил Шри-Ланки, «тигры» обвиняли военных в продолжении боевых действий чужими руками. Между основными силами «тигров» и «каруновцами» часто проходили стычки. В условиях внутренних разборок между этими двумя военизированными организациями было сложно возобновить мирный диалог с властями.[216]

С середины 2004 г. ТОТИ начинают создавать на подконтрольной им территории новые военные лагеря, в центре Коломбо гремит взрыв, который предположительно организовали «тигры», что свидетельствует о негативном тренде в мирном процессе.[217] В июле 2005 г. «тиграми» был убит министр иностранных дел страны Л. Кадиргамар, тамил по национальности и непримиримый противник ТОТИ,[218] что имело мощный международный резонанс и привело к их маргинализации со стороны международного сообщества.

Перспективы продолжения мирного процесса угасали. Достаточно обратить внимание на количество нарушений сторонами СПО: в период с начала 2002 г. по ноябрь 2005 г. «тиграми» было совершенно 3424 нарушения, а правительством Шри-Ланки – 153.[219]

В конце 2005 г. Прабхакаран заявил, что «тигры» возобновят борьбу, если правительство не предпримет серьезных шагов на пути к миру.[220] Насилие продолжало нарастать, и несмотря на попытки Норвегии вернуть возникшую ситуацию в мирное русло боевые действия между ТОТИ и правительственными войсками возобновились. В середине 2006 г. началась «Четвертая иламская война», хотя стороны формально продолжали придерживаться СПО вплоть до начала 2008 г.[221]

Заключительный этап конфликта проходил за явным преимуществом правительственных сил, которые вели операции по полному физическому уничтожению боевиков ТОТИ и, прежде всего, их руководства. Несмотря на отчаянные попытки «тигров» исправить положение вплоть до того, что они начали использовать мирное тамильское население в качестве живого щита, их сопротивление было окончательно сломлено, а их лидер Прабхакаран был уничтожен. 16 мая правительство Шри-Ланки официально объявило о завершении кровавого межэтнического конфликта, который раздирал страну на протяжении более 25 лет.[222]

Выводы по разделу

Проведенный анализ феномена межэтнического конфликта на примере событий в Шри-Ланке позволяет сделать научно обоснованные выводы причинно-следственных связей, стимулировавших вооруженное противостояние этнических групп в стране:

- проводимая англичанами политика «разделяй и властвуй» во времена колониализма;

- зарождение движения сингальского возрождения среди буддийского духовенства и сингальской элиты;

- ущемление сингало-буддийским большинством тамило-индуистского меньшинства.

Главной сепаратистской силой, противостоявшей правительству Шри-Ланки, выступали Тигры освобождения Тамил Илама. Своеобразие этой организации и ее отличие от других экстремистских течений заключалось в сочетании противоречащих друг другу характеристик: повстанческое движение, квазигосударство, террористическая группировка и обычное бандформирование.

Межэтнический конфликт в Шри-Ланке служит примером того, как нежелание центральных властей, чаще всего представленных этническим большинством, пойти даже на незначительные уступки этническому меньшинству, приводит к кровопролитию внутри страны. Так, отказ властей Шри-Ланки выполнить минимальные требования тамилов – о равном представительстве в государственном совете, о признании тамильского языка вторым государственным, а затем о создании федеративной системы государственного устройства – и ее дискриминация, привели к радикализации требований последних и вооруженной борьбе за образование независимого государства.

Исследовав динамику развития межэтнического конфликта на острове, автор выделил особенности и характерные черты анализируемого феномена, которые позволяют условно разделить его на несколько этапов:

- 1948-1972 гг. – нахождение конфликта в латентной стадии, рост напряженности;

- 1972-1983 гг. – переход межэтнического конфликта из латентного в актуализированное состояние (оглашение требований о создании независимого государства, зарождение сепаратистских движений);

- 1983-1987 гг. – взаимное признание конфликта, эскалация конфликта, переход его в вооруженную фазу;

- 1987-1990 – первая интернационализация конфликта, превращение Индии в одного из участников конфликта;

- 1990-1994 гг. – укрепление ТОТИ и де-факто создание нового государства на северо-востоке страны;

- 1995-2002 гг. – полномасштабная гражданская война между правительством Шри-Ланки и ТОТИ;

- 2002-2006 гг. – вторая интернационализация конфликта, мирный процесс при широком международном посредничестве;

- 2006-2009 гг. – начало очередной фазы вооруженного конфликта, выход из мирного процесса, победа вооруженных сил Шри-Ланки путем уничтожения руководства и наиболее боеспособных формирований ТОТИ.

Заключение

Комплексное исследование феномена межэтнических конфликтов в современной мировой политике на примере Шри-Ланки позволяет сделать вывод, что это сложное, многоплановое явление. Причиной межэтнического конфликта является противоречие на этнической почве, инициированное снизу или сверху и произрастающее в результате острых социально-экономических проблем, получивших свое выражение сначала через бытовые конфликты, и/или в результате борьбы элит с целью получения привилегий или ценностей на фоне исторических предпосылок, завышенного или заниженного уровня национального самосознания и резкого усиления процессов глобализации и модернизации.

Главные отличия межэтнических конфликтов от других видов социальных конфликтов заключаются в следующем:

1. они являются одними из самых затяжных, латентная и открытая фаза могут не раз чередоваться;

2. урегулирование таких конфликтов не всегда означает их разрешение, и насилие может вспыхнуть с новой силой;

3. эти конфликты могут продолжаться несмотря на попытки элит конфликтующих сторон их остановить;

4. межэтнические конфликты не содержат в себе того конструктивного потенциала, который наблюдается в других видах социальных конфликтов.

Межэтнические конфликты, получившие широкое распространение во второй половине XX в., являются причиной деградации многих стран, в которых они происходят. Им сопутствуют экономическая разруха и гуманитарная катастрофа; у людей, проживающих в этих странах, вырабатывается перманентное чувство страха. Поэтому возникает острая необходимость изучения и понимания природы и закономерностей возникновения межэтнических конфликтов для более успешного их предотвращения, урегулирования и даже разрешения. Важную роль в этом процессе играют межправительственные организации, прежде всего ООН, которые ведут работу по предотвращению и урегулированию внутренних вооруженных конфликтов, в том числе межэтнических. Однако усилий одних только МПО недостаточно, если сами национальные государства не будут к этому стремиться.

Поскольку самые большие провалы происходят именно в сфере предотвращения этнических чисток и геноцида, первоочередной задачей является совершенствование законодательства и заполнение правового вакуума в современном международном праве в сфере конфликтных этнических отношений.

Распад колониальной системы создал множество очагов трений и конфликтов на национальной почве в бывших колониях, где присутствовали разные этнические группы, каждая из которых желала быть титульной нацией. Мышление мифологическими категориями и создание образа врага, как это было, к примеру, в среде буддийского духовенства и сингальской элиты Шри-Ланки, приводят к затяжным кровавым межэтническим конфликтам, чаще всего принимающим форму вооруженной борьбы за независимость территории компактного проживания ущемляемой этнической группы.

Власти Шри-Ланки проявили политическую близорукость, когда отказались пойти на минимальные уступки тамилам сначала путем ограничения их участия в управлении государством, ущемления их гражданских и политических прав, затем дискриминации по языковому и религиозному признаку и в итоге отказа от предоставления широкой автономии тамильскому населению острова.

Когда же конфликт перерос в вооруженную стадию, то правительство старалось сочетать силовые методы решения проблемы с политическими шагами, направленными на мирное урегулирование. Последней попыткой политического урегулирования конфликта стал мирный процесс 2002-2006 гг., где мы видим широкие рамки международного участия в ланкийском урегулировании. Во-первых, можно констатировать, что одних участников мирного процесса в большей степени интересовало выполнение геостратегических задач, а других – вопросы прав человека, демократизации и либерализации. Во-вторых, одни страны играли в отношении ТОТИ роль «жестких» критиков, поддерживая твердую антитеррористическую линию и используя «кнут» санкций и обвинений. Другие, «мягкие» критики, предлагали «пряник» международного признания и помощь на нужды развития в обмен на уступки в мирном процессе. И, в-третьих, участники мирного процесса в лице международных организаций оказывали значительную финансовую помощь в разрешении межэтнического конфликта, мобилизовали мировую общественность на шаги в пользу политического урегулирования и способствовали достижению консенсуса между непосредственными участниками конфликта. В то же время и ТОТИ, и правительство Шри-Ланки до последнего дня выступали против посреднических услуг ООН, считая конфликт их сугубо внутренним делом.

Проведенное комплексное исследование феномена межэтнических конфликтов позволяет достаточно обоснованно ответить на вопрос, почему в такой относительно небольшой стране как Шри-Ланка, где ланкийское правительство имело перед сепаратистами значительное преимущество в материальных и человеческих ресурсах и международную поддержку, межэтнический вооруженный конфликт продолжался более 25 лет?

Во-первых, ТОТИ удавалось вести тонкую тактическую игру на противоречиях между основными политическими партиями внутри страны и за счет коррумпированности многих правительственных чиновников и военных.

Во-вторых, политические просчеты руководства Шри-Ланки, когда они шли на мирные переговоры с сепаратистами. «Тигры» использовали мирные переговоры лишь для перегруппировки сил и перевооружения.

В-третьих, стабильные финансовые потоки, которые экстремисты получали из-за границы. Бóльшую часть времени они не пресекались ни мировым сообществом, ни властями Шри-Ланки.

В-четвертых, ТОТИ смогли долгое время сохранять лицо угнетенных борцов за независимость и получать моральную поддержку Западного общества, по сути, являясь террористической организацией.

Так или иначе, межэтнический вооруженный конфликт в Шри-Ланке закончился полным разгромом наиболее боеспособных формирований ТОТИ и уничтожением всех их лидеров.

Несмотря на то, что экстремистским группировкам, в особенности «тиграм», удавалось успешно вести борьбу в течение стольких лет, их мечта о создании самостоятельного государства не могла бы иметь практических последствий. С одной стороны, власти Шри-Ланки при поддержке буддийского духовенства и сингальских националистов ни при каких обстоятельствах не поступились бы и частью своей территории. С другой – сами «тигры», контролировавшие север острова и практически создавшие на этой территории тамильское квазигосударство, которое обладало многими атрибутами настоящего, никогда не шли на его юридическое становление. Наиболее вероятное объяснение – «тигры» не мыслили себя вне процесса «вечной борьбы», а провозглашение независимости оставило бы их без цели, к которой надо стремиться. Юридическое становление государства автоматически повлекло бы за собой проведение выборов, к чему явно не был склонен авторитарно настроенный Прабхакаран и высшие чины его организации.

В заключении необходимо подчеркнуть, что формат проведенного исследования не позволил ответить на ряд актуальных вопросов:

- конфликт завершен, но устранены ли противоречия, которые явились причиной его возникновения;

- удастся ли центральным властям не повторить ошибок, совершенных ими за последние 60 лет;

- будут ли тамилы продолжать бороться за создание Тамил Илама или это будет движение за ограниченную автономию;

- будет ли это вооруженная борьба или будут использоваться только политические методы;

- какие силы встанут во главе тамилов в ближайшем будущем?

Это подтверждает потребность дальнейшей работы по исследованию феномена межэтнических конфликтов в современной мировой политике.