Смысле слова ворвалась в их театр-дом. «Макбет» снова, как когда-то,

Когда они вместе ставили «Мачеху Саманиш-вили», соединил эти два

Имени в нашем сознании. Однако спутал их режиссерские карты.

Создавалось ощущение, что они поменялись местами. Чхеидзе выгля-

Дел сумрачнее и судил беспощаднее. Стуруа показался мягче и

Сентиментальнее.

Спектакль Чхеидзе в БДТ был спектаклем о невыносимой легкости

Убийства.

Мир «Макбета» ужаснул режиссера. Перефразируя Шекспира, можно

Было бы сказать, что мир видений расстроил мир его души, и с этим

Наваждением он боролся — не в силах избавиться от мыслей, в которые,

Как советовала леди Макбет, лучше было не углубляться. Сон Стуруа

Тоже был «руками Макбета зарезан». Однако этот мир вызывал в нем не

Ужас, а досаду. Он словно сожалел о людях, которые не ведают, что

Творят. У Стуруа получился спектакль о невыносимой тяжести

Раскаяния, о трех поколениях обреченных (Макбет и его друзья — «дети»

Дункана, у друзей Макбета тоже есть или будут дети) — о трех поколени-

Ях, обреченных в войне и после войны пить варево ведьм, в котором

Плавают пальчики новорожденного ребенка, утопленного шлюхой в

Придорожной канаве.

«Амфитрион» Туманишвили смотрелся репликой мастера в этом

Споре-неспоре его учеников. Не думаю, что учитель видел хотя бы один

Из спектаклей своих учеников, но в принципе иное театральное

Мироощущение заставило его иначе откликнуться на жизнь. Трагедии (а

Президентство З.Гамсахурдия и гражданская война, случившая при нем,

Стали трагедией страны, которую русские всегда обожали и которая для

Них казалась раем на земле) — трагедии в жизни Туманишвили вдруг

Противопоставил комедию в театре, где любовь побеждает смерть,

Человек побеждает бога, свет побеждает тьму, а жизнь — войну. Это

Была божественная печаль по поводу невыносимой легкости бытия.

Спектакль был прозрачен и невесом. Он таял на глазах, как снежинка в

Руке. Когда на белых ширмах взлетали от ветра белые занавески и тихо

Загорался ночник, так и казалось, что такой «Амфитрион» был вымечтан

Двадцатилетним юношей Мишей Туманишвили много лет назад, где-нибудь

В военном госпитале, в окопе или в плену, в тот миг, когда смерть стояла

Рядом, а жизнь выглядела роскошью, одетой в «радужные цвета

Неожиданности». Это был самый пацифистский спектакль из тех, что я

Видела. О войне в нем говорилось с иронией и снисхождением, как о

Глупости: «войны бывают разные, но воины все одинаковые» (Жироду). О

Смерти — просто и мужественно, как о неизбежном итоге жизни. О жизни —

Страстно и с изумлением, как о новости, которая всегда нова.

Коль скоро у Жироду миф переплетался с реальностью, а античная легенда

Была пересказана современным языком, Туманишвили пустил в ход все, что

263

Попалось под руку (художник Юрий Гегешидзе). Пурпурная тога Юпитера

Без усилий рифмовалась с пышным кринолином Алкмены. Обломок

Античной колонны соседствовал с балюстрадкой старого Тифлиса. Куча

Неудобных и, казалось бы, несовместимых предметов помогала

Режиссеру преодолевать неудобство случившихся обстоятельств.

Театральные осветители по сигналу Меркурия (Русудан Болквадзе)

Опускали ночь на Фивы или заставляли солнечных зайчиков скакать по

Постели Алкмены. Появление Юпитера (Георгий Пипинашвили)

Возвещал звук реактивного самолета. Войну объявляли по радио,

Сообщая затем «точное фиванское время». Перед походом полководец

Амфитрион (Заза Микашавидзе) неторопливо пил утренний кофе. А

Алкмена (Нинели Чанкветадзе), собирая мужа в дорогу, упаковывала в

Дорожный мешок термос. На войну здесь уходили на минуточку. Именно

Такое ощущение, хотя и недолго, сохранялось и в 1941 году.

Сюжет купался в мелодиях старых фокстротов и танго, прыгал, как

Мяч, между смехом и слезами. То стилизовался под романтический театр

На котурнах, то будто бежал через старый грузинский дворик, в котором

Радовали слух и глаз чисто национальные зарисовки быта и нравов. То

Рождал бурю ассоциаций (для тех, кто знает и помнит) — со старыми

Фильмами о войне (не о битвах, а о людях), со старыми спектаклями

Самого Туманишвили, которые для одних были новым словом в

Искусстве, а другим казались попранием национальных традиций.

Как ни странно, и «Амфитрион» разделил зрительный зал. Кто-то из

Молодых уходил с него с разочарованным видом — он пришел на встречу

С легендой, а легенда выглядела как-то немасштабно. Вместо

Монументального полотна ему предложили любоваться рыжими

Завитками волос на висках красавицы Алкмены. «Так ставили в 60-е», —

Свысока сказал кто-то рядом. И был не прав. Так ставил еще раньше

Только Туманишвили и был за это нещадно обруган. Как мало мы

Помним. Как быстро забываем. Как легко путаем мастера с его

Эпигонами. Впрочем, и об этом Туманишвили догадался раньше нас.

Еще в 1983 году он написал в своей книге «Режиссер уходит из театра»:

«Иногда я думаю, что мое театральное поколение было чем-то вроде

Понтонного моста, который временно навели, чтобы перейти на другой

Берег, а затем разобрали. А нам казалось, что мы строим навечно. По

Этому мосту театр перешел от искусства романтического, декла-

Мационного, патетического, риторического к искусству режиссерских

Метафор, в котором актер стал играть роль инструмента в большом

Оркестре». Даже если это и так, это совсем немало. Что и доказывает

Творчество самых знаменитых учеников Туманишвили — Темура

Чхеидзе и Роберта Стуруа.

Ночь опускается в Фивы. Тьма обнимает сцену. «Я люблю тебя», —

Шепчут вечные влюбленные, Амфитрион и Алкмена. «Я люблю тебя» —

Это были последние слова последнего спектакля Туманишвили. Он

Видел в жизни много плохого, как утверждал сам. Но считал себя

Счастливым человеком. Что такое счастье, он и попытался объяснить в

Своем последнем спектакле. Счастье — это просыпаться от того, что

Солнце светит в окно; это знать, что любишь и любим; вдыхать запах

Травы после дождя и слушать шум прибоя; радоваться, что у тебя есть

Дети и внуки... И будет жизнь, несмотря ни на что. Человека, который

Видел много плохого, стоило послушать.

Наталья Казьмина

266

267

ОГЛАВЛЕНИЕ

А.Васильев. Из тумана вышли . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Н.Казьмина. От редактора. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Наталья Крымова. Их невозможно утомить и успокоить.

Природа грузина сама по себе театральна . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13

Вступление . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19

Глава VI. Модель будущего спектакля . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21

Глава VII. Идейно-тематический замысел (литературный анализ). 26

Глава VIII. О действенном анализе

(первая часть режиссерского плана) . . . . . . . . . . . . . . . . 40

Глава IX. Театральный анализ

(вторая часть режиссерского плана) . . . . . . . . . . . . . . . . 64

Глава X. Преображения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87

Глава XI. Режиссерское решение спектакля

(третья часть режиссерского плана). . . . . . . . . . . . . . . . 102

Глава XII. «Юлий Цезарь». Экспликация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123

Глава XIII. Зритель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 165

Глава XIV. Обратная связь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 173

Глава XV. Упражнения, используемые при воспитании режиссеров 186

ПРИЛОЖЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 207

Глава I. Наука и искусство . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 208

Глава II. Отступление в таинственную страну стилей . . . . . . . . . 214

Глава III. Творческое воображение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 223

Глава IV. Специфика театрального искусства . . . . . . . . . . . . . . . .234

Глава V. Первичные элементы актерского искусства . . . . . . . . . 239

Указатель использованной литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 254

Конспект учебника по режиссуре

(для студентов и только для студентов). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 257

Невыносимая легкость бытия.

Последний спектакль М.Туманишвили . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 261

268

269

Идея издания — Анатолий Васильев

Редактор-составитель— Наталья Казьмина

Художник издания — Игорь Попов

Дизайн и компьютерная верстка — Сергей Чернышев

Ответственный за выпуск — Аркадий Раскин

__