Общая теория занятости,  процента и денег»: методологические,  теоретические и практические новации

Через 10 лет после появления «Общей теории» П. Самуэльсон дал ставшую хрестоматийной оценку этой книги: «Это плохо написанная, плохо организованная книга; и обыватель, который положился на репутацию автора и купил ее, пожалел о потраченных 5 шиллингах. Она совершенно не годится для процесса обучения. Она претенциозна, полемична и не слишком щедра на признания чужих заслуг. Она полна иллюзий и недоразумений: вынужденная безработица, единица заработной платы, равенство сбережений и инвестиций, механизм мультипликатора, связь предельной эффективности капитала и процента, вынужденные сбережения, различные нормы процентов и многое другое. Кейнсианская система изложена так путано, как будто сам автор плохо понимал ее суть и основные черты; и конечно, он демонстрирует худшие черты, когда пытается выяснить отношения с предшественниками. Взлеты интуиции и озарения переплетаются со скучной алгеброй, а двусмысленные определения неожиданно ведут к незабываемым побочным линиям рассуждении. Но когда все это остается позади, мы находим анализ ясным и новым. Короче говоря, это работа гения»[555].

Еще более изысканной является оценка, данная биографом Кейнса Р. Скидельским, причем не только «Общей теории», но через нее и самому Кейнсу. «В том, что книга не утрачивает своей привлекательности, она напоминает автора. Кейнс был магической фигурой, и естественно, что он должен был оставить магическую работу. Никогда еще не было такого экономиста, как он: человека, который соединял бы столько качеств, причем такой высокой пробы, которые будоражили его мысль. Он был экономистом непостижимо курьезного ума; математик, который мог ослепить людей невероятными нематематическими фантазиями; логик, который следовал логике искусства; мастер-строитель, который оставил памятники в камне, а не только в слове; чистый теоретик, прикладник и государственный служащий одновременно; представитель академического мира, тесно связанный с Сити. Даже его сексуальная амбивалентность играла определенную роль в формировании его взглядов. Он обладал смелостью и решимостью, чтобы выступить против своей страны и ее традиций и предложить миру новые партнерские отношения между правительством и народом, чтобы сделать жизнь лучше. Книга и привлекает, и отталкивает, так как личные качества, слабости, интересы и страсти этого человека слишком хорошо в ней проступают»[556].

Приведенные высказывания говорят о том, что простое и строгое изложение «Общей теории» - задача весьма трудная, а полученный результат вряд ли будет бесспорным. Не случайно некоторые исследователи, утомленные поисками истинной формулировки «Общей теории», предпочитают относиться к ней не столько как к законченной теоретической конструкции или руководству по теории экономической политики, сколько как к свидетельству интеллектуальных поисков ее автора.

Имея в виду все эти обстоятельства, следует начать с обсуждения новаторских идей Кейнса и лишь потом обратиться к модельному изложению концепции.

Кейнс назвал свою теорию «теорией выпуска и занятости в целом». Таким образом, он подчеркивал, во-первых, что в центре внимания — вопрос о факторах, определяющих объем производства и занятости, а не проблема аллокации ограниченных ресурсов и в связи с этим проблема равновесных цен; а во-вторых, определяющим является макроэкономический подход.

В отличие от предыдущих работ, в которых Кейнс рассматривал экономику, тесно связанную с мировым хозяйством, в «Общей теории» он сосредоточился на анализе закрытой экономики. Этот сдвиг означал признание того реального факта, что глобальный характер кризиса делает невозможным для отдельной страны выйти из него за счет других. Кроме того, большая острота кризиса в США, где цены и зарплата были более гибкими, а связи с внешним рынком слабее, чем у Англии, побудила обратиться именно к закрытой экономике.

Кейнс внес следующие изменения в аналитический инструментарий.

Отправной точкой в его рассуждениях является совокупный спрос, роль которого, как писал сам Кейнс, недооценивалась предшествующими экономистами, прежде всего классиками (заметим, как старыми, так и новыми). Совокупный спрос у Кейнса многозначен, но прежде всего — это «ожидаемая выручка» от реализации произведенной при данном уровне занятости продукции, т.е. ожидаемый спрос. Подобный подход позволяет включить в модель ожидания.

Если в «Трактате о деньгах» в центре внимания — отклонения от долговременного равновесия, то в «Общей теории» речь идет о множестве состояний краткосрочного равновесия с неполной занятостью, каждое из которых определяется специфическим (заданным) состоянием ожиданий. Переход от одного состояния к другому зависит от ожиданий, и именно роль ожиданий в экономике определяет важность денег как связующего звена настоящего и будущего.

Предположение о том, что ожидания будущей прибыли заданы, является теоретическим приемом, который позволяет установить единицу измерения времени, т.е. содержательно определить, что означает короткий период. Наряду с предпосылкой о фиксированности предпринимательских ожиданий, он задается и несколько иным способом — в духе Маршалла, который связывал краткосрочный период с неизменным запасом капитала. В пределах этого периода единственным способом, каким экономика может приспособиться к шоку спроса, является изменение загрузки существующего запаса производственных активов.

Кейнс отказался от вальрасианской схемы одновременного определения характеристик равновесия в пользу последовательности состояний. Речь идет об описании того, как возникшие на стороне спроса импульсы передаются в экономике. Имеет место следующая логическая последовательность: при данной склонности к потреблению (которая выражается долей дохода, расходуемой на потребительские товары) уровень совокупного дохода (производства и занятости) определен размерами инвестиций; при заданной предельной эффективности капитала (ожидаемая доходность новых капитальных благ, соотнесенная с их рыночной ценой) объем инвестиций определен процентной ставкой; при заданном предпочтении ликвидности норма процента определена уровнем совокупного дохода и количеством денег.

Кейнс использовал агрегированные показатели: выпуск, потребительский спрос, инвестиционный спрос, выраженные в единицах заработной платы (чтобы устранить влияние ее изменений на занятость).

Для характеристики потребительского поведения Кейнс ввел понятие предельной склонности к потреблению. Соответствующий коэффициент показывает долю дополнительной единицы дохода, которую люди предпочитают тратить на потребительские товары.

Для объяснения зависимости между приростом инвестиций и выпуска (дохода) Кейнс использовал понятие мультипликатора. Мультипликатор представляет собой соотношение между приростом дохода и инвестиционного спроса, вызвавшего этот прирост. Мультипликатор является величиной, производной от предельной склонности к потреблению. В концепции мультипликатора важна не столько формальная зависимость между указанными величинами, сколько утверждение, что в условиях равновесия увеличение агрегированного дохода, вызванное дополнительным инвестиционным спросом, приведет к росту сбережений, эквивалентному исходному увеличению инвестиций. В этом и состоит смысл утверждения Кейнса, что инвестиции всегда «тянут» за собой сбережения, или что инвестиции и сбережения ex post всегда равны, чего нельзя сказать о ситуации ex ante. При этом инвестиции — это активное начало, а сбережения — пассивны.

Кейнс предложил включить в краткосрочную функцию инвестиционного спроса параметр ожиданий долгосрочной прибыли. Согласно Кейнсу, инвестиционный спрос определяется соотношением предельной эффективности капитала и рыночной ставки процента. Предельная эффективность капитала представляет собой коэффициент-дисконт, отражающий субъективные представления инвесторов о соотношении ожидаемой доходности капитальных активов и их цены предложения. Очевидно, что при решении об инвестициях этот показатель сравнивается с текущим уровнем процента, который характеризует доходность альтернативного способа вложения средств.

Возникшие опасения относительно будущих прибылей отражаются в снижении предельной эффективности капитала, что при неизменном проценте может привести к снижению инвестиционной активности. Насколько велика эта опасность и как можно противостоять этой тенденции, зависит от характеристик соответствующих функций: инвестиционной и спроса на деньги.

Теория денег Кейнса — это теория предпочтения ликвидности, центральным моментом которой является представление о деньгах — не только как о средстве обращения, но и как о запасе богатства, а в условиях неопределенности — средстве защиты от риска экономической несостоятельности и от неверных оценок будущего.

У людей всегда есть выбор не только между потреблением и сбережением, т.е. непотреблением, но и формы осуществления сбережений, т.е. между высоколиквидными и менее ликвидными активами, причем на оба решения влияет оценка степени уверенности в будущем. Очевидно, что в ситуации возросшей неуверенности люди, скорее всего, предпочтут увеличить объем сбережений, причем в форме высоколиквидных активов. Если в обычной, относительно стабильной ситуации изменение процента по менее ликвидным активам способно повысить их привлекательность в глазах потенциальных инвесторов, то в ситуации возросшей неопределенности люди не захотят расстаться с ликвидностью даже при более высоком проценте по менее ликвидным активам. Процент перестает влиять на спрос на кассовые остатки. Предпочтение ликвидности становится абсолютным. В этом и состоит смысл понятия «ликвидная ловушка».

Эта ситуация усложняется еще и тем, что низкая ставка, которую устанавливают банки в надежде стимулировать вложения в капитальные активы и которая ведет к росту курсов акций, может спровоцировать следующую ситуацию. У спекулянтов возникнут ожидания того, что тенденция роста курсов неустойчива, и они начнут сбрасывать акции, противодействуя тем самым усилиям центрального банка. Но проблемы этим не исчерпываются. Объектом денежной политики являются краткосрочные бумаги, операции с которыми влияют на уровень краткосрочного процента. С точки зрения инвестиционной активности решающее значение имеет долгосрочная ставка. Хотя в теории можно предположить существование полной замещаемости между кратко- и долгосрочными активами, в действительности соответствующие рынки разделены, и поэтому изменение краткосрочного процента не ведет автоматически к изменению долгосрочного.

Принимая во внимание все эти сообщения, Кейнс пришел к выводу, что предпочтение ликвидности может держать процент на уровне, слишком высоком для достижения полной занятости.

Это утверждение является еще одним выражением сомнения Кейнса в справедливости утверждения, что бережливость, ведущая к росту сбережений, обеспечивает снижение ставки процента и тем самым помогает преодолеть депрессию.

При анализе рынка рабочей силы основная модификация, которую внес Кейнс, состояла в следующем: он изменил вид функции предложения рабочей силы — у Кейнса она зависит от номинального уровня заработной платы, он ввел предпосылку об ограниченной подвижности заработной платы, наконец, высказал тезис о том, что уровень занятости определяется в рамках экономики в целом, а не исключительно на рынке труда.

В этих предпосылках проявилось его несогласие с неоклассической ортодоксией. Последняя утверждала, что объем занятости определяется на рынке труда, а его приспособление к равновесному уровню производства осуществляется через изменение реальной заработной платы, что уровень занятости определяется в точке, где предельная производительность труда равна предельной его тяжести; наконец, что при достаточной подвижности реальной заработной платы возможна лишь добровольная безработица.

Кейнс отказался от подобного рассуждения по двум причинам. Во-первых, фактически трудовые соглашения определяют уровень денежной, а не реальной заработной платы, уровень же последней является в определенном смысле завершающим моментом функционирования всей экономики. Во-вторых, падение денежной заработной платы могло бы положительно повлиять на объем занятости, если бы в этом случае совокупный спрос по крайней мере остался на прежнем уровне. Можно предположить, что для отдельного предпринимателя вполне вероятно, что снижение заработной платы, а следовательно, издержек положительно скажется на объеме продаж и прибыли. Но для экономики в целом это возможно, лишь если увеличится предельная склонность к потреблению или предельная эффективность капитала или же понизится норма процента. Однако, как показал Кейнс, для экономики в целом снижение заработной платы приведет скорее к уменьшению склонности к потреблению и (или) предельной эффективности капитала. Суммарный эффект от снижения заработной платы на склонность к потреблению или на предельную эффективность капитала скорее отрицательный. Что же касается процента, то на него снижение заработной платы оказывает примерно такое же воздействие, как рост денежной массы, и следовательно, вряд ли можно рассчитывать на такое снижение процента, которое сможет заметно стимулировать инвестиционный спрос.

В силу изложенного выше Кейнс приходит к выводу, «что для замкнутой системы наиболее разумная политика состоит в поддержании устойчивого общего уровня денежной заработной платы»[557].

В такой ситуации позитивное воздействие на инвестиционный спрос может оказать повышение цен. Но чтобы это имело место, необходимо, чтобы рост спроса на деньги для целей обращения не вызывал слишком значительного повышения процента. Отсюда предложение сопровождать мероприятия по стимулированию занятости либеральной денежной политикой.

Вопрос о преодолении кризисных тенденций — один из центральных в теории Кейнса. Выбор путей и методов определен как теоретическими соображениями, касающимися характеристик соответствующих функций, так и практическими — эффективности имеющегося инструментария, и даже политическими. Здесь несколько путей: воздействие на процентную ставку, на склонность к потреблению, на ожидания предпринимателей, наконец, непосредственно на объем совокупных инвестиций.

Воздействие на процентную ставку Кейнс считал возможным, но в ряде ситуаций (ликвидная ловушка) малоэффективным способом изменения инвестиционных ожиданий. Поэтому он обсуждал и прямые меры воздействия на инвестиционный спрос: прямые государственные инвестиции, финансируемые из государственного бюджета, - именно так часто и трактуется практический вывод из теории Кейнса, и косвенные — создание инвестиционного климата доверия, в чем Кейнс видел главную задачу правительства. Прямые государственные инвестиции он рассматривал не как альтернативу частным, а как средство повышения стабильности на рынке капитала независимо от масштабов государственных инвестиций.

«Общая теория», как уже отмечалось, соединяет оригинальное изложение с критикой классической теории. Критический пафос работы состоит в опровержении как традиционной социальной мудрости, так и мудрости традиционной теории. Наиболее ярко взаимосвязь этических установок и теоретических выводов прослеживается в его оценке сбережений как фактора, влияющего на уровень производства, с одной стороны, и в его отношении к мотиву богатства — с другой. Так, стремление к богатству, которое на индивидуальном уровне естественным образом реализуется через накопление, т.е. сокращение потребления, может обернуться, если все последуют этой мудрости, всеобщим обеднением, а повышение процента, поощряя добродетель воздержания и способствуя увеличению сбережений, может привести к сокращению фактических размеров совокупных сбережений.

Традиционная теория, по мнению Кейнса, попала в ловушку «прочих равных условий». Теоретическое положение, что при прочих равных условиях объем сбережений зависит только от уровня процента, превратилось в экономической теории из условного в безусловное. Отказ от «прочих равных» — в данном случае от предпосылки о неизменности дохода — радикальным образом меняет ситуацию.

«Рост нормы процента — писал Кейнс, — мог бы побудить нас сберегать больше, если бы наши доходы оставались неизменными. Но раз более высокая норма процента оказывает неблагоприятное воздействие на инвестиции, то наши доходы не останутся и не могут остаться неизменными. Они неизбежно будут падать до тех пор, пока сокращающиеся возможности сбережения не уравновесят в достаточной степени стимулы к сбережению, создаваемые более высокой нормой процента. Чем больше мы добродетельны, чем больше намерены руководствоваться чувством бережливости, чем упрямее придерживаемся ортодоксальных правил в сфере национальных финансов, а также в наших личных финансовых операциях, тем больше должны падать наши доходы, когда рост процента увеличивает разрыв между нормой процента и предельной эффективностью капитала. Упрямство может повести только к наказанию, а не вознаграждению»[558].

Означает ли это, что Кейнс главной добродетелью считал расточительность? Разумеется, нет. Прежде всего он был против универсальных приемов решения проблем и не верил в непосредственную связь между добродетелью и накоплением капитала. В данном случае он стремился подчеркнуть то обстоятельство, что общая озабоченность общества мотивом денег, оборачивающаяся необходимостью выплачивать процент их владельцам, приводит к тому, что процесс накопления приостанавливается, не исчерпав своих возможностей, т.е. до границы, определенной нормой сбережений. Общество оказывается в ловушке, которую само себе поставило.

Ситуация усложняется еще и тем, что и потребление, и инвестиции имеют несколько временных измерений, и эта связь настоящего и будущего опосредуется деньгами. Будущее предстает у Кейнса как принципиально неопределенное, характеристики которого не могут быть получены на основе исчисления вероятностей. Отсюда совершенно иное представление о рациональности и о принципах рационального поведения индивидов.

Он отверг представление о рациональном экономическом субъекте (которые отстаивала школа Бентама и неоклассики) как о располагающем знанием всех возможных последствий своих действий и определяющем стратегию своего поведения на основе некоторого расчета вероятного достижения конкретной заданной цели, аналогичного расчету математического ожидания. Для него рациональное поведение — это целенаправленное поведение, т.е. ориентированное на достижение определенной цели, причем наилучшим способом, который человек определяет, используя имеющуюся у него информацию о доступных ему способах достижения этой цели независимо от того, насколько полна и правдива эта информация. Причем невозможность полагаться на математическое ожидание по причине отсутствия информационной основы для подобного расчета распространяется на все действия, которые предпринимаются с ориентацией на будущее независимо от того, осуществляются ли они на индивидуальном уровне или на уровне политических решений. При таком подходе принцип рациональности предполагает интуитивные решения. Человек предстает располагающим не универсальными правилами поведения, а возможностью, полагаясь на собственное видение ситуации и собственную интуицию, пойти по пути, ранее неизвестному, и тем самым преодолеть заложенную в универсальных правилах инерцию прошлого. И эта черта в равной мере свойственна и экономическому субъекту в теории Кейнса, и самому Кейнсу, преодолевшему инерцию теоретического мышления.

«Экономическая теория Кейнса — это парадоксальная экономическая теория, экономическая теория перевернутого мира. Хорошее становится скверным, а скверное — хорошим. Тезис ведет к антитезису, люди сами порождают экономические проблемы... Мы так приучили себя к осмотрительности, что нам не так легко избавиться от страданий, связанных с безработицей»[559]. Именно «перевернутость» и парадоксальность теоретического подхода позволили Кейнсу признать сам факт вынужденной безработицы, а сделать ее экономической проблемой, т.е. проблемой, решение которой можно и должно искать в рамках экономической теории.

Таким образом, «Общая теория» - это не просто доказательство существования технических ошибок в анализе факторов, определяющих занятость, а попытка предложить новый взгляд на новую экономику, иначе говоря, привести теоретический инструментарий в соответствие с новой реальностью. При этом обращенность к реальности означает признание важности психологических факторов, принципиальной неопределенности будущего и невозможности прогнозировать отдаленные последствия предпринимаемых и кажущихся рациональными действий экономических субъектов. Признание того, что рациональное на индивидуальном уровне может оказаться нерациональным на уровне социальном, открывает возможности иного подхода к экономической науке, к пониманию ее сущности и задач.