Нейтральная сущность мотива преступления с точки зрения его социальности или антисоциальности

Один и тот же мотив в зависимости от ситуации может быть побуждением или к преступлению, к иному правонарушению, или к правомерному действию, а так называемые преступные мотивы есть, по сути дела, модификации обычных человеческих мотивов, которые направляются на цели, запрещенные законом или связанные с использованием противоправных средств.

Нет мотивов, которые порождали бы только преступное поведение. В этом смысле мотивы нейтральны. Следователь, прокурор, суд, работники исправительно-трудовых учреждений, как правило, квалифицируют мотив в рамках содержащейся в уголовном законе «номенклатуры» мотивов, игнорируя при этом то обстоятельство, что многие мотивы не являются специфически криминогенными, так как могут определять и не преступное поведение.

В уголовном праве мотивы являются составной частью субъективной стороны преступления и подлежат обязательному выявлению и доказыванию. Например, мотив преступления имеет существенное значение:

– для определения степени общественной опасности преступного деяния;

– для определения степени общественной опасности личности преступника;

– для квалификации преступления;

– для применения соответствующих статей, на основе которых лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и наказания;

– при назначении вида и размера наказания;

– при определении в приговоре режима содержания в местах лишения свободы.

В вопросе определения нейтральности мотива необходимо исходить из того, что любой мотив может побуждать и к положительным, и к отрицательным, и к безразличным действиям. Преступных мотивов не бывает.

«Мальчик для развлечения читает поучительную книгу, – рассуждает Иеремий Бентам, – мотив считается вероятно хорошим и во всяком случае не считается дурным. Он спускает свой волчок: мотив опять не считается дурным. Он выпускает в толпу людей бешеного быка: его мотив назовут, вероятно, ужасным. Однако во всех трех случаях мотив может быть один и тот же: это не что иное, как любопытство. Или за деньги можно удовлетворить ненависть человека, умертвив его врага. За деньги можно обработать его поле. В первом случае мотив будет называться жадностью и считаться дурным и ужасным, а во втором, по недостатку соответствующего названия, он будет называться умением наживать деньги и считаться по крайней мере невинным, если не похвальным. Но в обоих случаях мотив один и тот же: это не что иное, как денежный интерес»[78].

Общепризнанно, что в основе мотива лежат потребности, интересы, чувства и другие элементы психологической жизни человека, если они приобрели значение побуждения к конкретному поступку. Формирование же мотива как осознанного побуждения происходит в процессе мотивации. Результатом мотивации всегда будет нейтральный мотив. Охарактеризует же мотив именно тот поступок, который совершит индивид, руководствуясь именно этим, а не каким-нибудь другим мотивом. Связь мотива с преступлением осуществляется не в результате каких-либо метаморфоз в мотивации – мотив остается неизменным (корысть, ревность и т.п.), а посредством «включения» самостоятельного психического явления «целеполагания». Мотив ведет человека к преступлению (а не к иному способу разрешению ситуации) при появлении преступного намерения. В течение определенного периода времени нейтральный мотив и преступная цель сосуществуют в психике, при этом последняя как бы бросает тень антисоциальности, пороча невинное по своей природе побуждение[79].

Таким образом, двигателем как положительной, так и отрицательной, и даже безразличной человеческой активности является нейтральный по своей сущности мотив[80].

Отдельные поступки, а тем более поведение человека в целом, в том числе и преступное, в основном направляются не одним, а несколькими мотивами, находящимися друг с другом в сложных иерархических отношениях. Среди них имеются ведущие, которые и стимулируют поведение, придают ему личностный характер. Так, в большинстве случаев в основе хищений лежат не только корыстные мотивы, но и мотивы самоутверждения личности в глазах престижной (референтной) группы.

Кроме того, как установлено исследованиями, именно ведущие мотивы имеют неосознанный характер. По этой причине преступники во многих случаях не могут вразумительно объяснить, почему они совершили данное преступление.

Обобщая результаты исследований последних лет, можно выделить следующие мотивы антисоциальной деятельности: мотивы самоутверждения (статусные), защитные, замещающие, игровые мотивы, мотивы самооправдания[81].

Мотивы самоутверждения

Потребность в самоутверждении – важнейшая потребность, стимулирующая широчайший спектр человеческого поведения. Она проявляется в стремлении человека утвердить себя на социальном, социально-психологическом и индивидуальном уровнях.

Утверждение личности на социальном уровне означает стремление к завоеванию социального статуса, т.е. к достижению определенного социально-ролевого положения, связанного с признанием личности в сфере профессиональной или общественной деятельности. Утверждение на социальном уровне обычно связано с завоеванием престижа и авторитета, успешной карьерой, обеспечением материальных благ.

Утверждение на социально-психологическом уровне связано со стремлением завоевать личный статус, т.е. добиться признания со стороны ближайшего окружения на групповом уровне – семьи, референтной группы (друзей, приятелей, сверстников, коллег по работе и т.д.). Но это может быть и группа, с которой человек не контактирует, но в которую стремится попасть, стать ее членом. В таких случаях преступление выступает в качестве способа его проникновения в подобную группу, достижения признания. Наиболее характерно это для подростков, молодых людей.

Утверждение личности на индивидуальном уровне (самоутверждение) связано с желанием достичь высокой самооценки, повысить самоуважение и уровень собственного достоинства. Достигается это путем совершения таких поступков, которые, по мнению человека, способствуют преодолению каких-либо психологических изъянов, слабостей и в то же время демонстрируют сильные стороны личности.

Чаще всего подобное самоутверждение происходит бессознательно. Оно характерно, например, для расхитителей так называемого престижного типа, которые стремятся достичь определенного социального статуса или же сохранить его любым путем, в том числе и преступным. Недостижение его, а тем более его утрата означает для них жизненную катастрофу.

Среди взяточников и расхитителей встречаются лица, стремящиеся к утверждению и на социальном, и на социально-психологическом, и на индивидуальном уровнях. Среди воров, грабителей, разбойников, мошенников чаще встречаются лица, которые утверждаются на втором и третьем уровнях.

Нередко совершение корыстного преступления обеспечивает лицу решение каких-либо внутренних проблем, помимо статусных. Обладание материальными благами придает человеку уверенность, снижает беспокойство по поводу своей социальной определенности, устраняет, чаще временно, чувство зависти, собственной неполноценности.

Самоутверждение – распространенный ведущий мотив при совершении изнасилований. Изнасилование – не только удовлетворение сексуальной потребности, проявление частнособственнической психологии и примитивного отношения к женщине, не только неуважение к ней, к ее чести и достоинству, но и утверждение своей личности таким уродливым и общественно опасным способом.

Субъективные причины изнасилований связаны в первую очередь с особенностями самовосприятия преступника, с его ощущением, часто на подсознательном уровне, собственной неполноценности, ущербности как мужчины. Часто такое ощущение, переживание принимает жестко фиксированный характер, человек как бы «приковывается» к объекту фрустрации, от которого он зависим (женщина вообще). Стремление избавиться от этой зависимости и в то же время самоутвердиться в мужской роли может толкнуть такое лицо на совершение изнасилования.

Особый интерес в связи с этим представляет опасная категория насильников, внезапно нападающих на незнакомых женщин и старающихся силой преодолеть их сопротивление. Поведение таких преступников схоже с действиями охотника, поджидающего или выслеживающего добычу. В большинстве своем такие «охотники» положительно характеризуются в быту, на работе и в семье.

Как отмечают ученые, «подобные насильники занимают по отношению к женщине подчиненную, пассивную позицию, женщина доминирует над мужчиной и направляет его. Как правило, у них нарушена аутоидентификация с мужской ролью при мощном напряжении сексуальной потребности, фиксации на половых отношениях, сводящихся лишь к половым актам вне нравственно-психологической близости. Установлено также, что подобные лица имели в детстве властную, доминирующую мать и безвольного, подчиненного отца. Создавая собственную семью, они психологически воссоздавали свою раннесемейную ситуацию, образно говоря, занимали место отца и выбирали в качестве жены женщину, похожую по своим психологическим чертам и поведению на мать»[82].

«Охотники» зависимы не только от матери и жены, но и от женщин вообще, поскольку отношения с ними подсознательно строят на материнско-детской базе. Поэтому в качестве мотивов изнасилования у «охотников» выступают, с одной стороны, стремление уничтожить психологическое доминирование женщин вообще, а не конкретных лиц, а с другой стороны – желание добиться в акте сексуального насилия идентификации с мужской половой ролью, самоутвердиться, обрести личностно-эмоциональную автономию. Однако добиться окончательного освобождения от психологической зависимости от женщин путем однократной попытки насилия не удается. Именно по этой причине лицо продолжает совершать неожиданные и яростные нападения на женщин, иногда по нескольку десятков раз.

Считается также, что стремление избавиться от психологического диктата женщины, «навязанного» в детстве матерью, лежит в основе многих случаев изнасилования женщин старческого возраста.

Что касается наиболее опасных преступных проявлений – серийных сексуальных убийств, то, по мнению исследователей, в их основе лежат следующие мотивы:

1) сексуальные посягательства на женщин, сопровождаемые проявлениями особой жестокости, обусловливаются не столько сексуальными потребностями преступников, сколько необходимостью избавиться от психологической зависимости от женщины как символа, абстрактного образа, обладающего большой силой;

2) социальное или биологическое отвержение (действительное или мнимое) женщиной порождает у лица страх потерять свой социальный и биологический статус, место в жизни. Насилуя и убивая потерпевшую, т.е. полностью господствуя над ней, преступник в собственных глазах предстает сильной личностью;

3) нападения на подростков и особенно на детей нередко детерминируются бессознательными мотивами, когда имеют место снятие и вымещение тяжких психотравмирующих переживаний детства, связанных с эмоциональным неприятием родителями, с унижениями по их вине. В таких случаях ребенок или подросток, ставший жертвой, также выступает в качестве символа тяжелого детства: преступник уничтожает этот символ, пытаясь таким образом освободиться от постоянных мучительных переживаний. В данном случае проявляется мотив вымещения;

4) сексуальные нападения на детей и подростков, сопряженные с их убийством, могут порождаться неспособностью преступника устанавливать нормальные половые контакты со взрослыми женщинами либо тем, что такие контакты не дают желаемого удовлетворения в силу различных половозрастных дефектов;

5) получение сексуального удовлетворения и даже оргазма при виде мучений и агонии жертвы. Это – сугубо садистская мотивация[83].

К сказанному следует добавить, что ведущим мотивом ряда серийных убийств, в том числе и сексуальных, является некрофилия – неодолимое влечение к смерти, уничтожение всего живого. Наиболее ярким представителем некрофилов был Чикатило.

Далеко не каждый убийца может быть отнесен к некрофильским личностям. Среди убийц немало таких, кто совершил преступление в состоянии сильного переживания, из мести, ревности или ненависти к другому человеку, под давлением группы или иных тяжелых обстоятельств в своей жизни и при этом может сожалеть о случившемся. «Некрофил же, – отмечает Ю.М.Антонян, – это человек, который все проблемы склонен решать только путем насилия и разрушения, которому доставляет наслаждение мучить и заставлять страдать, одним словом, тот, который не может существовать, не превращая живое в неживое»[84].

Защитная мотивация

Исследования показывают, что значительное число убийств имеет субъективный, как правило, неосознаваемый смысл защиты от внешней угрозы, которой в действительности может и не быть. В данном случае страх перед вероятной агрессией обычно стимулирует совершение упреждающих агрессивных действий, защитную агрессивность.

Нередко защитной мотивацией вызывается изнасилование и последующее убийство жертвы. Это имеет место в тех случаях, когда поведение женщины, реальное или мнимое, воспринимается преступником как унижающее его мужское достоинство или угрожающее его самовосприятию и оценке себя в мужской роли. Например, женщина вступает в сексуальную игру с мужчиной, отводя ему в ней пассивную роль. Женщина готова вести любовную игру только до определенного предела. Мужчина же об этом не знает. Но как только нужный ей предел любовной игры достигается, женщина становится жестокой и неумолимой. Таким своим неожиданно препятствующим поведением она вызывает у мужчины состояние фрустрации. И дело здесь не только в том, что он испытывает сильное сексуальное возбуждение, требующее удовлетворения. Категорический отказ от сексуального сближения воспринимается мужчиной как тяжкое унижение его достоинства, удар по его самооценке, самолюбию, что вызывает у него взрыв ярости.

Мотивы замещения

Нередки случаи совершения насильственных преступлений по механизму замещающих действий. Суть этих действий состоит в том, что если первоначальная цель становится по каким-либо причинам недостижимой, то лицо стремится заменить ее другой – доступной. Благодаря «замещающим» действиям происходит разрядка (снятие) нервно-психического напряжения в состоянии фрустрации.

«Замещение» действий, т.е. смещение в объекте нападения, может происходить разными путями. Во-первых, путем «генерализации» или «растекания» поведения, когда насильственные побуждения направлены не только против лиц, являющихся источником фрустрации, но и против их родственников, знакомых и т.д. В этих случаях лицо, поссорившись с одним человеком, адресует свою агрессию близким или друзьям этого человека. Во-вторых, путем эмоционального переноса. Например, подросток, ненавидящий своего отчима, портит его вещи. В-третьих, агрессия при «замещающих» действиях направляется против неодушевленных предметов или посторонних лиц, подвернувшихся под руку. Это так называемая респондентная агрессия, наиболее опасная, поскольку ее объектом часто выступают беззащитные люди. В-четвертых, разновидностью «замещающих» действий является «аутоагрессия», т.е. обращение агрессии на самого себя. Не имея возможности «выплеснуть» свою враждебность вовне, человек начинает распекать себя и нередко причиняет себе различные повреждения.

Игровые мотивы

К числу основных мотивов преступного поведения относится игровой. Этот тип мотивации достаточно распространен среди воров, расхитителей, мошенников, реже – среди других категорий преступников. К представителям преступников- «игроков» принадлежат те, кто совершает преступления не столько ради материальной выгоды, сколько ради игры, доставляющей острые ощущения.

Игровые мотивы часто встречаются в преступных действиях воров-карманников и тех, кто совершает кражи из квартир, магазинов и других помещений. Указанные мотивы ярко проявляются в мошенничестве, где осуществляется интеллектуальное противоборство, состязание в ловкости, сообразительности, умении максимально использовать благоприятные обстоятельства и быстро принимать решения. Карточные шулера ведут двойную игру – и по правилам, и обманывая, получая тем самым максимальные переживания от риска.

Изучая преступников-«игроков», исследователи выделили среди них два типа личности и соответственно два типа подобной мотивации: игровой активный и игровой демонстративный.

Представители первого типа отличаются способностью к длительной активности и импульсивностью. Они испытывают постоянное влечение к острым ощущениям, что толкает их на поиск возбуждающих рискованных ситуаций. Типичные экстраверты, они нуждаются во внешней стимуляции, чрезвычайно общительны, контактны. Пускаясь на самые отчаянные авантюры, не испытывают страха перед возможным разоблачением и не думают о последствиях. «Играя» с законом и соучастниками, они рискуют свободой и угрозой расправы со стороны сообщников, поскольку основным мотивом их поведения является получение острых ощущений.

Лица второго типа характеризуются стремлением произвести сильное впечатление на окружающих, занять лидирующее положение в преступной группе. Обладая артистическими способностями, гибким поведением, они легко приспосабливаются к изменяющейся ситуации, что помогает им совершать преступления.

Мотивы самооправдания

Одним из универсальных мотивов преступного поведения в подавляющем большинстве случаев является мотив самооправдания: отрицание вины и, как следствие, отсутствие раскаяния за содеянное. Искреннее осуждение своих действий встречается довольно редко, но и при этом вслед за признанием обычно следуют рассуждения, направленные на то, чтобы свести вину к минимуму.

Возникает вопрос: за счет каких психологических механизмов происходит снятие с себя ответственности за содеянное? Здесь действуют механизмы психологической самозащиты, которые снижают, нейтрализуют или совсем снимают барьеры нравственно-правового контроля при нарушении уголовно-правовых запретов. Именно на этой основе происходит самооправдание и внутреннее высвобождение от ответственности за совершаемое и совершенное преступление.

К числу последних относятся перцептивная защита, отрицание, вытеснение, рационализация, проекция и т.д.

Обобщенно мотивы самооправдания преступного поведения проявляются:

1) в искаженном представлении о криминальной ситуации, в которой избирательно преувеличивается значение одних элементов и преуменьшается роль других, в результате чего возникает иллюзия необязательности применения уголовного наказания;

2) в исключении ответственности за возникновение криминальной ситуации, которая понимается как роковое стечение обстоятельств;

3) в изображении себя жертвой принуждения, вероломства, коварства и обмана других лиц либо собственных ошибок и заблуждений, которые и привели к противоправным действиям;

4) в убеждении в формальности нарушаемых норм, обыденности подобных действий, в силу чего они расцениваются как допустимые;

5) в отрицании жертвы преступления и предмета преступного посягательства и тем самым в игнорировании вредных последствий и общественной опасности деяния;

6) в умалении и приукрашивании своей роли в совершенном преступлении;

7) в облагораживании истинных мотивов своих действий, в результате чего они представляются оправдывающими его и даже правомерными (защита справедливости и т.д.);

8) в рассмотрении себя в качестве жертвы ненормальных условий жизни, среды, которые толкнули на совершение преступления;

9) в гипертрофии собственных личностных качеств в утверждении своей исключительности, ставящей лицо, по его мнению, выше закона[85].

Сложность установления мотива преступления иногда приводит к утверждению о «безмотивности», «немотивированности» преступления, что принципиально неверно, так как всякое сознательное поведение побуждается осознанными или неосознанными мотивами. Поэтому попытки установить мотив преступления только со слов обвиняемого, без учета его основных психологических особенностей, анализа поведения могут привести к серьезным ошибкам.

Во-первых, следует подчеркнуть, что речь идет не о «безмотивных» преступлениях как таковых, а о представлении субъекта, будто его деяние не вызвано никакими мотивами. Во-вторых, необходимо иметь в виду, что здесь мы имеем дело с особым деянием – преступлением, выражающим специфическое отношение субъекта к социальным ценностям. В-третьих, нельзя не учитывать, что в конфликтных ситуациях, связанных с высоким напряжением личности (именно это, как правило, характеризует психологию преступного деяния), наиболее часто наблюдаются проявления «ложного» сознания и самосознания. Следовательно, когда мы говорим о «безмотивности» преступлений, имеется в виду определенная характеристика представлений субъекта о специфических деяниях и их побуждающих началах в особых условиях конфликта.

Факт «безмотивности» имеет философское и психологическое объяснение. С точки зрения философии, не существует вообще таких деяний, которые не побуждались бы внешними по отношению к личности и внутренними детерминантами. Однако личность не во всех случаях четко представляет те действительные факторы, которые определяют содержание и направленность ее действий.

Субъект может не осознавать своих подлинных мотивов в первую очередь в силу особенностей влияния на его поведение внешнего общественного детерминанта. Этот детерминант может опосредоваться в деяние, минуя самосознание индивида и даже вопреки ему. Дело в том, что общественный фактор влияет непосредственно на потребности, интересы, влечения личности, которые могут иметь и неосознанный характер. Даже будучи неосознанными, эти психологические феномены в состоянии определять не только отдельные действия и поступки личности, но и направленность ее деятельности. В таких случаях подлинная побудительная причина поведения скрыта от сознания индивида. Отсюда и возникает представление, будто поступок (действие, деятельность) совершен безмотивно.

С точки зрения психологии, особенности осознания мотивов зависят как от личностного фактора, так и от специфики той конкретной ситуации, в которой действует индивид. В личностном аспекте «безмотивность» выступает как один из важных компонентов духовного мира личности, совершающей деяния, направленные на разрушение и отрицание социальных ценностей. Более того, в личном плане «безмотивность» есть не что иное, как существенная черта циничного отношения субъекта к собственному циничному деянию. Характерным для цинизма является такое отрицание и разрушение ценностей, которое в поведении индивида мотивируется не идеей, утверждающей некую иную систему ценностей, а его частными интересами или представлением, будто его поступки вовсе не имеют мотивации, являются самоцелью. Эта позиция, с одной стороны, вызвана психологически оправданным стремлением к самореабилитации, с другой стороны, она является следствием особого эмоционального состояния, вызываемого конкретной ситуацией. Такая ситуация нередко требует быстрых, не столько рациональных, сколько эмоциональных решений, когда мотив действия может ускользать из-под контроля сознания.

12.3. Психологические особенности преступной личности и типология преступника

12.3.1. Психологические особенности преступной личности

Личность преступника – понятие многогранное, с ярко выраженным междисциплинарным характером, поскольку изучается не только психологами, но и юристами, занятыми разработкой вопросов, относящихся к уголовному праву и процессу, криминологии и криминалистике. В юридической психологии данная проблема одна из центральных. В ходе изложения материала мы уже частично касались ее, когда говорили о понятии личности в целом, о некоторых экстремальных состояниях психики, акцентуированных свойствах характера.

Понятие личности преступника, т.е. личности человека, виновно совершившего общественно опасное деяние, запрещенное законом под угрозой привлечения к уголовной ответственности, выражает его социальную сущность, сложный комплекс характеризующих его свойств, связей, отношений, его нравственный и духовный мир, взятые в развитии, во взаимодействии с социальными условиями, с психологическими особенностями, в той или иной мере повлиявшими на совершение им преступления[86].

В науке уголовного права под личностью преступника понимается вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления определенного, указанного в уголовном законе возраста. Поэтому о личности преступника говорят, когда имеют в виду субъекта преступления, т.е. лицо, совершившее преступление, что нашло свое подтверждение в приговоре суда, вступившего в законную силу.

Понятие личности преступника включает в себя целый комплекс социально-демографических, социально-ролевых (функциональных), социально-психологических признаков, которые в той или иной мере связаны с преступным деянием, характеризуют его общественную опасность, объясняют причины его совершения[87].

Такой утвердившийся в юридической литературе подход побуждает дополнить понятие личности применительно к субъекту преступления рядом признаков, которые в общей психологии не рассматриваются. Именно поэтому юридическая психология изучает более широкий аспект характеристик личности человека, совершившего преступление, обращая внимание не только на его нравственные качества, знания, навыки, привычки, формы психического отражения, темперамент, но и на физическую сущность лица как человеческого индивида, его возраст, психическую способность к вменению, некоторые его функционально-ролевые признаки, например должностное положение, особые обязанности или особое положение по отношению к потерпевшему и т.д., а также психологическую характеристику личности преступника во всем сложном комплексе интеллектуальных, эмоционально-волевых и других его качеств.

Все эти качества, признаки, особенности личности имеют достаточно емкое содержание. Например, возраст не сводится только лишь собственно к самому факту достижения лицом уголовно-правовой дееспособности, а рассматривается как особенность, связанная со многими социальными функциями и проявлениями личности.

В настоящее время в научной литературе наиболее широкое распространение получил подход к изучению личности преступника, предполагающий наличие в ней следующих двух наиболее крупных подсистем, объединяющих различные более мелкие признаки, отдельные характеристики личности, а именно: социально-демографической и социально-психологической подсистем личности преступника[88].

Социально-демографическая подсистема личности преступника.Она включает: пол, возраст, семейное положение, образование, профессиональную принадлежность, род занятий, социальное и материальное положение, наличие судимости (иных связей с криминальной средой). Сюда же относятся признаки, характеризующие личность преступника с точки зрения выполнения им определенных функционально-ролевых обязанностей.

Разумеется, что все эти признаки сами по себе (за исключением судимости) не могут характеризовать конкретного субъекта как человека, обязательно склонного к совершению преступлений. Однако в сочетании с другими особенностями его личности они позволяют сформировать о нем более целостное представление.

Например, среди преступников значительно больше мужчин, чем женщин. Наибольшей криминогенной активностью отличаются представители возрастных групп от 25 до 29 лет, затем следуют 18-24-летние, 14-17-летние и, наконец, 30-45-летние. Основное число таких преступлений, как убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, разбои, грабежи, кражи, изнасилования, совершается лицами до 30 лет. Многие из тех, кто совершал хулиганские поступки, разбойное нападение, грабежи, кражи, часто меняли место работы, периодически имели длительные перерывы в трудовой деятельности. Самый низкий уровень образования зарегистрирован у лиц, виновных в совершении насильственных, насильственно-корыстных преступлений, хулиганских поступков; наиболее высокий – у совершивших должностные преступления и хищения путем присвоения, растраты или злоупотребления доверием и т.д.

Наибольшая криминогенная активность лиц более молодого возраста во многом объясняется социальной незрелостью их личности, еще не завершившимся процессом социализации, низким уровнем культуры, отношений и поведения, примитивностью интересов, ценностных ориентаций, отсутствием устойчивых жизненных планов. Они ориентированы преимущественно на деятельность и одобрение в неформальных группах с негативной направленностью.

Все социально-демографические признаки, безусловно, имеют тесную связь с определенными психологическими (социально-психологическими) качествами человека, его психикой. Например, низкий образовательный уровень во многом бывает связан с невысоким интеллектом человека, а трудности социальной адаптации – с низким уровнем его эмоциональной устойчивости, повышенной импульсивностью, агрессивностью, психопатиями характера и т.д.

Социально-психологическая подсистема личности преступника состоит из четырех основных структурных элементов:

1) подструктура направленности в виде совокупности наиболее устойчивых, социально значимых качеств личности (мировоззрение, ценностные ориентации, социальные установки, ведущие мотивы и т.д.), связанных с правосознанием человека;

2) подструктура опыта, включающая знания, навыки, привычки и другие качества, которые проявляются в выборе ведущих форм деятельности;

3) подструктура психических форм отражения, проявляющихся в познавательных процессах, психических, эмоциональных состояниях человека;

4) подструктура темперамента и других биологически, наследственно обусловленных свойств, которые наряду с социальными факторами влияют на формирование характера и способностей человека.

Перечисленные выше подструктуры личности во всем многообразии их содержания имеют место и в структуре личности тех, кого принято считать преступниками.

Существенное отличие структурных образований личности преступника от структурных образований личности законопослушных граждан состоит прежде всего в том, что в первом случае многие составляющие черты, свойства личности (особенно те, которые сформировались под влиянием социальных условий) характеризуют личность с негативной стороны, делая ее более восприимчивой к воздействию криминогенных факторов. Справедливо считается, что основное отличие личности преступника от личности законопослушного гражданина состоит в негативном содержании ценностно-нормативной системы, некоторых устойчивых психологических особенностей, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично для преступников[89].

Известно, что современная криминология отвергает наличие у человека каких-то особых генетически запрограммированных, наследственно передаваемых от поколения к поколению наклонностей к нарушениям закона, совершению преступлений. Однако, как справедливо замечают Ю.М.Антонян и С.В.Бородин, «признание социального характера причин преступного поведения в целом вовсе не означает игнорирования биологических особенностей человека, его психической сферы и патологии в ней»[90].

Поэтому мы не можем игнорировать отдельные индивидуально-психологические особенности, довольно типичные для некоторых групп правонарушителей в виде так называемых психических аномалий, т.е. отклонений от средней психической нормы, в значительной мере связанных с типом, свойствами нервной системы, которые определяются наследственными факторами.

Психические аномалии объединяют такую совокупность психических явлений, которые находятся между акцентуациями личности и психическими заболеваниями. Сюда же относят и такие расстройства психики, которые связаны с алкоголизмом, наркоманией (токсикоманией). В определенных (неблагоприятных, экстремальных) условиях психические аномалии снижают сопротивляемость к воздействию ситуаций, в том числе конфликтных; создают препятствия для развития социально полезных черт личности, особенно для ее адаптации к внешней среде; ослабляют механизмы внутреннего контроля; сужают возможности выбора решений и вариантов поведения; облегчают реализацию импульсивных, случайных, непродуманных, в том числе противоправных, поступков. Все это отрицательно сказывается на развитии личности и может способствовать преступному поведению.

Таким образом, психические аномалии – это расстройства психической деятельности, не достигшие болезненного, психотического уровня, но которые ввиду определенных личностных изменений могут приводить к отклоняющимся формам поведения. Но поскольку у таких лиц все же преобладают нормальные психические явления и процессы, они в своем подавляющем большинстве трудоспособны, дееспособны и вменяемы.

Многими учеными разделяется мнение, что психические аномалии часто способствуют противоправному поведению, поскольку «препятствуют усвоению социальных норм, регулирующих поведение людей, затрудняют получение высокой квалификации и образования, выполнение отдельных социальных ролей»1. Благодаря этому лица с перечисленными выше аномалиями психики в наибольшей степени отчуждены от общества, малых социальных групп, испытывают затруднения в общении с лицами противоположного пола. Им трудно адаптироваться в новой социальной среде, в особенно сложных для них современных условиях жизни, предъявляющих повышенные требования к психике людей.

Как полагают Ю.М.Антонян и В.В.Гульдан, психические аномалии предопределяют более обостренные формы реагирования таких лиц на конфликтные ситуации, хотя это вовсе не предполагает фатальной неизбежности совершения преступлений этими лицами. Просто им легче «сорваться».

Среди различных аномалий психики, предрасполагающих к дезадаптивным, а поэтому чаще всего к противоправным формам поведения, наибольшее внимание судебных психологов привлекают психопатии, различные психопатоподобные состояния, некоторые крайне выраженные виды акцентуаций характера. Причем в контексте рассматриваемых проблем в юридической психологии речь не идет о психопатии как о психическом заболевании, достигшем патологического развития, которое является предметом изучения судебной психиатрии, позволяющем при определенных условиях ставить вопрос о невменяемости субъекта и о его принудительном лечении в связи с содеянным им правонарушением.

Как полагают криминологи, изучавшие данную проблему, психопатия представляет собой «существенный криминогенный фактор», поскольку поведение психопатизированной личности нередко отличается своей импульсивностью, направленностью на немедленное удовлетворение своих желаний без учета возможного наступления от этого негативных последствий не только для окружающих, но и для самого субъекта.

Но, как справедливо считают Ю.М.Антонян, В.В.Гульдан и другие криминологи, свести объяснение причин противоправного поведения к одной лишь психопатизации личности было бы не совсем правильно, поскольку очень многие лица с чертами психопатизации никогда не совершали преступлений. Оказалось, что существенное влияние на выбор противоправных форм поведения психопатизированной личности, усугубляющих такой выбор, оказывает антиобщественная установка человека.

Согласно принятой Международной классификации психопатий, выделяются следующие три основные группы лиц, проявляющих психопатические расстройства: по возбудимому, истероидному и тормозному типу, которые могут представлять интерес для юридической психологии:

Возбудимые (аффективные) формы психопатических расстройств характеризуются вспыльчивостью, раздражительностью, гневливостью, импульсивностью, аффективно окрашенными формами реагирования даже по незначительному поводу, переменчивостью настроения, повышенной обидчивостью, жестокостью, склонностью к накоплению отрицательных переживаний, плохо контролируемой разрядкой.

При эпилептоидной форме у возбудимых психопатов в их суждениях преобладают вязкость мышления, застревание на аффективно окрашенных переживаниях, мстительность, жестокость.

Лица, проявляющие признаки неустойчивой формы возбудимой психопатии, выделяются своей неорганизованностью, безволием, легкомысленным отношением к происходящим явлениям, нетерпимостью к какой-либо регламентации, сниженной критичностью, повышенной внушаемостью, жаждой новых развлечений, большей подверженностью средовым влияниям, случайным ситуациям. По наблюдениям Ю.М.Антоняна и В.В.Гульдана, психопатические личности неустойчивого типа преимущественно совершают корыстные преступления, хулиганство, задерживаются за бродяжничество, нарушения паспортного режима.

Для паранойяльной формы возбудимой психопатии характерны ригидность мышления, узость, застреваемость на отдельных обстоятельствах, нетерпимость к иному мнению, противодействию, эгоцентрические притязания, повышенная самооценка, завышенный уровень притязаний, обидчивость, подозрительность.

Таким образом, отличительной особенностью описанных выше лиц является повышенная возбудимость, эксплозивно-брутальный («взрывчатый»), аффективно окрашенный модус реагирования, что бывает особенно заметно при совершении ими преступлений насильственно-корыстного характера.

Следующей формой психопатического расстройства личности, влияющей на ее асоциальное поведение, которое может приводить к нарушениям норм уголовного права, является истероидная (истерическая) психопатия. Лица данного круга отличаются эгоцентризмом, демонстративным поведением, театральностью, «жаждой признания», эмоциональной неустойчивостью, повышенной обидчивостью, вспыльчивостью, особенно когда такого признания не получают. В общении с окружающими такие люди нередко проявляют лживость, склонность к фантазированию. Все это создает особый «рисунок» совершаемых ими преступлений против личности и собственности, в основе которых лежат обман, мошенничество, умышленное введение в заблуждение потерпевших.

Менее других (по сравнению с описанными выше) криминальную активность проявляют психопатизированные лица, относимые к так называемому тормозному типу, который объединяет астенических, психастенических и аутистических (шизоидных) психопатов.

У лиц, отличающихся психопатическими расстройствами астенического характера, преобладают: обостренная впечатлительность, повышенная утомляемость, чрезмерная чувствительность, застенчивость, неуверенность в себе, ощущение собственной неполноценности.

Весьма близкими к данному типу являются лица, проявляющие черты психастенической психопатии, в поведении, образе мыслей которых доминируют повышенная, некоррегируемая тревожная мнительность, навязчивые сомнения по поводу принимаемых решений, собственных поступков, нерешительность, особенно в ситуациях неопределенности. Для них наиболее характерными видами противоправного поведения могут быть действия, направленные против общественного порядка, уклонения от общественно полезного труда, дезертирство (для военнослужащих), а также самоубийство. Кроме того, они могут совершать и преступления против личности, собственности, сексуальные преступления, выбирая для этого соответствующий, более «удобный» для себя тип жертвы.

В группу тормозных психопатов помимо лиц с чертами астенического и психастенического характера относятся субъекты, имеющие аутистические (шизоидные) психопатические расстройства с преобладанием у них замкнутости, отгороженности от окружающих, повышенной чувствительности, ранимости и в то же время эмоциональной холодности и отчужденности. Среди данной группы выделяются лица весьма настойчивые в достижении своих целей, сближающиеся по характеру аффективных переживаний с представителями паранойяльной психопатии, нередко прибегающие в конфликтных ситуациях к агрессивным, насильственным, а порой и к жестоким формам противоправного поведения.

Таким образом, среди тех, кто совершает насильственные, насильственно-корыстные преступления, мы нередко видим лиц с чертами повышенной агрессивности, злобливых и жестоких по своему характеру и способам действий.

12.3.2. Типология личности преступника

В истории психологии и криминологии предпринимались попытки дать психологическую классификацию личностей преступников. Так, например, известный русский психолог А.Ф.Лазурский, взяв основанием для типологии природные психологические возможности и особенности социальной приспособленности личности к действительности, наряду с другими выделял так называемый извращенный тип низшего уровня, который, по его мнению, плохо приспособлен к жизни. В свою очередь, извращенный тип А.Ф.Лазурский делил на ряд типов.

1. Пассивный тип, имеющий два подтипа: а) апатичный, характеризующийся отсутствием ярко выраженных интересов и потребностей, равнодушным отношением к окружающей действительности; б) безвольно-робкий, легко внушаемый, с преобладанием подавленного настроения. Такие люди не относятся к криминальному типу, но могут служить источником пополнения преступного мира.

2. Расчетливо-эгоистический тип, характеризующийся хитростью, черствостью и злопамятностью, заботой о своих выгодах и интересах, преимущественно материальных; этот тип близок к криминальному, ибо его представители легко, без понуждений со стороны, сознательно становятся на путь преступлений.

3. Аффективно-извращенный криминальный тип, представители которого – беспорядочно веселые, легкомысленные люди, пропойцы, драчуны, скандалисты, мелкие воришки.

4. Активно-извращенный криминальный тип, который включает два подтипа: а) беспорядочного насильника, характеризующегося решительностью, энергией, склонного к дракам, не любящего работать; б) сосредоточенно-жесткого, способного на самые жестокие зверства и убийства1.

Классификация А.Ф.Лазурского имеет определенное познавательное значение, хотя в ней и допускается психологизация преступности. Интересную попытку классифицировать личности преступников предпринял в 20-х годах С.В.Познышев1. Исходя из соотношения личностных особенностей (эндогенных факторов) и внешних обстоятельств (экзогенных факторов), толкнувших субъектов на преступление, он делит преступников на два основных типа: эндогенных и экзогенных.

Эндогенные преступники – это лица, предрасположенные к известным видам преступной деятельности: они сами ищут условия для реализации своего преступного замысла. Высшей степенью предрасположения к преступлению обладают преступники-профессионалы. Основной признак профессионального преступника – склонность к удовлетворению своих потребностей посредством данного преступления, образующая как бы установку его личности на определенное преступление. Эндогенные преступники делятся на три подтипа:

а) импульсивные преступники – лица, испытывающие чувство удовольствия от самого процесса совершения общественно опасных деяний (к ним относятся лица, всецело отдающиеся мимолетным низменным наслаждениям, руководствующиеся самолюбием и тщеславием, стремящиеся к развлечениям, похотливые и т.п.);

б) эмоциональные преступники – лица, совершающие преступления главным образом для удовлетворения внезапно возникшего сильного чувства (аффекта), не умеющие и не желающие управлять своим поведением;

в) расчетливо-рассудочные преступники, которых толкает на преступление не порыв чувства, не стремление к мимолетным чувственным наслаждениям, а представление известной связи совершаемого преступления с их общей целью – достижением известного служебного, социального, имущественного, семейного положения и т.п.

Экзогенные преступники – это лица, совершившие преступления вопреки своим расчетам и ожиданиям. Обстоятельства так резко и быстро изменились и дали такой толчок к преступлению, что под их давлением человек не устоял. Это люди, потерпевшие крушение в жизненных бурях, вставшие на преступный путь под давлением обстоятельств, хотя и не столь тяжелых, но все-таки превышавших обычные жизненные затруднения. Они прожили бы всю жизнь, не сталкиваясь с уголовным судом и законом, если бы не попали в данное положение.

Тип экзогенных преступников, характеризующийся пониженной сопротивляемостью неблагоприятным внешним обстоятельствам, имеет два подтипа:

1) лица, которые с достаточной ясностью не увидели иных, не преступных выходов из своего положения (у одних это произошло из-за интеллектуальной недостаточности – глупые, недалекие, малоразвитые, легкомысленные, у других – из-за растерянности – трусы, впавшие в уныние, отчаявшиеся и т.п.);

2) лица, видевшие социально приемлемый, не преступный выход из создавшегося положения, но не обладавшие достаточной энергией, чтобы своевременно его использовать (пассивные, безвольные, слишком застенчивые, холодные, безучастные или бессердечные, неблагодарные и неделикатные, нечестные, не уважающие общественные интересы и т.п.).

Ряд современных исследователей разрабатывает классификации преступников, исходя из характеристики направленности их личности. Так, Г.М.Миньковский[91] берет за основу типологии «ступенчатое различие направленности», ориентаций личности (включая систему установок) как адекватное выражение социально-демографической, нравственно-психологической и правовой ее характеристик и выделяет четыре типа правонарушителей:

– для первого типа преступление является случайным, противоречащим общей направленности личности;

– для второго – оно возможно с учетом общей неустойчивости направленности личности, но является ситуативным с точки зрения повода и ситуации;

– для третьего – оно результат общей отрицательной ориентации личности, обусловливающей выбор среды, времяпрепровождение и непосредственный вариант действий при наличии подстрекательства, примера преступного поведения и т.п.;

– для четвертого – оно результат преступной установки личности, включающей активный поиск, организацию повода и ситуации для преступных деяний, относительно устойчивой системы антисоциальных оценок и отношений.

Предложенная Г.М.Миньковским типология не только фиксирует основные варианты возможной направленности личности правонарушителей, но и отражает процесс постепенного формирования социально негативных черт личности, переход от единичных отклонений к их «цепочке», в случаях, когда противодействующие меры несвоевременны или недостаточно интенсивны. Знание этих особенностей позволяет оборвать, а затем и устранить криминальное развитие личности.

В основе типологии А.Г.Ковалева лежит степень криминальной зараженности личности правонарушителя. В зависимости от этого можно выделить:

– глобальный преступный тип – это асоциальная личность с полной преступной зараженностью, отрицательным отношением к труду и другим людям, не мыслящая иной жизни, кроме преступной. Все помыслы представителей этого типа направлены на осуществление преступлений, их воля тверда и непоколебима в осуществлении задуманных уголовных деяний, совершение преступлений им приносит удовлетворение. Этот психологический тип включает различные социальные подтипы: похотливого растлителя и насильника, казнокрада, бандита и т.д.;

– парциальный преступный тип – это лицо с частичной криминальной зараженностью, его личность раздвоена, в ней уживаются черты нормального социального типа и черты преступника. Он с уважением относится к авторитетным людям, имеет друзей, интересуется событиями общественной жизни, читает газеты, посещает музеи и театры, но вместе с тем систематически совершает преступления. Большинство таких лиц совершают преступления против государственной и личной собственности, а также должностные и хозяйственные преступления;

– предкриминальный тип – лица, которые, попав в определенную ситуацию, в силу своих морально-психологических свойств неизбежно совершают преступления. К подтипам этого типа относятся:

а) чрезвычайно эмоционально возбудимые, с недостаточным самообладанием личности, совершающие в соответствующих ситуациях хулиганские действия, убийства или тяжкие телесные повреждения в состоянии ревности, гнева и т.п.;

б) легкомысленные лентяи, весьма податливые на соблазны, которые любят хорошо пожить, не утруждая себя.

Совершается немало преступлений вследствие недостаточной предусмотрительности или неблагоприятного стечения обстоятельств. Эти преступления также социально опасны и наказуемы, но люди, их совершившие, вряд ли могут быть отнесены к криминальным типам.

В типологии личностей преступников следует различать три градации: 1) общий тип преступника; 2) личность преступника определенной категории; 3) личность преступника определенного вида. Эти градации соотносятся между собой как общее, особенное и единичное.

Поскольку социальным ядром личности являются ее направленность, система жизненных отношений, мотивационно-ценностная ориентация, то это ядро и должно определять тип преступника.

Критерием типического в преступнике является степень его общественной опасности – мера его асоциальной деформации и дефекты психической саморегуляции. По этому критерию можно выделить три типа преступников – антисоциальный (злостный), асоциальный (менее злостный) и тип личности преступника, характеризующийся дефектами психической саморегуляции (случайный).

Наряду с мерой социальной опасности преступника, можно выделить характер этой опасности, определяемый объектом преступного посягательства. В связи с этим можно установить три группы направленности преступников: насильственную, корыстную и корыстно-насильственную. Внутри этих групп преступлений выделяются конкретные виды преступников – воры, расхитители, спекулянты, мошенники, грабители, убийцы и т.п.

Однако само по себе деяние не раскрывает полностью субъективных сторон личности преступника. Деяния, одинаковые по юридическим признакам, могут быть обусловлены различными психическими факторами. «Кража, например, в одном случае обнаруживает хищническую приобретательскую направленность виновного, а в другом – слабоволие и внушаемость. От первого скорее всего можно ожидать повторного хищения, от другого – самых разнообразных поступков»1.

В основе криминально-психологической классификации личности преступников лежат доминирующие позиции личности, ее побуждения, мотивы, устойчивые цели и способы совершения преступления, мера десоциализированности личности, характер ее антисоциальной направленности.

Личность преступника характеризуется совокупностью следующих признаков:

1) видом совершенного преступления – объектом преступного посягательства, тяжестью и характером преступных последствий, совершено ли преступление впервые, случайно, повторно или совершается систематически рецидивистом;

2) формой вины, мотивом и целью преступления;

3) способом совершения преступления как показателем интенсивности антисоциальной направленности преступника;

4) ситуацией и поводом совершения преступления;

5) наличием отягчающих и смягчающих ответственность обстоятельств;

6) отношением преступника к совершенному деянию – поведением преступника после совершения преступления (явка с повинной, уклонение от следствия и суда, оговор невиновных, помощь или противодействие следствию, поведение во время отбывания наказания).

Совокупность указанных признаков характеризует меру десоциализированности преступника. Основа типологии преступников – степень их десоциализированности, мера социально-ценностной поведенческой дезадаптации.

По степени социальной дезадаптации можно различать два типа личности преступника:

1. Антисоциальный тип – лица, неоднократно совершавшие преступления на базе устойчивой антисоциальной направленности, тип «злостного» преступника.

2. Асоциальный тип – лица, впервые совершившие преступление на основе общей асоциальной направленности, несоциализированный, «менее злостный» тип преступника.

По психорегуляционному основанию выделяется тип личности преступника, характеризующийся дефектами психической саморегуляции, – лица, совершившие преступление впервые и в результате случайного стечения обстоятельств; совершенное преступление противоречит общему типу поведения данной личности, случайно для нее, связано с отдельными дефектами психической саморегуляции. Это лица, не сумевшие противостоять криминогенной ситуации; их личностными особенностями являются низкий уровень самоконтроля, ситуативная обусловленность поведения.

Тип преступников с дефектами саморегуляции подразделяется на четыре разновидности:

а) лица, допускающие преступную халатность, бездействие;

б) лица, совершающие преступления в результате чрезвычайной самонадеянности;

в) лица, совершающие преступления в результате сильного душевного волнения и в ответ на неправомерные действия других лиц;

г) лица, совершающие преступления в силу повышенной ситуативной дезадаптации;

По содержанию ценностно-ориентационной направленности личности различаются следующие группы преступников:

1. Преступники с антисоциальной корыстной направленностью.

Эта группа преступников посягает на основное достояние общества – распределение материальных благ в соответствии с мерой и качеством затраченного труда. Здесь выделяются четыре подгруппы:

а) корыстно-хозяйственная подгруппа преступников (фальсификация товаров, игнорирование налогообложения, лицензирования и т.д.);

б) корыстно-служебная подгруппа преступников (хищения путем злоупотребления служебным положением, обмана клиентов, вымогания взяток);

в) воры – лица с корыстными посягательствами, связанными с тайным похищением имущества (кражи);

г) мошенники (подделка документов, обманное вымогательство и т.п.).

2. Преступники с антисоциальной корыстно-насильственной направленностью – лица с корыстными посягательствами, соединенными с насилием над личностью (насильственное вымогательство, грабежи, разбойные нападения).

3. Преступники с антигуманной, агрессивной направленностью – лица с крайне пренебрежительным отношением к жизни, здоровью и личному достоинству других людей.

В этой группе выделяются следующие четыре подгруппы:

а) хулиганы;

б) злостные хулиганы;

в) лица, причиняющие ущерб чести и достоинству личности путем оскорблений и клеветы;

г) лица, совершающие агрессивно-насильственные действия против личности (убийства, изнасилования, причинение телесных повреждений).

Все проявления поведенческого регресса индивида связаны с его выпадением из русла социокультурных стандартов.

Следует также различать личность преступника-индивидуалиста и личность преступника – члена преступной группы. В последнем случае существенным криминально-значимым признаком преступника являются его групповой статус, ролевая функция в преступной группе.

Каждый из приведенных типов преступников имеет своеобразную «схему личности» – специфику потребностно-мотивационной направленности, интеллектуальных, волевых, эмоциональных и инструментально-поведенческих свойств.

Анализируя личность преступника, исходя из типа, можно определить степень социальной дезадаптации и ориентационно-поведенческую схему личности преступника.

Итак, личность преступника – это совокупность негативных социально значимых качеств преступника, проявляющаяся в конкретном преступном деянии. Качества личности виновного должны быть рассмотрены с точки зрения их иерархической структурированности. И здесь на передний план выдвигаются как общая ценностно-ориентировочная схема личности, так и психологические особенности отдельных категорий преступников.

12.3.3.Психологические особенности отдельных категорий преступников