Метод, методика, приём, способ, анализ, аспект исследования: соотношение понятий

Москвин В. П.

Методы и приёмы лингвистического анализа. Изд. 3. М.: Наука, 2017. 134 с.

Рассмотрены методы и приёмы лингвистического анализа, основные цели и механизмыих применения,приведены примеры ихиспользованияс необходимыми пошаговыми пояснениями.Уточнено соотношение понятий ‘метод’, ‘методика’, ‘приём’, ‘аспект исследования’ и др.; разработана общая классификацияметодов и приёмов,используемых в науке о языке.Освещена историческая ретроспектива вопроса, даны критические комментарииряда спорных моментов.

Адресуется широкому кругу филологов: преподавателям вузов, студентам, а также учителям-словесникам; всем, кто интересуется проблемами теоретической лингвистики.

Монография печатается при финансовой поддержке гранта РГНФ (проект 13-04-00381 «Интертекстуальность и фигуры интертекста в дискурсах разных типов»).

Оглавление

Введение

1. Метод, методика, приём, способ,анализ, аспект исследования: соотношение понятий

2. Описательный метод

2. 1. Сопоставительный анализ

2. 1. 1. Диахронное сопоставление. Сравнительно-исторический метод

2. 1. 2. Синхронное сопоставление. Оппозитивный и компонентный анализ

2. 2. Анализ и синтез в лингвистике

2. 3. Системно-структурный подход к языку

3. Аспектные методы

3. 1. Функциональный анализ

3. 2. Позиционный анализ

3. 3. Уровневый анализ

3. 4. Тематический анализ

3. 5. Мотивационный анализ

3. 6. Количественный анализ

3. 7. Контекстуальный анализ

4. Экспериментальные методы

4. 1. Трансформационный анализ

4. 1. 1. Редукция

4. 1. 2. Распространение

4. 1. 3. Лексико-синтаксическая трансформация

4. 1. 4. Синонимическое перифразирование предложения

4. 1. 5. Синонимическое перифразирование слова

4. 1. 6. Ротация

4. 1. 7. Субституция

4. 2. Дистрибутивный анализ

4. 2. 1. Сочетаемостный анализ

5. Некоторые методики лингвистического анализа

5. 1. Нормативный анализ

5. 2. Лингвистический анализ текста

5. 3. Стилистический анализ

5. 4. Коннотемный анализ

5. 5. Пόлевая методика           

5. 6. Интертекстуальныйанализ

Заключение

Введение

В далёком 1971 году Б. Н. Головин констатировал, что в научной литературе того времени сведения о методах и методиках лингвистического анализа «или крайне скупы, или вообще отсутствуют»[1]. Современная отечественная и зарубежная специальная литература по данному вопросу уже давно приняла практически необозримый характер;вместе с тем, нельзя не отметить целыйряд присущих ей «слабых мест».

1. В силу того, что описания методов и приёмов лингвистического анализа востребованы прежде всего среди начинающих исследователей[2], стиль таких трудов,их логика и система пресуппозиций должны быть доступныдля студента-дипломника, магистранта, аспиранта, докторанта. Между тем, в соответствующей литературе:

а) Презентация материала нередко производится по формуле «ignotumperignotum», т. е. «неизвестное через неизвестное». Так, в учебном пособии, цель которого–«ознакомить студентов с основами и процедурами современных лингвистических исследований, развить у них навыки самостоятельной творческой работы», читаем:

«Шайкевич доказывает, что основные перспективы лингвостатистики, если она хочет исследовать особенности структуры текста или структуры языка, связаны с поисками расхождений между теоретическими данными (чаще всего они сравниваются с нормальным распределением, или распределением Пуассона) и эмпирическими данными. Объяснять здесь сущность этих понятий мы не сможем за недостатком места [курсив наш. – В. М.]»[3].

б) При характеристике метода или приёма далеко не всегда исчисляются конкретные цели и объекты его применения, в результате остаётся неясным, зачем существует тот или иной приём, тот или иной метод, каковы их конкретные функции, а значит ослабляется или вовсе теряется мотивация к усвоению соответствующихсведений.

в) Крайне редко приводятся наглядные примеры и образцы разбора, освещающие механизмы применения того или иного метода либо приёма, отсутствие же иллюстративных примеров [ср. лат. illustris ‘ясный’] не способствует ясности изложения. Американский антрополог Клиффорд Гирц (1926–2006) даёт мудрый совет:

«Если вы хотите понять, что представляет собою наука, вы должны в первую очередь обратить внимание не на её теории и открытия и, конечно же, не на то, что говорят о ней её апологеты [в частности, науковеды. – В. М.], вы должны посмотреть на то, что делают практики от науки»[4].

Методы и приёмы усваиваются только путём разбора конкретных примеровудачного либо неудачного (что тоже полезно) их применения, т. е. на практике.

2.Отсутствует общая классификация методов и приёмов лингвистического анализа, что противоречит принципу системности в осмыслении и запоминании фактов.

Предпринятое исследование служит восполнению указанных лакун. Поставленной задачей определяются: 1)рубрикация монографии,отражающая общую схему разработанной нами классификации методов и приёмов лингвоанализа; 2) построение разделов книги, в каждом из которых даются: а) краткое определение метода или приёма; б) основные цели его применения; в) образцы аналитического разбора с его применением, с необходимыми пояснениями и комментариями; г) краткая история вопроса.

Метод, методика, приём, способ, анализ, аспект исследования: соотношение понятий

В связи с крайне неясным, если не запутанным характером соотношения перечисленных шести понятий А. Т. Хроленко вполне справедливо сетует:

«Термин метод[здесь и далее курсив наш. – В. М.] является многозначным: им обозначаются аспект исследования, методика, приём, способ описания и т. д. Естественно, что при таком недифференцированном подходе к определению метода трудно создать сколько-нибудь научную классификацию лингвистических методов. Именно поэтому даже лучшие работы по методологии языкознания ограничиваются описанием более или менее бесспорных методов и располагают их в одном ряду без указания на классификационную иерархию»[5].

Рассмотрим термины данного понятийного ряда. Зачастую они используются как дублетные: а) приём субституции (Л. М. Васильев, Г. Е. Крейдлин, И. П. Распопов, Б. А. Серебренников, Э. М. Солодухо, Н. И. Формановская, Л. Д. Чеснокова, С. К. Шаумян); б) метод субституции (Р. И. Аванесов, Л. Витгенштейн, М. М. Гухман, Э. М. Медникова, С. Е. Никитина, Н. В. Перцов, Б. Б. Пиотровский, Ю. С. Степанов, А. В. Суперанская, А. Д. Швейцер, В. Н. Ярцева); в) методика субституции (Вестник Моск. ун-та, 1968; Термин и слово, 1979 / Ред. Б. Н. Головин) и др. Поскольку для научного исследования решения на основе аргументации adauctoritatem неприемлемы, необходим анализ фактов. Дефиниционный и сочетаемостный анализ показывают следующее:

1. Под методом[греч. μέθοδος‘метод, система <приёмов>’, букв. ‘хитроумный способ, мастерство’, ср. μεθοδεύω‘обманываю, использую против кого-л. хитроумный план’] принято понимать «совокупность приёмов или операций практического или теоретического освоения действительности, подчинённых решению конкретной задачи»[6], под методикой – «фиксированную совокупность приёмов практической деятельности, приводящей к заранее определённому результату»[7].Метод представляет собой «систему приёмов, используемых в научном описании»[8], методика же «является последовательностью приёмов»[9], совокупностью приёмов «в их последовательности и взаимосвязи»[10]; алгоритмом, схемой исследования, планом, порядком действий, ср.: а) методический – «точно следующий установленному плану; строго последовательный» (Большой толковый словарь русского языка. СПб., 1998. С. 538); б) методикапроведения урока и порядок проведения урока. Иными словами, если метод системен, то методика как план действий линейна. Поскольку метод нелинеен, «истолкование его как фиксированной последовательности шагов [т. е. алгоритма. – В. М.] ошибочно»[11].

2. Метод нацелен на открытие, на творчество, методика – на деятельность по определённой алгоритмической схеме, ср.: «Определяющую роль в научном открытии играют методы и приёмы, которые в противоположность алгоритмическим методам [т. е. методикам. – В. М.] называются эвристическими, так как они помогают открывать новое в науке»[12]. Именно поэтому можно сказать методы открытия или познания истины, но не *методикаоткрытия или познания истины; творческий метод, но не *творческая методика; методы духовного воспитания, но не *методика духовного воспитания; методика изучения темы «Закон сохранения механической энергии», но не *метод изучения такой-то темы; методмышления, но не *методика мышления. В отличие от методики (например, синтаксического или морфологического разбора), нередко напоминающей инструкцию или рецепт, метод предполагает критическое мышление, ср.: «Научный метод нацелен на открытие того, каковы на самом деле факты», при этом «природу фактов нельзя открыть без критического размышления»[13].

3. Метод и методика противопоставлены приёму по количественному параметру. Если метод есть система приёмов, а методика – последовательность в применении ряда приёмов, то приём представляет собой отдельное действие, отдельный акт, в силу чего можно говорить о приёме префиксации, но едва ли о *методе или методике префиксации. С этой точки зрения более приемлем термин приём субституции.

4. Родовыми для понятий метода и методики являются понятия: а)способ, ср. cпособ анализа и, с некоторым варьированием смысла, метод [= система приёмов] анализа, методика [= алгоритм, последовательность приёмов] анализа; б) анализ, ср.трансформационный анализ иметод трансформационного анализа, стилистический анализи методикастилистического анализа.

5. Языковая единица может быть рассмотрена в различных своих аспектах, например в функциональном, позиционном и т. д., отсюда разработка различных аспектных методов (= систем приёмов) анализа: функционального, позиционного и др.

Понятие ‘метод’регулярно отождествляется с понятиями ‘теория’ и ‘научное направление’, что представляется необоснованным. В пособии В. П. Даниленко читаем:

«Частнолингвистические методы делятся на две группы – дихотомические и недихотомические. К первой из них относятся следующие диады методов: 1) унификационный – сравнительный; 2) синхронический – диахронический; 3) семасиологический – ономасиологический; 4) структурный – функциональный. К основным недихотомическим методам лингвистического анализа относятся следующие: 1) <метод> дисциплинарного анализа; 2) <метод> языкового поля и компонентного анализа; 3) <метод> когнитивного анализа; 4) <метод> дискурсивного анализа»[14].

К сожалению, тезис о необходимости такого подразделения методов никак не аргументирован. Судя по материалу, представленному в пособии, автор сближает понятие метода с целым рядом других, в частности с понятием научного направления. Так, в главе«Структурный и функциональный методы в лингвистике» (с. 110–125) находим характеристику ономасиологического направления в двух его тенденциях: структурной и функциональной, в главе «Метод языкового поля и компонентного анализа» (с. 178–185) – характеристику теории поля (её истории, категориального аппарата) и т. д.

Ещё Ю. С. Степанов указал на нецелесообразность подразделения лингвистических методов «по сфере языка, на “методы фонологии”, “методы морфологии”, “методы синтаксиса” и т. д.», поскольку «одни и те же методы переносятся из одной сферы языка в другую, на другой материал»[15]. Кроме того, если систематизировать методы «по направленности на разные стороны языка», то можно прийти к идее существования «фонологического, морфологического, синтаксического и т. п. метода»[16]. При таком (методологически сомнительном) подходе возникает и опасность подмены предмета. Так, в пособии З. И. Комаровой в разделе «Метод и методики лингвостилистики» находим определение лингвостилистики, характеристику её предмета, историю возникновения и развития, перечисление этапов развития и направлений этой науки, после чего ex machina следует вывод, никак не связанный с предтекстом:

«Итак, лингвостилистический метод – это междисциплинарная и межпарадигмальная интеграция методов, методик, приёмов и процедур исследования, направленных на изучение использования языка в речевой деятельности, на установление закономерностей употребления языковых единиц в разных сферах и ситуациях общения, обусловленных экстралингвистическими факторами, а также на изучение закономерностей формирования стилистической системы того или иного языка».

Далее находим перечисление «базовых концептов метода» («стиль», «функциональный стиль», «речевой жанр» и «речевая системность») с их определениями, хотя первые три понятия относятся к базовым концептам стилистики, а как может быть системна речь, автор не поясняет (как известно, речь линейна, системен же язык). После этого приводится объёмный перечень «объектно-предметных областей метода»:

«Вся вертикальная парадигма базовых концептов лингвостилистики: стиль (языковой и речевой) ↔ функциональный стиль (макростиль) ↔ жанр (первичный, речевой и вторичный, риторический) ↔ субжанр ↔ экземпляр текста (идиостиль) ↔ стиль высказывания (речевого акта); речевая системность функционального стиля; стилеобразующие факторы; стилевые доминанты (М. К. Кожина); конструктивно-стилевые векторы (В. Г. Костомаров); традиционная модель стиля; стилистико-речевые функции (информационная, воздействия, констатации, предписания, социальной оценки, ценностной ориентации, выразительности, изобразительности и др.); стилевые черты; стилистико-текстовые категории (диалогичности, акцентности, гипотетичности, оценки; образа автора, темпоральности, тональности, локальности и др.); функционально-смысловые типы речи (повествование, описание, рассуждение, а также разновидности – объяснение, доказательство, констатация, предписание); стилистическая парадигматика; стилистическая синтагматика; лексическая стилистика; грамматическая стилистика; синтаксическая стилистика; экспрессивная стилистика; стилистическое значение, окраска (мелиоративные и пейоративные)» и т. д.[17]

Данное перечисление «объектно-предметных областей метода» в той же мере может быть охарактеризовано и как перечисление объектно-предметных областей стилистики. Как видим, содержание раздела никак не соответствует его названию. Здесь, как и в пособии В. П. Даниленко, наблюдаем характерное для науки о языке «нечёткое употребление общенаучных понятий, таких, как принцип, теория, метод»[18]. Смешение понятий ‘метод’ и ‘теория’ – одна из причин ситуации, когда «гуманитарные науки вместо того, чтобы предлагать курсы по изучению методов и методик, обычно предлагают курсы, соревнующиеся в освещении теоретических подходов иконцепций»[19].

Описательный метод

Описательный метод[англ. descriptive method] является наиболее простой и древней из всех известных исследовательских процедур;его «главной задачей является описание того состояния дел, которое существует в настоящий момент»[20], т. е. преимущественная сфера действия данного метода – синхронное состояние объектов.

В основе описательного метода лежат два аналитических приёма: 1) наблюдение– «чувственное отражение объектов и явлений» в ракурсе «некой проблемной ситуации»[21]; 2) сопоставление–установление сходств и различий между объектами путём их соотнесения по определённому параметру. Целямиданных приёмов являются:

1.Отбор тех фактов, свойства которых отвечают решаемой проблеме.В процессе этой процедуры формируется выборка фактов, в частности иллюстративных примеров.

2.Выявление и фиксациясвойств изучаемых объектов, что позволяетсовершать две мыслительные операции:а) объединять,обобщатьобъекты по тем или иным параметрам (приёминдукции); б) подразделять их по определённым параметрам (приёмдедукции). В результате применения этих двух приёмов появляется классификация. 

3.Выявление и фиксация отношений между объектами, что позволяет вскрыть причинно-следственные связи.В результате этой процедуры формулируется определённая закономерность.

4. Заключительный этап исследования – проверка выводов (результатов) путём поиска опровергающих фактов и примеров(того, что в средневековой логике именовали exemplaincontrarium), т. е. отрицательного материала, не укладывающегося в построенную систему или выявленную закономерность. Л. В. Щерба предупреждает: построив на основеопределённых фактов «некую отвлеченную систему, необходимо проверять её на новых фактах»[22]. В старинном наставлении по научной работе читаем: «Не следует ни утверждать, ни выводов делать до тех пор, пока не убедишься в отсутствии опровергающих примеров»[23]. Если исследователь по тем или иным причинампропустит этот важный этап, то за него это может сделать кто-либо другой:

Так, знаменитый греческий философ Платон однажды составил следующее определение, имевшее большой успех: «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев». Диоген же ощипал петуха, принёс к нему в школу и объявил во всеуслышанье: «Вот платоновский человек!»

Б. Н. Головин, изучив варианты несовершенного вида глаголов типа оспόривать (устар.) – оспáривать, пришёл к выводу: «Нет никаких данных, которые позволили бы думать, что глаголы с а не вытеснят своих “конкурентов”» (Головин Б. Н. Как говорить правильно. М., 1988. С. 60). Образовав«варианты с а» от глаголов обусловить, подытожить, отсрочить (опровергающие примеры), мы приходим к заключениям: 1) вывод Б. Н. Головина неточен; 2) выборка сопоставляемых фактов должна быть: а)для небольшого, обозримого числа изучаемых единиц–сплошной, т. е. охватывающей все изучаемые единицы; б) для значительного либо необозримого числа изучаемых единиц –достаточно репрезентативной. Выборку можно считать достаточной в том случае, если выявлены все типы опровергающих примеров и установлена сфера действия основного правила, а новые примеры лишь пополняют выборки уже выявленных типов.

Американский историк Томас Кун (1922–1996) пишет: «Открытие начинается с осознания аномалии»[24]. Ценность опровергающих фактов состоит в том, что они корректируют наши выводы, заставляют «ввести в правило <то или иное> ограничение»[25]. Так, вывод о замене ударного гласного о ударным а в позиции перед суффиксом -ива- в целом верен, но данная закономерность, как и многие другие законы, имеет определённую сферу действия, т. е. не распространяется на случаи, когда такая замена ведёт к паразитарной двусмыслице: обуслáвливать ~ слава, подытáживать ~ этаж и др.

Неспособность охватить проблему во всех её аспектах, значимых для поиска адекватного решения, невнимание к фактам и тонким различиям между предметами приводит к паралогизму редукции [англ. reductivefallacy] – неоправданно упрощённому взгляду на проблему[26]. Пример редукции в средневековой науке – разработка знаменитого четырёхэлементного алхимического анализа (воздух, земля, вода, огонь как генетическая основа всех остальных веществ). Примерами редукционизма в лингвистике могут послужить концепция советского академика Н. Я. Марра (корни сал, бер, йон, рош как генетическая основа всех остальных слов), концепция австралийской исследовательницы Анны Вежбицкой (десяток «семантических примитивов» как генетическая основа значений всех слов), концепция российской исследовательницы Т. В. Шмелёвой (семикомпонентная «анкета» любого из речевых жанров) и др. Упрощение сложной проблемы может быть и манипулятивно-нарочитым; в этом случае перед нами уже не ошибка, а хитроумная уловка –софизм изъятия [англ. fallacy of exclusion, reductive fallacy], состоящий в тенденциозном устранении тех фактов, которые противоречат доказываемому тезису[27]. Изъятие факта сопровождается избирательным вниманием [англ. selective attention]. В западной логико-философской традиции неполная подборка примеров и фактов [англ. partialselectionoftheevidence] считается ошибкой[28], заведомо же тенденциозная –софизм селекции [англ. fallacyofselection] – нечестной уловкой[29].

Подведём итогирассмотрения описательного метода. Алгоритм проведения научных исследований с его использованием включает следующие этапы: 1) формулировку проблемы, а значит и цели исследования; 2) поиск фактов, свойства которых отвечают поставленнойцели, формирование выборки; 3) наблюдение и сопоставление фактов с фиксацией существенных, таксономически значимых свойств и отношений; 4) интерпретацию фактов,формулировку выводов; 5) проверку выводов,т. е. построенной классификации или выявленной закономерности путём поиска опровергающих фактов.

Перед исследованиемлибо на первых его этапах может возникнуть гипотеза – «теоретическое утверждение, которое содержит предположение о характере отношения ряда конструктов друг к другу»[30]. Дляфилологического исследованияона факультативна по той причине, что понятийная система речевого мышления, а значит и язык, в отличие от понятийных систем точных и естественных наук, не представляет собой жёстко структурированный объект: так, «идея о том, что закон может иметь исключения, для учёного-естественника смешна либо неприемлема, однако для филологической теории и практики вполне обычна»[31].Поэтому классификация в лингвистике «осуществляется, как правило, по многим параметрам»[32],а значит результат здесь малопредсказуем, в силу чего гипотеза «более характерна для естественных, чем для социальных наук» и «для количественного, чем для качественного исследования»[33].

Для наглядности результаты исследования могут быть отображены в виде определённой модели[34] – схемы, формулы (например, изображающей значение в виде суммы его компонентов), таблицы, графика, диаграммы, рисунка и т. д.

Сопоставительный анализ

Сопоставительный анализ, представляющий собой сравнение объектовпо определённому параметру, производится в двух аспектах: диахронном и синхронном. Если диахронное сопоставление выявляетисторию развития и генетические связиобъектов, то синхронное используется с целью разработки родо-видовых иерархий, или типологийобъектов независимо от их генетических связей.И в том и в другом случае используются основополагающие процедуры описательного метода (т. е. наблюдение и сопоставление); с этой точки зрения можно утверждать, что историческая лингвистика и лингвистическая типология образуют два различных аспекта («исторический и логический») одной науки, поскольку имеют«один объект и один метод – сравнение»[35].