Слабость государственного объединения восточных славян.

Новообразовавшийся политический союз всего восточного славянства, хотя и можно назвать, в извест­ном смысле, первоначальным русским государством, но это молодое государство еще очень было далеко от того, что мы привыкли разуметь под этим именем. Во-пер­вых, еще не определилась окончательно территория это­го государства. Славянское население находилось в со­стоянии постоянного передвижения, покидало старые насиженные места и занимало новые. Выше было указа­но, что вследствие прибытия кочевников в наши южные степи, славяне должны были покинуть эти степи и уйти в лесную область, где их поселки все более и более расползались. Это передвижение населения как раз па­дает, главным образом, на Х век. Затем, хотя восточные славяне и соединились под властью одного верховного вождя и судьи, под властью одного государя, но пока еще слабыми узами. Более крепкими были те связи, которые соединяли их в местные союзы, местные поли­тические меры, т. е. племенные и городовые волости, родовые поселки. Союз восточного славянства представ­лял в Х веке скорее федерацию под главенством киевс­кого князя, чем единое государство в нашем смысле слова. Из договоров Олега и Игоря мы уже знаем, что по главным городам восточного славянства сидели под ру­кой великого князя Русского многочисленные «светлые князья». То были частью племенные князья восточных славян, частью другие конунги и княжеские дружинни­ки, которых сажал в отдельных волостях великий князь Русский, — его посадники. Летопись представляет себе первоначальную организацию государственного управ­ления на Руси именно таким образом. Является Рюрик с братьями и дружиной из-за моря. Сам он садится в главном городе земли — Новгороде, около себя сажает братьев, а в другие города рассылает мужей. «И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады, овому Полтеск, овому Ростов, другому Белоозеро». Святослав, от­правляясь воевать в Болгарию, посадил Ярополка в Кие­ве, Олега — в Древлянской земле, Владимира — в Новгородской. Из другого места летописи узнаем, что в Полоцке в то время сидел князь Рогвольд. Владимир, у которого было двенадцать сыновей, всех их рассажал еще при жизни своей кого в Муроме, кого в Новгороде, кого в Полоцке, кого в Ростове, а одного — Мстисла­ва — даже в отдаленной Тмутаракани. Все эти посадни­ки великого князя русского отправлялись на места свои с частью дружины, и кормились на счет даней и разных поборов с населения, посылая часть дани велико­му князю в Киев. Таким образом, например, Ярослав, посаженный отцом в Новгороде, отсылал ему «уроком» две тысячи гривен в год, а 1000 гривен раздавал нахо­дившейся с ним дружине — гридям. Мы видели, что так было дело и при Олеге, который установил давать ежегодно 300 гривен варягам, пребывавшим в Новгоро­де, «мира деля», а остальную дань, следовательно, брал себе в Киев. Эти варяжские дружины, находившиеся по городам вместе с князьями и посадниками, и давали возможность великому князю Киевскому держать в еди­нении под своей властью раскиданные на необъятных пространствах восточно-славянские племена.

Посаженные великим князем князья и мужи во внут­реннем управлении своими волостями были, по всем признакам, совершенно самостоятельны, и все их отно­шение к князю, находившемуся в центре государства, выражалось именно в том, что они посылали ему свой «урок» и ходили по его зову на войну.

С утверждением этих князей и посадников с дружи­нами по отдельным землям и волостям не заглохла, однако, и прежняя политическая самодеятельность мес­тных миров. В самом центре восточного славянства — Киеве — великий князь не сделался полным хозяином положения. Когда требовалось разрешить какое-либо важное дело, он собирал на совет не только своих стар­ших дружинников — бояр, но и старцев городских, пред­ставителей местного населения. Но эти городские стар­цы приносили с собой на совет, конечно, не одно только личное разумение, но и волю и желания населения, которые высказывались на вечевых собраниях.

Начало объединения национального.

Итак, создав­шееся политическое единство восточного славянства, насколько можно судить о нем по фактам, сообщаемым летописью, не было тесным, народившееся государство не было еще сколько-нибудь сплоченным политическим телом. Но при всем том нельзя отрицать значения совер­шившегося факта. Как ни как, а над многими, дотоле разрозненными мирами, появилась общая власть в лице киевских князей. Эта власть, соединяя племена, города и волости, в общих военных и торговых предприятиях; становясь в роли посредника между ними, регулируя их взаимоотношения, усиливала в них чувство племенного единства и будила национальное самосознание. Не чем иным, как пробуждением национального самосознания вызвана была потребность объяснить, откуда пошла рус­ская земля, кто первый стал княжить в Киев, и как этот город стал матерью русских городов — потребность, удов­летворить коей старался наш начальный летописец.

* * *

Кроме указанных уже трудов Грушевского и Багалея и Курса русской истории В. О. Ключевского (ч. 1), ближайшими пособиями могут служить:

К. Н. Бестужев-Рюмин. Русская история. Т. 1. СПб., 1872.

Н. П. Загоскин. История права русского народа. Т. 1. Казань, 1899.

И. Е. Забелин. История русской жизни. Ч. 1.

С. А. Гедеонов. Отрывки из исследований о варяжском вопросе. СПб., 1862. Он же. Варяги и Русь. СПб., 1876. Т. 1-2.

Д. И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. Москва, 1882.

A. A. Kunik. Die Berufung der schwedischen Rodsen I-II. 1844-1845. Он же. Начало русского государства // Чтения в Имп. Общ. Истории и Древн. Росс. 1891. Кн. 1.

В. Г. Васильевский. Труды. Т. 1. СПб., 1908; Т. 2. Вып. 1. СПб., 1909. Он же. Русско-византийские исследования. Вып. 2. СПб., 1893.

Лекция восьмая             

ИЗМЕНЕНИЯ     В СОЦИАЛЬНОМ СТРОЕ