Внутренняя деятельность первых князей.

 По сравне­нию с этой напряженной внешней деятельностью первых киевских князей, деятельность их по внутреннему устроению страны, по введению в ней наряда, остается на заднем плане, в тени. Эта деятельность выражалась, главным образом, в установлении и сборе даней и обро­ков, шедших на содержание как самих князей, так и их дружины, и, таким образом, тесно связана была с той же внешней деятельностью. До летописца дошло преда­ние что по этой части особенно отличалась вдова Игоря Ольга, в малолетство сына своего Святослава. Она разъез­жала по стране и устанавливала погосты, т. е. админис­тративные центры в торговых пунктах, дани и оброки. Дань собиралась первыми князьями разным способом. Покоренные племена сами везли дань в Киев на княжий двор. Это так называемый повоз. Такой повоз возили, например, в Киев радимичи. Дань собиралась княжес­кими посадниками, или наместниками, и расходовалась на содержание находившейся с ними княжеской дружи­ны — гридей. Так, было, например, в Новгороде, где княжеские посадники со времен Олега и до смерти Ярос­лава собирали дань и отдавали ее частью варягам и вооб­ще княжеским дружинникам, а частью отсылали в Киев. Князья затем сами собирали дань, для чего отправлялись со своей дружиной на так называемое полюдье.

Константин Багрянородный сообщает об этом следу­ющие подробности. В ноябре месяце, как только уста­навливался зимний путь, киевские князья отправля­лись на полюдье по всем своим волостям; собирали они дань по большей части натурой, тут же чиня суд и расправу. В этом блуждании проходила целая зима, и лишь в апреле, когда вскрывался Днепр, князья возвра­щались в Киев, а за ними везли дань, которую тотчас же отправляли на ладьях в Константинополь для продажи. Игорь, по рассказу летописи, и погиб во время сбора этой дани. Но иногда князья поручали сбор полюдья своим дружинникам, как, например, поступал долгое время Игорь, отправлявший на полюдье своего боярина Свенельда.

Как видно из сообщения Константина Багрянородно­го, первые киевские князья творили и суд. С этим впол­не согласуется и сообщение Ибн-Даста: «Когда кто из них (русских) имеет дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым и препирается; когда царь произносит приговор, исполняется то, что он велит; если же обе стороны приговором царя недовольны, то по его приказанию должны предоставить окончательное реше­ние оружию: чей меч острее, тот одерживает верх; на борьбу эти родственники приходят вооруженными и ста­новятся. Тогда соперники вступают в бой, и победитель может требовать от побежденного, чего хочет». Судеб­ная функция принадлежала, несомненно, уже и племен­ным вождям и старейшинам и перешла от них просто по наследству и к варяжским конунгам, заступившим их место в крупных торговых центрах со сбродным населе­нием. В виду вышеизложенных фактов и соображений, нельзя принять целиком характеристику первоначаль­ного варяго-русского князя, только как наемного сторо­жа русской земли. Варяго-русский князь с самого момен­та своего появления у восточных славян был одновременно с тем и устроителем внутреннего мира и наряда в земле, хотя, разумеется, эта деятельность его и не стояла на первом плане, и не для нее собственно он был призван или принят населением.