Значение и ограничения женской темы и женщин-ученых в антропологии. Маргарет Мид

Все антропологи, которые описывали и изучали концепт «пола» и представления о половой дифференциации в различных культурах, сталкивались с одним и тем же противоречием (хотя не все осознавали и артикулировали его). С одной стороны, описания деятельности женщин свидетельствовали об огромном разнообразии социополовых ролей. С другой, в социальной теории сложилась традиция, согласно которой женщины рассматривались как культурно незначительные, а их «вторичность» по отношению к мужчинам принималась как само собой разумеющееся, т. е. «естественное».

Представление о «естественности» социальных различий между мужчинами и женщинами не было серьезно поколеблено даже работами Маргарет Мид, первого антрополога, подкрепившего идею о социальной сконструированности отношений пола этнографическим материалом (хотя само представление о половых различиях как категории анализа в социальных науках возникло раньше). В работе 1935 года Пол и темперамент Мид писала: «...многие, если не все черты личности, которые мы считаем мужскими или женскими, так же слабо связаны с полом, как та одежда, манеры или головной убор, которые общество в данный период предписывает каждому полу».³

Профессионально признанная и знаменитая Маргарет Мид, отдавшая более тридцати лет полевой работе на Самоа, в Новой Гвинее, островах Полинезии, тем не менее, никогда не имела официальной ставки в Колумбийском университете. Эта «частная» научная судьба отражает неоднозначность «женской темы»

³  Margaret Mead, Sex and Temperament (New York: Morrow, 1935), p. 280.

373

в антропологии, а, вернее, целых трех тем: женщины как профессионального антрополога; женщины как информантки (т. е. носительницы знания); женщины как объекта анализа в социальных науках.⁴ Именно так определил этот интеллектуально-теоретический и экзистенциальный узел радикальный феминизм конца 60-х годов, когда «втянул» и сделал частью гендерной проблематики искусство, экологию, язык, организацию физического пространства и архитектуру, воспроизводство и материнство, религию, еду, медицину, право, историю человечества, науку и порождение знания. И в том числе — такую социальную дисциплину как антропология.

С одной стороны, исторически женщин в антропологии было больше, чем в любой другой социальной дисциплине: как белых исследовательниц, часто жен западных антропологов и миссионеров (ведь этнография — жанр, возникший вместе с распространением империализма и необходимый ему), так и цветных объектов изучения — участниц брачных церемоний, сельскохозяйственных ритуалов, похоронных процессий, рукодельниц, собирательниц, знахарок, насылательниц порчи и бури, продолжательниц рода, толковательниц снов, неприкасаемых в определенные дни месяца, но более всего матерей, жен, тещ, свекровей, дочерей, сестер и наложниц... Ведь антропология — это, по определению Бронислава Малиновского, «наука о том, как мужчина обнимает женщину» со всеми вытекающими из этого фактами отношениями родства как предмета изучения. С другой стороны, «хотя женщины-антропологи есть уже давно, чрезвычайно редко можно заметить какое-либо отличие между их работами и работами антропологов-мужчин. Овладение профессией включает научение осмыслению мира в мужской перспективе»,⁵ признали американские антропологи в начале 1970-х годов 20 века.

⁴ Ellice B.Gonzalez, Anthropology: the Study of Man and Occasionally Woman
(Michigan State U, Working Paper # 75, Dec. 1984).

⁵ Sally Slokum, «Woman the Gatherer: Male Bias in: Anthropology», in R. Reiter,
eds., Toward an Anthropology of Women (New York: Monthly Review Press,
1975), p. 49.

374