Жаргон и термины. ОБЪЯСНИТЕ play-off-beard

Главное, чего нельзя делать во время решающих серий – бриться. Традиция отращивать бороды появилась в НХЛ и распространилась на весь хоккейный мир. И теперь в английском есть специальное выражение «play-off-beard», которым пользуются журналисты. Означает оно «борода плей-офф». Естественно, правило относится и к волосам: стричь их нельзя.

Какой хоккейный (и не только) термин связан с английским названием шляпы? Хет-трик (hat trick: three or more goals scored by a player in one game). Спортивный термин хет-трик произошел от обычая в игре в крикет. Если игроку удавалось три раза успешно вбросить мяч, то его награждали новенькой шляпой (англ. шляпа - hat).

Эти уроки должны подчеркнуть некоторые современные образовательные тренды.Например, следующие:учебные кейсы(Case method);эдьютейнмент (Educational + entertainment); игрофикация(Gamification); командная работа (Teamwork); групповое научение (Study group); учебные тренинги и коучинги (Training, Coaching). См. Education by method.

Play-off-beard

Таблица для презентации

Приложение. Экономика спорта

Agriculture. One example of an oligopsony in the world economy is cocoa, where three firms (Cargill, Archer Daniels Midland, and Callebaut) buy the vast majority of world cocoa bean production, mostly from small farmers in third-world countries. Likewise, American tobacco growers face an oligopsony of cigarette makers, where three companies (Altria, Brown & Williamson, and Lorillard Tobacco Company) buy almost 90% of all tobacco grown in the US. Retail. The situation in Australia is particularly serious, with two retailers, Coles and Woolworths controlling 70% of the national food market.

 «Экономика звёзд». Высокие гонорары спортивных звёзд. Гонорар как отражение редкости ресурса. Неэластичная кривая предложения. Хедхантинг. Из чего (помимо гонораров) складывается доход звёзд спорта?

«Кривая обучения» в различных видах спорта.

Ситуация. Что предпочесть: приглашение очень дорогого суперигрока или группы крепких игроков? Полезно ли для отрасли формирование сверхкоманд, «дрим-тим» (футбольный «Реал», советская шахматная сборная и т.д.)?

Мерчандайзинг. «Зенит»: сувениры, атрибуты, журнал, кафе и т.д.

Группы приверженцев. Футбольные фанаты. Бримсон, «Фанаты».

Общественные экстерналии. Выгодно ли для общества развитие спортивной инфраструктуры?

Альтернативная стоимость. Почему Тайгеру Вудсу не выгодно косить свой газон?

Спорт как тема

Камбэки.

Спорт в школе

Креатив в игре:

Шахматы. Что такое «Деловые шахматы»?

Описание деловых шахмат можно найти в Википедии Деловые шахматы. Если вы захотите лучше разобраться в стратегии использования Ветвления и Отбора, прочитайте Москва Шахматная. Деловые шахматы. См. также Завтрашний день шахмат.

Подробное описание правил игры на: ИГРА - Деловые Шахматы (ПРАВИЛА ИГРЫ).

Конкурсы решения задач.

«Шахматная» музыка.

Архишахматы. «Благодаря ночным партиям два молодых лондонских архитектора Ян Флуд и Крис Проссер решили соединить два увлечения воедино и разработали шахматный набор Skyline Chess, где в роли привычных фигур выступают культовые архитектурные постройки»:

См. http://www.admagazine.ru/mebel/113555_arkhitekturnye-shakhmaty.php. Первый дизайн шахматного набора творческие британцы посвятили Лондону. В роли короля – Canary Wharf, в роли могущественного ферзя вполне убедительно смотрится внушительный «Осколок», «Огурец» Нормана Фостера в роли слонов, кони – London Eye, ладья – Биг-Бен, а в роли пешек – милые викторианские домики.

Чесбол. См. http://ruchess.ru/news/report/znakomtes_chesball/. Отличием чесбола от классических шахмат является то, что в игре на доске одновременно участвует 16 человек: 2 команды по 8 игроков. Каждому игроку выделена 1 вертикаль, с которой он может делать ходы. Право хода в команде определяется автоматизированной системой по признаку первенства запроса. Подсказки запрещены. Игрок, решивший сделать ход, заявляет об этом нажатием кнопки на стойке контроллера, получает разрешение световым сигналом и переставляет большие фигуры на доске. Чесболисты играют на время, обычно каждой команде дается по 15 минут.

Тензер-чесс. См. http://chesspro.ru/_events/2010/nesis.html. Сейчас есть идея провести небольшой матч-турнир по новой форме шахмат – так называемым «тензер-чесс». Различные изменения правил шахмат предлагались в истории шахмат неоднократно. Среди новаторов были и Тамерлан, и композитор Прокофьев. Как рассказал мне Юрий Львович Авербах, за полторы тысячи лет было предложено около 600 вариантов различных видоизменений шахмат (с иными размерами доски, новыми фигурами и т.п.). В Испании издана книга, где описаны правила всех этих разновидностей шахмат.

Тем не менее, я хотел бы поддержать идею одного американского изобретателя и провести турнир по «тензер-чесс». Кардинальное отличие новой игры от шахмат заключается в том, что борьба идет на доске 8х10, у каждой стороны добавляются две лишние пешки и две новые фигуры, которые ставятся между ладьей и конем. Называются они тензеры, или монстры, а я предложил называть их оборотнями. Эти фигуры могут бить только себе подобных, и их бьют только монстры. Оборотень ходит как король, а бьет как шашечная пешка. Так что сам по себе он не слишком сильная фигура; сила его в другом. Представьте себе, что у белых стоит ладья на b1, а монстр на b3. Ладья может прыгнуть на b3, но на этом ход не заканчивается – она может изменить траекторию движения и прыгнуть дальше, например на h3. Но можно поступить и по-другому. Скажем, в том же примере ладья переходит на b3, и монстр на один ход превращается в ладью и отправляется на поле j3. Необычайно интересно и сложно! Есть еще целый ряд правил, которые совершенно меняют динамику привычной нам игры. Расчет невероятно трудный, даже задачи на мат в два хода решить непросто. В отличие от шахмат, здесь нет не только дебютной теории, но и эндшпильной. Халифман пришел в полный восторг от «тензер-чесс». Я его спросил: «Саша, как ты думаешь – король с ладьей поставят мат королю с монстром?» Саша ответил моментально: «Конечно, нет. Идея мата королем и ладьей построена на цугцванге, а монстр всегда может сделать выжидательный ход». То есть надо создавать и новую теорию, и новый компьютерный софт. Я знаю, что новый вид шахмат заинтересовал некоторых медийных персонажей в Великобритании и США. Конечно, это игра для молодых. Халифман сказал: «Что же, мне придется учить новые правила? Хотя игра очень интересная». Левону Ароняну она тоже понравилась, но он заметил: «Мне кажется, человеческому мозгу овладеть ею будет непросто. С учетом того, что монстры превращаются в другие фигуры, здесь требуется сложнейший расчет». Думаю, учиться этой игре надо с детства.

Дистанционные турниры. См. http://ruchess.ru/news/report/distance_chess/. Эту идею удалось реализовать в новой веб-версии игровой зоны «Шахматная планета» (play.chessplanet.ru или play.chessking.com). Новый веб-интерфейс решает вопросы безопасности (работа через веб-браузер безопасна для любого компьютера, что позволяет использовать ее в том числе и в образовательных школах), совместимости (можно играть на ПК, МАКах, планшетах и телефонах как Apple, так и Android), удобства (красивый, приятный глазу интерфейс).

Экспонаты. Сочинение испанского шахматиста и шахматного теоретика Рюи Лопеса де Сегуры, имя которого до сих пор известно всем профессиональным шахматистам (XVII век), первое издание легендарного «Анализа шахматной игры» Франсуа-Андре Филидора (XVIII век), первые на русском языке книги о шахматах Ивана Бутримова, Александра Петрова (начало XIX века) и другие редкие издания.

Журнальный зал | Логос, 2006, N 3:

Кристиана Айзенберг. Спортсмен:

На исходе раннего Нового времени Англия уже представляла собой передовое общество с выраженной социальной мобильностью. В дворянских семьях титул и состояние наследовал старший сын, так что остальные сыновья были вынуждены обращаться к буржуазным занятиям. Торговые отношения с заокеанскими странами и все более распространяющееся денежное хозяйство внутри страны довершили дело разрушения унаследованных от предков сословных структур. Таким образом, социальный статус индивидуума больше не мог обеспечиваться сохранением социальной дистанции, а должен был снова и снова подтверждаться посредством “conspicuous consumption” (“показное потребление” – Торстен Веблен). На этом фоне следует рассматривать ситуацию, когда богатые джентльмены (gentlemen) брали на службу и посылали на состязания бегунов (pedestrians), боксеров (pugilists) и наездников (jockeys). Это не было способом удовлетворения потребности в сословном представительстве, как у представителей знати стран континентальной Европы, которые посылали так называемых “предшественников”, чтобы занять место для своих паланкинов или карет. Приглашение атлетов для работы было в гораздо большей степени реакцией на неформальное принуждение к трате денег. Для этого такая форма роскоши подходила как нельзя лучше, так как значительно поднимала расходы по содержанию персонала также и в глазах сторонних наблюдателей. Кроме того, она давала возможность для организации соперничества, на исход которого джентльмены (gentlemen) могли заключать друг с другом денежные пари на значительные суммы. Даже не моргнуть глазом, если ставка проиграна, в насквозь пропитанном коммерцией английском обществе являлось признанным способом продемонстрировать себе самому и окружающему миру свою аристократическую дворянскую добродетель – беспристрастность (disinterestedness) и, таким образом, принадлежность к Обществу (Society). Отчего же блеск Society не изливался на атлетов? То, что они активно занимались своим спортом, разумеется, не могло быть тому причиной, так как скачки и игра в крикет принадлежали к признанным развлечениям (pastimes) аристократии, а бокс признавался как благородный вид самозащиты (noble art of self-defenсе) и с конца XVII столетия даже как замена дуэлям. Также и то, что атлеты в спорте зарабатывали деньги, не задевало их чести, так как о деньгах речь шла и у их признанных как sportsmen работодателей. Нетерпимым между тем являлось то, что жокеи, боксеры, бегуны и профессиональные игроки в крикет не разработали профессионального кодекса чести и при всяком удобном случае, пользуясь тем, что являются главными действующими лицами состязаний, старались обмануть джентльмена. Жокеи, например, давали беговым лошадям стрихнин как допинговое средство, договаривались с противником о результатах и позволяли себя “купить” третьим лицам. Такая коррупционная практика вынудила джентльменов принять меры для регулирования и организации спорта. В боксе в 1740-е годы были приняты так называемые правила Броутона (Broughton Rules), в которых, чтобы уберечь атлетов (или вложенные в тренировки капиталы), предписывалось использовать перчатки с мягкой подкладкой и запрещались удары ниже пояса; кроме того, в них были зафиксированы общие условия состязаний и боксерам запрещалось заключать явные пари на собственные бои. Примерно в это же время, около 1750 года, возник Жокейский клуб как объединение хозяев конюшен беговых лошадей, заводчиков и других имеющих отношение к состязаниям аристократов, которые вскоре издали правила скачек (Rules of Racing) и разработали дифференцированную систему лицензирования для собственников ипподромов, тренеров и жокеев. А с 1787 года столь же аристократический Марилебонский крикетный клуб (Marylebone Cricket Club) потребовал широких полномочий в крикете. Под эгидой этих клубов атлеты стали контролируемыми и дисциплинируемыми наемными работниками у gentlemen sportsmen. Викторианская эпоха: На фоне конъюнктурного застоя в первой половине XIX столетия развитие состязательного движения скорее замедлилось, пока в середине XIX века в спортивную жизнь не вступил выросший в результате индустриализации и урбанизации средний класс (middle class). То, что эти представители гражданских профессий от адвоката до учителя и от генерального директора до служащего теперь претендовали на признание себя джентльменами спортсменами, привело, прежде всего, к качественному росту индустрии соревнований, поскольку их было намного больше, чем аристократов (aristocracy) и джентри (gentry). Если в 1800 году средний класс составлял приблизительно 3 % от населения Англии и Уэльса, то к 1850 году это число увеличилось до 16 %, а к 1900 г. – до 30 %. Если знатные джентльмены XVIII века занимались преимущественно скачками, крикетом и боксом, то новопришедшие представители третьего сословия “изобрели” большое число других видов спорта: греблю, плавание, легкую атлетику, гольф, лаун-теннис, борьбу, конькобежный спорт и. т. д. А так как для этого, как правило, требовалось снаряжение и литература с правилами игры, руководства с упражнениями и рекомендации в отношении одежды, занятие спортом предоставляло теперь и среднему классу возможность показного потребления, так же как раньше знати. Однако определяющие новшества по сравнению с XVIII веком носили качественный характер. В первую очередь джентльмены буржуазного происхождения рассматривали свой спорт не только как развлечение и возможность для заключения пари или общения, но и как повод к физическим упражнениям. Связанные с этим теории о “здоровом духе в здоровом теле”, о мужественности (manliness) и о “мускулистом христианстве” стали ядром воспитания в называемых Public Schools элитных интернатах, университетах Оксфорда и Кембриджа, а также христианского воспитания молодежи. Вместо спорта (sport) все чаще стали говорить об атлетизме (athleticism), и спортсмен (sportsman) превратился в атлета (athlete), персонажа, которым восхищались не только из-за его пропорционального тела, но и из-за его самодисциплины и благородства (fairness). Cтаринная аристократическая добродетель беспристрастности также высоко ценилась спортсменами среднего класса (middle-class sportsmen). Таким образом, они демонстрировали умение проигрывать и презрение к слишком явному стремлению к успеху.

Кристофер Лэш. Вырождение спорта: Из всех видов деятельности, при помощи которых люди пытаются на время уйти от тягот повседневной жизни, спортивные игры представляют собой одно из наиболее чистых проявлений ухода. Как и секс, наркотики и выпивка, они препятствуют осознанию повседневной реальности, не притупляя при этом самого сознания, а выводя его на новый уровень концентрации. К тому же, игры не имеют побочных эффектов и не вызывают похмелья или эмоциональных осложнений. Игры удовлетворяют одновременно потребность в свободной фантазии и поиске неоправданных трудностей; они соединяют ребяческий избыток сил с сознательно созданными препятствиями. Устанавливая равные условия для всех игроков, говорит Роджер Кайллойс, игры пытаются заменить “нормальную неразбериху повседневной жизни” идеальными условиями. Они воссоздают свободу, заставляют вспомнить о беззаботном детстве и огораживают повседневную жизнь искусственными границами; единственными ограничениями в играх служат правила, которым игроки добровольно подчиняются.

Норберт Элиас. Генезис спорта как социологическая проблема.

Вера Зверева. Телевизионный спорт:

Среди разнообразных программ, выходящих в эфир, важную роль играют форматы, изначально приспособленные для телевизионного показа, – такие как ток-шоу, музыкальные видеоклипы или сериалы. Для того чтобы они могли бытовать за пределами масс-медиа, они перестраивают свою структуру, адаптируются к иной реальности. Одновременно на телевидении есть “гибридные” программы, которые строятся за счет съемок телекамерой определенных социокультурных практик (например, военных действий, концертов, праздников, путешествий, и т. п.), которые приспосабливаются к требованиям медиума. Так происходит и со спортом: попадая на телевидение из “внеэкранной реальности”, он изменяется, усваивает черты опосредующего средства массовой коммуникации. Какие новые черты приобретает телевизионный спорт? Что позволяет телевидению его освоить и абсорбировать?

Хенниг Эйхберг. Социальное конструирование времени и пространства как возвращение социологии к философии:

В пространстве преобладают прямые линии; оно паноптично и создает впечатление всевидения.

При помощи разграничительных линий пространство делится на различные дорожки для бегунов, чтобы они не могли столкнуться друг с другом (как происходило во время многих досовременных состязаний по бегу), и эта парцелляция дополняется сегментацией ландшафта для множества различ ных видов спорта: пространство для бега нельзя использовать для футбола, прыжков или тенниса; и – по мере развития этого вида спорта – его нельзя использовать даже для скачек, вело- и мотогонок. Спортивное пространство становится монофункциональным.

Идеальной формой спортивного пространства как трехмерного объекта служит некое вместилище (container), коробка с прямыми углами; монофункциональность этой спортивной “коробки” означает, что различные виды спорта нуждаются в своих специализированных “коробках”.

“Функция” спортивного пространства состоит в достижении результатов; и с этой целью пространство должно быть стандартизовано в соответствии с универсальными нормами, устанавливаемыми различными слоями и органами спортивной бюрократии; такое развитие делает пространство спорта независимым от конкретных мест.

Помимо своего геометрического “коробочного” аспекта, пространство спорта также содержит динамические элементы в форме пространственной экспансии, посредством которой многие спортивные дисциплины стремятся расширить свои “прямолинейные” тенденции, отрицая или контролируя неровности внешнего пространства, и постоянно диалектически во время спортивных мероприятий, проводимых под открытым небом, пытаются “одомашнить” его и оградить воображаемыми стенами (Eich-berg, 1988, 1993; Bale, 1989, 1993; Pluig and Ingham, 1993).

Кристиана Айзенберг. Футбол как глобальный феномен: Исторические перспективы

Лоик Вакан. Социальная логика бокса в черном Чикаго: К социологии кулачного боя

Томас Алкемайeр. Социология спорта. Телесные практики субъективации и самоинсценировки

Уильям Морган. Философия спорта: Исторический и концептуальный обзор и оценка ее будущего:

Решающую роль в академическом дебюте философии спорта сыграли два события. Первым было появление исследований спорта из старой и сложившейся области физического воспитания. Если традиционное физическое воспитание основывалось исключительно на медицинских и педагогических исследованиях физической активности и спорта, то новая, зарождавшаяся область спортивных исследований преследовала более амбициозные интеллектуальные цели, дополняя традиционные медицинские и педагогические исследования философскими, историческими и социологическими. Это оттеснение науки и педагогики как основных направлений работы сделало возможным изучение культурных и исторических контекстов спорта. В этом отношении публикация «Движения и значения» (1968) Элеанор Метени и «Человек, спорт и существование» (1967) Говарда Слашера застолбили место философии спорта в этой новой многообещающей области исследований. Вторым событием было запоздалое рассмотрение спорта собственно философией. Философия слишком долго пренебрегала спортом... Можно выделить три основных вопроса, на которые отвечают философы и которые соответствуют трем основным отраслям философии. Первый вопрос—«Что такое реальность?»—относится к метафизике. Метафизическое исследование может принимать одну из трех форм в зависимости от того, что именно понимается под «реальностью» в приведенном вопросе. Реальность может означать природу и в этом случае оно называется космологией; она может означать духовный субстрат материального мира и в этом случае оно называется теологией; наконец, она может означать некие черты человеческого бытия и в этом случае оно называется онтологией. Однако, поскольку исследованием природы почти целиком занимаются естественные науки, а пути теологии и философии разошлись более века тому назад, исследование реальности в философии сегодня касается главным образом онтологического вопроса, то есть изучения бытия. Второй вопрос — «Что такое знание?» — относится к эпистемологии. Как и первый вопрос, этот вопрос также может быть подразделен на более частные вопросы. Так, эпистемологи могут задавать вопросы о том, что такое обоснованное знание и как его можно отделить от простых верований. Кроме того, они могут исследовать, каким образом различные утверждения о знании могут сочетаться друг с другом неким логически непротиворечивым образом (например, обращения к религиозным верованиям, научным свидетельствам, обоснованным аргументам, неким базовым догадкам). И, наконец, они могут исследовать средства, при помощи которых мы можем получать знание о вещах, и связи знания с чувственным опытом и / или абстрактными понятиями, сообщающими нам о том, каков мир на самом деле. Третий—и последний—крупный вопрос, который ставят философы: «Что такое ценность?» Он относится к аксиологии. Этот вопрос может быть поставлен двояко. Прежде всего, ценностными мы считаем суждения о добре и зле, достойном и недостойном поведении. Этот способ постановки вопроса известен как этический, и суть этического исследования сводится к рассмотрению того, как люди должны относиться друг к другу и — в более общем виде — как люди должны относиться к общему благу (социальная и политическая этика). Определенная таким образом, этика представляет собой предписывающую, а не описывающую форму исследования, то есть рассматривающую вопрос о том, как люди должны относиться друг к другу (с предписанием норм поведения), а не как они на самом деле относятся друг к другу (с описанием преобладающих норм поведения). Однако ценностными также могут считаться суждения, которые имеют отношение к эстетической ценности и значимости, которые признают определенный артефакт или действие произведением искусства, а не чем-то иным. Подобного рода вопросы рассматриваются эстетикой. Итак, если мое предположение о том, что лучшим ответом на вопрос «Что такое философия спорта?» служит приложение этих трех вопросов собственно к спорту, то нам следует с большим вниманием отнестись к этому предприятию. Для начала обратимся к метафизике спорта. Принципиальным вопросом здесь является вопрос о том, что делает данную физическую деятельность спортивной деятельностью, отличающейся от некоторых других близких видов человеческой двигательной активности (игры, танцы)? Иными словами, каковы основные черты, отличающие спорт от других форм физической деятельности, которые также придают большое значение активности человека? Этот вопрос тесно связан с двумя другими важными вопросами: «Какие отличия можно провести между спортом и другими явлениями, связанными с человеческой деятельностью?» и, наконец, «какие сходства и общие черты можно обнаружить между ними?»... В эпистемологическом изучении спорта основной вопрос, по крайней мере, согласно существующей литературе, связан с тем, как человек узнает о таком виде человеческой деятельности, как спорт. Короче говоря, должен ли человек иметь действительное, деятельное переживание спорта, чтобы говорить о его знании, или же такое знание можно получить другими, абстрактными и интеллектуальными средствами, например, через осмысление опыта самих спортсменов? Литература о моральной составляющей спорта, в отличие от эпистемологической, весьма обширна и стремительно растет. Особое внимание уделяется моральному обоснованию понятия соперничества: что делает определенные виды соперничества морально неприемлемыми; что считать нарушением; и как нам следует относиться к нарушениям?

Логос №6 2009 - Интелрос

Жан-Лу Шаппле

Зимние Олимпийские игры: краткий очерк:

Постоянно растущее число участников, всеобщий интерес и ажиотаж спонсоров и телевидения сделали Олимпийские игры самым зрелищным и знаменитым социокультурным событием современности. Города, принимающие у себя Олимпийские игры, всеми силами стараются, чтобы они стали «лучшими в истории». Масштабные инвестиции в туристическую, транспортную и телекоммуникационную (включая общедоступные услуги) инфраструктуру, строительство гостиниц и меры по улучшению окружающей среды совершенно необходимы, чтобы обеспечить безупречное проведение и успех Игр... Олимпийские игры—не просто важнейшее событие в мире спорта: в современном мире они стали инструментом обновления городского хозяйства и катализатором коренной трансформации городской среды. При этом всегда сказываются более широкие изменения в экономике городов: деиндустриализация и глобализация наших дней заставили специалистов по городскому хозяйству пересмотреть прежнюю политику градостроительства, которая основывалась на развитии производства. Новая стратегия учитывает прежде всего ресурсы потребления, такие как индустрия услуг и туризм,—эти ресурсы обладают высокой степенью географической мобильности, сосредотачиваясь всегда вокруг «мест-рынков» и «мегасобытий». Инфраструктура летних Игр привлекала внимание многих исследователей. При этом удалось выделить четыре этапа становления летних Игр с точки зрения обустройства городов, изменения окружающей среды и развития инфраструктуры. Первые Игры (1896 – 1904) не были масштабными, организовывались на скудные средства и почти не влияли на городскую среду. На втором этапе (1908 – 1932) размах устроителей увеличился, организация стала более упорядоченной, и потребовалось целевое возведение специальных спортивных сооружений. Третий этап (1936 – 1956) примечателен тем, что спортивные сооружения становились главными символами города, принявшего у себя Олимпийские игры, следовательно, их возведению уделялось повышенное внимание, хотя влияние Игр на планирование городского хозяйства оставалось по нынешним меркам еще весьма скромным. С 1960 года начинается четвертый этап, когда Игры дают важнейший заряд для реализации городских программ и новой городской политики, а значит, существенно влияют и на облик и на внутреннюю структуру принимающих городов. Самыми значительными Играми четвертого этапа стали Игры 1984 года в Лос-Анджелесе, которые показали, что крупнейшее спортивное событие может не только не обременить городской бюджет, но, напротив, пополнить его. Вровень с ней стоят Игры 1992 года в Барселоне, показавшие, что крупнейшее спортивное состязание способно повлечь за собой существенные трансформации в масштабах всего города... Отдельные зимние Олимпийские игры были учреждены в 1924 году, то есть через 26 лет после проведения первых летних Игр. Главным препятствием для включения зимних видов спорта в Олимпийскую программу была конкуренция традиционных спортивных фестивалей Скандинавских стран, таких как Северные игры и Хольменколльская неделя. Тем не менее программы первых летних Игр могли включать фигурное катание (Лондон, 1908; Антверпен, 1920) и хоккей на льду (Антверпен, 1920). До 1948 года зимние Игры проводились в той же стране, которая принимала летние Игры, но затем по решению МОК был открыт отдельный конкурс... Если брать ключевые критерии оценки успеха, такие как число спортсменов, спортивных событий и зрителей, авторитет зимних Игр неуклонно возрастал в течение всего ХХ века. В развитии зимних Игр как модернизационного мероприятия можно выделить четыре этапа. Хотя эти четыре этапа развития и не совпадают хронологически с этапами развития летних Олимпийских игр, нельзя не заметить важных типологических сходств и одинаковых векторов влияния на развитие инфраструктуры городов, где проходили Игры. На всех четырех этапах неизменным требованием было строительство новых спортивных сооружений и модернизация уже существующих. В число обязательных спортивных сооружений для проведения Олимпийских игр входят Олимпийский стадион, крытая ледовая арена, трамплин, лыжные трассы и бобслейная (санная) трасса. Требования к другим сегментам инфраструктуры, таким как Олимпийская деревня, медиацентр, гостиницы и транспортное сообщение, постоянно повышались, часто даже опережая те, которые диктовались действительными нуждами самого мероприятия. При таких условиях зимние Олимпийские игры стали катализатором городского обновления и модернизации, чаще всего благодаря значительной поддержке из государственного бюджета... Первый этап, 1924 - 1932: минимальные инфраструктурные трансформации. На первом этапе (1924 - 1932) интерес к зимним Олимпийским играм со стороны потенциальных участников и зрителей был невелик, поэтому масштабных мероприятий на них не было, и Игры вполне могли проходить в населенных пунктах с небольшой численностью населения. В зимних Играх на этом этапе принимало участие от 250 до 500 спортсменов. Суммарная численность населения городов трех первых зимних Олимпийских игр — всего 9400 человек. Олимпийские мероприятия воспринимались исключительно как возможность развить потенциал местных зимних курортов. Так, превращение Сент-Морица в международную туристическую Мекку во многом обязано проведению в этом городе зимних Игр 1928, а затем и 1948 года. Дорогостоящим оказалось только строительство трассы для скелетона в Сент-Морице в 1928 году, и оно совершенно себя не оправдало: после окончания Игр этим спортивным сооружением воспользовалось не более 30 человек. В результате организаторы следующих Игр, в Лейк-Плэсиде (США, 1932), усомнились в том, что следует строить трек для скелетона, который обошелся бы в 25 тысяч долларов. В результате скелетон был исключен из программы этих зимних Игр, с указанием на высокие расходы по строительству и невозможность его использования после окончания соревнований. Скелетон был возвращен в программу только в Солт-Лейк-Сити в 2002 году. Строительство Олимпийских деревень или новых гостиниц на первом этапе также не было оправдано из-за слишком больших рисков, связанных с окупаемостью. Организаторы шли по другому пути: они использовали существующий гостиничный фонд, в том числе и здания, находившиеся на большом расстоянии от мест проведения соревнований, причем в некоторых случаях требовалась подготовка этих зданий к зимним условиям. Хотя на этом этапе вложения были невелики, уже тогда строительство некоторых сооружений запрещалось из природоохранных соображений. Так, в марте 1930 года группа местных активистов (Союз защиты Адирондака) выиграла судебный процесс против строительства бобслейной трассы для Игр в Лейк-Плэсиде 1932 года, заявив, что оно наносит вред окружающей среде: суд признал незаконной инициативу по строительству на земле штата. Второй этап, 1936 – 1960: появление инфраструктурных требований.Второй этап развития зимних Олимпийских игр (1936 – 1960) отличает рост числа стран-участников и спортсменов. С учетом наплыва гостей потребовалось находить города с большей численностью населения (например, Гармиш-Партенкирхен или Осло) и развивать соответствующую инфраструктуру. Сам выбор крупных городов стал диктовать новые требования: скажем, крупные города находятся на расстоянии от мест проведения соревнований, а значит, необходимы пути сообщения и транспорт для перевозки спортсменов и зрителей. Инвестиции в транспортную инфраструктуру (строительство новых дорог, мостов и лыжных подъемников) отличают Игры в Осло 1952 года и все последующие события. Значительные вложения в инфраструктуру Игр в Осло казались тогда крайне затратным решением, и многие порицали устроителей за такое расходование скудных ресурсов в то время, когда вся Европа с трудом выходила из состояния острой нужды после Второй мировой войны. Третий этап, 1964 – 1980: инструмент регионального развития. На третьем этапе (1964 – 1980) к городам, принимающим зимние Олимпийские игры, стали предъявляться повышенные требования в связи с увеличением количества спортивных событий и приездом множества спортсменов и гостей. В четырех из пяти городов, принимавших Игры, население превышало 100 тысяч человек, причем один из этих городов был с миллионным населением. Именно на этом этапе телевизионные трансляции становятся важнейшим источником дохода. Если на Играх в Инсбруке (1964) от продажи прав на трансляцию было выручено 597 тысяч долларов, то уже в Лейк-Плэсиде (1980) доход от продажи этих прав превысил 15,5 млн долларов. В городах с большим местным населением было проще найти последующее употребление для Олимпийских деревень, которые стали строиться после 1960 года в обязательном порядке. Японское правительство увидело в Играх в Саппоро 1972 года уникальную возможность повысить динамику экономического развития северного острова Хоккайдо. На строительство спортивных сооружений для этих Игр было потрачено менее 5 % бюджета, тогда как большая часть средств ушла на обновление городской инфраструктуры. Главной целью регионального развития в связи с олимпийскими вложениями было расширение транспортной инфраструктуры. Так, при упоминании Игр в Гренобле 1968 года сразу же вспоминается строительство дорог, на что была потрачена одна пятая бюджета Игр... Когда стоимость зимних Олимпийских игр возрастает настолько, что ее не может потянуть само выбранное место, возрастают риски, связанные с приемом Олимпийских игр. Поэтому повышение уровня мероприятия повлияло и на характер Игр, и на способ их подготовки. Зимние Игры стали проходить в крупных городах, а инфраструктурное развитие было рассредоточено по всему региону. Четвертый этап, 1980 – настоящее время: кардинальные преобразования.Четвертый этап (1980 – настоящее время) отмечен значительным ростом числа участников. Одним из базовых инфраструктурных изменений стало размещение большого числа представителей медиа. Именно в 1980-х произошел резкий рост стоимости прав на трансляцию. На этом этапе небольшие города, готовые принять Игры, с трудом уже могут отстоять инвестиции на строительство спортивных объектов долгосрочного пользования. Повышение уровня мероприятия диктовало необходимость более ответственного подхода к экологическим вопросам при планировании и развитии соответствующей инфраструктуры... Инфраструктурные требования, предъявляемые к зимним и летним Играм, неодинаковы из-за различий в масштабах мероприятия, но схожи по предпосылкам и зависят от размеров города, принимающего Игры. В летних Играх участвует в среднем в пять раз больше спортсменов и команд, чем в зимних Играх, и примерно в два раза больше телекомпаний, ведущих репортажи. Но инфраструктурные требования во многих случаях практически совпадают. И для летних, и для зимних Игр необходимо строительство новых или переоборудование старых спортивных сооружений, инвестиции в транспорт и в жилищный фонд и другие расходы, необходимые для безупречной организации. Но если летние Игры обычно принимают города с большим населением, зимние Игры требуют горных условий, и поэтому неизбежно олимпийский город оказывается меньшим и отдаленным от густонаселенных районов страны. Из этого мы сразу делаем вывод, что стоимость зимних Олимпийских игр в расчете на одного жителя города гораздо выше стоимости летних Игр. Модель создания олимпийского бюджета варьируется организаторами Игр, и поэтому весьма трудно провести сравнение направлений инвестиций. Можно только сказать, что определяющими—причем для зимних Игр больше, чем для летних,—оказываются субсидии из государственного бюджета... Экономические выгоды от проведения зимних Олимпийских игр могут оказаться меньше ожидаемых. Так, Шпиллинг описал экономический эффект зимних Игр 1994 года в Лиллехаммере как «интермеццо», то есть краткую драматическую интерлюдию, за которой последовало очень медленное возвращение вложенных средств. Географически города-хозяева Игр и большая часть городов-кандидатов как зимних, так и летних Игр находятся почти исключительно в Европе, Северной Америке и Океании. Хотя такое распределение предпочтений отвечает глобальному распределению факторов лыжной индустрии, гигантизм современных Олимпийских игр все больше ставит под сомнение, могут ли урбанизированные страны в других концах мира (такие как Чили, Аргентина, Австралия и Новая Зеландия) обеспечить проведение Игр на должном уровне. Кроме того, капитал со всего мира, прежде всего в виде платы за телетрансляции и спонсорства, легче концентрируется в преуспевающих «западных» городах, служа их дальнейшему развитию... Город окажется в выигрыше, только если разработает тщательно продуманную интегрированную стратегию улучшения городской среды. Самыми успешными с точки зрения реформы инфраструктуры оказались те Игры, подготовка которых стала частью долговременного плана развития, большой программы инвестиций и модернизационных мер, многие из которых не были напрямую связаны с потребностями соревнований.