Экономические учения ХХ –го века.

После Второй мировой войны боль­шинство экономистов объединилось вокруг так называемого неокласси­ческого синтеза — направления, возникшего на основе неоклассической и кейнсианской теорий. При этом кейнсианская макроэкономика при­менялась в случае отсутствия равно­весия, а при общем равновесном со­стоянии действовала неоклассическая теория.

Ведущей фигурой нового направле­ния стал американский экономист Пол Антони Сэмюэлсон (Самуэльсон), издавший в 1947 г. фундаменталь­ный трактат «Основания экономи­ческого анализа», а в 1951 г. — пер­вый школьный учебник «Экономика. Вводный курс». Таким образом, основные идеи неоклассического синтеза были изложены как на выс­шем уровне сложности, так и на уровне, доступном неискушённым читателям.

Кейнсианская революция охвати­ла только область макроэкономики. Что касается микроэкономики, то здесь продолжала господствовать не­оклассическая теория, исходящая прежде всего из предпосылки макси­мизации прибыли (или полезности) и равновесного (оптимального) со­стояния экономики. Проявив неза­урядную гибкость, «неоклассика» по­степенно включила в себя области, первоначально ей не поддававшиеся. Например, максимизировать полез­ность и прибыль можно, строго го­воря, лишь в условиях полной инфор­мации, когда известны все возможные варианты поведения людей и резуль­таты, к которым они приведут. В ре­альной же хозяйственной жизни все­гда существует неопределённость, т. е. информация является неполной. Ка­залось бы, неоклассическая теория в такой ситуации неприменима. Од­нако выход был найден.

Математик Джон (Янош) фон Ней­ман (1903—1957) и экономист Оскар Моргенштерн (1902—1977) в совме­стной работе «Теория игр и эконо­мическое поведение» (1944 г.) вы­двинули гипотезу, что в ситуации неопределённости люди выбирают наибольшую ожидаемую полезность (равную математическому ожиданию полезности каждого варианта). На­пример, человек решает, покупать или нет лотерейный билет стоимостью 10 рублей, который с вероятностью 1 % может выиграть 1000 рублей, с ве­роятностью 5 % — 10 рублей и с ве­роятностью 94 % — ничего. Ожидае­мая полезность покупки такого билета будет равна: 1000 * 0,01 + 10 * 0,05 + 0 * 0,94 = 10 + 0,5 + 0 = 10,5 (рублей) (при условии, что полезность денеж­ной суммы равна самой этой сумме). Теория ожидаемой полезности гово­рит, что выгодно купить лотерейный билет, если его ожидаемая полезность превышает его цену.

Нейман и Моргенштерн основали специальный раздел математики — теорию игр, позволившую определять равновесие в ситуации, когда выиг­рыш (полезность, прибыль) зависит от выбора не только данного челове­ка, но и его партнёров по игре (в пер­вую очередь конкурентов).

Теория ожидаемой полезности и теория игр значительно расширили возможности неоклассической ми­кроэкономики. Следует отметить, что в 30-х гг. и особенно после Второй мировой войны в экономической на­уке резко увеличились удельный вес и значение математических моделей.

Золотой век неоклассического син­теза продолжался примерно до се­редины 70-х гг. XX в. В это время арабские страны — крупнейшие экс­портёры нефти перестали её постав­лять государствам Западной Европы и Северной Америки, поддерживав­шим Израиль. В результате взлетели мировые цены на нефть, а вслед за тем и на огромное количество това­ров, для производства которых тре­буется чёрное золото и продукты его переработки. Сокращение поставок нефти, подорожание сырья и энер­гии привели к падению производст­ва в Европе и Северной Америке (од­новременно наблюдались инфляция и экономический спад). Для кейнси­анской теории и неоклассического синтеза подобная ситуация в прин­ципе невозможна: если совокупный спрос превышает совокупное пред­ложение, значит, происходит инфля­ция, но не спад; если ситуация обрат­ная — будет спад, но без повышения цен. Бороться со спадом по-кейнсиански, т. е. увеличить бюджетные рас­ходы, в таких условиях нельзя, потому что это ещё сильнее разгонит инфля­цию. Наступил кризис экономиче­ской теории и экономической поли­тики. В результате неоклассический синтез и кейнсианская макроэконо­мика вышли из моды.

В конце 70-х гг. на передний план выдвинулся монетаризм— учение, согласно которому экономическая активность непосредственно зависит от массы денег в обращении и, сле­довательно, главным рычагом эко­номической политики государства является регулирование денежной массы. Возникла и новая классиче­ская макроэкономика, основанная на предпосылке рациональных ожида­ний: люди используют всю доступ­ную им информацию и правильно предсказывают экономические собы­тия. По мнению сторонников новой классической макроэкономики, попытки уменьшить безработицу с по­мощью стимулирующей экономику бюджетной или денежно-кредитной политики обречены на неудачу, так как люди «видят насквозь» замыслы правительства и (вопреки кейнсианской теории) не будут реагировать на рост своих номинальных доходов (в денежном выражении), если в той же пропорции растут цены.

В настоящее время в экономиче­ской науке существует так называемое основное течение (англ. mainstream). Его ядро составляет неоклассическая теория, а также несколько альтерна­тивных направлений:

– институцио­нальное, представители которого, развивая идеи исторической шко­лы, считают задачей экономики изучение различных объединений граждан — институтов;

– поведенче­ское, — его приверженцы пытают­ся исследовать реальный процесс принятия решений в фирмах и домохозяйствах;

– посткейнсианское — объединяющее разнородные мак­роэкономические теории, которые противостоят новой классической макроэкономике;

– неоавстрийское — делающее акцент на важности нео­пределённости, конкуренции, свобод­ного рынка, предпринимательской деятельности.

Все альтернативные на­правления, как правило, отходят от жёстких предпосылок неоклассиче­ской теории (рациональность и рав­новесие) и гораздо реже используют математические методы.

Институциализм

Основоположниками и лидерами раз­личных течений институционализма (это направление экономической мысли возникло в США в начале XX в.) счи­таются Торстейн Веблен (1857—1929), Джон Коммонс (1862—1945) и Уэсли Клэр Митчелл (1874—1948). Продол­жив традиции исторической школы, они противостояли классической и главным образом неоклассической теории. В неоклассике институционалистов не устраивала абстрактность экономической теории, при которой не учитывались технологические, социальные, моральные, психологиче­ские и другие факторы, наряду с ра­циональным расчётом влияющие на экономическое поведение.

Экономист и социолог Веблен счи­тал, что экономическая наука должна изучать институты — привычки, мо­ральные нормы, установки, определя­ющие поведение человека. В книге «Те­ория праздного класса. Экономическое изучение институтов» (1899 г.) он про­анализировал «показное», или «демонстративное», потребление, когда товары покупаются не ради их полезности, а для престижа. В таком случае потре­битель воспринимает цену товара как показатель его престижности; в резуль­тате, по наблюдениям экономистов, кривая спроса на этот товар может возрастать (эффект Веблена).

Коммонс под институтами пони­мал акционерные общества, союзы предпринимателей, профсоюзы, го­сударство, семью и т. д. В своей тео­рии он уделял особое внимание пра­вовым аспектам экономической дея­тельности, главной же категорией для него была сделка (трансакция).

Изыс­кания Митчелла лежали совсем в дру­гой плоскости: его институционализм можно назвать статистическим. Изучая экономические циклы в США, он проанализировал огромное количество статистических показателей и вы­явил, какие из них испытывают циклические колебания, какие начинают изменяться первыми, а какие — последними. Результатом этих исследо­ваний явилась книга «Что происходит во время экономического цикла» (1927 г.) и система, позволяющая предсказывать экономические спады и подъёмы.

Идеи институционалистов оказа­лись востребованы во время Великой депрессии — некоторые из предста­вителей этого направления участво­вали в разработке антикризисной по­литики «Нового курса» президента США Ф. Рузвельта. Но в дальнейшем их влияние уменьшилось.

Продолжатели традиций институ­ционализма Веблена — например, Джон Кеннет Гэлбрейт, Роберт Хайл-бронер — стали известны как публи­цисты, критики современной капита­листической системы. Они выступали против гонки вооружений, воздейст­вия рекламы на потребности людей, за укрепление государственного кон­троля над большим бизнесом.

В последние десятилетия XX в. раз­витие получил новый институциона­лизм, отличающийся от старого тем, что не отвергает, а, наоборот, исполь­зует методы неоклассической теории. Его представители — в том числе Р. Коуз, А. Алчиан, О. Уильямсон, Д. С. Норт, Дж. Бьюкенен — создают не институциональную теорию эконо­мики, как Веблен, Коммонс и Митчелл, а экономическую теорию институтов. Например, они исследуют, какие фор­мы собственности или контрактов эко­номически эффективны в разных си­туациях, какая система институтов благоприятствует экономическому развитию, в каких случаях лучше по­купать товар на рынке, а в каких — наладить его производство на своей фирме.

Сочетание неоклассических мето­дов и институциональных объектов ис­следования вызвало интерес у эконо­мистов и привело к тому, что новый институционализм стал гораздо попу­лярнее, чем старый.