Заставляет основать теорию) 11 страница

Белл пишет, что именно бывший рэкетир, ищущий респектабель­ности, «оказывал значительную поддержку итальянцам в предвыбор­ной борьбе за место в структуре власти городского политического механизма». А решающее изменение в источниках финансирования городского политического механизма создало контекст, способству­ющий этому альянсу рэкетира и политической организации. Ибо ос­новные фонды, которые ранее приходили из большого бизнеса, были в этот момент перенаправлены от муниципальных к национальным политическим организациям. Один из замещающих источников для финансирования этого механизма был уже под рукой в «новом и час­то нелегально заработанном итальянском успехе». Это хорошо иллю­стрируется карьерой Костелло и его появлением в качестве полити­ческой силы в Нью-Йорке. Здесь ведущим политическим мотивом был поиск входа — для себя и для этнической группы — в правящие круги большого города. Впервые за все время итальянцы достигли суще­ственной ступени политического влияния.

В кратком заключении Белл прослеживает «особую этническую последовательность в способах достижения незаконного успеха». Хотя Данные все же далеки от адекватности, существует некоторое основа­ние для заключения, сделанного Беллом, что «люди итальянского происхождения появились на первых ролях в высокой драме игроков и воров, также как двадцать лет назад дети восточноевропейских евре­ев были наиболее известными фигурами в организованной преступ-

Мертон «Социальм. теория»

321

ности, а еще раньше люди ирландского происхождения прославились подобным образом».

Но с изменением в структуре возможностей «растущее число ита­льянцев, получивших профессиональное обучение и законный успех в бизнесе... как побуждало итальянскую группу, так и позволяло ей обладать всевозрастающим политическим влиянием; и все больше и больше именно профессионалы и бизнесмены создают модели для итальянской молодежи сегодня (модели, которые едва ли могли су­ществовать двадцать лет назад)».

По иронии судьбы, принимая во внимание тесную связь Рузвель­та с политической машиной больших городов, в конце концов имен­но фундаментальные структурные изменения, выразившиеся в раци­ональных мероприятиях по улучшению культурно-бытовых условий (то, что некоторые называют «система вэлфер»), в основном повлек­ли за собой упадок политической машины. Образно, но по существу верно, можно сказать, что именно система «вэлфер» и появление слоя более или менее включенных в бюрократическую администрацию ученых, которые прямо критиковали реформаторов, практически све­ли на нет власть политической машины. Как заключает Белл:

После рационализации и включения некоторых ранее нелегальных действий в структуру экономики пришло к своему концу время старшего поколения, которое установило свою гегемонию с помощью преступле­ния и обеспечило продвижение групп меньшинств к ведущим социальным позициям, разрушение городской управленческой системы, а также мо­дель преступления, которую мы обсуждали. Преступление, конечно, ос­тается по-прежнему как страсть и желание наживы. Но большая органи­зованная городская преступность, которую мы знали на протяжении про­шедших 75 лет, базировалась на большем, чем эти общие мотивы. Она ба­зировалась на характерных чертах американской экономики, американских этнических групп и американской политики. Изменения во всех этих об­ластях означают, что преступность в той форме, которую мы знаем, также заканчивается.

Нам не нужно искать более подходящее, с точки зрения структур­но-функционального анализа, заключение к этому обзору неразрыв­ной связи социальной структуры и аномии.

VIII. БЮРОКРАТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ИЛИЧНОСТЬ

Формальная, рационально организованная социальная структу­ра предполагает строго установленный образ деятельности, в кото­ром (в идеальном случае) каждый ряд действий функционально свя­зан с целями организации¹. В подобной организации существует ин­тегрированный ряд должностей, иерархически закрепленных стату­сов. Их неотъемлемой частью является множество обязанностей и привилегий, строго определенных жесткими и специфическими пра­вилами. Каждая из этих должностей содержит сферу вменяемой ком­петенции и ответственности. Авторитет (право руководства), кото­рый проистекает от признанного статуса, является неотъемлемой ча­стью должности, а не частного лица, исполняющего официальную роль. Официальное действие обычно происходит в рамках уже суще­ствующих правил этой организации. Система предписанных отноше­ний между различными должностями предполагает значительную сте­пень формальности и точно определенной социальной дистанции между людьми, занимающими различные должности. Формальность отношений проявляется при помощи более или менее сложного со­циального ритуала, который символизирует и поддерживает подчер­кнутый порядок различных должностей. Подобная формализация от­ношений, которая интегрирована с распределением власти в систе­ме, служит минимизации разногласий благодаря сведению офици­альных контактов к образу действий, который был предварительно определен правилами организации. Таким образом, создается возмож­ность с легкостью предсказать поведение других и стабильный ряд взаимных ожиданий. Более того, формализация способствует взаи­модействию должностных лиц, несмотря на их личные (возможно, недоброжелательные) отношения друг к другу. Таким образом, под-

© Перевод. Черемисинова Е.Р., 2006

¹ Для изучения понятия «рациональная организация» см. Karl Mannheim, Mensch unciGeselhchaft im Zeilalterder Umbaus (Leiden: A.W. Sijthoff, 1935), esp. 28 ft - Примеч. автора.

323

чиненный защищен от произвольных действий своего начальника, поскольку взаимно признанный ряд правил сдерживает поступки каждого. Специальный процедурный механизм способствует разви­тию объективности и ограничивает «быстрое проведение побужде­ния в действие»².

Структура бюрократии

Бюрократия является идеальным типом такой формальной орга­низации. Во многих отношениях классический анализ бюрократии был сделан Максом Вебером³. Как показал Вебер, бюрократия предполага­ет точное распределение нескольких интегрированных видов деятель­ности, которые рассмотрены как обязанности, неотделимые от долж­ности. В регулирующих инструкциях установлена система разграни­чения типов контроля и санкций. Распределение ролей происходит на основе специальной квалификации, которая определяется через фор­мализованную, объективную процедуру (например, экзамен). В струк­туре иерархически организованной власти деятельность «подготовлен­ных и получающих установленный оклад штатных экспертов» подчи­нена общим, абстрактным и ясно определенным правилам, которые исключают необходимость издания специальных инструкций для каж­дого отдельного случая. Универсальность правил требует постоянного использования категоризации, с помощью которой определенные кри­терии применяются для классификации и соответствующего рассмот­рения отдельных проблем и обстоятельств. Как правило, чиновник получает назначение на должность либо благодаря начальству, либо пройдя объективную экспертизу; он не является избираемым лицом. Степень гибкости в бюрократии достигается с помощью избранных высших функционеров, которые, предполагается, выражают волю элек­тората (например, гражданского общества или совета директоров). Вы­боры высших чиновников предназначены для влияния на цели орга­низации, но технические процедуры для достижения этих целей вы­полняются неизменным бюрократическим персоналом⁴.

²  H.D. Lasswell, Politics (New York: McGran-Hill, 1936), 120—121. — Примеч. автора.

³  Max Weber, WirtschaftundGesellschaft(Tubingen: J.C.B. Mohr, 1922), Pt. Ill,chap.
6; 650—678. Краткий итог рассуждений Веберасм. Talcott Parsons, The Structure of Social
Action, esp. 506 ff. Описание, не карикатурное, бюрократа как типа личности см.
С. Rabany, «Les types sociaux: le fonctionnaire», Revue generate d'administration, 1907, 88,
5—28. — Примеч. автора.

⁴  Karl Mannheim, Ideology and Utopia (New York: Harcout, Brace, 1936), 18n., 105 ff.
См. также Ramsay Muir, Peers and Bureaucrats (London: Constable, 1910), 12—13. — При­
меч. автора.

324

Большинство бюрократических должностей предполагают веро­ятность долговременного пребывания в должности при отсутствии разрушающих факторов, которые могут сократить размер организа­ции. Бюрократия стремится к максимальным гарантиям профессио­нальной безопасности⁵. Функция гарантированного пребывания в должности, пенсий, пособий, возрастающего должностного оклада и упорядоченной процедуры продвижения по службе заключается в том, чтобы обеспечить полноценное исполнение служебных обязаннос­тей, несмотря на посторонние влияния⁶. Главное достоинство бюрок­ратии в ее технической эффективности, она вознаграждается за точ­ное, быстрое и квалифицированное управление, последовательность и ответственность, а также оптимальный ответ на поступивший сиг­нал. Именно бюрократическая структура обращается к полной лик­видации личных взаимоотношений и нерациональных соображений (враждебности, страха, аффективных осложнений и т.д.).

С ростом бюрократизации становится очевидным для всех, кто хочет видеть, что управление людьми в очень значительной степени определяется их социальными отношениями по поводу средств про­изводства. Это больше не может выглядеть только догмой марксизма, это — упрямый факт, который должен быть признан всеми, совер­шенно независимо от их идеологической принадлежности. Бюрок­ратизация сразу делает очевидным то, что первоначально было туман­ным и непонятным. Все больше и больше людей обнаруживают, что для того, чтобы работать, они должны быть кем-либо наняты. Для того, чтобы работать, человек должен иметь инструменты и оборудо­вание. Но инструменты и оборудование все в большей степени нахо­дятся в распоряжении бюрократии, частной или государственной. Следовательно, человек должен быть нанят бюрократией ради досту­па к инструментам, ради работы и ради возможности жить. В этом смысле бюрократизация влечет за собой отделение человека от средств производства (на современном капиталистическом предприятии или на государственном коммунистическом предприятии образца 50-х годов), а в постфеодальной армии бюрократизация влечет за собой полное отделение человека от орудий уничтожения. Типично, что ни рабочий не имеет больше собственных инструментов, ни солдат — собственного оружия. И в этом специфическом смысле все больше и

⁵ E.G. Cahen-Salvator предполагает, что бюрократический персонал состоит в
основном из тех, кто ценит безопасность превыше всего. См. его кн. «La situation
materielleet morale desfonclionna'ms», Revue politique et parlementaire (1926), 319. —При­
меч. автора.

⁶ H.J. Laski, «Bureaucracy», Encyclopedia of the Social Sciences. Эта статья написана
скорее сточки зрения потитолога, чем социолога. — Примеч. автора.

325

больше людей становятся рабочими либо в «синих воротничках», либо в «белых воротничках», либо в «крахмальных рубашках». Так, напри­мер, создается новый тип научного работника как ученого, «отделен­ного» от своего специального оборудования, — в конце концов, фи­зик не владеет своим собственным циклотроном. Для того чтобы осу­ществить свое исследование, он должен быть нанят бюрократией, распоряжающейся лабораторными ресурсами.

Бюрократия — это такая администрация, которая почти полнос­тью избегает публичного обсуждения своих методов, хотя возможны случаи публичного обсуждения ее политики⁷. Полной секретности не придерживается ни государственная, ни частная бюрократия. Пола­гают, что она необходима для охраны ценной информации от част­ных экономических конкурентов или от иностранных и потенци­ально враждебных политических групп. И хотя, возможно, не час­то, но так называемый шпионаж среди конкурентов существует и в системах частного экономического предпринимательства (простой или сложно организованный), и в системах национальных государств. Но если необходимо публично защищать основу всех решений и по­литики, то должны быть обнародованы и смета расходов, и список заказчиков, и новые технологические процессы, и производственные планы — все, что обычно рассматривают как существенные секреты частной экономической бюрократии.

Дисфункции бюрократии

В предыдущем рельефном очерке подчеркнуты позитивные дости­жения и функции бюрократической организации и почти полностью отброшены внутреннее напряжение и деформация подобной структу­ры. Тем не менее общество в целом явно подчеркивает несовершен­ство бюрократии, о чем говорит тот факт, что «мерзкий гибрид», «бю­рократ» — стал эпитетом, бранным словом.

Переход к изучению негативных аспектов бюрократии возможен благодаря применению таких понятий, как «вышколенная недееспо­собность» (Веблен), «профессиональный психоз» (Дьюи) или концеп­ции «профессиональной деформации» (Варно). «Вышколенная неде­еспособность» относится к такому положению дел, при котором спо­собности должностного лица функционируют как «несостоятельность» или «мертвая зона». Действия, которые основаны на обучении и навы­ках, успешно применяемых в прошлом, могут в итоге превратиться в

' Weber, op. cit., 671. — Примеч. автора.

326

несоответствующие реакции при изменившихся обстоятельствах. Не­достаток гибкости в применении навыков, воли в меняющихся усло­виях, приводит к более или менее серьезному несоответствию обстоя­тельствам⁸. Воспользуемся примером с птичьего двора, приводимым в этой связи Берке. Легко приучить цыплят воспринимать звук колоколь­чика как сигнал к получению корма. Тот же самый колокольчик может быть использован в час, роковой для приученных цыплят, чтобы со­звать их, когда им будут рубить головы. Вообще если человек предпри­нимает меры в соответствии со своими прежними знаниями, не пони­мая, что новые условия существенно отличаются от старых, то именно высокое качество обучения может привести к принятию неверной про­цедуры. Вновь вернемся к Берке, к его почти эхолалической фразе: «Люди могут оказаться непригодными из-за их подгонки к негодной пригодности»; их обученность становится неполноценностью.

Понятие профессионального психоза, используемое Дьюи, осно­вано во многом на сходных наблюдениях. Как результат ежедневной рутины люди вырабатывают особые предпочтения, антипатии, при­страстия и акценты⁹. (Дьюи использует термин «психоз» для обозна­чения «ярко выраженной характерной особенности ума».) Этот пси­хоз развивается из-за требований, предъявляемых к человеку особой структурой его профессиональной роли.

И у Веблена, и у Дьюи используемые понятия относятся к фунда­ментальной амбивалентности. Любое действие можно рассмотреть с точки зрения «того, что достигается», и «того, что не удается достичь». «Способ видеть также является способом не видеть — фокус на объекте А предполагает пренебрежение объектом В»¹⁰. Вебер, обсуждая этот вопрос, почти исключительно интересуется тем, что бюрократическая структура достигает: точность, надежность, эффективность. Та же са­мая структура может быть изучена с другой точки зрения, предпола­гающей амбивалентность. Что мешает организации, запланирован­ной для достижения этих целей?

По причинам, которые мы уже указывали, бюрократическая струк­тура оказывает постоянное давление на чиновника для того, чтобы он был «методичным, предусмотрительным, дисциплинированным». Если бюрократия должна действовать успешно, она обязана достичь вы­сокой степени надежности поведения, исключительной степени конформности по отношению к предписанным образцам действия.

⁸ Для дальнейшего обсуждения и применения этих понятий см. Kenneth Burke,
Permanence and Change (New York: New Republic, 1935), pp. 50 ff.; Daniel Warnotte,
«Bureaucratie et Fonctionnarisme», Revue de I'Institut de Sociologie, 1937, 17, 245. — При­
меч. автора.

⁹ Ibid, 58—59. — Примеч. автора.

¹⁰ Ibid, 70. — Примеч. автора.

327

И из этого следует фундаментальное значение дисциплины, которая может быть развита так же сильно в религиозной и экономической бюрократии, как и в армии. Дисциплина может быть эффективной только в том случае, если идеальные формы поддерживаются силь­ными чувствами, которые влекут за собой преданность обязанностям, тонкое восприятие ограничения власти и компетенции и методичное исполнение рутинных обязанностей. Эффективность социальной структуры зависит в конечном счете от группы участников, вдохнов­ленных соответствующими установками и чувствами. Как мы увидим, для внушения и укрепления этих чувств в бюрократии существуют определенные мероприятия.

Иногда можно заметить, что для обеспечения дисциплины (не­обходимой надежности реакций) эти чувства даже более сильны, чем это формально необходимо. Существует, так сказать, запас прочнос­ти в воздействии, которое оказывается на бюрократа для подчинения его формальным обязанностям. Это во многом похоже на заложенные инженером при проектировании опор моста добавочные денежные выплаты (смету, преувеличенную из предосторожности). Но именно это усиление ведет к перенесению чувств с целей организации на от­дельные детали поведения, требуемые правилами. Строгое соблюде­ние правил, первоначально задуманное как средство, превращается в самоцель, происходит хорошо известный процесс замены цели, из-за которого «техническая ценность становится конечной ценностью»". Дисциплина, легко интерпретируемая как конформизм к регулирую­щим инструкциям в любой ситуации и не рассматриваемая как мера, запланированная для специальной цели, тем не менее становится непосредственной ценностью для бюрократа в организации, с кото­рой связана его жизнь. Такой акцент, возникающий из замены пер-

¹¹ Этот процесс часто наблюдают в различных контекстах. Одним из его аспектов является гетерогония целей Вундта, другим — парадокс следствий Макса Вебера. См. также исследования МакИвера по трансформации цивилизации в культуре и замечание Лассуелла, что «человек отличается от животного своей неограниченной способностью достигать запланированной цели». См.: Merton, «The unanticipated consequences of purposive social action», American sociolodical Review, 1936, 1, 894—904. С точки зрения психологичес­кого механизма, этот процесс наиболее полно проанализирован Гордоном Олпортом, в обсуждении «функциональной автономности мотивов» Олпорт уточняет ранние форму­лировки Вудворта, Толмена и Вильяма Стерна и приходит к формулировке процесса с точки зрения индивидуальной мотивации. Он не рассматривает те фазы социальной структуры, которые ведут к «трансформации мотивов». Формулировка, принятая в этой главе, таким образом дополняет анализ Олпорта; одна подчеркивает психологический механизм, другая рассматривает напряжение в социальной структуре. Конвергенция пси­хологии и социологии в этом центральном понятии наводит на мысль, что возможен концептуальный мост между двумя дисциплинами. См.: Gordon W. Allport, Personality (New York: Henry Holt & Co., 1937), chap. 7. — Примеч. автора.

328

воначальной цели, развивается в непреклонность и неспособность легко справляться с регулированием вопросов. Формализм, даже ри-туализм, стремится с настойчивостью, не вызывающей сомнений, к педантичному исполнению правил и к формализованным процеду­рам¹². Это может быть преувеличено до такой степени, когда перво­начальная забота о конформистском отношении к правилам начина­ет наносить вред целям организации, в этом случае мы получаем хо­рошо известный феномен формализма или волокиты чиновников. Крайним продуктом этого процесса «замены цели» является бюрок­рат-виртуоз, который никогда не забывает единственное правило, ско­вывающее его действие, и поэтому не способен помочь большинству своих клиентов¹³. Подходящим примером того, как строгое призна­ние границ полномочий и буквальное строгое исполнение правил дают такой результат, является ужасное положение Бернета Бальхе-на, пилота адмирала Берда, во время перелета через Южный полюс.

Согласно постановлению Департамента труда, ему нельзя выдать до­кументы о получении гражданства США. Бернет Бальхен, уроженец Нор­вегии, декларировал свое намерение в 1927 году. Признано, что он не ис­полнил условие пятилетнего постоянного пребывания в Соединенных Штатах. Он выбыл из страны в связи с антарктической экспедицией ад­мирала Берда, хотя он был на корабле, несущем американский флаг, был бесценным членом американской экспедиции и находился в регионе, на который американцы предъявляют притязания, поскольку он исследует­ся и заселяется американцами и поэтому является Малой Америкой.

Бюро натурализации объяснило, что не может исходить из допуще­ния, что Малая Америка является американской землей. Это было бы нарушением международного права, где подобные вопросы не предусмот­рены. Поэтому бюро натурализации полагает, что Бальхен был вне пре­делов страны и формально не исполнил закон о натурализации¹⁴.

Структурные источники сверхконформизма

Подобная неадекватность в ориентации, которая включает выш­коленную недееспособность, несомненно, возникает из структурных источников. Можно сделать краткое резюме этого процесса. (1) Эф-

¹² См.: Е.С. Hughes, «Institutional office and the person», American Journal ofSociology,
1937, 43, 404—413; E.T. Hiller, «Social structure in relation to the person», Social Forces,
1937, 16,34-4.- Примеч. автора.

¹³ Mannheim, Ideology and Utopia, 106. — Примеч. автора.

¹⁴ Цитируется из Chicago Tribune (June, 24,1931, p. 10) by Thurman Arnold, The Symbols
°f Government (New Haven: Yale University Press, 1935), 201—202. [Курсив мой]. — При­
меч. автора.

329

фективная бюрократия требует надежности реакций и беззаветной преданности, не допускающей отклонений от регулирующих инст­рукций. (2) Подобная преданность правилам приводит к их трансфор­мации в самодовлеющие правила; они не могут больше воспринимать­ся как подчиняющиеся ряду целей. (3) Это мешает быстрой адаптации при особых обстоятельствах, которые не были детально предусмотре­ны теми, кто создавал общие правила. (4) Таким образом, именно те элементы, которые способствуют эффективности в общем, являются причиной бездействия в особых случаях. Члены бюрократических групп, глубоко проникнувшись тем значением, которые эти правила имеют для них, все же редко доходят до полной неадекватности. Но иногда эти правила становятся скорее символическими, чем строго утилитарными.

До сих пор мы рассматривали прочно укоренившиеся чувства, позволяющие относиться к строгой дисциплине как к чему-то дан­ному. Тем не менее можно думать, что определенные черты бюрокра­тической организации так способствуют этим чувствам. Жизнь дол­жностного лица планируется для него желанием «сделать карьеру», то есть добиться более высокого положения, пенсий, возрастающей оплаты труда и т.д., причем все это призвано обеспечить стимулы для дисциплинированного поведения и конформистского отношения к служебным правилам¹⁵. Подразумевается, что чиновник по большей части приспособит свои мысли, чувства и действия к перспективам своей карьеры, что и происходит на самом деле. Но именно эти меха­низмы, которые увеличивают вероятность конформизма, ведут так­же к преувеличению значения строгого выполнения инструкций, что вызывает робость, консерватизм и формализм. Смещение чувств от целей к средствам способствует развитию огромного символическо­го значения средств (правил).

Другая черта бюрократической структуры направлена на получе­ние во многом сходных результатов. У функционеров есть представ­ление об общности судьбы всех, кто работает вместе. Они разделяют одни и те же интересы, конкуренция относительно невелика, посколь­ку продвижение по службе зависит от старшинства. Таким образом, внутри группы агрессивность минимизирована, и, следовательно, эта согласованность является позитивно функциональной для бюрокра­тии. Тем не менее дух группы и неформальная социальная организа­ция, которая обычно формируется в такой ситуации, часто ведет пер-

¹⁵ Mannheim, Mensch und Gesellschaft, 32—33. Манхейм подчеркивает важность «Lebensplan» и «Amtskarriere» См. комментарии Hughes, op. cit., 413. — Примеч. ав­тора.

330

сонал к защите своих укоренившихся интересов более, чем к содей­ствию своим клиентам и избранным высшим должностным лицам. Как писал ректор Лоуелл, если бюрократы уверены, что их статус не­адекватно признан вступившим в должность избранным официаль­ным лицом, подробная информация будет утаиваться от него, что приведет его к ошибкам, за которые он будет нести ответственность. Или, если он стремится полностью доминировать и таким образом нарушит полноту функций бюрократии, он может получить докумен­ты в таком количестве, что не сможет управиться с тем, чтобы подпи­сать их, даже не читая¹⁶. Это иллюстрирует оборонительную позицию неформальной организации, которая стремится возникнуть всякий раз, как только появляется явная угроза целостности группы¹⁷.

Было бы слишком большим снисхождением и отчасти ошибкой отнести подобное сопротивление бюрократов просто к законным ин­тересам. Законные интересы противостоят какому-либо новому поряд­ку, который либо отменяет, либо по крайней мере делает неопреде­ленным их различные преимущества, проистекающие из существую­щего положения дел. Несомненно, что это вызвано частично бюрок­ратическим сопротивлением изменениям, но, возможно, большее значение имеют другие процессы. Как мы видели, должностные лица эмоционально отождествляют себя со своим образом жизни. У них есть профессиональная гордость, которая руководит ими в сопротив­лении изменению установившейся рутины по крайней мере тем из­менениям, которые воспринимаются как навязанные другими. Эта нелогичная профессиональная гордость встречается даже, если судить по «Профессиональному вору» Сазерленда, у воров-карманников, которые, несмотря на риск, получают удовольствие от овладения не­сущим престиж мастерством «бить по левой штанине» (то есть мас­терски воруя из левой стороны брючного кармана).

В своей увлекательной статье Хьюджес применил понятия «свет­ский» и «сакральный» к различным типам разделения труда; «сакраль-ность» касты и сословные прерогативы ярко контрастируют с возрас­тающей секуляризацией профессиональной дифференциации в на­шем обществе¹⁸. Тем не менее, как мы предположили в нашем об-

¹⁶ A.L. Lowell, The Government of England (New York, 1908), I, 189 fl - Примеч. автора.

" Полезное описание исследования такой защитной организации в группе рабо­чих см.: F.J. RoethlisbergerandW.J. Dickson, Management and the Worker( Boston: Harvard School of Business Administration. 1934). — Примеч. автора.

¹⁸ E.C. Hughes, «Personality types and the division of labor», American Journal of Sociology, 1928, 33, 754-768. Bo многом такое же различие сделано Leopold von Wiese and Howard Becker, Systematic Sociology (New York: John Wiley & Sons, 1932), 222-225 ^e'passim. — Примеч. автора.

331

суждении, в отдельных родах деятельности и в особого типа органи­зациях может происходить процесс сакрализации (рассматриваемый как противоположность процессу секуляризации). Это свидетельству­ет о том, что благодаря формированию чувств (эмоциональной зави­симости от бюрократических символов и статусов, аффективного вов­лечения в сферу компетенции и власти) складывается определенное отношение к моральной легитимности, которая становится абсолют­ной ценностью и больше не рассматривается как просто формальное средство для повышения действенности администрации. Можно от­метить, что существует определенная тенденция для некоторых бю­рократических норм, первоначально введенных по формальным со­ображениям: они постепенно укрепляются, их все больше почитают, хотя, как сказал бы Дюркгейм, они laique en apparence¹⁹. Дюркгейм затронул эту проблему в своем описании отношений и ценностей, которые продолжают существовать в органическом единстве в высо-кодифференцированном обществе.