Отказ в регистрации заявлений от пострадавших

Комиссия с тревогой отмечает наличие фактов, говорящих о предвзятом отношении представителей правоохранительных органов к пострадавшим от сексуального насилия. С момента подачи жалобы до окончательного решения по делу, потерпевшая регулярно сталкивается с сотрудниками правоохранительных органов, которые с враждебностью и подозрительностью относятся к ее мотивам и намерениям. Милиционеры, по свидетельству экспертов, склонны верить тому, что женщина сама спровоцировала сексуальное нападение:

«Фабула события в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела описывается зачастую тенденциозно, с акцентом на легкомысленное поведение жертвы; на ее согласие на совместное времяпрепровождение с подозреваемым, включая распитие спиртных напитков; не оказание сопротивления в момент нападения и полового сношении»[1].

В этом отношении показательна история Ирины, на которую оказывалось оказывалось давление со стороны представителей милиции и прокуратуры с целью не возбуждать уголовное дело:

Пострадавшая Ирина была избита, ограблена и изнасилована (анально и вагинально, без использования презерватива) во дворе своего дома, когда возвращалась из магазина. Она тут же обратилась в милицию, где в течение трех часов пять сотрудников правоохранительных органов Фрунзенского района отговаривали ее от подачи заявлений и разговаривали с ней издевательским тоном. Спрашивали: зачем вышла раньше на остановку, зачем пошла во двор. Всячески давили на Ирину, чтобы она не писала заявление: «лучше попейте таблетки и забудьте».

Следователь прокуратуры Королев Д. В. дал пострадавшей подписать протокол, с которым она была не согласна. Там дело было описано таким образом, что она сама дала деньги, потому что ей стало жалко насильника. На возражения Ирины прокурор заявил: «А что я должен написать, вы же не видели его лица? Вот когда мы его найдем, тогда и перепишем протокол. А вообще у нас такие плохие криминалисты».

Первый протокол был написан плохим почерком, пострадавшей женщине не дали его спокойно почитать. Так как она была абсолютно обессилена и грубым отношением со стороны милиции, и своим состоянием, то была вынуждена подписать этот протокол. Клиентка сообщила нам, что она боялась спорить с этими мужчинами, так как находилась одна с ними за закрытыми дверями. Только через три часа ее отвезли, наконец, в больницу, где взяли некоторые анализы и отдали сопровождающему милиционеру. При этом в больнице пострадавшей не предложили госпитализацию, хотя у нее был сломан нос, не произвели экстренной профилактики венерических заболеваний, ВИЧ, беременности. Ей всего лишь посоветовали спринцеваться марганцовкой.

Только через неделю Ирина по собственной инициативе посетила травматолога и невролога. Ими она была отправлена в больницу, где зафиксирован сломанный нос и сотрясение мозга. В результате этого женщина находилась на больничном три недели[1].

Эти истории подтверждаются и наблюдениями практикующего судебно-медицинского эксперта: «Правоохранительные органы могут вынуждать потерпевшую не подавать заявление, убеждают ее в том, что она спровоцировала насильника, и поэтому все произошло; процесс по уже заведенному уголовному делу может затягиваться и т.п.».

Данное мнение подтверждается и другими свидетельствами, полученными нами в результате мониторинга. Так, например, на форуме работников МВД, один из участников приводит пример, когда, не найдя преступника, следователь прокуратуры убеждал пострадавшую забрать заявление[1].

Эффективность обращений пострадавших в органы МВД составляет, по мнению эксперта Марии Моховой, составляет всего 50 процентов (возбуждены уголовные дела, ведется следствие)[1].

Этот факт также подтверждает информация, полученная нами в результате мониторинга интернет-пространства. Но специализированном форуме сотрудников МВД нами было обнаружено следующее свидетельство:

«Вообще состав изнасилования - довольно размыт (с точки зрения практики). На обслуживаемой мною территории (район города с населением чуть более 100 тысяч человек) в год оперативно заявлялось (в основном по 02) примерно около 70 изнасилований. Из них возбуждалось не более половины, а до суда доходило около 10 уголовных дел»[1].

В тех случаях, когда заявление у потерпевшей принимают, женщина часто сталкивается с предвзятостью на других стадиях рассмотрения дела. Так, например, в случае Ирины, который мы привели выше, уголовное дело было возбуждено только по одной 132 статье УК РФ, хотя в отношении потерпевшей было совершено сразу три преступления: изнасилование, грабеж, а также насильственные действия сексуального характера.[1]

Нередко следователи проявляют халатность при рассмотрении подобных дел, затягивают расследование:

Н. возвращалась домой, около дома ее подкараулили 2 мужчин, с применением угроз впихнули ее в ее же квартиру, где несколько часов поочередно насиловали. После их ухода она вызвала милицию, которая по приезду сделала осмотр места происшествия. Пострадавшую направили к эксперту, где в тот же день приняли у нее заявление, однако, срок проверки продлили на 30 суток, затем отказали в возбуждении уголовного дела по следующей причине (как сказано в описательной части): из-за неполучения заключения генетической экспертизы. Это неправомерное надуманное постановление было отменено, и уголовное дело все-таки было возбуждено и в настоящий момент направлено в суд. Однако, как видно из материалов дела, на начальном этапе были допущены грубейшие нарушения норм УПК РФ, нарушены права заявительницы а также утрачена возможность сбора доказательств и не установлено второе лицо, причастное к преступлению[1].

Кроме того, по наблюдениям экспертов Комиссии, нередки случаи, когда сотрудники милиции и вовсе не направляют пострадавших на проведение судебно-медицинской экспертизы.

Отсутствует также возможность квалифицированного медицинского освидетельствования со стороны врачей, которое необходимо для заключения судмедэксперта. Нет специальных нормативных документов, обязывающих врача правильно описать повреждения, связанные с сексуальным насилием.

Некоторые врачи отказываются осматривать пострадавших от сексуального насилия и оказывать им помощь, что часто вызвано нежеланием иметь дело с системой уголовного правосудия или выступать затем свидетелем в суде. Довольно показательна в этом отношении история Елены из Санкт-Петербурга:

 Елена пережила насильственный половой акт, но сперма находилась на груди и волосах. Она четыре часа прождала машину в отделении милиции. Ее привезли в роддом. Врач наотрез отказалась собирать сперму с груди и волос. Тогда пострадавшая сама срезала волосы, но представить их сама в качестве доказательства она не может – нет процессуального порядка. По этой причине ей отказали в возбуждении уголовного дела[1].

Вывод.

Подобное отношение к случаям насилия в отношении женщин со стороны представителей государства нарушают международные обязательства Российской Федерации: Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Ст. 2 (с, d, е), обязывающую «обеспечить с помощью компетентных национальных судов и других государственных учреждений эффективную защиту женщин против любого акта дискриминации»; «воздерживаться от совершения каких-либо дискриминационных актов или действий в отношении женщин и гарантировать, что государственные органы и учреждения будут действовать в соответствии с этим обязательством» и призывающую «принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении женщин со стороны какого-либо лица, организации или предприятия».

Рекомендации

Ввести специальную подготовку для представителей правоохранительных органов по работе со случаями сексуального насилия. Для этого можно использовать модели создания женских отделений милиции, существующие в разных странах

Обязать медицинских работников профильных специальностей в обязательном порядке оказывать медицинскую помощь пострадавшим от сексуального насилия, обладать навыками и иметь право сбора доказательств совершенного изнасилования.