Взгляд на классовую структуру через призму простой поляризации

Классическое утверждение, что классовая структура развитых капиталистических обществ характеризуется простой поляризацией между буржуазией и пролетариатом, встречается в «Коммунистическом Манифесте»:

«Наша эпоха, эпоха буржуазии, имеет отличительную черту: она упростила классовые противоречия. Общество в целом все больше и больше раскалывается на два враждебных лагеря, на два огромных класса, стоящих друг против друга: Буржуазию и Пролетариат».

В соответствии с этой точкой зрения, «средний класс» составляют лишь мелкие владельцы магазинов, фермеры и другие традиционные мелкие буржуа. По мере развития капитализма, доля населения, занимающегося индивидуальным трудом и удельный вес мелкобуржуазного производства, неуклонно уменьшается, а классовая структура становится все более поляризованной между рабочими и капиталистами. Формальные классообразующие критерии представлены в таблице 2.

Некоторые современные исследователи придерживаются этого взгляда. Чарльз Лорен (Charles Loren) определяет классы как «группы людей, которые вследствие своего разного отношения к средствам производства различаются по своему отношению к общественному прибавочному труду; группа распоряжается или прибавочным трудом другой группы, или лишь своим собственным прибавочным трудом». За исключением высших руководителей, все работники, независимо от их функции в производстве, «отдают» прибавочный труд капиталу и, таким образом, принадлежат к рабочему классу. В результате, по оценкам Лорена, 90% населения США составляет рабочий класс, 8% — мелкобуржуазные производители, а 2% — класс капиталистов[13].

Табл. 2: Взгляд на классовую структуру через призму простой поляризации.

Примечание: «+» — да; «-» — нет.

Джеймс Беккер (James Becker) и Франческа Фридман (Francesca Freedman) придерживаются схожего взгляда[14]. Они утверждают, что хотя перемены в техническом разделении труда в ходе капиталистического развития и могли породить новые группы или страты внутри классов, эти группы ни в коей мере не изменили структуру классовых отношений, существующих при капиталистическом способе производства. Фридман пишет:

«То, что капитализм создал новые функции и виды занятий — посредством прогрессивного развития производительных сил, а также посредством распространения капитала в новые сферы — не означает изменения в основных экономических отношениях между классами. Значит, эти изменения не порождают новые капиталистические классы. Появление новых видов деятельности скорее привело к возникновению внутри классов новых фракций, сформированных по различным видам экономической деятельности или исходя из места, занимаемого в соответствии с этой деятельностью... С одной стороны, распространение капитала делает необходимым появление групп внутри рабочего населения — соответствующих появлению новых функций потребительской стоимости труда. С другой стороны, этот труд объединен отношениями найма»[15].

Таким образом, рабочий класс определен исключительно с точки зрения отношений найма, а класс капиталистов — с точки зрения собственности на средства производства. Фридман тщательно уточняет значение этих критериев. Отношения найма — это не просто юридическая категория; она скорее показывает, что наемный работник может иметь средства к существованию, лишь работая на кого-либо другого[16].

Аналогично, «собственность на капитал» подразумевает не только юридические права на владение собственностью, но также и то, что владельцу капитала нет необходимости работать, чтобы иметь доход. С этой точки зрения, Фридман настаивает на том, что «средние менеджеры составляют часть рабочего класса, их доход является недостаточным для того, чтобы позволить им принадлежать к классу капиталистов — то есть они не могут владеть значительным количеством акций корпорации или другого финансового имущества». Однако высшие слои иерархии менеджеров следует отнести к собственно буржуазии:

«Грубо говоря, различие заключается в доступе к капиталу и прибыли с капитала (такой, которая может приносить значительный доход); грань проходит там, где количественное увеличение дохода следует связывать с качественным изменением классовой принадлежности (классового членства). Это достигается, когда меновая стоимость труда и позиция, занимаемая данным видом деятельности, позволяют покупку акций или других форм капитала в значительном количестве»[17].

Несмотря на то, что незначительное количество позиций, которые трудно однозначно классифицировать с этой точки зрения, может существовать, все-таки каждый, кто не относится к традиционной мелкой буржуазии, является или рабочим, или капиталистом.

Наиболее изощренная и развернутая защита простого поляризованного взгляда на классовую структуру обществ развитого капитализма встречается в книге Энтони Катлера (Anthony Cutler), Барри Хиндесса (Barry Hindess), Пауля Хирста (Paul Hirst) и Альтара Хуссейна (Althar Hussain)[18]. Их дискуссия строится вокруг анализа различия между общественным и техническим разделением труда. Общественное разделение труда определяется тем, что авторы называют «способом распоряжения и отчуждения» по отношению к средствам производства:

«... Способы распоряжения и отчуждения, а также формы того, чем в действительности распоряжаются, порождают различные типы классовых отношений. Однако во всех случаях действительное владение включает способность контролировать функционирование средств производства, а также не допускать других к их использованию»[19].

Как бы то ни было, техническое разделение труда заключается в «технически необходимом для экономики разделении функций», причем «технически необходимый» понимается в широчайшем смысле, подразумевающем все виды деятельности, прямо или косвенно связанные с производством[20].

В анализе Катлера и др. классы определяются только по способам распоряжения средствами производства и отчуждения от них. Быть отчужденным от средств производства в капиталистическом обществе означает, что для того, чтобы работать, «агент» производства должен продавать свою рабочую силу в качестве товара. Распоряжаться средствами производства означает иметь возможность приводить в движение средства производства, не продавая при этом свою рабочую силу. Таким образом, согласно их анализу, все работники капиталистических предприятий, включая руководителей высшего ранга монополистических корпораций, принадлежат к рабочему классу. Работники вне капиталистического производства, такие как государственные гражданские служащие, не распоряжаются средствами производства, ни являются отчужденными от них и, следовательно, не занимают вообще никакой классовой позиции. Они находятся «вне» экономических классовых отношений.

Тогда кто же такие капиталисты? Капиталисты определяются как те агенты производства, которые юридически владеют средствами производства и способны распоряжаться ими по своему усмотрению. При монополистическом капитализме позицию капиталиста обычно занимает сама корпорация как организация. Согласно этому анализу, очень возможно, что при развитом капитализме возможен капитализм без индивидов-капиталистов.

Весь этот спор строится вокруг утверждения, что функции менеджеров, даже выполняемые президентами корпораций, следует рассматривать просто как особые технические функции элитной страты рабочего класса. Хотя высшие менеджеры и подчиняются непосредственно капиталу, и они в самом деле принимают решения, касающиеся компании (то есть «капитала») как целого, тем не менее, поскольку производство в капиталистическом обществе невозможно без этих управленческих видов деятельности, их следует рассматривать как нечто технически необходимое для производства. Эти авторы пишут: «Никакая ссылка на выполнение функций управления не дает менеджеру способность присваивать средства производства или отчуждать от них, равно как и право продолжать выполнять эти функции управления». Менеджеры и даже президенты корпораций могут быть уволены, и это определенно свидетельствует о том, что в действительности они не распоряжаются средствами производства, независимо от того, каким объемом власти наделило их предприятие. Капиталистов не увольняют; они становятся банкротами. Таким образом, Катлер и др. заключают, что «капитал контролирует своих управленцев», даже управленцев на вершине пирамиды власти[21]. Несмотря на то, что «капитал» при монополистическом капитализме и является безличностной корпорацией, управленцы высшего ранга в этой корпорации, так же как и рабочие на конвейере, отделены от средств производства и, следовательно, являются частью пролетариата.

Критика

Центральной проблемой всех этих взглядов на классовую структуру через призму поляризации является определение «социальных» отношений производства и, в частности, проводимое ими разграничение социальной и технической сторон производства. То, что определенные виды деятельности функционально необходимы для того, чтобы в капиталистическом обществе могло существовать производство, не предполагает, что эти виды деятельности следует считать чисто техническими функциями. Исходя из того, что процесс производства происходит на фоне сложившихся антагонистических классовых отношений, определенные социальные функции так же необходимы для него, как и технические функции. Среди таких функций — отчуждение рабочих от управления инвестициями, от планирования использования физических средств производства, от контроля над самим трудом. Несомненно, всем этим видам деятельности вовсе не чужда техническая сторона, но в то же время они являются основными сторонами социальных отношений производства.

Катлер и др. верно определяют собственность на средства производства как «способность контролировать функционирование средств производства», но далее они рассматривают реальную деятельность управления средствами производства (как противопоставленную способности контролировать управление) как «техническую» функцию, отличную от распоряжения. Это отличие является в высшей степени спорным. Тогда как действительно имеет смысл проводить границу между участием в принятии решений и простым исполнением решений, вряд ли целесообразно различать способность контролировать принятие решений и реальное участие в принятии решений. Высшие руководители и директора компаний могут быть уволены, но они увольняются группами других директоров и управленцев, то есть группами, членами которых являются и они сами. Таким образом, социальные механизмы, посредством которых они теряют работу, качественно отличаются от тех механизмов, посредством которых теряют свою работу рабочие. Они могут не распоряжаться средствами производства лично какиндивиды, но они являются членами групп, распоряжающихся этими средствами производства.

Катлер и его соавторы, а также другие теоретики, смотрящие на классовую структуру через призму простой поляризации, совершенно правы в утверждении, что менеджеров, не являющихся высшими руководителями, не следует включать в класс капиталистов. Но из этого не следует, что они принадлежат к рабочему классу. Если понимать производственные отношения как сложную структуру взаимосвязанных сторон отношений, то рабочих нельзя определять просто как тех, кто не может присваивать средства производства; рабочие также не могут контролировать и условия своей собственной работы, равно как и условия работы других. Поскольку большинство менеджеров имеют какую-либо степень контроля, они не попадают ни в рабочий класс, ни в буржуазию. Именно по этой причине вводится концепция «противоречивых позиций в классовых отношениях».

Наконец, утверждение, что все наемные работники принадлежат к рабочему классу, скрывает фундаментальную — а не второстепенную и несущественную — дифференциацию наемных работников. Если класс как теоретическое понятие существует для того, чтобы что-либо объяснить, то он должен обеспечить основания для объяснения классовой борьбы, разделения людей на классы как организованные социальные силы. Называние набора позиций в социальной структуре общими «классовыми» позициями (противопоставленными какому-либо другому виду позиций) является, в некотором смысле, предположением о «потенциальном единстве таких позиций в классовой борьбе. А это, в свою очередь, основано на несформулированном утверждении, что такие позиции разделяют фундаментальные классовые интересы, то есть интересы, определяемые на уровне способа производства»[22].

Категория всех наемных работников слишком неоднородна по своим основным интересам, чтобы обеспечить структурную основу для классообразования. Утверждение, что высшие руководители — часть пролетариата, а их классовые интересы по свой сути идентичны классовым интересам промышленных рабочих и противоположны интересам капиталистов, является просто необоснованным. Даже если вслед за Катлером и др. мы бы рассматривали позицию компаний как позицию «капитала» в классовой структуре, все равно интересы руководителей высшего звена, как бы они ни были определены, были бы значительно ближе интересам компаний, чем интересам работников ручного труда этих компаний.

Следовательно, взгляд на классовую структуру современных капиталистических обществ через призму простой поляризации является неверным, так как он:

• сводит социальные отношения производства к односторонним отношениям распоряжения или экономической собственности;
• имеет тенденцию относить к техническим функциям те виды деятельности, которые следовало бы считать сторонами социальных отношений производства;
• наконец, разрывает связь между анализом классовой структуры и классообразования посредством включения в рабочий класс социальных позиций с фундаментально противоположными классовыми интересами.

Новая мелкая буржуазия?

Возможно, наиболее популярным среди марксистов общим решением вопроса о месте в классовой структуре разных квалифицированных работников, ИТР и управленцев является помещение их в расплывчатую классовую категорию «мелкой буржуазии» (которая иногда еще менее определенно называется «средним классом»). Как правило, эти категории наемных работников называют «новой» мелкой буржуазией, чтобы отличать их от традиционной мелкой буржуазии, к которой относят владельцев магазинов и ремесленников.

В последних дискуссиях встречается три различных версии этого тезиса. Во-первых, высококвалифицированные работники умственного труда с дипломами считаются мелкой буржуазией, поскольку они «распоряжаются» своими умственными умениями аналогично тому, как распоряжается мелкой собственностью традиционная мелкая буржуазия. Во-вторых, к новой мелкой буржуазии относят всех наемных работников непроизводственной сферы. Наконец, в-третьих, новыми мелкими буржуа считаются все наемные работники, чей доход превышает стоимость их рабочей силы (то есть чей доход содержит часть перераспределенной прибавочной стоимости, произведенной другими работниками), независимо от того, заняты ли они в производственной или непроизводственной сфере.

Я последовательно проанализирую и прокомментирую все три взгляда.