Demeter Fragrance Library, 1996

Не парфюм

Глинистый, сырой и могильный: Dirt («Грязь») пахнет именно так, как вы подумали. Как многие ароматы Demeter, к которым относятся Grass («Трава»), Laundromat («Лондромет», прачечная самообслуживания) и Snow («Снег»), это воспроизведение прозаического запаха, переведенного на язык парфюма. Этот запах мы встречаем каждый день и считаем чем-то привычным.

Один из первых парфюмов Demeter, Dirt, созданный «от противного» основателем и парфюмером Кристофером Бросиусом, представляет собой интересный отзвук продвижения пачулей в 1960-х годах, преображенного в 1990-е годы. В 1960-х масло пачули предлагало грязь как реакцию на узкий городской конформизм. В 1990-х Dirt стал ответом на беспристрастность глобальных престижных ароматов. Оба запаха требовали внимания к индивидуальности со всеми ее изломами. Вместо того чтобы покупаться на представление роскошного бренда о том, чем хочет пахнуть 25-летняя женщина, Dirt предлагал освежающе новый концепт. Это был аромат, имеющий значение для конкретного человека, этакая ностальгия, запечатанная во флаконе. Это могла быть только что скошенная трава, опилки или пластмассовая мишура, как в некоторых других ароматах Demeter. Ирония заключается в том, что Demeter сделала это, эксплуатируя банальное. Скажем иначе: мы думаем, что в высшей степени необычны в своей любви к запаху терпентина. Но оказывается, что миллионы людей тоже его любят.

Dirt дает поразительно странное ощущение. Им можно наслаждаться в одиночестве, медитировать или использовать ежедневно, хотя особенно забавно он ощущается в сочетании с бальным платьем, словно вы только что вывалили содержимое тачки на ваш наряд. Как только эксперимент закончится, мы можем начинать ценить Dirt за то, что это интересный, приятный запах, а не просто претенциозный аромат месяца 1996 года. Обладающий собственным шармом парфюм заставляет нас забыть обо всем, что нам внушали последние сто лет: как следует пахнуть парфюму и как нам следует себя чувствовать «в нем». Почему не распылить аромат на только что вспаханную и политую водой почву? Почему не иметь парфюм, название которого не волнующий концепт, а обычное слово, позволяющее нам самим найти для него подобающее значение? Более того, творения Demeter преображают ароматы, которые, как нам казалось, мы знаем. Их Gin & Tonic 1997 года позволил нам понять, что это невероятно душистый коктейль, альтернативная версия традиционно травянисто-цитрусового запаха.

Dirt определенно не угрожает ортодоксальному миру ароматов, каким мы его знаем, и не разрушает его. Движение на суперскоростном шоссе продолжается, но Demeter проложила новую линию, давая нам возможность отойти в сторону и посмотреть на происходящее с другого ракурса.

С момента появления Dirt в 1996 году парфюмерная промышленность все чаще предлагала идентичные натуральным и даже индустриальные ароматы. С помощью технологии под названием Headspace, которая определяет запахи, присутствующие в воздухе вокруг конкретного объекта, парфюмер теперь может использовать подходящие молекулы аромата, чтобы воссоздать запах бензина, человеческого пота или аромат цветка. В 1900-х годах покупательницам предлагали фиалковые парфюмы, созданные с помощью иононов, синтетических молекул, и цветок обретал плоть. Теперь мы можем собрать запахи наших постиндустриальных городов, соединить их и хранить во флаконе на тот случай, если через сто лет кто-нибудь спросит: «А как пахла жизнь во времена твоей юности?»

Новый век

Проблема 2000 года приближалась, мир пытался представить, какой станет жизнь, когда смена столетий выведет из строя программное обеспечение. В этот момент и появилась последняя крупная новинка уходящего века – J’Adore от Christian Dior. Как и полагалось для такого года, это было погружение в жидкое золото, парфюм, который подходил для многолюдной новогодней вечеринки. Он быстро стал ароматом Дома Dior, их рождественским парфюмом, конкурентом Chanel № 5. Впоследствии лицом аромата стала Шарлиз Терон, эффектно выходящая на подиум через высокие двойные двери. Парфюм J’Adore до сих пор продается очень успешно, и это один из тех ароматов для субботнего вечера, которые мы угадали бы сразу.

Порой может показаться, что в наши дни в продаже слишком много парфюмов (не как «в прошлом»): вы можете объехать весь мир и не встретить один и тот же аромат дважды. Да и существует ли аромат, в котором сочетается лучшее, чем Giorgio в 1980-х годах? И все же «новый урожай» отлично держится. К примеру, есть «играющая в недотрогу, независимая леди» Coco Mademoiselle, появившаяся через два года после J’Adore. Это была переработанная версия пропитанного кальвадосом фруктового пирога – восточного аромата Coco of 1984. Успех этого парфюма определил появление категории ароматов fruitchouli («фрутчули»), соединявших сладкие фрукты и пачули. И теперь в этой категории представлено больше парфюмов, чем невест на коллективной свадьбе. Появился и розовый, словно раковина, застенчивый мускусный аромат от Narciso Rodriguez, такой же разносторонний и неизбежный, как туфли телесного цвета, которые теперь продают всюду. Был еще и Flower bomb от Viktor & Rolf, разогревавшийся на коже и расцветавший на запястье.

Невозможно не упомянуть 1 Million и Lady Million от Paco Rabanne, которые напоминают большой золотой зуб из гангстерского фильма. Эти искристые веселые ароматы приглашают девушку добродушно подшучивать над парнем, пощелкать пальцами, чтобы получить желаемое, будь то быстрый автомобиль, кольцо с бриллиантом или подобающее уважение. Когда я пишу эти строки, одним из бестселлеров является La Vie Est Belle от Lancôme, смесь Angel от Thierry Mugler и коктейля «Мимоза» (для вас и для меня коктейль «Бак Физ»).

Объединяющим фактором для многих современных ароматов выступает сладкий вкус сахара. Хотя утверждают, что сахар – это наркотик и от него следовало бы отказаться, разве нам повредит, если мы понюхаем Candy от Prada? Даже флаконы выглядят как сладости, особенно если это флаконы от Marc Jacobs. В далеком 1910 году самыми желанными были парфюмы в необычных флаконах с особенной отделкой, выполненной вручную, и запоминающимися упаковками. Флаконы Marc Jacobs, особенно для парфюмов Daisy и Lola, производят тот же эффект, но уже в промышленных масштабах с их приклеенными лепестками, фальшивым жемчугом и милыми безделушками. Коробочки Marc Jacobs намеренно имеют слишком большой размер, чтобы в них помещались все излишества, и в рекламных кампаниях модели демонстрируют парфюм посреди поля с ромашками и держат в руках гигантские надувные флаконы размером с Годзиллу. Складывается впечатление, что запах должен достичь всех четырех углов экрана или страницы, чтобы доказать необходимость покупки. За каждым ароматом стоит и большая история: рекламные фильмы почти на полчаса, и в каждом тот или иной вариант классической истории любви. Такая реклама зачастую обходится дорого, а действие разворачивается в невероятно красивой обстановке, звучит драматическая музыка, достойная сцены битвы из «Властелина колец». Но сценарии вызывают сомнение. Даже кошки огромные: парфюмерные бренды любят показать леопарда или гепарда в роли домашнего любимца гламурной амазонки.

Но усерднее всех прочих покупателей зазывают знаменитости. Нам отлично известно, что в остром любопытстве к тому, какими средствами красоты пользуются богатые и знаменитые персоны, нет ничего нового. Не новы и ароматы, посвященные знаменитостям. Соблазнительно узнать, какой аромат когда-то предпочитали Кэтрин Хепберн или Кэри Грант, словно это приоткроет нам секрет, который скрывается за выбором парфюма.

Примером такого любопытства является событие 1949 года, с которого начались трения в отношениях королевской семьи к прессе. Принцесса Маргарет, в то время главная икона стиля семейства Виндзоров, отдыхала на Капри. Пока она отсутствовала, журналист пробрался в ее гостиничные апартаменты и сообщил, что принцессе принадлежит флакон Tweed от Lenthéric. The Times отреагировала на этот инцидент и назвала его «пип-шоу». Так оно и было, но этот случай пошел на пользу фирме Lenthéric. Мэрилин Монро, давно ушедшая из жизни, продолжает продвигать товар благодаря ее неформальной ассоциации с парфюмом № 5.

В новом тысячелетии изменился средний возраст и субъекта, и объекта. Когда Дженнифер Лопес расширила свой бренд J. Lo и выпустила парфюм Glow в 2002 году, к этому отнеслись как к полному обновлению концепта «парфюм знаменитости». В него вдохнули новую жизнь. Затем такие новинки пошли потоком: сначала Сара Джессика Паркер, а за ней Бритни Спирс, Кейт Мосс, Кардашьяны, Кайли Миноуг, Леди Гага, Рианна, Ники Минаж, Бейонсе, Тейлор Свифт и даже некоторые неожиданные персоны, такие как Керри Катона, английская певица, актриса и ведущая. Казалось, ароматы «смешивают» с такой же скоростью, с какой появляются новые песни. Не проходит и пяти месяцев, а нам уже предлагают новый фруктово-цветочный аромат, вытесняющий предыдущий. И звезда в интервью именно его называет своим фаворитом в линейке наравне со всеми другими фаворитами. Альтернатива – стать лицом аромата, и случается так, что знаменитость попадет в А-список только после того, как ее лицо соединят с флаконом, и она попозирует с развевающимися волосами перед камерой для рекламы.

Бой-бенды тоже не остались в стороне и выпускают один – или десять – парфюмов для своих поклонниц. Иногда они знакомятся с ароматом только перед пресс-конференцией: какая преданность своему творению! Упаковка флаконов от Джастина Бибера похожа на стиль Марка Джейкобса: цветочные гранаты истинной любви. Бой-бенд One Direction со своими парфюмами будто вовлекает фанатов в свой мир. Сначала Our Moment, затем That Moment, потом You & I. Остается только надеяться. что не появится No Moment.

Можно прийти в уныние от такой картины, когда парфюмы буквально атакуют вас. Но чтобы восстановить равновесие, приведу несколько аргументов. Прежде всего над этими ароматами работают зачастую те же самые парфюмеры, что и над другими ароматами, включая люксовые парфюмы. Хотя цена на многие парфюмы знаменитостей невысока, некоторые из них совсем даже не плохи. Опять-таки при слепом тестировании едва ли мы с легкостью отличим парфюм Кайли за 14,99 фунта от другого аромата в три раза дороже. Если вам, как и многим другим, нравится Fantasy от Бритни Спирс, что ж, покупайте. К таким парфюмам можно относиться как к эквиваленту мемуаров знаменитостей. Они, возможно, не получат никаких литературных премий, но знаменитостям удается продать несколько экземпляров и собрать деньги на экспериментальное творчество.

В мире парфюмерии происходит столько всего интересного для любителей ароматов. Им остается лишь не обращать внимания на белиберов (фанатов Джастина Бибера), если они такие разборчивые. В отличие от парфюмов, которые были рассчитаны на широкое потребление, в 2000-х годах поднялись так называемые нишевые или даже артхаусные ароматы. Так называются парфюмы, рассчитанные на узкую, специфическую группу потребителей и представленные в ограниченном количестве торговых точек. Именно благодаря малому тиражу нишевые парфюмеры могут позволить себе творческие риски, немыслимые нигде больше. Также они заявляют о своей подлинности, которой не хватает, скажем, парфюму, созданному 16-летним мальчиком.

Нишевые ароматы возникли в 1970-х годах. Мы говорили о мускусном масле, о Babe и Opium, но не упомянули о новом игроке этого десятилетия, чье влияние постепенно росло в последующие годы. Этим игроком был химик и парфюмер Жан Лапорт. Он основал компанию L’Artisan Parfumeur в 1976 году, чтобы оживить наследие мастерски выполненных изысканных французских парфюмов. Лапорт сосредоточился на продукте при минимальных затратах на его раскрутку. Если сравнивать со всем тем, что происходило в это десятилетие, то L’Artisan Parfumeur была единственной комнатой с потрескавшимся деревянным полом в доме 1970-х, устланном коврами. Их первые ароматы стали в своем роде возвращением к традициям девятнадцатого века. Они черпали вдохновение в единственном материале и брали его название, будь то тубероза или сандаловое дерево. Но компания подошла к решению вопроса очень умно. Взяв старомодные, вызывающие зевоту ароматы, они использовали самые лучшие материалы, которые только смогли приобрести, чтобы они снова заиграли и показались свежими и интересными. В аромате Vanilia они использовали самый недооцененный и невинный запах ванили и продемонстрировали, каким сложным и дымным он может быть. В Mûre et Musc присутствовал типичный мускусный запах десятилетия, но обогащенный нотами сочной ежевики.

Возвращаясь к истории душистых аксессуаров, L’Artisan Parfumeur предложила покупателям пропитанные амброй деревянные шарики и шелковые саше, этакие миниатюрные сокровища. К ней присоединилась и компания Dyptique, основанная в Париже группой друзей со склонностью к английской истории. Dyptique, как никто другой, разжег нашу манию ароматизированных свечей за сорок фунтов и дороже, которые выстраиваются на каминной полке, словно марионетки, и обещают придать нашему дивану восхитительный запах. Была еще и Анник Гуталь, которая прославилась в 1980-х годах благодаря своей одноименной линейке ароматов. Ее аромат Eau d’Hadrien, апельсин с бергамотом, привлек тех, кто считал, что не любит парфюм.

L’Artisan Parfumeur спокойно существовал долгие годы, не нуждаясь в подпитке рекламой. Только к 2000 году нишевые ароматы стали признанной категорией среди парфюмов. Их подъем совпал с развитием Интернета, который подогревал к ним интерес и позволял обсуждать самые необычные и специфические темы, а также высказывать критические замечания. У сверстников впервые появилась возможность реально оценивать аромат. Для тех, кто отчаялся найти что-то другое, кроме обычных глянцевых журналов с пятью зелеными флаконами с парфюмом, запечатленных на колотом льду, существовали директории, блоги, форумы и многое другое. Появилась аудитория, жаждавшая узнать как можно больше об ароматах, открытых для эзотерики, и помочь ей могли маленькие бренды.

Одним из первых современных примеров известной нишевой парфюмерии стала фирма Фредерика Малля éditions des Parfums Frédéric Malle. Фредерик Малль установил строгую систему ценностей, чтобы соединить в одно целое разнородные таланты и стили. Эти стили большинство парфюмерных брендов не сочло бы достойными объектами для коллекционирования. Фредерик Малль решил, что все флаконы будут выглядеть одинаково с минимальным намеком на гендерную принадлежность и каждый аромат будут идентифицировать не по названию, а по парфюмеру, чтобы признать труд тех, кто обычно остается за кадром. Эти парфюмеры в кои-то веки получили возможность экспериментировать без оглядки на маркетинг и бюджет. Они могли удовлетворить свою любознательность, проявить свой талант и свободно играть с парфюмерным наследием, чтобы странные ароматы можно было «носить», или разгадать загадку, как, к примеру, создать зимний одеколон. Единственным объединяющим фактором была страсть к красоте и совершенству и ничего больше (попробуйте Portrait of a Lady, чтобы это почувствовать), поэтому линейка парфюмов Малля предстала такой бесконечно интересной и разнообразной.

После Малля возникли и другие фирмы. Учитывая тот факт, что ситуация быстро меняется, готова держать пари, что уже появился или вот-вот зародится парфюмерный бренд для каждого интереса, каждого грешка. Некоторые приглашают нас понюхать то, что никто не нюхает, заставляя нас гадать, как родилась первоначальная идея: Blood Concept обыгрывает идею разных групп крови и определенно развивает идею парфюма в соответствии с цветом волос; Nu_Be предлагает отдельный аромат для каждого элемента «большого взрыва». В наши дни существуют ароматы, вдохновленные развитием сугубо личной истории любви (от Jul et Mad), и ароматы, представляющие собой обновленную версию одеколонов Jockey Club девятнадцатого века и приглашающие покупателя почувствовать себя членом клуба избранных, будь то яхтсмены или игроки в гольф (Xerjoff JTC). Если мы хотим, чтобы аромат перенес нас в прошлое, то выбор велик. Как насчет мира славянских сказок, ожившего в парфюме The Vagabond Prince? Или мира придворных, возрожденного Parfums d’Empire? Или особых моментов в истории, как, например, в Fleur de Louis от Arquiste, напоминающих о встрече Людовика XIV и его невесты Марии Терезии на Фазаньем острове в июне 1660 года? Некоторые бренды делают акцент на процессе создания парфюма. Это особенно верно для Olfactive Studio, предлагающей клиенту поучаствовать в процессе интерпретации аромата.

Нишевые парфюмы вдохнули новую жизнь в анималистические ароматы, которые после триумфа меховых парфюмов в 1920-х и 1930-х годах практически отсутствовали в мейнстриме. Возможно, это стало отражением колебаний в наших предпочтениях – выбор между стриптизершей и недотрогой. Или, скорее, нашим условием: мы не имеем ничего против сексуальных парфюмов, но простыни должны оставаться чистыми. Сосланный в андеграунд запах тела выбрался из заточения и затеял грязные игры. Некоторые парфюмы прославились тем, что, к удовольствию серьезных ценителей парфюма, источают запах промежности и подмышек. Это характерно для Absolue Pour le Soir от Maison Francis Kurkdjian и Muscs Kublai Khan от Serge Lutens.

Появились даже парфюмы с запахом спермы, как Sécrétions Magnifiques от état Libre d’Orange, который вместе с соломинками в форме пениса надежно гарантируют успех девичника. Эти ароматы не только проверяют границы того, что может называться парфюмом, но и признают его утилитарную функцию: помочь людям настроиться на занятия сексом.

Возникает вопрос: что следует считать ароматом? В поисках ответа парфюмы проверяли на разных фронтах, включая «антипарфюмы», которые вместо креативных формул и смесей предлагают одну молекулу во флаконе. К самым знаменитым молекулам относятся Iso E Super и несколько вариантов амбровых компонентов, которые производят под названием Ambrox или Ambroxan. Многие люди не воспринимают амбру, поэтому в парфюме важно создать особое окружение, позволяющее ее ощутить. Iso E Super – это одиночная ароматная молекула в Molecule 01 от Geza Schoen и Not a Perfume от Juliette Has a Gun. На полоске бумаги эти ароматы практически ничем не пахнут. Чтобы аромат раскрылся, нужна кожа человека, и тогда парфюм приобретает «текстуру», заявляя о себе. Iso E Super легко ускользает, и ее привлекательность заключается в том, что она подчеркивает запах кожи, иногда придавая ей солоноватый оттенок, иногда металлические нотки, влажность или сухость, как в деревянной сауне. Нам всем нравится считать себя особенными и уникальными. Именно по этой причине Molecule 01, которая явно по-разному проявляется на каждом человеке – это парфюм «эго», парфюм троекратно умноженного «я». Пусть в нем меньше креативности, и у вас может возникнуть ощущение, что перед вами парфюмерный вариант «нового платья короля». Тем не менее этот парфюм показывает нам, что при самой простой формуле с использованием всего лишь одной или двух молекул, запах все равно будет казаться сложным, словно в нем содержится множество ингредиентов. Наш нос не обязательно почувствует разницу.

Как много историй, как много каламбуров, крючков и наживок! Именно поэтому нишевые парфюмы столь привлекательны. Вместо того чтобы просто говорить о сезонных ароматах или парфюме для дня или вечера, цветочном или цитрусовом, создатели нишевых парфюмов предлагают различные поводы задуматься о нашем обонянии – что-то вроде интеллектуального расследования. Мы больше не пассивные потребители парфюма, покупающие нечто красивое. Мы можем путешествовать, оставаясь в кресле и изучая различные места и культуры. Мы можем узнавать о сырье, пообщаться с создателем аромата или послушать музыку, связанную с предлагаемым запахом. Мы сейчас живем в сказочной стране парфюма, готовой удовлетворить любой каприз, от самого невинного до дьявольского.

Это перебор? Мы уже устали от сахарной ваты? Каждый вдох нового парфюма может быть наполнен ожиданиями, что наши глаза вот-вот увидят новый цвет. Чем больше парфюмов мы покупаем, чтобы они соответствовали нашему настроению, тем сильнее дробятся наши настроения, порождая новые, более нюансированные состояния, к которым не подходят существующие парфюмы. Что ж, веселье продолжается. Но не будем забывать о растущих ценах. Как поклонницам парфюма удовлетворить свои желания и не разориться? В последние годы появилась новая разновидность ретейла, предлагающая вариант пробников двадцать первого века, чтобы поддержать одержимость парфюмом. Это услуги по розливу парфюма. Купить можно дозу до четверти миллилитра и выбирать среди тысячи разных ароматов. Вы можете даже смешать их дома. У вас будет возможность попробовать до пятидесяти парфюмов, каждый на пару дней. Возможно, какой-то из них вы потом купите в виде целого флакона или не купите ничего, если вам доставляет удовольствие короткий «роман» с парфюмом.

И хорошо, что такие новации существуют, потому что парфюм дорожает и ощутимо. От некоторых цен даже у Пуаре глаза вылезли бы из орбит. В частности, разработаны парфюмы для олигархов и супербогатых людей с Ближнего Востока. Этот регион очень важен для здоровья парфюмерной промышленности, поскольку здесь закрепилась культурная традиция платить больше за удовольствия обоняния и не отказывать себе в этой маленькой радости, поэтому флакона едва хватает на неделю.

Цена за флакон «лимитированной серии» устремляется вверх, начиная со старта в пять тысяч фунтов. Такой флакон инкрустируют кристаллами, укладывают в атлас. В составе обязательны самые редкие и дорогостоящие ингредиенты. Поэтому такие парфюмы становятся духовным возвращением к придворным парфюмам девятнадцатого века, доступным лишь избранным. Они напоминают о тренде нового тысячелетия: рестораны предлагают самую дорогую из возможных версию фастфуда, когда к бургеру с мраморной говядиной «вагю» добавляют фуа-гра и посыпают блюдо стружкой из белых трюфелей. Этот тренд в чем-то похож на «высокую моду», когда выполненное на заказ платье расшивают вручную бисером, на что требуются долгие часы работы. Парфюм по цене пятьдесят тысяч фунтов? Не исключено, но вряд ли.

Эти парфюмы с ценником, отражающим истинную стоимость ингредиентов, могут включать в себя уд (агаровое дерево), привычное сырье для парфюмов Среднего Востока. Агаровое дерево произрастает в Юго-Восточной Азии и выделяет ароматическую субстанцию, тем самым защищая себя от грибковой инфекции. Чистый натуральный уд может пахнуть, как сыр стилтон. Если его разбавить и добавить в парфюм, он пахнет так, словно вы затерялись внутри виолончели. Сырье чудовищно дорогое, но существует его синтетический аналог, который просочился в мейнстрим. Парфюмы с удом продолжают производить, и для тех, кто ненавидит сладкие запахи, это долгожданное облегчение.

Долгое время вся эта нишевая активность словно оставалась за рамками мейнстрима: только для специалистов. Потом люксовые бренды начали предлагать новые линейки эксклюзивных ароматов для знатоков, отыскивая исходные формулы в своих архивах и продавая их лишь в избранных универмагах и бутиках по всему миру. В 2015 году что-то явно изменилось, когда Estée Lauder приобрела éditions de Parfum Frédéric Malle и бренд Le Labo. Нишевая парфюмерия, некогда заповедник для самых трендовых универмагов и независимых ретейлеров, вливается в крупнейшие компании парфюмерной промышленности. Окажутся ли их самые необычные линейки в мейнстриме и наводнят ли они торговые центры? Или вместо нескольких мегановинок предыдущих десятилетий в будущем будут появляться недорогие в производстве парфюмы, каждый из которых будет продаваться в меньших количествах, но в сумме они дадут хорошую прибыль? Могут возникнуть тысячи микробрендов, столь же многочисленных, как пивоварни и кофейни, к которым мы уже начинаем привыкать, и таких же разнообразных, как и торговля алкоголем. Или парфюмерная промышленность обрушит сама себя? Но ведь людям всегда хочется приятно пахнуть, верно?

***

На протяжении двадцатого века парфюмы ускользали от нас, словно юркие угри. Они не знали – да им это было безразлично – являлись ли они произведением искусства или коммерческим проектом, слыли особыми или тривиальными, возвышенными или трэшевыми, приземленными или воздушными. Некоторые парфюмы – это ископаемые своей эпохи, свидетельства определенного момента времени, и поэтому они подвержены старению. Некоторые из тех парфюмов, о которых мы говорили на страницах этой книги, уже замедляют обороты, уходя в безвестность. Какие-то ароматы нам никогда уже не доведется понюхать. Но многие еще держатся на плаву. Их биография и история все еще развиваются. Они живут, дышат, идут в ногу со временем и с нами, находя себе новых владельцев, которые их обожают. У каждого парфюма тысяча историй, и большинство из них мы никогда не услышим, потому что они слишком личные.

Вот таков парфюм: он не станет сидеть смирно в ожидании, чтобы его сфотографировали, запечатлели или передали единственным фото. Для большинства из нас тот или иной аромат всегда будет чем-то бóльшим, чем просто запахом. Он будет вызывать в памяти что-то или кого-то, что или кого мы считали потерянными. Неожиданное, удивительное воскрешение былых ощущений, которые мы испытывали много лет назад, когда жизнь была другой. Когда мы «носили» этот старый, любимый парфюм.

Благодарности

Я хотела бы поблагодарить всех, начиная с самого начала…

Моих родителей, Джеки и Уильяма, и мою сестру Сюз за их любовь и поддержку.

Никки Шайл, за дружбу и воображение.

Дениса Николса, Нильса Келстеда, Кристин Хокинг и Иена Паттерсона за то, что они заставили меня задуматься.

Английских девушек: Клэр, Эстер, Натали.

Дэна, особенно за то, что я отправила тебе по электронной почте отрывки книги, когда ты работал, и не уходила далеко, пока ты их все не прочел и не рассмеялся в нужных местах. И разумеется, Джанин, Майкла, Сару, Рэйчел.

Лоло Шамбове и Лиат Чен, Фрейю Кут и Хитер Пистор из Mothership, без которых не состоялись бы ни встречи, ни эта книга.

Тех, кто оказал мне неоценимую поддержку в начале моего творческого пути: Клэр Хоксли, Шелли и банду из Les Senteurs, и Гранта Осборна.

Аманду Горн и Сару Стенберг за то, что они приходили на помощь почти каждую ночь, когда я только приступила к работе над книгой.

Всех, кто приходил на наши встречи в последние несколько лет. Познакомиться с вами и поговорить об ароматах было для меня удовольствием.

Джо Барратта за то, что он вместе со мной шутил над обонянием.

Парфюмерную команду: Фиону Кук, Ника Джилберта, Каллума Лэнгстон-Болта, Лорин Тейлор, Энджелу и Кейт Фландерс, Май-Фи Ферраро, Еву Карло, Сьюзи Найтингейл, Джо Джакобиуса, Лизу Хипгрейв, Джули Янг, Карен Джилберт, Пиа Лонг, Сару Маккартни, Лиз Мурс, Люка Стивенса, Луизу Вуллэм, Рэйчел Рэймент, Эмили Мэйбен, Кейт Уильямс, Джона Бейли, Дариуша Алави, Джейсона Уотерворта, Джо Фэрли, Кэтрин Митчелл, Лайэма Мура, Зои Кук, Кэролан Невилл, Майкла Донована, Стивена Мэтьюза и многих, многих других.

Николу Барр, моего замечательного, остроумного литературного агента из Green & Heaton, которая пугающе быстро выследила меня, и Сару Ригби и Иокасту Хэмилтон из Hutchinson, особенно Сару, за ее изящно и умно отредактированный мой труд.

Всех сотрудников библиотек – особенно того парня, который даже глазом не моргнул, когда я случайно заказала целую кучу порнографических изданий, – Британской библиотеки, Нью-йоркской публичной библиотеки (Карен и Дэнни за то, что они позволили мне остаться и кормили сыром и вином). Люси Гослинг из необычной художественной библиотеки Мэри Эванс, а также Берни и Шенду. И всех сотрудников парфюмерной Мекки – «Осмотеки», ее основатель Жан Керлео очень помог мне, когда мы встретились.

Джуди Мид, Рене Линдер, Веру Горман, сэра Джона Хигарти, маму Анжелики Кошлэнд, Сюзанну Перлманн, семью Гроссмит и команду Yardley за то, что они поделились со мной своими историями.

Моих дорогих друзей, прежде всего Лору Бэйнтон, за то, что она прочла большую часть этой книги и всегда пыталась подбодрить меня.

Люси Ридаут за ее блестящую редактуру, Элис Бретт за корректуру и Линдси Нэш и Ракель Леис Эллион за красивый дизайн текста и обложки.

Синтию Китлер за то, что она согласилась иллюстрировать эту книгу (спасибо! и сделала это с таким юмором!).

Филиппу Коттон, Александру Янг и Фила Брауна из издательства Hutchinson (отделы рекламы, маркетинга и производства).

Особая моя благодарность Джеймсу Крейвену, дорогому другу и наставнику, без которого появление этой книги было бы невозможно.

Примечания и избранная библиография