Историко-культурная традиция

Эта последняя традиция противостоит тенденциям научной революции, поскольку отрицает тот факт, что гуманитарные науки могут или должны быть точными наука­ми. Это расхождение во взглядах было впервые сформулировано итальянским фи­лософом Джамбаттистой Вико (1668-1744), а затем, более подробно, немецким пи­сателем Иоганном Гердером (1744-1803), которому принадлежит девиз этой шко­лы: «Мы живем в мире, который создаем сами». Люди не являются исключительно объектами природы — машинами, — поскольку мы живем общественной жизнью в рамках человеческой культуры, созданной историческим процессом. Следователь­но, не может быть науки, которая охватывала бы всех людей. Люди живут в различ­ных культурах в настоящее время, жили так же в прошлом и построят новые культу­ры в будущем. Пространственно-временной универсальности естественных наук — гравитации и материи, остающихся одними и теми же в любое время и в любом ме­сте, — в мире людей не существует. Определенная часть человеческой природы име­ет физические корни, но огромная и, возможно, основная часть имеет социальные корни. Хотя частично психология может подражать физике, изучая отношениячеловеческого разума и мозга, в большей степени ей следует подражать истории, изу­
чающей связь человеческого разума и культуры. Историко-критическая традиция
приобрела большое значение в.немецкой психологии XIX столетия.          

'

Изучение разума и тела

Итак, мы обсудили вопросы, проистекающие из картезианского разделения сознания и окружающего мира. Декарт также поставил под сомнение природу связи между ду­шой и телом. Кажется очевидным, что душа получает информацию об окружающем мире посредством тела и контролирует его действия. Декарт учил, что душа и тело взаимодействуют благодаря шишковидной железе (эпифизу), служащей экраном кар­тезианского театра. Декарт думал, что, управляя ею, душа может контролировать дея­тельность нервов. Однако картезианский интерактивный дуализм быстро стал пред­метом нападок. Один из многочисленных корреспондентов Декарта, принцесса Елизавета Богемская (1615-1680), задала ключевой вопрос: «Как тело может управ­ляться чем-то нематериальным?» Декарт не смог дать удовлетворительного ответа.

Эта проблема существовала на протяжении всего XVIII столетия, хотя боль­шая часть первых психологов приняла вариант дуализма — тезис о психофизиче­ском параллелизме, предложенный Готфридом Вильгельмом Лейбницем (1646-1716). Он говорил, что разум и тело отделены друг от друга, что каждому психи­ческому событию соответствует физическое, но что последнее на самом деле не влияет на первое. Хотя это положение было общепринятым, поскольку отделяло психологию от физиологии, оно поднимало очередные вопросы, например, поче­му кажется, что существует взаимодействие между разумом и телом; существует ли оно и какой смысл изучать бессильный разум? Параллелизм Лейбница послужил толчком к первым экспериментальным исследованиям в психологии — психофи­зике Фехнера, которые представляли собой попытку точно измерить корреляцию между стимулом и ощущением.

Идеализм (в том числе и имматериализм) — монистическое решение пробле­мы разума и тела, провозглашающее, что существует только разум, а материя пред­ставляет собой иллюзию. Другим радикальным, даже общественно опасным мони­стическим решением этой проблемы был материализм,утверждающий, что суще­ствует лишь материя, а иллюзией является разум. Знамя материализма впервые публично поднял в 1748 г. врач Жульен Офре де Ламетри (1709-1751) в своей книге «Человек-машина». Ламетри сделал тот шаг, который не смог бы сделать или не решился бы сделать Декарт, — выдвинул предположение о том, что мышление есть процесс, происходящий в головном мозге. Оно угрожало вере христиан в ре­альность и бессмертие души; оно подразумевало, что люди — это машины, что нет свободы воли и что «моральная ответственность» всего лишь иллюзия. Для мно­гих людей материализм был и остается основной угрозой их пониманию самих себя, общества и вечных надежд.