Трансформация материи и механизация картины мира

Древние люди думали о Вселенной как о живом существе или книге. В качестве живого организма Вселенная представляла собой взаимосвязанную целостность, развивающуюся по определенному пути. Стоики учили, а христиане подхватили эту идею, что Вселенная представляет собой творение Бога, а история есть раскры­тие божественного плана. В качестве книги Вселенная являла собой набор симво­лов, которые надлежало расшифровать. Так, люди считали появление кометы пред­вестником некоторого грядущего события.

Основой научной революции была идея о том, что Вселенная является не жи­вым организмом или книгой, а машиной — гигантскими часами, и следует опреде­ленным механическим принципам, которые можно выразить с помощью математи­ческих законов. Триумфальным символом и краеугольным камнем этой революции стали «Принципы математики» Исаака Ньютона (1642-1727). Ньютон показал, что движение звезд и планет, а также движение физических тел в любом месте Вселенной можно рассчитать с помощью трех законов движения и силы тяжести. Более того, механическая концепция Вселенной предполагала, что наука сможет выполнить обещание Бэкона и дать человеку власть над природой. С другой сторо­ны, согласно схеме Ньютона, комета Галлея была всего лишь грязным комком сне­га, вращающимся вокруг Солнца, и вовсе не имела никакого значения; она не была частью определенного плана развития Вселенной.

Психологии пришлось задуматься над вопросами, поднятыми новой механи­стической философией. Если Вселенная — не живое существо, а машина, то явля­ются ли животные, в том числе люди, также машинами? Какое место в науке и фи­зическом мире занимает душа? Если вещи и события не имеют значения, то поче­му же создается впечатление, что они его имеют? Насколько наш опыт восприятия принадлежат самим вещам и насколько — нам?

Трансформация опыта и создание сознания

До научной революции философы учили, что мы воспринимаем мир непосред­ственно. Объекты в мире вокруг нас обладают такими характеристиками, как раз­мер, форма и цвет, которые схватывает наш аппарат восприятия. Более того, фи­лософы древности и Средневековья верили, что такие свойства объектов, событий и действий, как красота и нравственность, объективны. Согласно реалистическо­му взгляду на познание, люди считают Давида работы Микеланджело красивым, потому что он на самом деле красив, а героизм на поле битвы — нравственным, потому что он действительно нравствен.

Однако, начиная с Галилео Галилея (1564-1642), ученые проводили различия между первичными и вторичными сенсорными свойствами (понятие введено Джоном Локком, 1632-1704). Во вторичные сенсорные свойства свой вклад вно­сит наш собственный сенсорный аппарат; они являются субъективными. В своей книге «Опыты» Галилей писал:

Когда бы я ни задумывался о любом веществе или телесной субстанции... я немед­ленно думаю о нем, как о чем-то связанном, том, что имеет ту или иную форму; большой или маленький размер, находится в состоянии покоя или движется... Ника­кими усилиями воображения я не в состоянии отделить вещество от этих свойств. Но ничто не принуждает мой разум выносить приговор о том, что должно быть бе­лым или красным, сладким или горьким, шумным или молчаливым, ароматным или зловонным. Следовательно, я думаю, что вкус, запах, цвет и так далее существуют только в моем сознании, поэтому, если убрать живые организмы, все эти свойства исчезнут без .следа.

Ключевое слово в этом отрывке — «сознание». Для античных философов суще­ствовал только один мир: реальный физический мир, с которым мы непосредствен­но соприкасаемся. Но представление о вторичных сенсорных свойствах породило новый мир, внутренний мир сознания, населенный психическими объектами — идеями, обладающими свойствами, которые отсутствуют у самих объектов. Под­ходя к познанию с точки зрения образов, мы воспринимаем объекты не непосред­ственно, а опосредованно, посредством образов — идей, возникающих в нашем со­знании. Некоторые вторичные свойства относятся к физическим признакам, реаль­но присущим объектам. Например, цвет соотносится со светом с различной длиной волны, который воспринимает наша сетчатка. То, что цвет не является первичным свойством, подтверждает наличие людей, не различающих цветов (дальтоников), у которых цветовое восприятие ограничено или вообще отсутствует. Сами объек­ты не окрашены, цвет имеют лишь их образы. Другие вторичные свойства, напри­мер красота или доброта, вызывают больше колебаний, поскольку не имеют ника­кого отношения к физическим фактам, а существуют только в сознании. Соглас­но современным представлениям, красота и доброта суть субъективные суждения, выработанные в соответствии с культурными нормами, возникшими при транс­формации опыта, выкованного научной революцией.