Студопедия
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
|
В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ 46 страница
Представление о том, что безопасность может быть только всеобщей, привело к радикальному изменению подходов к обеспечению национальной безопасности. Место традиционного для эпохи «холодной войны» «баланса сил» должен был занять соответствующий новому времени «баланс интересов», а это в свою очередь предполагало отказ от гонки вооружений и переход к национальному оборонному строительству на основе разумной достаточности. Вооружений должно хватать лишь для организации обороны, избыточное же оружие подлежало ликвидации, чтобы сократить угрозы потенциальной агрессии. Первоначально блок идей под названием «новое мышление и общечеловеческие ценности» охватывал только международную сферу, в 1988-1991 гг. он стал включать и те, которые ранее считались атрибутами «демократических» обществ: приоритет прав человека, систему разделения властей, гражданское общество и т.д.
В центре внимания советского руководства в 1985-1989 гг. находились прежде всего отношения с США, голос которых был решающим при развязывании всех международных «узлов». В 1985—1991 гг. Горбачен девять раз встречался с американскими президентами. Уже в ноябре 1985-го в Женеве состоялась первая после длительного перерыва советско-американская встреча на высшем уровне, призванная возобновит!. диалог и оздоровить отношения между двумя странами. На второй встрече в Рейкьявике в октябре 1986 г. стороны были уже близки к тому, чтобы совершить прорыв в области сокращения ядерных вооружений.
Горбачев предложил три проекта соглашений. Первый; в течение 5 лет на 50% сократить арсенал стратегических ракет. Второй: вернуться к «нулевому варианту» Р. Рейгана (1981) и полностью уничтожить американские и советские ракеты средней и меньшей дальности и Европе. Третий: в течение 10 лет не пользоваться правом выхода ич бессрочного Договора о противоракетной обороне (1972), при том что США свои работы по программе СОИ ограничивают лишь лабо раторными исследованиями. Все три проекта предполагалось рассмот реть в едином пакете. Однако американская сторона была готова под писать лишь два первых соглашения. Горбачев обвинил американскую сторону в стремлении добиться превосходства, а Рейган советскую ~ в попытке навязать неприемлемые условия. В итоге в Рейкьявике не подписано ни одно из соглашений. Чуть позже, в феврале 1987 г, Кремль, идя на уступки, отказался от «пакетного» подхода, что по зволило постепенно продвигаться по пути ядерного разоружения.
Большое значение советский руководитель придавал установлс нию личных доверительных отношений с лидерами западных стран, что, по его мнению, позволяло быстрее решать накопившиеся за дол
598
гие годы проблемы. На Западе же первоначально достаточно сдержанно относились к «новому мышлению», усматривая в нем, прежде всего, стремление СССР облегчить бремя гонки вооружений и получить доступ к современным технологиям.
В 1985—1986 гг. продолжалось развитие связей со странами, входившими в Организацию Варшавского Договора. В 1985 г. он вновь был продлен на очередные 20 лет. В соответствии с новым курсом внутри СССР утверждена Комплексная программа научно-технического прогресса стран — членов СЭВ до 2000 г. Продолжались регулярные встречи на высшем уровне с лидерами этих стран. Правда, на них стали звучать новые нотки: советская сторона давала понять, что намерена отходить от роли «старшего брата» в отношениях с партнерами и что СССР не намерен более вмешиваться во внутренние дела соседей.
От «ускорения» к «перестройке». Курс на ускорение социально-экономического развития был важным этапом в осмыслении ситуации, которая сложилась в стране к весне 1985 г. Принимаемые тогда решения опирались на представление о том, что «так (как ранее. — Авт.) жить нельзя», и были не столько результатом продуманной системы мер, сколько отражали определенную «философию действия», стремление руководства взяться за решение накопившихся проблем. Одновременно у Горбачева и его окружения постепенно формировалась собственная концепция необходимых реформ. XXVII съезд КПСС стал определенным рубежом, после которого наметились важные перемены в трактовке преобразований. Формула ускорения наполнялась новым содержанием, проводилась мысль о необходимости более комплексного и глубокого реформирования. В мае—июле 1986 г. термин •ускорение» постепенно вытесняется понятием «перестройка». Раскрывая его, Генеральный секретарь подчеркивал, что «перестройка» ох-илтывает не только экономику, но и социальные отношения, политическую систему, духовно-идеологическую сферу, стиль и методы работы партии, всех кадров. Он поставил знак равенства между «перестройкой» и революцией, подчеркнув, что «перестройка — не разовый, одномоментный акт, а процесс, который будет протекать в рамках определенного исторического периода».
Летом 1986 г. у Горбачева появляется еще одна идея, которая со иременем стала звучать все громче. Это — тема сознательного или неосознанного противодействия переменам, на которые нацеливает высшее политическое руководство. Основным противником реформ начиналась партийная и государственная бюрократия, заинтересованная в сохранении отживших порядков и собственных привилегий. Социологи горбачевского круга приводили обширный перечень групп, подверженных консервативным настроениям. Он впечатлял, поскольку фактически включал всю управленческую верхушку.
Этим людям новый лидер противопоставлял других — «новаторов», «активных, неугомонных, беспокойных», которые разрушают
599
сложившийся стереотип работы руководящих кадров. В своих выступлениях он все чаше апеллирует к интеллигенции и молодежи — двум социальным группам, интеллектуальный потенциал и динамизм которых позволял видеть в них наиболее естественных союзников задуманных масштабных перемен. Так формировалось представление о «перестройке» как о революции, начатой «просвещенным» руководством «сверху» и проводимой при активной поддержке «снизу».
С середины 1986-го Горбачев начинает повторять, что перемены в обществе идут недостаточно быстро. Среди главных причин он чаше выделял две: сохраняющуюся пассивность подавляющей массы населения и приверженность управленческих структур директивным формам управления. В связи с этим проблема демократизации ставится не только как одна из целей реформ, но и как обязательная их предпосылка. «Важнейший участок перестройки — демократизация. Права даем реальные. А кто будет реализовывать? Есть люди, способные и храбрые, чтобы использовать права? Отучили ведь их от пользования демократией», — говорил Горбачев на одном из заседаний Политбюро летом 1986 г. «Поэтому мы должны включить людей в процесс перестройки через демократизацию общества», — развивал он ту же мысль в сентябре.
В середине 1986 г. происходят существенные перемены в трактовке понятия «гласность». Инициаторы «перестройки» начинают рассматри вать ее как важнейший рычаг демократизации, повышения социаль ной активности пока еще достаточно инертного населения. Значитель ное расширение информированности, повышение уровня критично обсуждаемых проблем, востребованность ранее не задействованно интеллектуального потенциала — все это должно было способств вать преодолению идеологического догматизма и ломке прежних сте реотипов политического поведения, что, в конечном счете, и должно было ускорить перестроечные процессы во всех сферах. По этой логи ке гласность, интеллектуальное раскрепощение должны были пред шествовать преобразованиям и оптимизировать их, обогащая теорие практику «перестройки» анализом зарубежного и отечественного опыта. Роль идейной оппозиции консерватизму отводилась прессе. Выступая в 1986 г. перед работниками средств массовой информаци| Горбачев говорил: «Многие из наших консервативных проявлений ошибок и просчетов, вызывающих застой мысли и действия и в партии и в государстве, связаны с отсутствием оппозиции, альтернативы мне ний, оценок. И здесь, на нынешнем этапе развития общества, такой своеобразной оппозицией могла бы стать наша пресса».
В том же году происходит организационная подготовка «наступления гласности»: во главе целого ряда массовых изданий поставлен новые люди. Новых главных редакторов получили «Известия», «Or нек», «Московские новости», «Комсомольская правда», «Аргументы! факты», «Московская правда», «Московский комсомолец», «Юность»
«Новый мир», некоторые другие газеты и журналы, ставшие в 1987— 1991 гг. самыми острыми и читаемыми изданиями. При этом «политика гласности» не означала введения свободы слова, будучи изначально «дирижируемым» явлением. Содержание информационных кампаний определялось на инструктажах руководителей СМИ, которые регулярно проводились в идеологических подразделениях ЦК КПСС.
Во второй половине 1986-го в СССР сложились два различающихся между собой подхода к вопросу о путях реформирования общества. Часть управленцев считала необходимым сконцентрироваться на экономике. Суть преобразований они видели в коренном изменении управления народным хозяйством и мотивации труда. Систему планового централизованного управления экономикой предполагалось перевести с материально-вещественных критериев на приоритет стоимостных, сократить сферу государственного регулирования. Одну из главных задач сторонники этого подхода видели в строгой взаимоувязке личных, коллективных и общегосударственных интересов. Добиться этого предполагалось через реализацию комплекса разноплановых мер, среди которых особое место отводилось реформе ценообразования.
Все это в итоге должно было привести и к легализации частной собственности. Частный сектор должен был развиваться в дополнение к государственному. Принципиальная особенность данного подхода заключалась в намерении осуществить кардинальные экономические реформы при незыблемости политической системы, призванной поддерживать стабильность и порядок в неизбежно болезненный период массовой социальной адаптации к новым условиям.
Второй ориентировал на иной порядок реформирования. В середине — второй половине 1986 г. Горбачев и его окружение пришли к убеждению, что решение всех проблем упирается в неэффективность существующей в СССР политической системы. С этого времени ее реформа рассматривается как главное условие поступательного движения советского общества. В перспективе предполагалось реформировать, уменьшить «глобальную» роль КПСС в жизни общества и государства; организовать полноценные выборы в Советы, повысить ответственность и зависимость депутатов от избирателей; добиться реальной независимости судебной власти; утвердить всестороннюю i ласность, организационные формы осуществления права на демонстрации, свободу слова, совести, печати, собраний, права на свободное перемещение; двигаться по пути глубокой демократизации хозяй-ii пенной жизни. Все эти вопросы предстояло поставить на специальном Пленуме ЦК КПСС, интенсивная подготовка к которому шла мою осень и зиму 1986 г. Проблемы экономической реформы были отодвинуты на второй план.
В декабре произошли два события, имевших «знаковый» смысл. !3 декабря был возвращен из горьковской ссылки и фактически реа-
601
билитирован духовный лидер советских диссидентов западнической ориентации академик А. Д. Сахаров. А с начала месяца в кинотеатрах страны началась демонстрация фильма Т. Абуладзе « Покаяние». Формально посвященная осуждению абстрактного «Диктатора», лента не оставляла сомнений в том, о ком идет речь на самом деле. Физиономическое сходство главного героя с Л. П. Берия, воссоздание атмосферы ужаса, порожденного бессмысленными кровавыми репрессиями, давали такую художественную версию событий, которая далеко выходила за рамки официальной трактовки истории 20—50-х годов. Выход на экраны фильма впоследствии назвали «началом обвала коммунистической идеологии». Тем самым лидирующая группа демонстрировала, в каком направлении и насколько далеко она была готова идти в будущем переосмыслении истории и политики.
В первые после апреля 1985 г. полтора года объективно назревшие перемены происходили на базе политических подходов, намеченных еще в андроповский период. Не случайно на Западе это время называют «авторитарной перестройкой». Конец 1986-го стал определенным рубежом в истории преобразований 1985-1991 гг. К этому времени постепенно стали обозначаться экономические трудности. Они явились результатом, с одной стороны, неблагоприятного стечения ряда обстоятельств (падение цен на нефть, затраты на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы), с другой — просчетов собственного горбачевского курса (увеличение ассигнований на машиностроение при сокращении закупок товаров народного потребления за рубежом, широкомасштабные социальные акции, а также антиалкогольная кампания). Все эти мероприятия объективно носили проинфляционный характер и способствовали бюджетной дестабилизации, которая предшествовала значительному ухудшению положения в народном хозяйстве СССР.
Значение этого обстоятельства не было в должной мере осознано в то время. Более того, во второй половине 1986 г. взят стратегический курс на приоритетное преобразование политической системы общества. Прогрессирующее же ухудшение экономических параметров развития, обострение ситуации в социальной сфере стали тем фоном, на котором разворачивались основные политические и идейные баталии тех лет. В этих условиях от реформаторов требовались крайняя осторожность и тщательный просчет дальнейших шагов, ибо кредит доверия, полученный советским лидером в 1985 г., не мог быть бессрочным.
§ 2- Начало перестройки системы
общественных отношений в СССР. 1987 — весна 1990
Демократизация и гласность. Период 1987—1988 гг. является в определенном смысле ключевым, во многом предопределившим после-
602
дующее развитие событий. В это время сформулирована собственно горбачевская стратегия преобразований и началось ее воплощение. Основные усилия были направлены на пробуждение общества, повышение активности всех, заинтересованных в обновленческих процессах. Новый план преобразований озвучен на январском (1987) пленуме ЦК КПСС. Принципиально новым в нем было то, что, по сути, впервые в советской истории основное внимание концентрировалось не на изменениях в экономике, а на преобразованиях политической системы, которые в итоге должны дать мощный импульс социально-экономическому и духовному развитию общества.
В докладе на пленуме М С. Горбачев констатировал, что к середине 80-х годов в стране сложился «механизм торможения», сдерживающий социально-экономическое развитие и не позволяющий раскрыть преимущества социализма. Его корни — в серьезных недостатках функционирования институтов социалистической демократии, устаревших политических и теоретических установках, в консервативном механизме управления. В качестве главного средства слома «механизма торможения» предлагалось углубление социалистического демократизма, развитие самоуправления народа. Рассматривались вопросы совершенствования работы Советов, профсоюзов, комсомола; говорилось о необходимости повышения роли суда, усиления прокурорского надзора, обеспечения прав и свобод граждан. Поистине революционной была установка на реформирование избирательного процесса на всех уровнях: впервые за долгие годы предлагались выборы на альтернативной основе.
После пленума завершается формирование нового понимания гласности. Ее начинают рассматривать и как средство пробуждения, и как инструмент формирования общественного сознания в определенном направлении, и как форму контроля за действиями неповоротливых управленцев, и как один из путей мобилизации активных сторонников «перестройки». Гласность революционизировала и политизировала общество, резко расширила возможности общественного анализа: но диапазону доступной информации, снятию запретных тем, возможности задавать любые вопросы и предлагать варианты ответов.
Решения январского пленума стимулировали пробуждение общественной активности, формирование инициативного социального поведения, связанного с заинтересованным обсуждением широкого круга наболевших проблем. Начавшаяся самоорганизация общества проявилась в так называемых «неформальных» движениях. Во многих городах стали появляться дискуссионные клубы, самодеятельные объединения и группы, которые удовлетворяли потребности, прежде всего рядовой интеллигенции и молодежи, в свободном общении и активной полезной деятельности. Определенную известность получил созданный в феврале 1987 г. в Ленинграде клуб межпрофессионального общения «Перестройка». В инициативную группу вошли молодые экономисты, социологи, философы, в их числе И. Б. Чубайс,
603
Е. Т. Гайдар, В. Кикоть. Деятельность ее направлялась на «выработку программ эффективного и ненасильственного разрешения общественных конфликтов, а также проведение экспертиз по вопросам экономического и политического развития страны». Первая крупная дискуссия, организованная клубом, прошла в марте 1987 г. и была посвящена обсуждению проекта Закона «О государственном предприятии (объединении)». В течение этого года на заседаниях клуба выступали известные экономисты: Г. X. Попов с докладом «С точки зрения экономиста»; 8. И. Данилов-Данильян — «Экономические проблемы перестройки»; Н. Я. Петраков — «Управление экономикой и демократизация». Одним из центров встреч представителей неформального движения в Москве стал созданный при Советской социологической ассоциации «Клуб социальных инициатив».
Курс на проведение политики гласности дал толчок развитию так называемой альтернативной прессы. И хотя ее тиражи были ограничены, тем не менее именно здесь острые проблемы общественной жизни обсуждались в достаточно откровенной и резкой форме. Издания такого рода не только становились средством выражения определенных позиций, но и сыграли важную роль в организационной консолидации «неформалов». К осени 1987 г. существовало более 100 «не формальных» газет и журналов.
Осень 1987 г. стала определенным водоразделом в развитии обще ственно-политической ситуации в СССР. На нее повлияли и новые оценки истории и политики, прозвучавшие в связи с празднованием 70-летия Октябрьской революции. В докладе «Октябрь и перестройка революция продолжается» и книге «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» лидер партии отметил творчес кий характер ленинизма, подчеркнув способность Ленина отказываться от догм, не отвечающих жизни. В историческом плане обращалось вни мание на важность живого творчества масс, необходимость смелых социальных экспериментов при созидании нового. Он говорил и п значении внутрипартийных дискуссий, которые помогали выработке нужных решений; о недоиспользованных возможностях нэпа; при при знании переломного характера коллективизации необычно много вни мания уделил ее негативным последствиям. Поставлен был вопрос <> социальной цене революционных преобразований.
На официальном уровне было признано создание к концу 30 \ годов административно-командной системы, не только охватившем экономику, но и распространившейся на надстройку. При признании «противоречивости» оценки Сталина больше говорилось о беззакониях, совершенных им и «его ближайшим окружением». Указывая ни необоснованность репрессий против руководителей партии, государства, а также деятелей культуры, Горбачев призвал довести до кони» приостановленный в середине 60-х годов процесс «восстановления справедливости» — реабилитировать невинно пострадавших. Политичс
604
екая реабилитация Н. И. Бухарина, прозвучавшая в докладе, положила этому начало. В докладе было названо имя Л. И. Брежнева как человека, прямо ответственного за нарастание негативных процессов в жизни общества в 70-х — начале 80-х годов.
Доклад Горбачева привел к радикализации политики гласности, которая, в свою очередь, стимулировала поляризацию общественных настроений и впоследствии — политическое размежевание. Активно велась кампания по «дебрежневизации»: в печати разоблачались факты злоупотреблений и коррупции, в которых замешаны многие «первые лица» эпохи «застоя». Особенно большой резонанс вызвала информация по так называемому «узбекскому делу» — о крупномасштабных хищениях в республике. Новый мощный импульс получила кампания по «десталинизации», принявшая широкий размах и имевшая различные формы. В январе 1988 г. при ЦК КПСС создана комиссия по реабилитации жертв репрессий конца 30-х годов. Одновременно разворачивается «десталинизация» «снизу». Учрежденное рядом творческих организаций историко-просветительское общество «Мемориал» ставило задачей содействие полной реабилитации жертв репрессий; оказание помощи пострадавшим от них лицам; создание на территории СССР памятника жертвам сталинизма; восстановление исторической правды о незаконных и террористических методах политической деятельности.
Однако происходящее неоднозначно оценивалось общественным сознанием, так как под лозунгом «возрождения ленинского облика социализма» в средствах массовой информации развертывается кампания по «демифологизации» прошлого, в которой начинается критика идеологических ценностей социализма. На страницах некоторых изданий ликвидация «белых пятен» постепенно превращалась в закрашивание черной краской целых исторических периодов. При этом с понятием «сталинизм» все чаще начинают ассоциировать происходившее в стране в 20-х — середине 50-х годов, ставить под сомнение социалистичность построенного в СССР общества.
Все это привело к тому, что на рубеже 1987—1988 гг. начинается размежевание относительно проводимого в стране курса. При этом одни полагали, что преобразования идут слишком медленно и не дают результатов — именно в таком духе оценено выступление Б. Н. Ельцина на октябрьском (1987) пленуме ЦК. Другие полагали, что под флагом «перестройки» происходит «сдача» социализма, при том что цели «реформаторов» остаются туманными. Эти настроения нашли отражение в нашумевшей весной 1988 г. статье Н. А. Андреевой «Не могу поступиться принципами». Обе позиции резко осуждены «горбачевца-ми». Ельцин даже лишен своего поста в Московском горкоме КПСС.
Главным политическим событием 1988 г. стала XIX партийная конференция. Она проходила в совершенно новой атмосфере, отразившей перемены последних лет. Это был первый относительно свободный за многие годы форум, на котором прозвучали действительно
605
разные точки зрения по ключевым проблемам. Неравнодушие аудитории проявилось в бурных овациях одним и «захлопывании» других. Влияние конференции на идейный климат в обществе усилено трансляцией ее работы по телевидению.
Выступление Горбачева свидетельствовало о дальнейшей идейной эволюции партийного лидера. В качестве «общечеловеческих» представлялись те принципы, которые ранее считались атрибутами «буржуазной демократии»: права человека, правовое государство, разделение властей, парламентаризм. Фактически было заявлено о намерении создать гражданское общество.
Новые подходы конкретизированы в предложениях по реформе политической системы общества, которые затрагивали два базовых института: государство и партию. Намечавшиеся перемены должны были привести к реальному разграничению функций между ними. Партии предстояло уйти из сферы оперативного управления социальными процессами. Демократизации общества, усилению влияния граждан на принятие решений были призваны способствовать два новых государственных института: съезд народных депутатов и действующий на постоянной основе парламент (Верховный Совет). При этом предпринята попытка обеспечить плавный переход от старой политической системы к новой. Из общего числа в 2250 депутатов, которые должны были составить корпус народных избранников, 750 намечалось выбирать от так называемых общественных организаций на их съездах и пленумах (имелись в виду партийные, профсоюзные, кооперативные, молодежные, женские, ветеранские, научные, творческие и др.). Это предполагало, особенно важное на первом этапе, менее болезненное встраивание активной части традиционной элиты в новую политиче кую систему, что должно было умерить возможное сопротивлен реформе, обеспечить преемственность власти и управления.
Столь же неординарным было предложение Горбачева о желател ности совмещения постов руководителя партийного комитета и пре седателя Совета соответствующего уровня. Это, во-первых, отраж-реально сложившуюся в СССР ситуацию, «легализуя» ее. Во-вторы должно было ориентировать партийные организации на поиск не а паратного, а пользующегося у избирателя авторитетом лидера — ин че такой человек не мог возглавить Совет. Вместе с тем при таком подходе партийный руководитель (лидер) и сама организация как ставились под контроль беспартийных масс. Все это могло существе но продвинуть вперед демократизацию в партии.
На конференции прозвучали и критические выступления в адр нового партийного руководства. Обращалось внимание на то, что з три года не удалось добиться ощутимых перемен, прежде всего в социально-экономической сфере. Звучали упреки в отсутствии ясного плана преобразований, чрезмерной импровизации. Наиболее яркой, отразившей скептическое отношение к происходящим переменам
606
стала речь писателя Ю. В. Бондарева. Многие сочли точным его сравнение «перестройки» с самолетом, который подняли в воздух, не зная, «есть ли в пункте назначения посадка».
Осенью 1988 г. развернулась работа по реализации мер, намеченных XIX партконференцией. Удовлетворив «просьбу» А. А. Громыко об уходе на пенсию, М. С. Горбачев 1 октября 1988 г. возглавил Президиум ВС СССР, сконцентрировав, таким образом, в своих руках высшую партийную и государственную власть. Та же сессия Верховного Совета утвердила поправки в Конституцию СССР, которые узаконили будущую реформу политической системы. В сентябре началась крупнейшая за многие годы реорганизация аппарата ЦК КПСС. Вместо более 20 «отраслевых» отделов созданы 6 комиссий в соответствии с основными направлениями партийной работы в новых условиях. Все их возглавили секретари ЦК. Значительно сократилась общая численность сотрудников аппарата, что подчеркивало стремление освободить высшие партийные органы от функций оперативного управления. В то же нремя к работе в ЦК привлекались специалисты, не «отягощенные» опытом длительного пребывания на аппаратной работе и способные формировать ее современный стиль. Создаваемая в Центре модель должна была стать образцом для нижестоящих партийных комитетов.
На идеологическую атмосферу осени 1988 г. оказывали влияние и другие события. Постановлением ЦК КПСС от 20 октября отменено постановление ЦК ВКП{6) от 14 августа 1946 г. «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», а в редакционной статье «Коммуниста» дезавуированы и другие партийные акты второй половины 40-х годов по вопросам культуры и искусства. Предприняты были дополнительные меры мо возвращению из спецхранов изъятых ранее из широкого обращения книг и журналов. Активизировала свою работу Комиссия Политбюро по реабилитации жертв необоснованных репрессий. Ее итогом ci;uio принятие мер по отмене решений внесудебных органов («двоек», «троек» и др.). Комиссии по реабилитации было разрешено созывать и при Советах различных уровней.
Еще одним важным шагом в сфере идеологии была отмена ограничений на подписку газет и журналов на 1989 г. К тому времени Аолимитно печатались только издания КПСС. Ограничения же касались главным образом непартийных и неполитических изданий, пользо-и.иннихся большим читательским спросом; в 1987—1988 гг. к ним при-i мнилась и общественно-политическая литература оппозиционного плана. И не случайно «неформальные» объединения активно участвовали в кампании за отмену ограничений на подписку. В результате впервые в 1989г. граждане СССР могли свободно выбирать газеты и журналы по своему вкусу». Это был крупный шаг в отходе от административных методов регулирования информационной сферы, превращении прес- сы в относительно самостоятельный субъект идейных и политических Инталий в условиях стремительной поляризации общества.
607
Расширение информированности, поощрение социально значимой самодеятельности, постепенное возвращение в общественное сознание некогда изъятых имен и идей значительно стимулировали интеллектуальную активность, прежде всего в научной и творческой среде. И хотя партийное руководство старалось регулировать этот процесс, определять его рамки становилось все труднее: в постановке волнующих проблем интеллигенция начинает чувствовать себя намного свободнее, выходя за формальные пределы. Так, фактически явочным порядком, «снизу», осенью 1988-го началась постепенная реабилитация А. И. Солженицына. Группа писателей и кинематографистов поставила вопрос об отмене дискриминационных мер в отношении него и о восстановлении писателя в творческом союзе. В партийном и государственном аппарате предложения о его реабилитации поначалу вызывали активное неприятие. Не было единства и в Политбюро. Однако Горбачев не захотел ссориться с интеллигенцией. В результате с 1989 г. в центральных журналах началась публикация наиболее острых антисоветских произведений писателя, в частности «Архипелага ГУЛАГ».
Подготовка к XIX партконференции и ее решения подтолкнули идейно-политическое размежевание в среде «неформалов». Наряду со сторонниками совершенствования социализма все громче заявляли о себе те, кто предпочитал либеральный выбор. В июне—июле 1988 г. по всей стране создаются «народные фронты», позволившее их представителям 13 августа провести рабочую встречу в Ялте. Наиболее крупными структурами в то время были Байкальский (Иркутск), Ивановский и Уральский народные фронты. Итогом этой инициативы стало создание в середине декабря Российского народного фронта. Процесс образования более массовых, чем элитарные клубы, структур привел к резкой активизации митинговой деятельности. Показательно, что официальные власти сразу же (в июле 1988) отреагировали на это принятием нового акта, регламентирующего проведение митингов и демонстраций. В сентябре—октябре Московский народный фронт развернул широкую кампанию против введенных правил, а также лимитов на подписку. Начиная с октября в Москве проводились многотысячные политические митинги (7 октября, 20 ноября, 10 декабря), В это время «неформальное» движение постепенно изживает стихийность в развитии, становится более организованным.
|