Человек в поисках смысла: образы свободы

Люди по-разному трактуют понятие свободы. Многим кажется, что свобода – это категория, которая целиком относится к сфере влечения, а не воли и разума. Если вы, например, пришли в магазин и задумались – что купить: пирожное с белым кремом или с розовым? В итоге купили с розовым. Почему? Оно нам больше понравилось, только и всего. Получается, что мы почувствовали некоторую потребность, пытающуюся найти свое удовлетворение в действии. Действия, совершающиеся под влиянием влечения, характеризуются, благодаря непосредственному следованию друг за другом мотива и действия, слабым контролем сознания или полным его отсутствием. Удовлетворение влечения характеризуется сильным чувством радости, неудовлетворение – чувством досады. Только и всего. Данную трактовку свободы можно назвать «негативной», т.е. «не хочу и не делаю» или «что хочу, то и ворочу».

Однако существует и другая, «позитивная» трактовка свободы. Свобода – это категория, относящаяся к сфере воли и разума. Например, мы едем в общественном транспорте и желаем или же не желаем уступить место пожилому человеку. Наконец, мы уступили место, хотя нас никто об этом не просил, если не считать повелений нашей совести. Получается, мы совершили осознанный, волевой поступок и тем самым реализовали свое право быть свободными. Таким образом, воля в противоположность влечению представляет собой духовный акт, благодаря которому подтверждается некоторая ценность. Волевой мотив, а следовательно, и ценность, обнаруживаются в пределах определенной жизненной ситуации. Каждый волевой мотив неизбежно порождает сопротивление, сомнение в душе, от силы которого зависит, будет ли воля иметь своим следствием некоторое действие. Воля как духовный акт всегда является свободной волей, т.е. может выбирать среди многих мотивов даже такой мотив, который противоречит жизненным потребностям человека. Благодаря этому человек представляет собой существо, которое может добровольно действовать наперекор своим собственным интересам и даже уничтожать себя во имя какой-либо духовной цели.

Философ-рационалист Спиноза (XVII в.) попытался в своей «Этике» разобраться с «механикой страстей» человека учением об аффектах. «Математический» разум Спинозы подсказывал ему, что человеческие поступки связаны друг с другом по всеобщим законам. «Каждая вещь стремится, насколько это для нее возможно, сохранить свое существование». По Спинозе три основных аффекта таковы: влечение, которое, будучи осознанным, становится желанием самосохранения и, далее, радость и печаль. Из этих главных аффектов выводятся все остальные. Познание истинной природы аффектов должно возвестить о возможности не подверженной переменам и совершенной жизни. Согласно Спинозе, хорошо или плохо то, что усиливает или ослабляет «силу», т.е. степень самореализации человека.

Истинная свобода есть осознание неизбежности необходимого как блага. В той мере, в какой разум познает адекватно, он освобождается от аффектов, отдаляющих его от самореализации. Человек, познающий, что все необходимое содержится в Боге, освобождается, покоряясь ходу событий, определенных Богом. В конце концов все человеческое существо растворяется в «разумной любви к Богу» («amor Dei intellectualis»).

В процессе исторического развития человек становится все более свободным, например, в моральном или политическом плане. Если, скажем, в эпоху средневековья каждый человек находился под неусыпным контролем общественной морали в форме традиций, обычаев, то с наступлением буржуазной эпохи, ростом городов, человек становился полноправным хозяином своей жизни и меньше зависел от общественных норм. Поэтому, например, моральные нормы становятся более гибкими, более терпимыми.

Итак, человек обрел внутреннюю и внешнюю свободу, но стал ли он от этого счастливее? Кажется, что нет, ведь становясь свободным и независимым, человек становится одиноким, ответственным за все, что с ним происходит в жизни. Но этого не стоит бояться, ведь только пройдя испытание свободой, человек поймет, что он собой представляет.

Французский философ Жан-Поль Сартрписал: «Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Этим мы хотим сказать одну простую мысль, что у человека достоинства больше, нежели у камня или стола. Человек – это, прежде всего, проект, который переживается субъективно…»

В своей работе «Бытие и ничто» Сартр различает в-себе-бытие, т.е. независимое от сознания бытие вещей, и для-себя-бытие – руководимое сознанием бытие человека. В-себе-бытие не соотносится ни с собой самим, ни с чем-либо другим; оно «плотно», т.е. представляет собой позитивность, не прерываемую никаким небытием; оно есть то, что оно есть. Ничто появляется лишь вместе с человеческим сознанием. Для-себя-бытие способно к негации (к разрыву бытия небытием). В этом предназначение человеческой экзистенции. Она несет свое отрицание в себе самой, т.е. противоречиво. Это означает, что человек есть бытие, проектирующее себя из настоящего в будущее; он сущностно определен своими возможностями. Благодаря этому проекту он – всегда уже за пределами самого себя, он есть то, что он еще не есть. Поэтому основа бытия человека – свобода, ибо ему ни остается ничего иного, кроме как осуществлять себя самого, т.е. делать из себя нечто; он осужден быть свободным.

«Нет ни одного нашего действия, – отмечает Сартр, – которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбрать зло. То, что мы выбираем, – всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех. Если, с другой стороны, существование предшествует сущности, и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для всей нашей эпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы могли бы предполагать, так как распространяется на все человечество».

Человек приговорен быть свободным. Ситуация, в которой проявляется такая свобода, является данной и не выбирается. Я не выбираю свое тело, как не выбираю и свое историческое, географическое, общественное и прочее место, но я несу ответственность за тот смысл, который вкладываю в совокупность этих факторов. Сартр пишет далее: «Чтобы пояснить на примере, что такое заброшенность, я сошлюсь на историю с одним из моих учеников, который пришел ко мне при следующих обстоятельствах. Его отец поссорился с его матерью; кроме того, отец склонялся к сотрудничеству с оккупантами. Старший брат был убит во время наступления немцев в 1940 году. И этот юноша с несколько примитивными, но благородными чувствами хотел за него отомстить. Мать, очень опечаленная полуизменой мужа и смертью старшего сына, видела в нем единственное утешение. Перед этим юношей стоял выбор: или уехать в Англию и поступить в вооруженные силы «Сражающейся Франции», что значило покинуть мать, или же остаться и помогать ей. Он хорошо понимал, что мать живет им одним и что его уход, а возможно и смерть, ввергнет ее в полное отчаяние. Вместе с тем он сознавал, что в отношении матери каждое его действие имеет положительный, конкретный результат в том смысле, что помогает ей жить, тогда как каждое его действие, предпринятое для того, чтобы отправиться сражаться, неопределенно, двусмысленно, может не оставить никакого следа и не принести ни малейшей пользы: например, по пути в Англию, проезжая через Испанию, он может на бесконечно долгое время застрять в каком-нибудь испанском лагере; может, поехав в Англию или в Алжир, попасть в штаб писарем. Следовательно, перед ним были два совершенно различных типов действия: либо конкретные и немедленные действия, но обращенные только к одному человеку, либо действия, направленные на несравненно более широкое общественное целое, на всю нацию, но именно по этой причине имеющие неопределенный, двусмысленный характер и, возможно, безрезультатные».

Как же в этом случае человек может реализовать свою свободу? Что может помочь человеку сделать выбор? Он может обратиться за советом к какому-нибудь авторитетному человеку. Но в годы войны, на оккупированной территории, людей условно можно было разделить на три группы: либо те, кто сотрудничает с оккупантами, либо те, кто занимает нейтральную позицию, либо те, кто оказывают сопротивление. Получается, что уже заранее известно, какой совет даст представитель каждой из этих групп. Проблема выбора осталась. Он может пожертвовать своими устремлениями ради ближнего, т.е. своей матери. Да, это благородно. Но, скорее всего, где-то там на фронте воюет такой же как он молодой человек, у которого, скорее всего, тоже есть мать, и он – ее единственный сын. Или это недостойная жертва?

Что же делать? Вот именно, делать… Сделать выбор – это уже подвиг, что бы ты не выбрал. И что бы потом не случилось, как бы потом не сложилась твоя жизнь, время все расставит по своим местам. Прав тот, кто выбирает и отвечает за свой выбор. Судьба не простит того, кто бездействует. Время не даст ему покоя, пока он не научится выбирать, пока он не научится быть свободным, пока он не станет личностью.