Love, free as air, at sight of human ties, Spreads his light wings, and in a moment flies.

(Pope)

В поэзии и художественной прозе XIX и XX вв. целью олицетво- рения чаще всего является либо придание динамической силы опи-саниям, либо передача общего впечатления или настроения, ксторыми окрашены описываемые события.

Вспомним, например, известное диккенсовское вступление "The Cricket on the Hearth", где чайник и сверчок соревнуются друг с другом в пении, или описание маленьких неполадок во время хлопот по хозяйству Дот Пирибингл, для которой все предметы ее домашнего обихода полны жизни:

"Besides, the kettle was aggravating and obstinate. It wouldn' allow itself to be adjusted on the top bar; it wouldn't hear о accommodating itself kindly to the knobs of coal; it would lea: forward with a drunken air, and dribble, a very idiot of kettle."

Как используется прием олицетворения для передачи мироощу- щения автора или внутреннего состояния лирического героя, можно проследить, сопоставив ряд примеров олицетворения луны. Так у Китса, луна оживляет своим светом всю природу, неся с собой утешение и покой:

О Moon! old boughs lisp forth a holier din The while they feel thine airy fellowship. Thou dost bless everywhere, with silver lip Kissing dead things to life. The sleeping kine Couch'd in thy brightness, dream of fields divine, Innumerable mountains rise and rise, Ambitious for the hallowing of thine eyes, And yet the benediction passed not One obscure hiding-place, one little spot Where pleasures may be sent; the nested wren Has thy fair face within its tranquil ken, And from beneath a sheltering ivy-leaf Takes glimpses of thee.

(Keats)

У Шелли, наоборот, луна сравнивается с полубезумной умираю­щей женщиной; своим обманчивым и мертвенным сиянием она соз­дает напряженно-тревожную атмосферу.

And, like a dying lady lean and pale,

Who totters forth, wrapp'd in a gauzy veil,

 Что касается оформления олицетворения, то в английском язы-ке есть некоторые особенности.

Так как названия неодушевленных предметов (кораблей, машин) не имеют различного отражения в местоимениях, то употребление местоимения he and she при замещении этих названий является одним из обычных признаков олицетворения:

Then Night, like some great loving mother, gently lays her hand at our fevered head, and turns our little tear-stained face up to hers, and smiles, and, though she does not speak, we know what she would say and lay our hot, flushed cheek against her bosom and the pain is gone. (Jerome K- Jerome)

Олицетворение может проявляться и в виде обращения к пред­мету, который тем самым изображается наделенным сознанием:

    О stretch thy reign, fair Peace! from shore to shore Till conquest cease, and slavery be no more.

(Pope)

 Ср. у У. Дэвиса (1871—1940):

Thy beauty haunts me heart and soul,

 Oh thou fair Moon so close and bright,

 Thy beauty makes me like the child

 That cries aloud to own thy light:

To press thee to her bosom warm.

Though there are birds that sing this night

 With thy white beams across their throats, Let my deep silence speak for me More than for them their sweetest notes.

Формальным признаком олицетворения может иногда служить написание слова, выражающего персонифицированное понятие, с заглавной буквы.

On with the dance! let joy be unconfined;

No sleep till morn, when Youth and Pleasure meet

To chase the glowing Hours with flying feet.

                                                         (Byron)

If you can meet with Triumph and Disaster And treat those two impostors just the same.

                                       (Kipling)

Иногда, впрочем, написание существительных с заглавной буквы не свидетельствует об олицетворении, а выполняет просто усили­тельную функцию, например:

It (the wind) has a ghostly sound too, lingering within the altar; where it seems to chant, in its wild way, of Wrong and Murder done, and false Gods worshipped; in defiance of the tables of the Law, which look so fair and smooth, but ate so flawed and broken. (Dickens)

Б. Метонимическая группа.

В метонимическую группу входят тропы, в которых перенос па-звания с одного предмета на другой производится на основе наличия реальных связей между ними. Как известно, такой перенос наблю­дается во многих случаях переосмысления слов (например, china 'фарфор' <^ 'Китай', как место первого производства фарфсра;. iron 'утюг' <^ 'железо', как материал, и т. п.). Однако, здесь нас будут интересовать только те из них, которые имеют ярко выра­женный экспрессивный характер.

К этой группе относятся метонимия и синекдоха.

1. Метонимия (англ. metonymy от греч. metonymia 'переиме­нование').

Если вместо прямого названия предмета речи употребляется название какого-то другого предмета, который тесно с ним связан как условие его существования, или его постоянная принадлежность, или как характерный для него результат и т. п., то мысль получает более яркое выражение, ибо сообщаемое понятие обогащается до­бавочными конкретными представлениями. В этом и заключается смысл метонимии как стилистического средства. . Метонимические связи между названием и подразумеваемым предметом очень разнообразны. Приведем некоторые из наиболее характерных случаев.

а) Название символа, употребленного вместо названия того, что он обозначает: throne, crown вместо 'королевская власть','престол'; crown of laurel вместо 'слава'.

The leaves dropped off his imaginary crown of laurel, he

turned to the gate, leaned against it, and cried bitterly. (Hardy)

б) Название инструмента, орудия вместо названия действия:

Give every man thine ear and few thy voice. (Shakespeare)

 Слушай каждого, а говори с немногими.

She looked out of her window one day and gave her heart to the grocer's young man. (0. Henry)

в) Следствие вместо причины:

Не (рыба) desperate takes the death (глотает гибельный крючок).

г)  Название характерного признака вместо названия его носи­-
теля;

"Baronets are worse than viscounts," said a Pint of Stout vehemently. "I was done by one only last month over the sale of a cow." — "Earls arc worse than baronets," insisted a Whis­key Sour. (Wodehouse)

The messenger was not Jong in returning, followed by a pair
of heavy boots that came bumping along the passage like
boxes. (Dickens)

The one in the brown suit gaped at her. Blue suit grinned,

might even have winked.   But big rose in the grey suit still

stared — and he had small angry eyes and did not even smile.
(Priestley)

д) Абстрактные существительные, обозначающие эмоцию, со-■стояние, процесс, употребляются вместо названия их субъекта или объекта:

"Good morning, sir." Authority has suddenly changed into sub­servience. — "1 hear you had some trouble with the turnstiles this morning," said Evelyn benevolently. — "Trouble, sir? Turn­stiles?" replied subservience, as if quite at a loss to understand the sinister allusion. "They've told you wrong...." Subservience sprang round the counter. (Bennett)

2, Синекдоха (англ. synecdoche от греч. synekdochs). Синекдоха состоит в том, что упоминается меньшее вместо боль­шего или наоборот (последнее — редко). Так:

а) Название части заменяет собой название целого.

Return to her? ...

No, rather 1 abjure all roofs, and choose... To be a comrade with the wolf and owl ...

(Shakespeare)

Здесь roof обозначает не просто 'крышу', а 'кров' как дом, жилище; wolf не один 'волк', а 'волки', и даже вообще 'дикие звери', a owl не 'сова' и даже не 'совы', а 'лесные птицы'.

б) Единственное число употребляется вместо множественного:

Thus with the year

 Seasons return, but not to me returns

Day, or the sweet approach of even or morn,

 Or sight of vernal bloom, or summer's rose,

Or flocks, or herds, or human face divine.

                                                            (Milton)

'Роза' здесь как бы имя собирательное, и 'человеческое лицо' — не одно лицо, а все лица человеческие.

Wherever the kettledrums were heard, the peasant (=all the peasants) threw his bag of rice on his shoulder, tied his small savings in his girdle, and fled with his wife and children to the moun­tains or the jungles, and the milder neighbourhood of the hyena and the tiger (—of hyenas and tigers). (Macauley)