Кодзи становится членом нашей семьи

— Мы нашли Кодзи.

— Боже, какое счастье!

— Давай возьмем его к себе.

— Сейчас же садись и пиши ему письмо...

Меня переполняла радость. Вскоре после этого Кодзи, которому к этому времени уже исполнилось одиннадцать лет, приехал вместе с дядей в Кисо-Фукусиму. Он подрос за те три года, что я не ви­дел его. Сестра и дети тоже были рады, что Кодзи теперь будет жить с нами. У его дяди в Хамамацу было небольшое питейное заведение, где подавали сакэ. «Ему не до скрипки было, он целыми днями помогал мне», — объяснил дядя. Он попросил меня позаботиться о Кодзи, а сам отправился домой. С того дня Кодзи стал членом нашей семьи. А в де­вятнадцать лет я отправил его учиться за границу. Моя сестра окружила его материнской любовью и воспитывала наравне с собственными детьми. Код­зи прекрасно чувствовал себя в Кисо-Фукусиме.

Теперь наша семья состояла из семи чело­век — моей тети со служанкой, троих детей, се­стры и меня. Каждый вечер мы устраивали себе какое-нибудь развлечение, например сочиня­ли по очереди хайку*. Стихи, конечно, были не очень хорошие, но мы весело проводили время.

* Хайку — жанр и форма японской поэзии. Представляет собой трех­стишие, построенное по определенным правилам. — Прим, перев.

Ради Кодзи мы делали все, что могли

Три года, которые Кодзи провел, помогая своему дяде в баре, уничтожили многое из того, что ему было привито во время учебы в Токио. Мы заметили, что у него испортилось поведение и отношение к окружающим. Мы начали ругать его и делать замечания. А что еще оставалось делать? Однако мы понимали, что это ни к чему хорошему не приведет.

Однажды, когда Кодзи был в школе, я сказал сестре: «За последние три года Кодзи набрал­ся плохих манер и привык бросать все дела на полпути. Но мы все знаем, что если будем ругать его, то он только обозлится. Надо придумать что-то другое». И мы сказали детям сестры Ясуо и Мицуо, что мы теперь в семье не будем нико­го ругать, а вместо этого станем постоянно де­монстрировать приличные манеры и показывать примеры хорошего поведения. «Если мы созда­дим такую обстановку, то Кодзи, сам того не за-// \ мечая, станет примерным ребенком».

То же самое я предложил делать тете и ее служанке, и они согласились со мной. На следу­ющий день мы начали осуществлять наш план. Мы действовали сообща и подбадривали друг друга. Все это делалось ради Кодзи, но оказа- \ лось, что этот метод пошел на пользу всем нам, изменив наши мысли и поступки.

Прошло два года. За это время Кодзи пол­ностью перенял наш образ жизни. Перенесенные им в течение трех лет душевные травмы прошли бесследно, и он стал чрезвычайно воспитанным ребенком.

Начинается воспитание талантов

Движение за воспитание талантов началось в 1945 году. Это был конец нашего трехлетнего пребывания в Кисо-Фукусиме. В Мацумото сре­ди образованной части населения начались раз­говоры о необходимости открытия музыкальной школы. По чистой случайности певица Тамики Мори, которая преподавала вместе со мной в Им­ператорской музыкальной школе, была эвакуиро­вана именно в Мацумото. Она заинтересовалась этой идеей и прислала мне в Кисо-Фукусиму письмо с просьбой приехать и оказать помощь.

Я направил ей следующий ответ: «Я не слишком заинтересован в том, чтобы "исправ­лять" ошибки людей, которые уже умеют играть. Мне этого вполне хватило в прошлом в Токио. Я хочу попробовать заняться обучением малень­ких детей. Я разработал новую методику и хочу заняться детьми не для того, чтобы отыскивать среди них гениев, а чтобы раскрыть способности каждого ребенка посредством игры на скрипке. Эти исследования я проводил в течение многих

лет и поэтому хочу приложить свои силы к та­кому виду образования ради нашего будущего. Если моя идея встретит поддержку, я готов на­чать преподавание».

Через некоторое время из Мацумото пришел ответ, что мои условия приняты и от меня ждут помощи. Поначалу мне пришлось каждую неде­лю курсировать между двумя городами, но вско­ре я понял, что этого недостаточно. Многие люди настойчиво просили меня переехать в Мацумото, и я в конце концов так и сделал. Так было поло­жено начало нашей системе воспитания талантов в музыкальной школе Мацумото.

Бог в душе Кодзи

Как я уже говорил, моя сестра Хина заменила Кодзи мать и хорошо смотрела за ним. В Мацумо­то Кодзи познакомился с католическим священ­ником и начал по воскресеньям ходить в церковь. Вскоре он стал убежденным католиком. Моя се­стра постоянно сопровождала Кодзи и спустя полгода тоже перешла в католическую веру. Она занималась церковными делами и одновременно помогала мне в деле воспитания талантов. Немно­го позднее Кодзи, будучи еще совсем юным, от­правился учиться в Парижскую консерваторию.

— Возможно, Кодзи захочет учиться на свя­щенника, — заметил я как-то сестре.

— Да, такое может быть. Для Кодзи искус­ство и религия — одно и то же.

— Я был уверен, что он хочет стать музы­кантом, но если он вдруг захочет поступить на теологический факультет, я возражать не буду. Это ему не повредит.

Но все же Кодзи стал прекрасным музыкан­том, несмотря на свои глубокие религиозные чувства.

Ему было тогда четырнадцать лет. Звук его скрипки был глубоким и чарующим. Он обладал необыкновенным музыкальным чутьем. К этому времени Кодзи уже достиг уровня прекрасного исполнителя. И вот однажды произошел следу­ющий случай.

Общение с порядочными людьми помогает выработать благородство характера

После урока, на котором Кодзи замечательно сыграл чакону Баха, я сказал ему:

— Сегодня ты должен пойти в церковь и сы­грать там для Христа. Если ты будешь играть всем сердцем и душой, он тебя услышит.

— Хорошо, я пойду, — ответил Кодзи, взял скрипку и отправился в церковь. Через час он вернулся.

— Я сыграл чакону в церкви.

— Хорошо. И как тебе понравилось?

— Там никого не было, и мне было так хо­рошо.

— Вот и прекрасно. Теперь, когда бы и где бы ты ни играл, всегда думай о том, что Христос слушает тебя. Договорились?

Кодзи расплылся в улыбке и кивнул головой. ^% Милый, добрый Кодзи!

Я считаю, что для развития личности мо­лодым людям надо общаться с выдающими­ся людьми. Весь мой опыт показывает, что они при этом перенимают какую-то частицу сердца и чувств таких людей и начинают подражать их поступкам. Именно исходя из этого убеждения, я выбрал в качестве учителей для Кодзи Мицуси-ко Секию и его супругу, которых я чрезвычайно уважаю. В настоящее время господин Секия — профессор Международного христианского уни­верситета, а в прошлом преподавал в универ­ситете Шинсю в Мацумото. Я попросил Секию взять Кодзи в свою семью, чтобы его жена Аяко научила его английскому для сдачи экзамена, необходимого для поездки на учебу за границу. Одновременно я надеялся, что сам Секия об­учит его и французскому. Пребывание в этой семье крайне благотворно сказалось на Кодзи, и я очень благодарен за это супругам Секия.

Испытание

В этой книге я неоднократно задаю вопрос: «Что такое талант и способности?» Я еще раз по­вторяю: талант не дается от рождения, его надо создавать. В связи с историей Кодзи Тойоды я вспоминаю такой случай. Кодзи и Кендзи (Кобая-си) — мы называли их Ко-тян и Кен-тян — были хорошими друзьями. Обоим было примерно по пятнадцать лет. Кендзи жил в Токио. Как только заканчивались занятия в школе, он брал скрипку и приезжал на каникулы в Мацумото. Как прият­но было вместе проводить время! Однажды радио­вещательная компания «Эн-Эйч-Кей» обратилась ко мне с просьбой выступить по радио. Я поду­мал, что это неплохая идея, и предложил мальчи­кам сыграть концерт Вивальди для двух скрипок (они никогда не играли его раньше). Одновремен­но я задумал испытать их музыкальную память. Я сообщил на радиостанцию, какая музыка будет исполняться, но Кодзи и Кендзи узнали об этом только накануне утром. Я позвал их к себе в ком­нату, вручил ноты и сказал: «Завтра в час дня вы будете играть это по радио. Все это немного не­ожиданно, но для вас будет неплохим упражнени­ем. Начинайте прямо сейчас». Они очень удиви­лись, немного побурчали, но тем не менее взяли ноты и побежали к себе в комнату. Буквально через несколько секунд я уже услышал мелодию

концерта. Когда через полтора часа я заглянул к ним, чтобы обратить внимание на некоторые му­зыкальные моменты, то увидел, что они играют, уже не заглядывая в ноты. Я был поражен.

На выступление — без нот

Я оставил их репетировать и отправился по своим делам. Когда мы вновь встретились за ужином, я спросил:

— Ну как, справитесь?

— Да, профессор. Вы нас сегодня утром не­много озадачили. Но музыка очень красивая, правда?

Хотя оба они и обвиняли меня в спешке, но было видно, что им это нравится. Я не заметил у них ни тени озабоченности или неуверенности. Перед тем как на следующий день отправиться на радио, я попросил их еще раз сыграть мне концерт. Я разложил на столе принесенные ими ноты и сел слушать (я всегда требую, чтобы ноты лежали перед учителем). После окончания кон­церта я сказал: «Играли вы очень хорошо. Звуча­ние и музыкальная интерпретация безупречны. Теперь вы должны и там сыграть точно так же. Я буду слушать вас дома по радио». В радост­ном возбуждении они вышли из дома и сели в поджидавший их автомобиль. Ноты они, конечно же, с собой не взяли.

Я еще вернусь в этой книге к тому, какое внимание я уделяю тренировке памяти. Мои уче­ники должны знать музыку наизусть и не обра­щаться к нотам. Оба мальчика были приучены к этому с детства. Им даже в голову не пришло за­хватить с собой ноты.