В) особенности производства отдельных видов допроса 8 страница

Какого из двух обозначенных теоретических подходов придерживается российский уголовный процесс? Казалось бы, сомнений нет: в России действует материальный подход, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 212 УПК РФ следователь или прокурор обязаны принять меры по реабилитации лица только при прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п. 1 ст. 27 УПК РФ. Соответственно, все остальные основания остаются нереабилитирующими. К тому же, как отмечалось выше, они требуют согласия лица на прекращение уголовного дела, что косвенно подтверждает их нереабилитирующий характер.

Однако при ознакомлении с п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, где говорится о том, какие основания прекращения уголовного дела предоставляют право на реабилитацию, мы сталкиваемся уже с совершенно другим кругом реабилитирующих оснований, построенным на формальном подходе. Причем, что любопытно, речь идет об усеченном формальном подходе. Так, помимо основного бесспорного "ядра" реабилитирующих оснований (отсутствие события, состава и т.п.), ст. 133 УПК РФ предоставляет также право на реабилитацию при прекращении дела по основаниям, предусмотренным п. п. 5 (отсутствие заявления потерпевшего по делам частного обвинения) и 6 ч. 1 ст. 24 (отсутствие соответствующего судебного или парламентского решения при привлечении к уголовной ответственности судей и членов палат Парламента) УПК РФ, а также п. п. 4 - 6 ч. 1 ст. 27 (наличие по тому же обвинению действующего приговора, постановления о прекращении уголовного дела или об отказе в его возбуждении; отказ палат Парламента в даче согласия на привлечение к уголовной ответственности бывшего Президента РФ) УПК РФ. В то же время истечение срока давности или издание акта об амнистии в ст. 133 УПК РФ не упомянуты, т.е. они остаются нереабилитирующими основаниями, невзирая на обстоятельства дела и степень нарушения уголовно-процессуального закона.

Чем объясняется коллизия между ст. 133 и ст. 212 УПК РФ? Каким подходом (материальным или формальным) руководствовался законодатель при разграничении реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела? По каким теоретическим принципам отбирались реабилитирующие основания при разработке ст. 133 УПК РФ? Ответить на эти вопросы не представляется возможным.

В целом можно сказать, что в российском уголовном процессе действует смешанный материально-формальный подход, хотя прийти к такому выводу нас вынуждают не столько какие-то теоретические новации, сколько заложенные в законе противоречия. Ясно также, что соотношение ст. ст. 133 и 212 УПК РФ должно толковаться в сторону, благоприятную для обвиняемого (подозреваемого), в силу чего в практической плоскости круг оснований прекращения уголовного дела, предоставляющих право на реабилитацию (реабилитирующих), должен определяться на основании ст. 133 УПК РФ. Из этого исходил и Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 29 ноября 2011 г. N 17 "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве". Но это не освобождает нас от обязанности отдавать себе отчет в теоретических несовершенствах подходов, проявившихся при построении перечня, содержащегося в п. 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ.

3. Прекращение уголовного дела (преследования) и освобождение от уголовной ответственности: альтернативные основания как разновидность нереабилитирующих оснований. Среди нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) имеется автономная группа оснований, наличие которой предопределено уголовно-правовым институтом освобождения от уголовной ответственности, - она является процессуальной формой реализации данного института. Входящие в эту группу основания прекращения уголовного дела можно назвать альтернативными основаниями. Соответственно, если все основания прекращения уголовного дела делятся на реабилитирующие и нереабилитирующие, то последние могут быть, в свою очередь, классифицированы на альтернативные и иные нереабилитирующие основания. При этом альтернативные основания составляют своего рода неизменное ядро нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела - они в подавляющем большинстве ни при каких обстоятельствах (независимо от материального или формального подхода) не могут стать реабилитирующими основаниями в той же мере, в какой отсутствие события, состава и непричастность ни при каких подходах не могут превратиться в нереабилитирующие основания, в свою очередь, будучи, как мы помним, неизменным ядром оснований реабилитирующих.

Юридическая природа российских альтернативных оснований прекращения уголовного дела (особой группы нереабилитирующих оснований) не может быть понята без учета сравнительно-правового контекста.

Вкратце напомним, что с точки зрения классического подхода при наличии сведений о гипотетическом нарушении уголовного закона, если не вдаваться в детали, возможны только два варианта: 1) если есть материально-правовые основания и отсутствие формально-процессуальных препятствий для уголовного преследования, то преследование должно быть начато, продолжено и завершено передачей дела в суд; 2) если нет материально-правовых оснований (установлено отсутствие события, состава преступления и т.п.) или возникают формально-процессуальные препятствия (истечение давности, амнистия, смерть обвиняемого и т.п.) для уголовного преследования, то оно должно быть прекращено in rem или in personam. Однако в последние десятилетия во многих странах наблюдаются попытки поиска так называемого третьего пути, т.е. новейших подходов, которые должны сделать уголовную юстицию более гибкой, но без каких-либо потерь в эффективности. Речь идет о появлении так называемых альтернативных механизмов разрешения уголовно-правовых конфликтов, или, как их еще чаще называют, альтернатив уголовному преследованию<1>. Они характеризуются рядом признаков. Во-первых, применяются не тогда, когда для уголовного преследования нет оснований, а напротив, когда для него есть основания (оно вполне правомерно), т.е. в качестве законной альтернативы столь же законному уголовному преследованию. Во-вторых, применяются в большинстве случаев не по всем уголовным делам, а лишь по делам о тех преступлениях, которые не представляют особой опасности и где граница между "преступным" и "непреступным" в социальном смысле не столь очевидна (мелкие преступления, бытовая преступность, незначительные экономические преступления и т.п.). В-третьих, они сопряжены с выполнением обвиняемым определенных требований, связанных с его позитивным постпреступным поведением, которое является условием его освобождения от уголовного преследования и прекращения дела.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см. п. 3 § 5 гл. 2 настоящего курса.

Конкретная номенклатура альтернатив уголовному преследованию очень разнообразна и варьируется от страны к стране. В целом все альтернативные меры можно разделить на: 1) те, что применяются для преодоления конфликта "обвиняемый - потерпевший", и 2) те, что применяются для преодоления конфликта "обвиняемый - государство (общество)". Особое место в первой группе занимает институт медиации, когда материалы дела передаются нейтральному третьему лицу (медиатору), который пытается понять конфликт и помочь потерпевшему с обвиняемым преодолеть его последствия. Если это удается, то дело прекращается. Иногда такую модель преодоления уголовно-правового конфликта называют также моделью восстановительной юстиции, поскольку здесь как бы восстанавливается доконфликтное (допреступное) состояние <1>. Среди альтернатив второй группы известны самые разные варианты, направленные на преодоление негативных последствий преступления со стороны обвиняемого, ищущего таким образом в социальном смысле оптимальный способ извинения перед обществом, а в юридическом смысле рассчитывающего на освобождение от уголовного преследования (уплата денег в казну, работы в общественных интересах, прохождение курса лечения от наркотической или алкогольной зависимости и др.). Очень важно, что в любом случае обвиняемый должен выполнить соответствующие действия добровольно, т.е. здесь не может быть уголовно-процессуального принуждения (для него нет оснований, так как речь идет не о наказании, а об альтернативе). Кроме того, применение альтернатив уголовному преследованию определяется дискреционным усмотрением лица, ведущего производство по делу, которое должно оценить обстоятельства дела, личность обвиняемого, вероятность рецидива и многие иные факторы, чтобы определить, достаточно ли в конкретной ситуации "мягкой" реакции в виде альтернативы уголовному преследованию или требуется "жесткая" реакция в виде уголовного наказания, в связи с чем уголовное преследование необходимо продолжить.

--------------------------------

<1> Подробнее об институте уголовно-правовой медиации и концепции восстановительной юстиции также см. п. 3 § 5 гл. 2 настоящего курса.

Российское право исторически было в советский период одним из пионеров развития альтернативных механизмов реакции на преступление. Еще в середине XX в., т.е. задолго до западных тенденций, в советском уголовном процессе сформировался ряд альтернативных мер, направленных на поиск третьего пути. Например, прекращение уголовного дела с передачей материалов в так называемый товарищеский суд (не государственный, а общественный орган, лишенный права на принуждение, но способный выразить оценку со стороны, как сегодня говорят, гражданского общества) или на поруки трудовому коллективу. Ясно, что конкретный набор мер определялся спецификой советской коллективистской идеологии, но юридически речь шла о классических альтернативах уголовному преследованию. Постепенно к концу 1950-х годов они оформились в специальный уголовно-правовой институт освобождения от уголовной ответственности, сохранившийся и в современном российском уголовном праве. Именно институт освобождения от уголовной ответственности представляет собой российский вариант института альтернатив уголовному преследованию, пусть и с упором не столько на уголовно-процессуальное, сколько на материальное уголовное право. Однако институт освобождения от уголовной ответственности может существовать только при наличии в процессуальном плане соответствующих оснований прекращения уголовного дела, которые являются альтернативными и составляют квинтэссенцию нереабилитирующих оснований.

По действующему российскому праву к числу альтернативных относятся основания прекращения уголовного дела, предусмотренные ст. ст. 25, 28, 28.1 и 427 УПК РФ. При этом данные основания могут быть разделены на общие и специальные. Общие основания могут применяться по делам о любых преступлениях небольшой или средней тяжести, независимо от персонального статуса обвиняемого (подозреваемого). Специальные основания применяются либо по строго очерченному кругу преступлений (предметный критерий), либо только в отношении определенных категорий обвиняемых или подозреваемых (персональный критерий).

К числу общих оснований относятся прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ) и в связи с деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ). Первое из этих оснований (примирение) предполагает возможность учета примирения потерпевшего с обвиняемым, а также (факультативно) заглаживание последним причиненного потерпевшему вреда. Здесь решающую роль играет волеизъявление потерпевшего, обращающегося к органам расследования с соответствующим заявлением, а также, конечно, обвиняемого, не настаивающего на рассмотрении дела по существу. Примирение в порядке ст. 25 УПК РФ следует отличать, с одной стороны, от примирения по делам частного обвинения, поскольку в отличие от последнего при применении ст. 25 УПК РФ примирение не связывает следователя (дознавателя), обязанного учесть все обстоятельства дела. С другой стороны, оно также не имеет отношения к упомянутому выше институту медиации, так как не предполагает передачи материалов дела независимому медиатору и какой-либо активности по примирению со стороны следователя или дознавателя, который лишь фиксирует примирение сторон, произошедшее "за кадром" уголовного процесса.

Второе из оснований (деятельное раскаяние) предполагает возможность прекращения уголовного дела при наличии: а) явки с повинной; б) возмещения обвиняемым (подозреваемым) причиненного ущерба; в) способствования им раскрытию преступления. Здесь уже речь идет о преодолении конфликта "обвиняемый - общество (государство)". В уголовно-процессуальной науке давно идут споры между сторонниками теорий кумулятивности и альтернативности. Первые полагают, что для прекращения уголовного дела требуется одновременное выполнение всех названных в законе условий. Вторые считают, что достаточно, если выполнены лишь некоторые из них, т.е. названные условия альтернативны, к тому же в любом случае надо учитывать обстоятельства дела. В целом практика склоняется ко второму варианту, что оправданно. Если исходить из теории кумулятивности, то это сведет к минимуму сферу применения ст. 28 УПК РФ. Следует также иметь в виду, что институт деятельного раскаяния допускает также специальные случаи прекращения уголовного дела в случаях, названных в примечаниях к некоторым статьям Особенной части УК РФ (например, при добровольном освобождении заложников, добровольном сообщении взяткодателем о даче взятки и др.). Здесь действует правило, в соответствии с которым специальная норма отменяет действие общей (lex specialis derogat lex generalis), т.е. при прекращении дела руководствоваться надо именно примечанием к статьям Особенной части УК РФ со ссылкой на ч. 2 ст. 28 УПК РФ, не обращая внимания на положения ст. 75 УК РФ и ч. 1 ст. 28 УПК РФ.

К числу специальных оснований <1> относятся прекращение уголовного дела по преступлениям в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ) и в связи с применением принудительной меры воспитательного воздействия к несовершеннолетнему (ст. 427 УПК РФ). Первое из них стало результатом известной тенденции, направленной на создание режима наибольшего благоприятствования для лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений экономического и финансового характера (Федеральные законы от 29 декабря 2009 г. N 383-ФЗ, от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ, от 8 июня 2015 г. N 140-ФЗ). Так, по делам о налоговых преступлениях, предусмотренных ст. ст. 198 - 199.1 УК РФ, полное возмещение причиненного бюджетной системе ущерба, включая недоимки, пени и штрафы, определяемые в соответствии с Налоговым кодексом РФ, влечет обязательное освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела (преследования). По делам о примерно двух десятках преступлений в сфере экономической деятельности, среди которых незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ), злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ) и др., уголовное дело (преследование) также прекращается в обязательном порядке в случае, во-первых, возмещения ущерба, причиненного гражданину, организации или государству, или выплаты дохода, полученного в результате преступления, а во-вторых, выплаты в бюджет, сверх того, пятикратного размера ущерба или дохода. Особым случаем является освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 193, ч. ч. 1 и 2 ст. 194, ст. ст. 198, 199 и другими УК РФ, лица, задекларировавшего свои доходы в установленном порядке и в сроки, определяемые специальным законодательством <2> (ч. 3 ст. 76.1 УК РФ).

--------------------------------

<1> Строго говоря, специальными являются и основания, предусмотренные нормами примечаний к Особенной части УК РФ, о которых сказано выше. Однако из сугубо методологических соображений и во избежание путаницы мы рассмотрели их как частный случай института деятельного раскаяния, который в целом относится к числу общих альтернативных оснований прекращения уголовного дела.

<2> См.: Федеральный закон от 8 июня 2015 г. N 140-ФЗ "О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Второе из специальных оснований связано с особым отношением к несовершеннолетнему (ст. 427 УПК РФ). Подробнее о нем будет сказано в специальном параграфе настоящего курса, посвященном особенностям уголовного судопроизводства по делам несовершеннолетних <1>. Здесь же отметим только, что оно применяется по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, когда обвиняемым является несовершеннолетний и когда будет установлена возможность его исправления без применения института наказания. Органы расследования в такой ситуации прекращают уголовное дело (преследование) и передают материалы в суд, который рассматривает вопрос о применении в отношении несовершеннолетнего одной из принудительных мер воспитательного воздействия (передача под надзор родителей, ограничение досуга и др.) в качестве альтернативы уголовному преследованию.

--------------------------------

<1> См. § 1 гл. 34 настоящего курса.

В заключение отметим, что по общему правилу альтернативные основания прекращения уголовного дела дискреционны, т.е. прекращение дела является не обязанностью, а правом следователя (дознавателя), что дает ему возможность индивидуализировать ситуацию, учесть обстоятельства дела, спрогнозировать последующее поведение обвиняемого (подозреваемого) и вероятность рецидива и т.п. Исключением является прекращение дела по нормам Особенной части УК РФ (частный специальный случай деятельного раскаяния) и прекращение дела по преступлениям в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ). Эти основания императивны: при возникновении соответствующих условий следователь или дознаватель обязан прекратить дело. Если в первом случае отход от классического подхода понятен (чтобы спасти жизнь и здоровье заложников, надо создать для лица, их захватившего, любые стимулы для освобождения людей и т.п.), то в случае со ст. 28.1 УПК РФ никаких теоретических объяснений, позволяющих понять разницу в подходах, нет. В данном случае речь скорее идет об уголовно-процессуальной политике, когда законодатель к экономическим преступлениям более толерантен, нежели к остальным.

4. Нереабилитирующие основания прекращения уголовного дела (преследования) и презумпция невиновности: дискуссионные вопросы. Возможность прекращения уголовного дела (преследования) по нереабилитирующим основаниям еще с советских времен подвергалась достаточно жесткой критике в уголовно-процессуальной науке. Некоторые процессуалисты утверждали, что применение в ходе предварительного расследования нереабилитирующих, в том числе альтернативных, оснований прекращения уголовного дела противоречит фундаментальному принципу презумпции невиновности, поскольку тем самым следователь или дознаватель констатирует виновность лица в совершении преступления. В то же время в соответствии с принципом презумпции невиновности лицо может быть признано виновным в совершении преступления исключительно вступившим в законную силу приговором суда. Из этого делался вывод о том, что необходимо лишить органы расследования права прекращать уголовное дело (преследование) по нереабилитирующим основаниям. Либо данный институт должен исчезнуть вовсе <1>, либо таким правом необходимо наделить только суд, куда органы расследования обязаны обращаться в соответствующих случаях с ходатайством о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям <2>. Подобную точку зрения нередко можно встретить и сегодня.

--------------------------------

<1> См., например: Ларин А.М. Презумпция невиновности и прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям // Суд и применение закона. М., 1982. С. 93.

<2> См., например: Петрухин И.Л. Презумпция невиновности - конституционный принцип советского уголовного процесса // Советское государство и право. 1978. N 12. С. 23.

Если исходить из правоты сторонников позиции о неконституционности института прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, то от этого института, действительно, необходимо срочно отказываться. К чему это приведет в практическом плане? К тому, что в ходе предварительного расследования вовсе не будут прекращаться дела в связи с истечением сроков давности, изданием акта об амнистии, деятельным раскаянием, примирением сторон и др. По всем этим делам надо будет проводить либо полноценное судебное разбирательство с признанием лица виновным и его освобождением от наказания, либо какое-то специальное судебное заседание, где решается только вопрос о прекращении уголовного дела. Однако в последнем случае суд не сможет вынести приговор (лишь постановление о прекращении дела), что опять-таки не решит проблему презумпции невиновности, ведь Конституция настаивает на возможности опровержения презумпции невиновности не любым судебным решением, а исключительно вступившим в законную силу приговором суда, который может быть постановлен лишь по итогам судебного разбирательства. В результате деятельно раскаявшийся, примирившийся с потерпевшим, амнистированный и т.п. обвиняемый даже в случае готовности следователя (дознавателя) немедленно прекратить уголовное дело и при наличии к тому оснований вынужден будет дожидаться окончания предварительного расследования, представать перед судом в качестве подсудимого и выслушивать приговор, которым его освободят от наказания в связи с деятельным раскаянием, примирением или амнистией. Вряд ли такая забота о конституционных правах граждан найдет с их стороны понимание, не говоря уже о дополнительной существенной нагрузке на суды и заметном удлинении процесса (вместо его ускорения).

На самом деле критика нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела с позиции презумпции невиновности неправомерна. Данная проблема выглядит мнимой. Не следует забывать, что до полного завершения уголовного процесса и вступления в законную силу приговора суда любые материально-правовые рассуждения о преступлении, виновности, совершении преступления и т.п. юридически существуют лишь гипотетически. Соответственно, если производство по делу прекращается в досудебных стадиях, то данная гипотеза остается неопровергнутой и презумпция невиновности продолжает действовать. Органы расследования отнюдь не констатируют виновность лица <1>, а отказываются от его дальнейшего уголовного преследования, т.е. они отказываются тем самым от постановки перед судом соответствующих уголовно-правовых вопросов (о преступлении и наказании) и их разрешения судом. Такой отказ при наличии к нему правовых оснований никоим образом не противоречит презумпции невиновности. Он лишь означает, что конкретное уголовное дело никогда не будет разрешено по существу. Не более того. Поэтому постановление органов расследования о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не заменяет и не может заменить приговор.

--------------------------------

<1> На это же указал в свое время Конституционный Суд РФ в Постановлении от 28 октября 1996 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова".

Значение разграничения реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела заключается не в том, что в первом случае констатируется невиновность лица в совершении преступления, а во втором - его виновность. Оно имеет совершенно иной смысл. При прекращении уголовного дела (преследования) по реабилитирующему основанию констатируется, что уголовное преследование было неправомерно<1>, в связи с чем государство обязано реабилитировать подвергавшееся ему лицо и возместить ему вред. При прекращении уголовного дела (преследования) по нереабилитирующему основанию констатируется, что уголовное преследование было правомерно, в связи с чем у государства не возникает обязанность реабилитации лица и возмещения ему вреда. Именно поэтому такие основания и являются нереабилитирующими. Таким образом, разграничение реабилитирующих и нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) проводится не с точки зрения виновности или невиновности лица в совершении преступления, а с точки зрения юридических последствий прекращения уголовного дела (преследования), т.е. возникновения у лица права на реабилитацию (возмещение вреда) или отсутствия такового. К презумпции невиновности это никакого отношения не имеет.

--------------------------------

<1> Здесь опять-таки возникает вопрос, следует ли это понимать только в материальном или также формальном смысле. См. об этих двух возможных теоретических подходах выше.

§ 4. Процессуальный порядок прекращения уголовного дела

и уголовного преследования

Прекращение уголовного дела (преследования) оформляется постановлением следователя или дознавателя, структура которого определена ч. 2 ст. 213 УПК РФ. Следует подчеркнуть, что данное уголовно-процессуальное решение должно быть не только законным, т.е. соответствующим закону по форме и содержанию, но также обоснованным и мотивированным. Это означает, что в нем должны быть приведены фактические данные, установленные с помощью доказательств в ходе расследования, дана их уголовно-правовая оценка и сделаны юридически аргументированные выводы о наличии одного из оснований для прекращения уголовного дела (преследования).

Порядок прекращения уголовного дела или преследования зависит также от конкретного основания, по которому дело или преследование прекращается. Здесь следует различать три ситуации:

1) при прекращении уголовного дела (преследования) по большинству оснований следователь или дознаватель самостоятельно принимает соответствующее решение, не испрашивая согласия ни руководителя следственного органа (следователь), ни прокурора (дознаватель);

2) при прекращении уголовного дела (преследования) по некоторым основаниям, в частности предусмотренным ст. ст. 25, 28 и 28.1 УПК РФ, следователь должен в обязательном порядке сначала получить согласие руководителя следственного органа, а дознаватель - согласие прокурора;

3) при прекращении уголовного дела с применением принудительной меры воспитательного воздействия к несовершеннолетнему (ст. 427 УПК) окончательное решение принимает суд, куда обращаются следователь и дознаватель, причем опять-таки только с согласия соответственно руководителя следственного органа и прокурора, т.е. при применении данного основания прекращения уголовного дела (преследования) полномочия следователя и дознавателя ограничены в наибольшей степени.

Почему в одних случаях законодатель требует согласия руководителя следственного органа или прокурора на прекращение уголовного дела, а в других - не требует? Логика здесь заключается в следующем. Когда применение конкретного основания не предполагает какого-либо усмотрения (дискреционного начала) со стороны следователя или дознавателя, то контроль (надзор) за таким решением надлежащим образом осуществим в последующем, так как такое решение всегда можно оценить a posteriori с точки зрения его законности и (или) обоснованности в порядке ведомственного контроля (руководитель следственного органа), прокурорского надзора или судебного контроля. Когда же применение конкретного основания связано с дискреционным усмотрением следователя или дознавателя, т.е. законодатель дает им возможность оценить обстоятельства дела, учесть личность обвиняемого и т.п., одинаково законным и обоснованным иногда может быть как решение о прекращении уголовного дела (следователь принял, например, во внимание примирение сторон по ст. 25 УПК РФ), так и решение об отказе в прекращении уголовного дела (невзирая на примирение, по мнению следователя, высока вероятность рецидива). Тогда дополнительной гарантией служит согласие на прекращение уголовного дела (преследования) со стороны руководителя следственного органа или прокурора, которых следователь или дознаватель должны убедить не только в законности, но и в целесообразности принимаемого решения, поскольку в случае гипотетической ошибки или неточной оценки ситуации решение не всегда можно в дальнейшем отменить как незаконное или необоснованное (формально оно может вполне соответствовать букве закона). Иными словами, согласие на прекращение уголовного дела (преследования) со стороны руководителя следственного органа или прокурора появляется там, где идет речь о дискреционных альтернативных основаниях <1>. Если же прекращение уголовного дела (преследования), помимо, собственно, дискреционного усмотрения, предполагает еще и возложение каких-либо правоограничений на лицо, освобождаемое от уголовного преследования, как это имеет место в случае со ст. 427 УПК РФ, то здесь уже необходимо вмешательство суда.

--------------------------------

<1> Наличие согласия руководителя следственного органа или прокурора на прекращение уголовного дела по основанию, предусмотренному ст. 28.1 УПК РФ, которое не дискреционно, а императивно, является, скорее, данью традиции. Законодатель здесь просто скопировал подход, заложенный в ст. 28 УПК РФ, не вникая в теоретические детали разграничения порядка прекращения уголовного дела при дискреционных и императивных основаниях.