Внешнеполитическая стратегия внешняя политика СССР во второй половине 70-х начале 80-х гг.

Политика

компетентно о происходящих и произошедших событиях в мире

Внешнеполитическая стратегия внешняя политика СССР во второй половине 70-х начале 80-х гг.

Ваш отзыв

В этой ситуации для советского руководства было чрезвычайно важно максимально развить позитивные для него тенденции, проявившиеся в международных отношениях первой половины 70-х гг., выстроить внешнеполитическую деятельность таким образом, чтобы продолжать и дальше наращивать факторы своего воздействия на международную ситуацию в желательном для него направлении. В то же время СССР стремился обеспечить в новой обстановке усиление своего влияния в мире, используя для этого как факторы благоприятной международной политической конъюнктуры, так и свой заметно возросший потенциал (в первую очередь военный), а также новую складывавшуюся в мире расстановку сил. По мнению руководителей КПСС, у СССР и его союзников появлялась реальная возможность заметно ограничить возможности воздействия противостоящих им сил на развитие международных процессов, за счет расширения зоны своего влияния и взятия в свои руки политической инициативы.

Внешнеполитическая стратегия СССР продолжала развиваться по трем основным направлениям (международное коммунистическое движение и социалистические страны, национально-освободительное движение и развивающиеся государства, зона развитого капитализма), адаптируясь к возникающим обстоятельствам, но сохраняя при этом неизменные цели. Поскольку главной задачей продолжало оставаться достижение преимущества (желательно победы) в соревновании с мировой капиталистической системой, то основные планы и действия выстраивались вокруг этой генеральной задачи. Оценивая свои ресурсы и возможности, руководство Советского Союза исходило из того, что главным продолжал оставаться собственный потенциал страны. Вставал естественный вопрос, какие ресурсы могут быть в первую очередь использованы для достижения поставленных задач.

Экономический фактор отпадал априори, поскольку к середине 70-х гг. стало вполне очевидно, что выполнить ленинский завет о достижении превосходства над капитализмом в области производительности труда советская экономика не в состоянии. Очевидной стала и невозможность реализовать положения принятой в1961 г. Программы КПСС о построении к началу 80-х гг. материально-технической базы коммунизма. Неэффективность экономической модели централизованного планового хозяйства, заставлявшая советское руководство еще в середине 60-х гг. в поисках более новых источников развития обращаться к идеям материального стимулирования, все более отчетливо проявлялась в замедлении темпов развития, неспособности к насыщению потребительского рынка качественными товарами, катастрофическим падением сельскохозяйственного производства. Поэтому XXV съезд КПСС выдвигает довольно странный тезис о том, что “экономика должна быть экономной”, пытаясь тем самым добиться повышения эффективности советского народного хозяйства.

Что касается идеологического фактора, довольно долго игравшего существенную, а порой и ключевую роль в осуществлении советской внешней политики, то к середине 70-х гг. его возможности также оказались в значительной мере исчерпанными. В зоне социалистических государств Восточной Европы, переход которых на путь социалистического строительства был обеспечен в значительной мере за счет присутствия на их территории частей Советской Армии, популярность идей социализма существенно размывалась перед лицом заметных провалов в области их экономического и социального развития, жесткого контроля со стороны СССР за “идеологической чистотой” идейно-политической и социальной модели существующих там порядков, готовностью Москвы к применению любых средств ради сохранения этих порядков. Сопоставляя свой экономический и социально-политический опыт с положением в западноевропейских государствах, население стран Восточной Европы все более ставило под сомнение правильность выбранного для них пути развития. Особенно сильно эти настроения стали проявляться после того, как необходимость хотя бы частичной реализации положений гуманитарного раздела Хельсинкского Заключительного акта заставила правящие круги восточноевропейских стран демонстрировать готовность хоть в какой-то мере приоткрывать каналы гуманитарных контактов между Востоком и Западом.

В зоне развивающегося мира, где активная поддержка Советским Союзом национально-освободительного движения, борьбы народов колониальных и зависимых стран за свое освобождение вызывала на первом этапе симпатии к СССР, а в ряде случаев и декларировавшуюся готовность к строительству обществ социалистического типа, эти тенденции начали к 70-м г. в силу ряда причин заметно ослабевать. Прежде всего это объяснялось все тем же отсутствием существенных экономических достижений Советского Союза, явственно обнаружившимся к этому времени. Непосредственно в развивающемся мире отчетливо проявлялась неспособность СССР в финансовом и технологическом плане реализовывать программы помощи, способные обеспечить решающий прорыв в преобразовании экономик государств этой зоны. Им зачастую предлагалась малоэффективная модель модернизации, предусматривавшая оказание помощи в создании и развитии государственного сектора в виде крупных предприятий базовых отраслей энергетики, добывающей или тяжелой промышленности, сроки строительства которых зачастую затягивались ввиду недостаточного финансирования либо из-за некоординированности действий различных советских министерств и ведомств, выполнявших данные проекты. Характерно, что после середины 60-х гг. лишь считанные единицы развивающихся государств (за исключением, разумеется, тех, где побеждали антиколониальные либо так называемые национально-демократические революции), провозглашали переход на социалистический путь развития. Более того, в некоторых странах, ранее достаточно тесно ассоциировавших себя с СССР, в силу ряда причин происходило перерождение правящих режимов, приводившее к отходу от сотрудничества со странами социализма.

Пожалуй, одной из немногих областей, где это сотрудничество протекало сравнительно гладко, было так называемое военно-техническое сотрудничество, или, проще говоря, советские поставки вооружений и военной техники, а также подготовка солдат и офицеров армий соответствующих государств. Эти успехи объяснялись приоритетным вниманием советского руководства к делам отечественного военно-промышленного комплекса и более высоким уровнем дисциплины, существовавшей в нем. Разумеется, данная область сотрудничества была объективно необходимой, поскольку освободившиеся государства испытывали острую нужду в сохранении своей государственной независимости в борьбе против внутренних и внешних противников, а Запад зачастую в такой помощи не только отказывал, но в ряде случаев прямо или косвенно поддерживал недружественные этим режимам силы. Тем не менее гипертрофированное внимание к военным связям со многими государствами развивающегося мира в 70–80-х гг. стало приводить Советский Союз к серьезным осложнениям в его международной деятельности.

Таким образом, можно констатировать, что сфера военная начинала приобретать все более заметное место во внешнеполитической стратегии СССР. Эта сфера всегда занимала важнейшее место среди внешнеполитических приоритетов советского руководства, однако если раньше военные проблемы рассматривались преимущественно через призму необходимости обеспечения надежной обороны своего государства, то в 70–80-е гг. эти вопросы стали приобретать новое звучание.

Руководители Советского Союза отчетливо осознавали, что в сложившейся ситуации реальных возможностей для достижения подавляющего превосходства над Западом у страны нет. Даже с учетом более дешевой рабочей силы в СССР и при наличии армии, формируемой на основе призыва, а не по контракту, поддержание паритета с блоком НАТО являлось крайне сложным и затратным делом. СССР, которому постоянно приходилось выступать в роли догоняющего в гонке вооружений, каждый новый виток которой по своей стоимости был на порядок дороже предшествующего, крайне нуждался в получении передышки, поскольку объем военных расходов достигал – по некоторым западным оценкам – до четверти ВНП страны. Кроме того, с конца 60-х гг. возникла необходимость осуществлять военное сдерживание Китая, руководство которого твердо встало на путь борьбы против СССР и отказывалось от каких-либо договоренностей по нормализации двусторонних отношений (о советско-китайских отношениях см. тему 26). Поэтому руководители Советского Союза стремились добиться от Запада прекращения или хотя бы контролируемого замедления темпов гонки вооружений, надеясь таким образом решить две основные задачи: сохранить военно-стратегический паритет и одновременно высвободить ресурсы для развития страны. Следствием этого с начала 70-х гг. стало участие СССР в многочисленных переговорах по контролю за вооружениями и обеспечению безопасности в различных регионах мира (ограничение систем противоракетной обороны, ограничение стратегических наступательных вооружений, сокращение вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе, ограничение военно-морской деятельности в зоне Индийского океана, общеевропейский процесс и др.). Ради ограничения темпов гонки вооружений советские руководители вынуждены были даже пойти на компромисс в ряде своих базовых идеологических установок, признав, например, в итоговом документе Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе основные права и свободы человека в качестве норм гуманитарного права, применимых в том числе и в отношении советских граждан. Этим же целям служили и выдвигавшиеся XXV и XXVI съездами КПСС разнообразные внешнеполитические инициативы (1).

Однако наряду с этим нельзя не обратить внимания на то, что параллельно в СССР существовала и другая тенденция. Многие исследователи отмечают неуклонное нарастание влияния военно-промышленного комплекса на политику государства. Инерция развития ВПК, которому в течение длительного времени уделялось со стороны руководства страны самое пристальное внимание, вела к тому, что эта сфера начинала приобретать самодовлеющее значение. “Синдром 22 июня” позволял военным и связанным с армией отраслям народного хозяйства требовать приоритетного выделения средств и ресурсов для своих нужд – реальных или вымышленных – и эти требования, как правило, удовлетворялись без соблюдения существовавших политических и юридических процедур. Даже не все члены Политбюро и Секретариата ЦК КПСС были посвящены в детали, связанные с деятельностью армейских структур и военного производства. Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, давно и тесно связанный с военно-промышленным комплексом, занимался этими вопросами лично и непосредственно, что позволяло руководителям ВПК решать с ним многие вопросы военного строительства, не принимая во внимание внешнеполитические последствия предлагавшихся решений и не неся никакой ответственности за них. Такое положение привело к тому, что в 70-е гг. был принят ряд высокозатратных решений в военной области, которые вели дело к бесконтрольной гонке вооружений и существенно осложняли международное положение СССР. Военные понимали паритет как обязанность для Советского Союза иметь все виды и системы вооружений, которые создавались в США, что лишало страну самостоятельности в области военной политики и зачастую вело к слепому копированию американских шагов (2). В результате в 70–80-е гг. произошло резкое наращивание Советским Союзом как стратегических, так и обычных вооружений.

На протяжении первой половины 70-х гг. СССР осваивал и внедрял технологию создания стратегических ядерных боеголовок с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, хотя – по прогнозам американских экспертов, создававших в 60-е гг. боеголовки с РГЧ для ракетных сил США – он не был способен сделать этого в течение нескольких десятилетий. Это техническое нововведение позволяло многократно увеличивать количество доставляемых к цели боезарядов без наращивания числа баллистических ракет. В результате, в связи с тем, что Советский Союз обладал более мощными, чем США, баллистическими ракетами, которые в результате этих нововведений получали возможность нести значительно большее число боезарядов, возникла ситуация, когда СССР, не выходя за рамки ограничений на количество стратегических носителей ядерного оружия, наложенных на стороны Договором ОСВ-I, оказался в состоянии не только сохранить стратегический паритет, но и выйти вперед, обогнать США в этом критическом для национальной безопасности классе вооружений. Такой поворот событий вызывал серьезное беспокойство в Вашингтоне и, среди прочих причин, привел к затяжному и длительному процессу переговоров по ограничению стратегических вооружений (см. темы 20, 21, 24).

Одновременно с установкой боеголовок с разделяющимися головными частями на стратегические ракеты возникла идея обновления арсенала советских ракет средней дальности, которые находились в западных районах СССР еще с конца 50-х гг. и были предназначены для борьбы с европейскими государствами-членами НАТО. Во второй половине 70-х гг. на вооружение начинают поступать мобильные твердотопливные ракеты РСД-10 (получившие на Западе название SS-20) с боеголовками, оснащенными тремя разделяющимися головными частями индивидуального наведения, что существенно повышало возможности советских ракетных средств средней дальности в Европе. (В дальнейшем эти ракеты стали размещаться также и в дальневосточных районах страны.) Повысившаяся угроза в отношении западноевропейских государств заставила последние предпринять ряд мер по противодействию этим шагам Советского Союза, важнейшим из которых было так называемое “двойное решение” НАТО.

Кроме того в рамках противостояния ОВД и НАТО в ряде стран-членов Организации Варшавского договора и в западных районах СССР были размещены значительные контингенты сил общего назначения, по своим размерам и вооружению существенно превосходившие силы НАТО в Европе. По количеству танков, артиллерии, самоходных установок и боевых машин пехоты силы ОВД заметно превосходили соответствующие военные средства противостоящей стороны (3). В то же время проходившие в Вене переговоры по сокращению обычных вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе оставались безрезультатными, так как стороны не могли договориться ни о масштабах, ни о качественных параметрах необходимых сокращений.

В 60–70-е гг. как США, так и СССР вели эксперименты с созданием вооружений для ведения борьбы в космосе. Создававшиеся системы предназначались как для перехвата баллистических ракет, так и для уничтожения орбитальных космических аппаратов противника. Согласно появлявшимся на Западе сведениям, Советский Союз активно вел разработку подобных систем, однако 18 августа1983 г. Ю. В. Андропов объявил мораторий советской стороны на вывод в космос противоспутникового оружия до тех пор, пока другая сторона будет воздерживаться от этого, а в марте1984 г. СССР внес на Конференции ООН по разоружению проект договора, запрещающего вывод оружия в космос.

Существенным новым явлением в советском военном строительстве 70–80-х гг. стал выход на океанские просторы советского военно-морского флота. В течение длительного времени ВМФ СССР выполнял преимущественно функции обороны прибрежных акваторий. Однако с учетом опыта Карибского кризиса, а также в связи с достаточно высокой эффективностью в локальных войнах, продемонстрированной военно-морскими силами США, и в первую очередь их авианосными соединениями в ходе войны во Вьетнаме, в Советском Союзе в 60-е гг. возникли соображения о необходимости демонстрации советского флага на океанских просторах. Кроме того, весьма важной становилась проблема борьбы с подводными лодками потенциального противника, которые несли свыше 70 % его стратегического ядерного потенциала. СССР развертывает широкую программу строительства военно-морского флота, результаты которой в полной мере проявляются к середине – концу 70-х гг. Была поставлена задача ликвидировать привязанность советского флота к прибрежным районам и закрытым театрам, значительно расширить сферы его действий в океанах. На вооружении ВМФ появляются большие противолодочные корабли, авианесущие крейсеры, плавучие базы и другие средства, позволившие советскому флоту всерьез соперничать с флотами ведущих военно-морских держав. По количеству имевшихся на вооружении боевых кораблей ВМФ СССР даже превзошел США (1380 против 580 единиц), хотя по общему тоннажу продолжал существенно уступать американским ВМС. Обеспечение эффективной деятельности флота как океанского было поставлено в качестве одной из важнейших задач и во внешнеполитической деятельности государства. Советская внешняя политика начинает активно прорабатывать возможности использования портов дружественных государств для заходов советских военных кораблей.

Политика

компетентно о происходящих и произошедших событиях в мире