КРИЗИС И АРЬЕРГАРДНЫЕ БОИ НАЦИОНАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ (АПРЕЛЬ-ДЕКАБРЬ 1927 г.)

В апреле 1927 г. со всей остротой выявился глубокий кризис революции, назревавший в течение последних месяцев. Усиление классовых требований рабочих и крестьян, активизация политической деятельности коммунистов, расширение сотрудничества коммунистов с левыми гоминьдановцами, наконец, прямой нажим империалистических держав привели к почти повсеместному выступлению правых гоминьдановцев, прежде всего гоминь-дановского генералитета (или “новых милитаристов”, как их называли коммунисты) под общим антикоммунистическим знаменем. Главным, но не единственным центром этих событии сталШанхай.

Заняв в марте уже освобожденный восставшим народом Шанхай, войска под командованием Чан Кайши сразу же попытались лишить пролетариат Шанхая плодов его победы. В городе вводится военное положение. В противовес революционным профсоюзам и вооруженным рабочим пикетам Чан Кайши вооружает и финансирует отряды шанхайских тайных обществ. Активизируются связи с другими правыми гоминьдановцами и с консулами империалистических держав. 12 апреля наемные банды провоцируют вооруженные столкновения с рабочими пикетами. Воспользовавшись этим, войска разоружают рабочие пикеты, причем около 300 пикетчиков было убито и ранено. Митинги и демонстрации протестующих рабочих разгоняются пулеметами. Растет число убитых и раненых. Разгоняются рабочие организации, коммунисты уходят в подполье. Военщина демонстрирует свою силу, показывая, кто является подлинным политическим хозяином Шанхая. В следующие два-три дня аналогичные выступления гоминьдановских генералов происходят в Нанкине, Ханчжоу, Нинбо, Аньцине, Фучжоу, Гуанчжоу.

Эти события обычно называют “контрреволюционным переворотом”, хотя, строго говоря, политических переворотов в этих городах не было — гоминьдановские генералы и правые гоминьдановцы в тех городах и провинциях, где они уже располагали реальной военной и политической властью, предприняли акции против коммунистов, рабочих и крестьянских организаций, находившихся под их влиянием, против левых гоминьдановцев. Это был фактически процесс глубокого размежевания в Гоминьдане, это был его раскол.

18 апреля 1927 г. в Нанкине Чан Кайши провозгласил образование своего “Национального правительства”, что означало уже оформление раскола гоминьдановской власти. Нанкинское правительство было поддержано шанхайской буржуазией, “сишаньцами”, многими гоминьдановскими “новыми милитаристами”, теми правыми силами внутри Гоминьдана, которые после 20 марта 1926 г. стали группироваться вокруг Чан Кайши.

Установив военный режим в Шанхае и Нанкине, выступив против политики Ухани, призывая к чистке Гоминьдана от коммунистов, Чан Кайши в то же самое время провозглашал верность заветам Сунь Ятсена и целям национальной революции, говорил о необходимости сотрудничества с Советским Союзом. Таким образом, весной 1927 г. Гоминьдан и гоминьдановский режим оказались расколотыми, образовались два конкурирующих политических центра — Ухань и Нанкин. Выступление Чан Кайши и его сторонников, раскол Гоминьдана означали существенный социально-политический сдвиг вправо в ходе развития революции.

В этих условиях в Ухани с 27 апреля по 11 мая 1927 г. легально проходил V съезд КПК. Съезд неоправданно оптимистически поставил задачу непосредственной борьбы за гегемонию пролетариата. Расширение социальной базы революции съезд видел в развертывании аграрной. Наступательная линия V съезда КПК полностью отвечала букве и духу решений 7-го пленума ИККИ и последующих указаний Коминтерна. Однако попытка провести эти оптимистические решения в жизнь столкнулась с непреодолимыми трудностями и имела роковые последствия для КПК.

Деятельность коммунистов развертывалась прежде всего в районах, находившихся под властью уханьского Гоминьдана, а сфе­ра эффективного правления Уханя сокращалась и оказалась фактически в блокаде. С востока угрожал Чан Кайши, с юга — поддержавший его гоминьданевский деятель Ли Цзишэнь, с запада — сычуаньский милитарист Ян Сэнь, с севера по-прежнему угрожала армия Чжан Цзолиня. Ухудшалось экономическое и политическое положение Уханя. В частности, из-за резкого сокращения налоговых поступлений уханьское правительство находилось в состоянии финансового кризиса, правительственные расходы обеспечивались прежде всего работой печатного станка, а вследствие этого росли цены, усиливалась инфляция. Неспокойны были и генералы, пока еще поддерживавшие уханьский Гоминьдан.

В этих сложных условиях КПК попыталась осуществить намеченную партийным съездом наступательную политику, попыталась подтолкнуть уханьский Гоминьдан к углублению революции как к единственному выходу из экономической и политической катастрофы.

Гоминьдановское правительство оказалось в противоречивом положении: с одной стороны, оно поддерживало профсоюзы, опиралось на них, с другой — пыталось защитить китайских предпринимателей. Недовольство “непомерными требованиями” рабочих высказывало и руководство НРА. В конце концов это привело к столкновению гоминьдановского правительства с рабочими организациями, к проведению “упорядочения рабочего движения”. Но министром труда был коммунист и это еще более осложняло ситуацию. Однако частичные уступки со стороны КПК в рабочем вопросе к лету 1927 г. уже не могли ни облегчить экономическое положение блокированного Уханя, ни укрепить единый фронт. Еще более серьезные политические последствия имела попытка углубить и расширить крестьянское движение. Речь шла прежде всего о Хунани и Хубэе. К весне 1927 г. добилось наибольших успехов, главным показателем которых был фактический захват власти крестьянскими союзами (во всяком случае, в некоторых уездах). Однако, как оказалось, даже крестьянская беднота не была готова к аграрным требованиям. Фактически крестьянские союзы, в которых верховодила беднота, пытались реализовать более понятные и близкие им требования: конфискация продовольствия и другого имущества у богачей, разорительные “коллективные обеды” у богатых землевладельцев, установление твердых цен на зерно, запрещение вывоза зерна и т.п. Во многом эти действия не выходили за рамки традиционных выступлений крестьянской бедноты, не посягали на основы социально-экономического порядка, были попыткой восстановить “справедливый” уровень эксплуатации.

Объективно эта борьба крестьянских союзов вела к сокращению поступления налогов гоминьдановскому правительству, к повышению цен на продовольствие в городах, вызывала страх у всех собственнических элементов города. Особенно болезненно эта борьба задевала интересы офицерского корпуса и даже части солдатской массы НРА, тесно связанных с землевладельческими слоями деревни. В мае—июне 1927 г. многие генералы НРА, объединившись с богатыми землевладельцами, стали наносить удары по политически изолированным крестьянским союзам. Уханьский Гоминьдан, со своей стороны, требовал от КПК сдерживания крестьянской борьбы. КПК шла на тактические уступки, отмежевывалась от “эксцессов” крестьянской борьбы, однако изменить ситуацию было уже невозможно.

Весной 1927 г. после апрельского выступления Чан Кайши рабочее и крестьянское движение оказалось локализованным в весьма ограниченном районе (в основном Хубэй и Хунань). Таким образом, политика “углубления” революции, начало проведения которой относится еще к зиме 1926—1927 гг. и которая полностью соответствовала решениям 7-го пленума ИККИ, обернулась на практике отказом считаться с социально-экономическими интересами других участников единого фронта и тем самым привела к уничтожению социальной основы политического объединения разнородных классовых сил.

Левые гоминьдановцы и до 12 апреля, и после стремились опереться на массовое рабоче-крестьянское движение, чтобы не быть игрушкой в руках гоминьдановского генералитета. В этом, вероятно, прежде всего и заключалось политическое различие между гоминьдановскими течениями, которые персонифицировались Ван Цзинвэем и Чан Кайши. Однако реальная политическая ситуация в Ухане поставила их перед трудным выбором. С одной стороны, рабочее движение оказалось бессильным перед выступлениями правых в Шанхае, Гуанчжоу и других городах, а крестьянское движение, кроме Хунани и Хубэя, — разгромленным гоминьдановской военщиной. С другой стороны, активизация рабочего и особенно крестьянского движения на контролируемой Гоминьданом территории лишала их поддержки большинства генералитета НРА, что делало Ван Цзинвэя и его сторонников бессильными перед угрозой со стороны Чан Кайши и других конкурентов. “Коммунисты предлагают нам идти с массами, — говорил Ван Цзинвэй на одном из заседаний Политсовета ЦИК Гоминьдана, — но где эти массы, где видна восхваляемая сила шанхайских рабочих или гуандунских и хунаньских кресть­ян? Нет этой силы. Вот Чан Кайши без массы держится крепко. А нам предлагают идти с массами, но это значит — идти против армии. Нет, мы пойдем лучше без масс, но вместе с армией”.

Вместе с тем уханьский Гоминьдан видел единственную перспективу своего военно-политического влияния в завершении Северного похода (на Пекин!), в апреле 1927 г. было принято решение о начале второго этапа Северного похода (одновременно о продолжении Северного похода заявил и Чан Кайши).

Военный план второго этапа Северного похода во многом базировался на совместных действиях с армией Фэн Юйсяна. В апреле уханьская армия начала наступление с юга в пров. Хэнань, а войска Фэн Юйсяна наступали с запада. После тяжелых кровопролитных боев фэнтяньские войска потерпели поражение, уханьцы соединились с армией Фэн Юйсяна.

Эта военная победа укрепила Фэн Юйсяна — честолюбивого политика, антикоммунистически г строения которого в последнее время стали усиливаться. Ван Цзинвэй искал политической поддержки Фэн Юйсяна в борьбе с Чан Кайши за лидерство в Гоминьдане. Однако планы Фэн Юйсяна были иные. Он с Чан Кайши договорился о нажиме на уханьский Гоминьдан под лозунгом единства Гоминьдана. Созывается пленума ЦИК Гоминьдана. Политсовет ЦИК Гоминьдана предложил всем желающим сохранить свои посты в Гоминьдане, отмежеваться от КПК. Вместе с тем уханьский Гоминьдан стремился не обострять своих отношений с Советским Союзом и Коминтерном, все еще рассчитывая на их поддержку. Так, советские советники в июле еще оставались на своих постах, а М.М. Бородина, покидавшего Ханькоу 27 июля, с почетом провожали все уханьские лидеры.

Логика борьбы за власть и нажим НРА подвели уханьский Гоминьдан к разрыву единого фронта. Почти в то же самое время Исполком Коминтерна, плохо зная реальную ситуацию в Ухани и исходя из того, что уханьское правительство “...становится теперь контрреволюционной силой”, в своей директиве от 10 июля дал указание КПК выйти из уханьского правительства, оставаясь, однако, в Гоминьдане с тем, чтобы попытаться сохранить его знамя для продолжения революции.

Во второй половине июля 1927 г. происходит смена руководства КПК. Новое руководство КПК предприняло отчаянную попытку контрнаступления на Гоминьдан.

Борьба между гоминьдановскими группировками и между Гоминьданом и северными милитаристами рассматривалась как острый “кризис верхов”. И после событий в июле 1927 г. в Ухане продолжалась борьба группировки Ван Цзинвэя с Нанкином, не прекратившаяся и с уходом Чан Кайши в отставку 12 августа. Проявляли “самостоятельность” гоминьдановские генералы и лидеры в Гуандуне, Гуанси, Шаньси и других местах.

Первым шагом такого революционного наступления было решение о восстании 1 августа в Наньчане частей НРА, находившихся под влиянием коммунистов. Наньчанское восстание стало символом новой политики коммунистов, рубежом во взаимоотношениях КПК и Гоминьдана.

Период арьергардных боев

НАНЬЧАНСКОЕ ВОССТАНИЕ

Коммунисты не смирились с захватом власти гоминдановцами. 1 августа 1927 г. коммунисты организовали волнения в воинских частях гоминдановской армии (план разработал Блюхер). в г. Hаньчан. Повстанцы (около 20 тыс. бойцов, из них 1400 коммунистов) 1 августа разоружили гоминьдановский гарнизон Наньчана. Подняли восстание два соединения, командовали которыми коммунисты Хэ Лун и Е Тин. Руководство взял на себя фронтовой комитет КПК (секретарь Чжоу Энь-лай) и военное командование Хэ Лун - главнокомандующий, Лю Бо-чэн – начальник штаба.

Здесь в Наньчане создается новый орган власти – Революционный комитет Гоминдана и в его состав кроме коммунистов были включены Сун Цинлин и др. левые гоминьдановцы. Таким образом, выступление в Наньчане происходило не с «антигоминдановскими лозунгами», а наоборот, под лозунгами левого Гоминдана. Коммунисты еще надеялись сохранить единство двух партий, они не чувствовали, что способны объединить Китай.

3—5 августа они выступили в поход на юг в старую базу революции – провинцию Гуандун, чтобы поднять там восстание. После 50-дневного марша через восточный Цзянси и западный Фуцзянь революционные войска вступили в район Чаочжоу — Шаньтоу (восточный Гуандун). Но в конце сентября портовом городе Шаньтоу, они встретились с иностранными военными судами и потерпели поражение. Уцелевшие войска стали пробиваться в районы крестьянского движения восточного Гуандуна (около 1000 бойцов Е Тина) и в северный Гуандун, затем в южную Хунань и оттуда — в горный район на границе Хунани и Цзянси (около 2000 бойцов Чжу Дэ и 8000 крестьян-повстанцев из южной Хунани).

В память о Наньчанском восстании1 августа отмечается в КНР как день Народно-освободительной армии.