ТОТАЛЬНАЯ МИЛИТАРИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ 1 страница

Главная особенность советского социалистического хозяйства состояла в тотальной милитаризации, полном подчинении эко­номики страны выпуску вооружения. Во все времена производ­ство военной техники пользовалось приоритетом, но данный случай был поистине уникальным — на войну работали бук­вально все отрасли хозяйства, вооружение и снаряжение со­ставляли 70—80% валовой промышленной продукции (поскольку она формально зачислялась в состав продукции мирных пред­приятий и отраслей, точно определить подлинный размер воен­ных расходов СССР было очень трудно). В милитаризации эко­номики кроется смысл и такого характерного для советского хозяйства явления как крайний дефицит запчастей: к чему их выпускать, если жизнь автомобиля или трактора в военное вре­мя исчисляется буквально днями? В 1970 г. в разгар гонки воору­жений Советский Союз производил на душу населения 479 кг стали и 3000 кВт/ч электричества, а Америка — 630 кг и 7700 кВт/ч., но в вооружениях между СССР и США господ­ствовал паритет. Сколько оставалось для обычной мирной жизни советскому человеку и сколько — американцу?

Потребление, жилье, просвещение, здравоохранение, куль­тура пользовались остатком от военных расходов (такие перс­пективные современные научные направления, как кибернети­ка и генетика, получили право на существование тоже по воен­ным соображениям). Тотальная милитаризация народного хо­зяйства, конечно, сыграла свою роль в Отечественной войне (хотя для победы над Германией потребовалась огромная эко­номическая помощь со стороны США), но она таила в себе гибельные для тоталитарной советской системы последствия.

Испугав немецких избирателей, милитаризация советского хозяйства существенно помогла приходу к власти в Германии на выборах 1933 г. национал-социалистов, злейших врагов Рос­сии и славянства. Так появилась для СССР реальная военная угроза. Это обстоятельство еще больше подхлестнуло милитари­зацию экономики и усилило свойственное большевизму недо­верие к людям, породило шпиономанию; были приняты анти­гуманные законы, согласно которым военнослужащие, попавшие в плен, считались изменниками родины, а их семьи подлежали высылке. Тотальное недоверие вылилось в тотальное подозрение, и далее — в тотальное уничтожение всех подозреваемых. Ими стали, в первую очередь, руководящие партийные, государственные, военные кадры (некоторые видные большевики были дей­ствительно потрясены геноцидом крестьянства в годы коллек­тивизации). Во второй половине 30-х гг. советское государство развязало большой террор, жертвой которого стали многие мил­лионы руководящих работников и члены их семей (уничтоже­ние кадров проводилось с огромным «запасом прочности», ох­ватив и множество рядовых работников). Террор привел к на­стоящей кадровой революции, отрицательно повлиявшей на раз­витие народного хозяйства, поскольку кадры, заменившие фи­зически уничтоженных специалистов, как правило, серьез­но уступали им в профессиональном и культурном отношении.

Тотальная милитаризация экономики породила специфичес­кий для социализма кризис потребления: стабильное отстава­ние предложения от платежеспособного спроса (противополож­ное стабильному отставанию спроса от предложения при капита­лизме). В советское время (более 70-ти лет!) этот феномен принимал самые различные формы: карточная система, талоны на отдельные товары, постоянные очереди за дефицитными товарами в мага­зинах и вокруг них (чем ценнее был человек для системы, тем проще для него решалась проблема дефицита). Достигнув неви­данного военного могущества, страна, способная буквально за полчаса уничтожить весь мир, не могла убрать собственный урожай. Более 30-ти лет (с 1963 г.) СССР покупал хлеб в Канаде и США, собственные же хлеб и овощи сплошь и рядом уходили под снег. Неудивительно, что, по социальным критериям ООН, Канада и США занимают первое и второе места, а наша страна находится на 47-м месте, среди стран «третьего мира».

В 60-х гг. в Советском Союзе начали функционировать новые нефтеперерабатывающие предприятия в Западной Сибири. В на­чале 70-х гг. мировые цены на нефть повысились примерно в десять раз. Благодаря этому были заработаны сотни миллиардов долларов. Миллиарды эти, к сожалению, пошли главным обра­зом на совершенствование военной техники и укрепление ми­литаристских режимов в Эфиопии, Анголе, Афганистане. Хотя на Западе закупалось немало современного промышленного обо­рудования, должного усиления инвестиционный процесс так и не получил: капитальное строительство не справлялось с возве­дением новых цехов. В результате новая техника физически и морально устаревала. В конце 70-х гг. экономический рост стра­ны фактически прекратился.

Милитаризация поясняла (вернее, освящала) в народном сознании неизбывность дефицита товаров как народной жертвы во имя обороны страны от врагов. В литературе существует точка зрения: внешняя опасность в качестве главной идеи жер­твенной советской жизни в 60-х гг. сменилась идеей стабильно­сти. Подобные соображения действительно играли роль среди части интеллигенции (особенно связанной с относительно ли­беральной прослойкой партийной элиты), прекрасно сознаю­щей, что Запад никогда не нападет первым, и больше всего опасающейся усиления консервативной группы партийного ру­ководства. Для широких масс смысл советской жизни поясняла именно идея внешней опасности. В противном случае и фантастический уровень милитаризации, и афганская война 80-х гг., стоившая стране 10 тыс. молодых жизней, были бы просто не­возможны.

С модернизацией экономики неизбежно произошла смена церкви: место почти уничтоженной к началу 30-х гг. православ­ной религии заняло большевистское учение (упрощенный марк­сизм) с неимоверно гипертрофированным культом личности, которое стало предметом изучения (в той или иной форме) всеми советскими людьми. Однако этикой большевизма советский че­ловек пользовался в своей публичной жизни, вполне искренно одобряя и защищая политику государства (в том числе террор). В частной жизни путеводную роль играл обычный здравый смысл, помогающий большинству населения как-то увеличивать скуд­ный прожиток, выделяемый ему государством. По этой причи­не процветало мелкое воровство продукции в колхозах и на пред­приятиях («несуны») и развивалась теневая экономика — це­лые частные предприятия, работающие на неучтенном (сверх­плановом) сырье и продающие дефицитную продукцию через государственную торговую сеть. Двоемыслие и двойная хозяйственность стали важным отличием советского образа жизни. Подпольные миллионеры, подкупая власти, создавали мафиозные структуры, господствующие на потребительском рынке. Скудость легальных доходов породила и большой слой профессиональ­ных воров, живущих по своим специфическим законам (после распада социалистической системы они, объединившись с ма­фией и создав из молодежи более чем полумиллионную под­польную армию, предъявили претензии на управление рядом наиболее доходных отраслей). Есть мнение, что в общем расхи­щалось примерно 10—12% национального дохода страны.

ПЕРЕСТРОЙКА

Милитаризованная экономика — сколь могуча, столь и хруп­ка: если она проигрывает потенциальному противнику в каком-либо решающем звене, она ломается и дальнейшее накопле­ние вооружений, как и жертвы, принесенные народом во имя этого, становятся бессмысленными. Должна произойти перестройка всей системы. Именно так получилось в Советском Союзе, ставшем после Второй мировой войны супердержавой, властвовавшей над двумя десятками социалистических государств — от Адриатики до Океании. Военно-промышленный комплекс СССР, букваль­но высасывая все соки из народного хозяйства (например, пер­вая атомная бомба стоила столько, сколько вся Отечественная война), сумел добиться равенства в ракетно-ядерных вооруже­ниях с США, но оказался бессильным ответить на перспективу создания на пути советских баллистических ракет американского лазерного щита (имеется ввиду система СОИ). Что бы ни пред­ставляла собой перспектива «звездных войн» в 80-х гг., но, коль скоро эта перспектива появилась, дальнейшее накопление на­личных вооружений и вся милитаризация экономики стала бес­смысленной, неоправданной. Неоправданным оказался и весь то­талитарный советский строй. Все, что последовало за этим, было неизбежно. Началась перестройка, Советский Союз распался.

Однако надеждам миллионов людей на скорое наступление благополучной жизни не суждено было сбыться. Хотя новой власти удалось покончить с дефицитом и довольно быстро насытить потребительский рынок путем отпуска цен, но это было достигнуто ценой гибели сбережений миллионов людей. Социально-экономи­ческие преобразования, последующие за крахом социализма, были проведены, насколько можно судить, без единой концеп­ции, стратегической модели. В результате приватизации на на­чало 1997 г. 55% промышленных предприятий изменили форму собственности, они производят около 70% валового национального продукта и осуществляют 74% всех инвестиций. Однако поспешное разгосударствление привело к тому, что большинство акций ряда мощных предприятий за бесценок приобретен директорским кор­пусом, не имеющим навыков работы на рынок в условиях кон­куренции и лично не заинтересованном в этом, поскольку ру­ководство самостоятельного предприятия может произвольно устанавливать себе зарплату. Такие предприятия хиреют, не ме­шая роскошной жизни руководства. Более 40% всех российских предприятий страны — убыточны.

Происходит постепенная конверсия ВПК, 70% продукции ко­торого сегодня уже составляют гражданские товары. Но боль­шинство оборонных предприятий еще не приспособилось к тре­бованиям рынка и влачит жалкое существование. Государство остается самым крупным собственником в стране, но управляет своим имуществом неэффективно. Целому ряду предприятий и компаний предоставлены значительные налоговые льготы, в результате большая часть доходов минует федеральный бюджет. Три так называемые естественные монополии — на топливо, энергию и перевозки: Газпром, Единые электросети России и МПС — своими сверхвысокими тарифами практически душат свободную конкуренцию.

В селе колхозно-совхозное производство, став формально акционерным, фактически сохранилось под властью старого ру­ководства. Причины в основном носят социально-психологи­ческий характер: ВПК успел при советской власти выбрать на свои предприятия и стройки большинство социально-активно­го населения (при его полном согласии и радости) сельской местности, а жизнь оставшихся селян полностью зависит от разбогатевших и фактически бесконтрольных руководителей коллективных хозяйств, сменивших вывеску. Хотя их зерновая производительность (после отделения союзных житниц — Ук­раины и Казахстана) — ничтожна, всего 13 ц/га, формально они господствуют в стране. Фермеры и вообще частные сельс­кие хозяева любых видов (те же колхозники в своих личных хо­зяйствах и даже дачники) в значительной степени представля­ют собой неформальную, подпольную экономику — они произ­водят больше половины мяса, молока, овощей и фруктов в стране, но скрывают фактическую производительность, опасаясь уси­ленного налогообложения, а также ввиду отсутствия частной собственности на землю и нормального сельскохозяйственного кредита.

По сути в стране второй раз происходит первоначальное на­копление капитала. Как и на Западе в XVI— XVIII вв. и в России в XVIII — XIX вв., этот процесс в значительной степени носит насильственный характер, но не путем колониальных захватов или огораживания земель, а путем криминализации экономики.

Считается, что вне официальной экономики производится около 20% ВВП. В кредитно-финансовой сфере действуют около тыся­чи организованных преступных групп. Сюда относятся мошен­нические финансовые компании, успевшие присвоить более 20 трлн. руб. доверчивых клиентов (если общее количество вкладчиков, как сообщает печать, составляет 89 млн., то средний вклад равняется всего около 225 тыс. руб., т.е. ограблены самые малоимущие слои населения). К криминальной экономике от­носятся также подпольные банки, аккумулирующие доходы от рэкета, проституции, воровства, игорного дела, они кредитуют под охраной вооруженных банд малый бизнес в наличной валю­те («черный нал») под огромные (до 40) проценты. Сюда же относятся бизнесмены, не возвращающие в страну экспортную выручку, а также использующие государственный кредит не по назначению; злостные неплательщики налогов (в 1966 г. «укры­то» 40% сделок); лихоимцы из госаппарата (ныне он превысил по численности бывший советский); расхитители армейского вооружения; производители безакцизного спирта и пр. Распо­лагая огромным «черным налом», криминальный сектор не ис­пытывает недостатка в средствах обращения. По этой причине в легальной экономике денежной массы хватает только на 20% оборота. Легальный оборот в значительной степени стал нату­ральным (бартер). Хронические неплатежи, в том числе зар­плат и пенсий, очень тяжело отражаются на положении людей.

Криминализация экономики вызывает нежелание народа, на руках у которого находится от 30 до 60 млрд. долларов, участво­вать в инвестиционном процессе. Нестабильность социально-политического положения отпугивает западных инвесторов. Естест­венное следствие — резкий спад производства. За 1992—1996 гг. ВВП снизился на 28% — больше, чем за годы Гражданской (23%) и Второй мировой (21%) войн! Страна живет экспортом газа и нефти, леса, металлов, новейшего вооружения и импортом по­требительских товаров. Промышленность в общем неприбыльна. Самый большой доход приносят: торговля (особенно валютой, недвижимостью, жидким топливом, безакцизным спиртом), бан­ковское дело, госслужба (поборы), биржевое брокерство и про­стое воровство.

Таким образом, гармоничное развитие народного хозяйства новой России и повышение уровня жизни народа зависит, в пер­вую очередъ от решения двух тесно связанных между собой про­блем — ликвидации криминального бизнеса и налаживания инве­стиционного процесса.

Конспект лекций по дисциплине: «История экономики»

Лекция №1.Общее и особенное в процессе становления

капиталистического общества в некоторых странах

1.1. Общее и особенное

Общее:

1. Становление и господство капиталистического способа производства.

2. Замена феодальной формации капиталистической общественно-экономической формацией.

Особенное:

Англия — классическая страна промышленного капитализма. Наиболее полное развитие всех форм и источников первоначального накопления капитала: колониальный грабеж, пиратство, работорговля, государственный долг, протекционизм, купеческие компании (Ост-Индская, Московская) и т. д. Фор­мирование капитала; «огораживание» и «чистка» земель, разорение цехов и т. д., формирование пролетариата.

Революция 1642—60 гг., «славная» революция 1688—89 гг., установление политического господства буржуазии в союзе с «новым» дворянством. Промышленная революция («переворот») — последняя треть XVIII — начало XIX в. Первый промышленный кризис 1825 г. — начало капиталистической формации, до 70 г. XIX в. Англия — лидер в мировой экономике.

Франция — классическая страна феодализма. В процессе первоначального накопления главным источником был госу­дарственный долг в связи с войнами, которые велись абсолютистской монархией на континенте Европы. В связи с этим — развитие ростовщического капитала и банков. Колонии Фран­ции были второстепенным источником, хотя все элементы — грабеж, пиратство, работорговля — имели место. Мануфактуры в отличие от Англии ориентировались на потребности короля и верхушки феодалов (предметы роскоши), а не на широкий рынок. Феодализм был ликвидирован Великой Французской революцией (1789—1793 гг.). Только в конце XVIII в. общинные земли были возвращены крестьянам, господские — распроданы мелкими участками. Результат — господство парцеллярного малотоварного хозяйства в аграрном секторе. Более 2/3 населе­ния — сельское. Узость внутреннего рынка. Главная отрасль экономики — сельское хозяйство. Наполеоновские войны и континентальная блокада — препятствия на пути использования опыта и машинной техники Англии. Промышленный переворот начался в 1815 г. завершился под влиянием реставрации Бурбонов и феодальной реакции только в 50—60 гг. XIX в. (после революций 1830 г. и 1848 г.). Узость внутреннего рынка; большой экспорт капиталов, рост рантье.

Германия — феодальная страна до середины XIX в., аграрный придаток Англии и Франции (экспорт сельскохозяйственного сырья и продовольствия). Территориальная и государственная раздробленность (в середине XDC века — несколько десятков самостоятельных государств). Единый рынок только с 30-х гг. (таможенный союз). Мануфактура в селе (главным образом, «рассеянная»), в городе — цеховое ремесло (цеховое право и привилегии ликвидированы только в 60-х годах). «Прусский путь» развития капитализма в сельском хозяйстве (личная сво­бода крестьян — 1807 г., собственность на землю по законам 1811 и 1816 гг. за денежный выкуп или уступку 1/3 надела). Итог: 3/4 крестьянских хозяйств — батрацкие, у них только 9% надельной земли. Быстрый рост юнкерских латифундий капиталистического типа — машины, удобрения, труд батраков. Выкупные платежи — важный источник первоначального накопления. Буржуазная революция 1848—1849 гг. в связи со слабым развитием буржуазии оказалась незавершенной. Политически — на основе союза юнкерства с верхушкой буржуазии — юнкерско-буржуазное государство с преобладающей ролью юнкеров в политике и армии. После революции — промышленный переворот (40-е—60-е годы). Главенствующая роль Пруссии. Агрессивные войны против Дании, Австрии, Франции. Объединение Германии «кровью и железом». Контрибуция с Франции, аннексия Эльзаса и Лотарингии — бурный рост промышленности, инженерная мысль, освоение лучшего в опыте Англии. Экономическое господство буржуазии.

Россия — феодальное государство до середины XIX в. Главная роль в процессе первоначального накопления капитала — торговля внутренняя и внешняя. Областные рынки сложились уже в XVI в., всероссийский рынок — в XVII. Колоний в классическом смысле («метрополий-колоний») не было, земли народов (присоединялись добровольно или завоевывались) входили в состав единого государства с единой системой управления, едиными финансами, единой денежной системой. Но неэквивалентный обмен способствовал росту капитала. Раз­витие промышленности замедленное — отсутствие выхода к морям до XVIII в. (вотчинная промышленность, домашнее производство со скупщиной). Бурный толчок — реформами Петра I, победой в Северной войне.

Промышленный переворот начался в 30-х годах (текстильная промышленность) и завершился в 80-х. Реформы 60—70-х годов — «революция сверху». Разорение и обезземеление крестьян — причины формирования промышленного пролетариата. Выкуп и платежи — мощный источник первоначального накопления. Научно-техническая и инженерная мысль.

«Прусский путь» развития капитализма в сельском хозяйстве. ] Нерешенность аграрного вопроса (помещичье землевладение,; отработочная голодная аренда, общинное землевладение или^! надельное землепользование). Начало американского пути на юге России и в Сибири. Государственный протекционизм, государственное железнодорожное строительство. Бурное развитие промышленности. Большая роль иностранного капитала. Агрессивная и реакционная роль самодержавия. Завоевание Средней Азии. Захваты в Корее, Китае.

Япония — феодальная страна до середины XIX века. Абсолютистский режим сегуна во главе верхушки самураев. Но в процессе разложения феодального общества сложились 4 класса-сословия — самураи, крестьяне, ремесленники, торговцы. Крестьяне составляли более 80% населения. Источники первоначального накопления — торговля внешняя и внутренняя, ростовщичество. Попытка отгородиться от внешнего буржуазного мира. Вмешательство США, Англии, Франции. Навязаны неравноправные договоры.

Гражданская война 60-х годов. Крестьянские восстания 30— 50-х годов. Эпоха реформ, «революция сверху» (т. н. революция Мэйдзи 1867—1868 гг.). Ликвидация феодальных повинностей, ликвидация сословного деления населения, быстрая индустриализация. Государственный протекционизм. Субсидии частным предпринимателям, государственное строительство про­мышленных предприятий, передаваемых в аренду или продаваемых с большой рассрочкой платежей, освобождение от налогов. С 70-х годов — быстрое внедрение паровой техники, развитие судостроения, внедрение новых форм организации производства. Особое покровительство — старым торгово-ростовщическим компаниям Мицуи, Мицубиси и др.

Политически — у власти помещичье-буржуазный блок. Сохранение императорской власти. Преобладающая роль самураев. Агрессивность (Китай, Корея).

1.2.Ростовщические черты французского капитализма

Вызревание ростовщических черт французского капитализ­ма началось уже в период промышленного переворота. Темпы роста денежного капитала во Франции были значительно выше, чем промышленного. В 1861 г. на парижской бирже обращалось 118 различных ценных бумаг (общая сумма — 1 млрд франков), а в 1869 г. — уже 307 ценных бумаг (общая сумма — 33 млрд франков).

Собственный капитал спекулятивно-ростовщического банка «движимого кредита» братьев Перейра составлял всего 60 млн франков. При помощи учреждения акционерных обществ и широкой спекуляции на бирже банк руководил 17 акционерными обществами с общим капиталом в 3,5 млрд франков. В конце XIX в. парижская биржа стала играть роль международного ссудного центра. Ссудно-ростовщический характер капитализма Франции породил слой так называемых, рантье — людей, живущих исключительно за счет процентов на капитал. Относительная неразвитость фабричной промышленности, обусловила преобладание потребительского экспорта и пассивность торгового баланса Франции. Основное место во французском вывозе занимали шелк, вина, мебель, кожа, краски, парфюмерия и ювелирные изде­лия. В 1869 г. 64% импорта Франции составляли промышленное сырье и сельскохозяйственные продукты.

Внешнеэкономическая политика Франции характеризовалась борьбой между фритредерством и протекционизмом. Промышленная буржуазия Франции занимала протекционистские позиции. Сторонниками фритредерства были капиталисты, занимавшиеся внутренней торговлей или связанные с железнодорожным строительством, заинтересованные в снижении цен на металлоизделия, рельсы, стройматериалы.

К 70-м годам XIX в. Франция по темпам промышленного развития стала отставать не только от Англии, но и от США и Германии. В 1860 г. Франция стояла на втором месте в мире (после Англии), через 10 лет она отодвинулась на третье место (после Англии и США), а в конце XIX в. занимала уже четвертое место (уступив и Германии).

1.3. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США 1861-1865 гг. ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Гражданская война в США (1861-1865) по своим социально-экономическим результатам равнозначна победе буржуазно-демократической революции. Был осуществлен ряд буржуазно-революционных преобразований. Наиболее важные -отмена рабства и решение аграрного вопроса в пользу фермеров. По Закону о гомстедах (1862 г.) каждому желающему было дано право приобрести участок земли размером до 160 акров (примерно 65 га) при условии уплаты 10-долларового сбора. Через 5 лет участок переходил в полную собственность купившего, если он его обрабатывал. За 1860—1880 гг. в руки фермеров перешло 65 млн акров свободных земель.

За 1860-1870 гг. пятикратно возросла добыча угля, трехкратно - выплавка чугуна, шестикратно - протяженность железнодорожной сети. К 1870 г. американская индустрия вышла на второе место в мире по объему производства (после Англии). Произошли большие качественные изменения: новые предприятия были гигантами, оборудованными по последнему слову техники. Возникла нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность. На базе нефтехимии стала развиваться резиновая промышленность. В 50-е годы XIX в. Соединенные Штаты являлись аграрной страной, а в 1880 г. стоимость валовой продукции промышленности в 2,5 раза превышала стоимость сельскохозяйственной продукции. Острые противоречия между фермерской и плантаторской системами хозяйства — экономическая основа гражданской войны в США.

Фермерские хозяйства, базировавшиеся на труде ферме­ров и наемных рабочих, олицетворяли «американский» путь развития капитализма в сельском хозяйстве. В противоположность «прусскому» пути он означает полную свободу деревни феодальных отношений, от помещичьих латифундий. Земельная обеспеченность переселенцев была значительно выше, чем в Европе. Уже в 20-30-х годах XIX в. фермерские хозяйства стали основными производителями сельскохозяй­ственной продукции в стране.

В сельском хозяйстве южных штатов также наблюдался подъем, но совсем другого характера: рост хлопчатобумажной промышленности создал большой и устойчивый спрос на хлопок. Он стал основной экспортной культурой рабовладельчес­ких хозяйств Юга. Труд рабов принял единообразную специализацию — выращивание хлопка на экспорт. Все необходимое для хлопковых плантаций (как орудия труда, так и предметы потребления) стало приобретаться на рынке. Расширение мирового хлопкового рынка стимулировало рост производства хлопка. За первую половину XIX в. оно возросло в США в 23 раза. Количество рабов увеличилось втрое: с 2 млн до 6 млн человек.

Рабовладельческое хозяйство требовало постоянного прироста посевов и рабочей силы. Несмотря на формальное запрещение работорговли (1808 г.), ввоз рабов из Африки продолжался контрабандным путем.

Расширению посевных площадей под хлопок на западных территориях препятствовало фермерство северных штатов, которое стремилось устроиться на вновь осваиваемых землях западной части США. Коренное — индейское — население жестоко оттеснялось в резервации. Вопрос освоения Запада стал одной из самых главных проблем Соединенных Штатов Америки первой половины XIX в. Фермеры добивались для себя законного права свободной заимки пустующих земель и настойчиво продвигались на Запад. В середине XIX в. переселенцы достигли Тихоокеанского побережья. При освоении каждой новой территории между фермерами и плантаторами часто дело доходило до вооруженной борьбы. При основании каждого нового штата вопрос стоял так: быть ему свободным или рабовладельческим? Это автоматически решало проблему аграрных отношений. Отмена рабства стала главным пунктом аграрного вопроса в Соединенных Штатах. Противоречие между фермерами и плантаторами было не единственным противоречием. Крупный капитал Севера был заинтересован в развитии плантационной экономики Юга, поскольку она представляла собой сырьевую базу текстильной промышленности. Но развитие промышленности Севера тре­бовало резкого расширения внутреннего рынка, а это упиралось в существование рабовладения. Наличие в американской экономической системе рабовладельческого сельскохозяйственного сектора обрекало ее на роль сырьевого придатка индустриальной Англии. Поэтому буржуазия северных штатов стала все больше склоняться к борьбе против плантаторов Юга, за уничтожение рабства. Непрерывно обострявшиеся противоречия привели в конце концов к гражданской войне 1861—1865 гг.

1.4.ЭПОХА РЕФОРМ 60-70 гг. XIX в. В РОССИИ

К середине XIX в. кризис феодально-крепостнической системы хозяйства в России достиг большой остроты. Феодальные отношения все более сковывали развитие страны. Упадок крестьянского хозяйства повлек расстройство помещичьего хозяйства. К 1859 г. 65% помещичьих крестьян были заложены в кредитных учреждениях, а на помещичьих имениях числилось только казенных долгов более, чем на 425 млн. руб. серебром. Дальнейшее развитие экономики России было невозможно без уничтожения крепостного права. Усиление крепостнической эксплуатации вызвало в первой половине XIX в. массовые антифеодальные крестьянские движения. Особенно широкий размах они получили на Украине.

Под влиянием кризиса феодального хозяйства помещики и высшая царская бюрократия начали понимать, что необходимы реформы, и, в первую очередь, отмена крепостного права.

Закон о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, был подписан Александром II 19 февраля 1861 г. Этот закон состоял из отдельных «Положений», касавшихся трех основных групп вопросов: 1) упразднения личной зависим! крестьян от помещиков; 2) наделения крестьян землей и распределения крестьянских повинностей; 3) выкупа крестьяне наделов.

Реформа предоставила крестьянам личную свободу и право распоряжаться своим имуществом, покупать и продавать движимость и недвижимость, заниматься торгово-промышленной деятельностью. Землею наделялась община. Она распределяла ее между отдельными хозяйствами, проводя периодические переделы; без согласия общины крестьянин не имел права продавать или передать свою землю, уйти из деревни. Помещик имел право отвода неугодных ему старост и других выборных лиц в общине, без его согласия нельзя было изменить севооборот или распахать пустырь. Община несла круговую поруку за уплату податей каждым крестьянином.

При определении норм наделов «Положения 19 февраля 1861 г.» исходили только из интересов помещиков. Были определены нормы наделов для губерний великороссийских, юго-западных — малороссийских — и западных. Великороссийские губернии по нормам наделов делились на три группы в зависи­мости от зон: черноземной, нечерноземной и степной. Наделя­лись землей только мужчины — «ревизские души». В черноземной и нечерноземной полосах соотношение высшей и низшей нормы надела составляло 1 : 3, в степной полосе была установлена единая и сравнительно высокая норма наделов (для привлечения в этот район крестьян).

Если после наделения крестьян землей у помещика ее оставалось менее 1/3 в черноземной и нечерноземной полосе или 1/2 в степной, то он имел право уменьшить крестьянские на­делы. Отрезанная у крестьян в результате реформы 1861 г. земля получила название «отрезков». В черноземных районах отрезки достигали 20%, а на наиболее плодородных землях (Среднее Поволжье, Приднепровье) — до 3—40% крестьянской земли. По соглашению с помещиком, крестьянин мог без выкупа получить 1/4 высшего надела. Такие четвертные, или дарственные, наделы были распространены в черноземной полосе. По стране в целом ими воспользовались только 461 тыс. ревизских душ (4,5% всех крестьян).