И только тогда становится возможным предъявлять их в качестве канвы государственной практики и всех видов политики.

Это значит, что необходим диалог на общегражданском и экспертном уровнях.

Очевидно, чтоединое понимание и подходы к решению любых вопросов нашей деятельности – является основой позиций и наших государств и основой стратегического диалога между державами.

***

В современной политической практике используется ряд понятий, непосредственно связанных с категорией «стратегия», но они почти никак не разъяснены военной наукой и политологией, хотя используются широко и трактуются при этом произвольно.

Политическая практика выявила тот факт, что при рассмотрении процессов бытия социумов большого масштаба, например, таких как государства, страны и цивилизации, используется и применяется ряд особенных характеристик, качеств и определений, характеризующих эти субъекты социума как таковые, в масштабах их реального состояния и глобальных взаимодействий стратегического уровня.

Эти категории национальной стратегической субъектности определяют стратегически важные качества, признаки и критерии военной (боевой) пригодности социума (страны, государства, нации, цивилизации) как совокупности качеств и характеристик, суммирующих и определяющих в целом их способность вести войну и победить в ней.

К таким качествам страны, государства и цивилизации мы относим общее понятие феномена национальной стратегической субъектности и его категории:

· «стратегическая полнота»,

· «стратегическая глубина»,

· «стратегическая достаточность»,

· «стратегическая устойчивость»;

· «стратегическая стабильность».

***

Общие понятия феномена полной

Национальной стратегической субъектности

Феномен полной национальной стратегической субъектности является уникальным родовым свойством России как великой державы, суперэтноса и цивилизации – вести самобытное существование в качестве самостоятельного и суверенного субъекта стратегических глобальных взаимодействий.

То есть – свободно и независимо формировать, и реализовывать собственную систему национальных интересов своими силами, при самостоятельном и гарантированном обеспечении своего полного национального суверенитета.

Историческая, изначальная и поддерживаемая нацией стратегическая субъектность России является свидетельством ее очевидной силы, способности и возможности строительства ее успешного исторического будущего и вечности.

Этот феномен характеризуется содержательной и реальной полнотой соответствия его стратегических компонент (категорий) с реальным состоянием России и положением дел в стране и мире.

   Другими словами, это значит, что –стратегическая субъектность России существует (наступает) только тогда, когда - существующая (формируемая) стратегическая полнота России, гарантированно обеспечена ее стратегической глубиной, стратегической достаточностью и стратегической устойчивостью, с непременным условием достижения и постоянным поддержанием стратегической (внутренней и внешней) стабильности государства и осознанием своего уникального стратегического назначения (миссии) в глобальном (планетарном) масштабе и историческом будущем человечества.

Россия имеет к этому все необходимые исторические предпосылки и условия.

Россия как великая держава, суперэтнос и отдельная цивилизация:

· исторически всегда подтверждала феномен собственной полной национальной стратегической субъектности;

· является одним из немногих государств мира (в этом плане равновелики ей только США, Китай и Индия), обладающих таким качеством;

· и имеет все основания полагать эту свою особенность исторически незыблемой.

Феномен полной национальной стратегической субъектности и все его компоненты – являются фундаментальной основой разработки и реализации всех документов и проектов национального целеполагания всех уровней, а также основой национальной стратегии как искусства управления государством, а также критериями эффективности управления им.

Из всех категорий феномена «стратегической субъектности» мы остановимся только на понятии «стратегическая глубина».

Категории стратегической субъектности в парадигме Общей теории войны

«Стратегическая глубина»

«Стратегическая глубина» - это военный термин, исторически устоявшийся в ходе Второй мировой войны, и который означает степень глубины территории страны от передней линии фронта до ее основных, жизнеобеспечивающих командных, политических, промышленных районов.

То есть, это – расстояние от линии фронта до внутренних территорий страны, недосягаемых для вражеских атак, воздушных налетов и ракетных ударов, на которых может укрыться население, и на которых сохраняют свою жизнеспособность управленческие и хозяйственные структуры страны.

Если страна обладает необходимой стратегической глубиной территории, это означает, что она может вне пределов досягаемости противника сохранять жизнеспособность политического и военного управления, промышленного и хозяйственного производства.

 Это в итоге позволяет стране не пасть под первыми ударами противника, но сохранить свою обороноспособность и способность к адекватному военному ответу на агрессию.

Стратегическая глубина – это показатель живучести страны в условиях нападения на нее противника.

Показатель того, до какой степени живуча и неуничтожима та или иная страна под ударами врага.

Важная реплика

Классическим примером использования государством стратегической глубины своей территории является пример того, как устояло советское государство под сокрушительным ударом по ней нацистской армии.

Потеряв значительную часть своих западных территорий, Советский Союз, тем не менее, выстоял под ударом и смог реорганизовать свою военную промышленность и управление снабжением войсками, перенеся всю свою производственную и управленческую базу из западных областей за Урал – в бескрайние и глубокие до бездонности восточные области.
   В итоге, хотя немецкая армия и прорвала западные рубежи обороны СССР, завоевала все западные республики, оккупировала часть Кавказа, блокировала Ленинград, вырвалась на подступы к Москве и вышла на Волгу, но вся мощь ее удара была поглощена и увязла в невероятной глубине территории советского государства.

В стратегической глубине восточных районов страны, куда было вывезено производство, эвакуировано мирное население, ученые и специалисты, вызревало советское контрнаступление, решившее исход войны.

Притом, что во многом восточная часть страны была заблаговременно подготовлена к возможному масштабному нападению и ряд важнейших стратегических производств заранее создавались как дублеры и резервные мощности.

Стратегическая глубина в современной политике: пример Турции

«Стратегическая глубина», в качестве самостоятельного научного понятия была воссозданапремьер-министром Турции Ахмедом Давутоглу, который выступил автором концепции «стратегической глубины» в политике Турции[1].

А. Давутоглу в своей работе «Стратегическая глубина» выдвинул идею, что Турция, как наследница Османского султаната, должна создавать вокруг себя политическое пространство из союзников, обладающее политической стратегической глубиной.

То есть – именно то союзническое и коалиционное пространство, глубину которого невозможно будет преодолеть или сокрушить политическими провокациями стран-противников Турции.

До момента проработки и создания политической стратегической глубины через заключение коалиций с государствами-союзниками, основным элементом стратегической глубины, которую должно обеспечить руководство страны – является глубина его поддержки своим собственным населением.

Это определяющий фактор, поскольку без должной глубины такой поддержки политическое руководство любой страны невероятно уязвимо перед ударами извне и изнутри страны.

.

Важная реплика

Под «стратегической глубиной» по А. Давутоглу подразумевается, что турецкая дипломатиядолжна исходить из того, что современные межгосударственные границы во внешней политике имеют гораздо меньшее значение, нежели глубокие исторические и культурные корни Турции на Балканах, Ближнем Востоке, Кавказе, в Средней (Центральной) Азии.

Такой подход предполагает налаживание диалога и взаимопонимания с прежде враждующими странами (принцип «ноль проблем с соседями»), укрепление экономической взаимозависимости и сотрудничества, установление регулярных многоуровневых межкультурных коммуникаций.   

Необходимо учитывать, что сама Турция сочетает в себе множество региональных идентичностей. Например, в стране азербайджанцев проживает больше, чем в самом Азербайджане, граждан албанского происхождения больше, чем в Албании, боснийцев больше, чем в Боснии, а курдов больше, чем в иракском Курдистане.

Данная реальность, по мнению А. Давутоглу, означает, что насилие и нестабильность в непосредственной близости от Турции угрожает распространиться и в самой Турции, а региональные внешние конфликты могут разрушить страну изнутри.