Формирование «речевого образа»

Существенную роль в формировании имиджа политика играют публичные выступления. В речи формируется определенный «речевой образ». Главной целью выступлений кандидата в ходе избирательной кампании является создание такого «речевого образа». Для этого в речи используются специфические языковые средства, основная цель которых – самопрезентация – прямая или косвенная демонстрация определенных качеств личности политика.

При этом одни компоненты речи, относящиеся к плану содержания, действуют на сознание слушателя через значение языковых единиц, «встраивая» его в сознание слушателя как фактуальную, концептуальную или подтекстовую информацию. Приемы воздействия через содержательные компоненты речи можно условно определить как «прямое».

Другие компоненты, относящиеся к плану выражения, обеспечивают запланированное эмоциональное воздействие. Механизм воздействия этих средств принципиально иной, они действуют опосредованно, через саму форму речи, вызывая реакции эмпатии или заражения. Использование средств такого рода определяют как приемы «скрытого» (языкового) воздействия.

Ниже будет идти речь только о второй группе средств, т. е. о косвенной демонстрации определенных качеств говорящего через использование соответствующей формы речи.

Риторический стиль

Эмоциональное воздействие ораторской речи выражается в преднамеренном отборе средств, формирующих особый «риторический стиль», основу которого составляют языковые формы – единицы лексического и синтаксического уровней, а также их семантико-стилистические сочетания, апеллирующие в первую очередь к эмоциональным структурам человеческой психики, а также воздействующие на бессознательные компоненты речевосприятия. Как отмечают специалисты, эмоциональная форма выражения изменяет всю схему речевосприятия, действуя на механизмы мышления, памяти, внимания, облегчая внедрение информации в сознание адресата, в результате чего возникают социально-психологические эффекты внушения и эмоционального заражения (контагиозности) – ведущие механизмы психологического воздействия.

Эмоционально-экспрессивные формы речи интерпретируются слушателями как оценочное, личностное отношение оратора к тем объектам, явлениям и событиям, о которых идет речь, способствуя разрушению барьеров критического восприятия содержания, созданию атмосферы «общения». Возникающие при этом явления «эмпатии», эмоционального заражения и сопереживания формируют оценочный фон восприятия речи слушателями и способствуют созданию «образа» оратора.

Установление «общности» социальных взаимоотношений, оценок, убеждений, взглядов оратора и аудитории, лежащие в основе формирования имиджа, достигается в первую очередь путем активного использования так называемого «нагруженного языка», т. е. языковых средств, прежде всего лексики, характеризующейся наличием широкого спектра конденсированных смысловых, эмоциональных, идейно-политических коннотаций. С помощью коннотированной лексики оратор устанавливает общность ценностных оценок с аудиторией, «переключая» оценку со слова на образ, «приписывая» себе те или иные положительные качества, создавая представление об идейных и психологических чертах собственной личности.

«Нагруженный язык»

Эмоционально-экспрессивные средства можно условно разделить на две группы. Первая – это эмоционально-оценочные слова («аффективы») – эмоциональные усилители, адресуемые к ценностным установкам аудитории и способные «приписывать» оратору целый ряд личностных свойств аксиологического характера: мудрость, сдержанность, религиозность, моральную силу, способность к состраданию и т. д. Говоря об использовании эмоциональной языковой информации в прагматических целях, исследователи указывают, что средства, несущие такого рода информацию, могут оказать целенаправленное воздействие на адресата, основанное на механизме эмоционального заражения. Являясь знаками эмоциональных проявлений коммуникатора, они эксплицитно репрезентируют эти явления, что позволяет наделять «образ коммуникатора» в сознании воспринимающей аудитории теми или иными чертами. Это такие слова и сочетания, как «человеческое достоинство», «милосердие», «вера в идеалы», «мечта», «истина», «духовность» и т. п.

Другой разновидностью «нагруженного языка», широко используемого в практике политической риторики, можно считать так называемые «слова-лозунги», или «политические аффективы». К ним относятся, например, слова «свобода», «прогресс», «национальные интересы» и т. п. Это слова-классификаторы, вызывающие однозначную реакцию массовой аудитории, представляют собой абстрактные понятия. Употребляемые без указания точного смысла, они теряют конкретное историческое, идеологическое и политическое содержание. Подобная лексика рассчитана на «наивного слушателя», который чаще всего не понимает, что значение этих понятий может меняться в зависимости от общего политического контекста. Апеллируя к высшим ценностям – чувству патриотизма, национальной гордости, человеческого достоинства и т. д., эти слова содержат в себе скрытую идеологическую оценочность положительного или отрицательного характера, оказывают суггестивное воздействие на слушателей, частично или полностью блокируя их рациональное сознание. Именно такого рода символы, по мнению некоторых исследователей, составляют специфический «язык политики».

«Нагруженная лексика» – традиционное средство риторического стиля – служит также способом индивидуализации речевого образа. Аффективы выполняют роль ключевых слов, позволяющих «нагружать» образ эмоциональными апелляциями в желательном для оратора аспекте. Так, исследователи отмечали широкое использование Дж. Кеннеди слов энергия и энергичный, несущих представление о волевом напоре и активности оратора.