Б) Обязанности цессионария и права цедента

ГК прямо не говорит ни об одной из обязанностей цессионария - лица, приобретшего требование по договору сингулярной сукцессии. Но это не значит, что таких обязанностей (и, соответственно, прав цедента) по данному договору не возникает и возникнуть не может. Во всяком случае, делать на основании такого умолчания законодателя вывод об односторонне обязывающем характере договора сингулярной сукцессии было бы неправильным.

1) Имея в виду, что цессия требований может быть осуществлена как на возмездной, так и на безвозмездной основе, следует указать, что в соответствующих случаях на цессионарии будут лежать обязанности, возникновение и исполнение которых вызывается возмездными договорами, являющимися основаниями для передачи вещей в собственность или ограниченное вещное право. Следовательно, основной обязанностью цессионария в титулированных договорах возмездной сингулярной сукцессии является предоставление обусловленного договором цессии имущественного эквивалента - уплаты денег, передачи вещи, уступки иного требования и т.п. (п. 4 ст. 454 и п. 2 ст. 567 ГК). В литературе на эту обязанность, как обязанность, вытекающую именно из договора сингулярной сукцессии, указывает только К.Н. Анненков*(300). Большинство ученых по этому поводу вовсе не высказывается. Те из их числа, которые признают сингулярную сукцессию сделкой, основанной на сделке общегражданской (М. Агарков, Е. Годэме, Г. Дернбург, Р. Саватье, Г. Шершеневич и др.), по-видимому, считают обязанность передачи эквивалента элементом соответствующей общегражданской сделки (купли-продажи, мены и т.п.).

Неисполнение цессионарием обязанности предоставления эквивалента делает цессию безосновательной. По этой причине на основании ст. 168 ГК арбитражные суды нередко квалифицируют такой договор в качестве ничтожной сделки (см. об этом Приложение). Думается, однако, что такое решение не является правильным. Ничтожная сделка не порождает никаких прав и обязанностей, в том числе и обязанности по предоставлению встречного удовлетворения за уступленное право. Но если такой обязанности порождено не было, то в чем же, в таком случае, упрекать цессионария? Что он не исполнил, если у него не возникло ни одной обязанности? Никто никогда не признает ничтожным договор купли-продажи, по которому покупатель отказывается уплатить причитающуюся с него покупную цену; напротив, именно в силу наличности и действительности такого договора покупатель присуждается к ее уплате. Нет оснований поступать иначе и с договором возмездной цессии.

2) Определенную (несложную, впрочем) загадку являет собой норма ст. 1106 ГК, согласно которой "лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения". О чем в ней говорится? К чему относятся слова "на основании несуществующего или недействительного обязательства"? - к слову "передавшее" или к словами "принадлежащее ему право"? Смысловое наполнение нормы (трактовка ею вопроса о правах цедента - лица, передавшего право), а также ее систематическое расположение позволяют заключить, что речь идет об уступке, совершенной без надлежащего основания; уступке, основание которой либо было изначально недействительным, либо отпало впоследствии. Право уступлено, но ожидаемого (следуемого) за уступленное право эквивалента (встречного удовлетворения) так и не получено, а стало быть, произошло неосновательное обогащение цессионария - вот гипотеза ст. 1106. В соответствии с общими принципами кондикционного права цедент может потребовать от цессионария, а цессионарий обязан возвратить цеденту: (1) уступленное право со всеми его принадлежностями; (2) документы, удостоверяющие переданное право и его принадлежности; (3) заложенную движимость (если она передавалась цедентом цессионарию в качестве предмета обеспечения уступленного требования); (4) выданные цедентом доказательства уступки. Вопрос с возвратом объектов (2) - (4) никаких затруднений не вызывает, чего нельзя сказать по поводу обязанности возврата уступленного права.

Подобно тому, как передача права не имеет особенных внешне видимых проявлений, точно также не имеет их и возврат (обратная передача) права. Но если моментом передачи требования при уступке является момент совершения договора сингулярной сукцессии, то что считать моментом возврата требования - моментом его передачи (перехода) при отмене уступки? По всей видимости, в возмездных договорах сингулярной сукцессии существует единственный момент, за которым можно признать указанное значение - момент истечения срока исполнения обязанности цессионария передать эквивалент за уступленное требование. С этого момента цессионарий обязан исходить из представления о том, что он более не является кредитором и, стало быть, воздерживаться от осуществления требования и распоряжения им под угрозой понуждения его цедентом к возмещению убытков.

Имеет ли возврат требования обратный эффект? Иными словами, в случае отмены уступки по причинам, предусмотренным ст. 1106 ГК, будет ли считаться, что требование никогда от цедента не отрывалось и вовсе цессионарию не уступалось, или же все-таки его судьба будет существенно более сложной, соответствующей действительно происходившим с ним пертурбациям*(301)? Вопрос этот имеет немаловажное практическое значение, ибо за тот период, что требование находилось у цессионария, оно могло "обрасти" как рядом недостатков (например, возражений), так и рядом преимуществ (например, вновь установленных обеспечительных прав); кроме того, за это время на сумму требования могли быть начислены проценты. Какова судьба всех этих элементов в случае возврата требования? За отсутствием прямого законодательного разрешения этого вопроса, исходя из общеправового принципа, согласно которому обратная сила юридически значимых действий не может предполагаться, а также - из основного принципа цессионного права, согласно которому уступка требования не может ухудшать положения должника, мы должны отказаться от признания за возвратом уступленного требования его цеденту обратного эффекта.

Как быть в том случае, если предписание ст. 1106 ГК реализовать невозможно по причине прекращения уступленного требования, например, осуществлением (исполнением корреспондирующей ему обязанности) или зачетом встречного требования должника к цессионарию и (или) по причине уничтожения документов, это право удостоверявших? За отсутствием специальных предписаний, регулирующих именно этот вопрос, а также опять-таки опираясь на постулат, согласно которому уступка требования не может ухудшать положения должника, мы должны констатировать, во-первых, невозможность принудительного восстановления прекратившегося права ни при каких условиях и обстоятельствах, а во-вторых - возможность удовлетворения интереса цедента только посредством применения п. 1 ст. 1105 ГК (о праве потерпевшего в случае невозможности возврата ему полученного от него или сбереженного за его счет имущества требовать возмещения его действительной стоимости, а также убытков, причиненных изменением такой стоимости).

3) Является ошибкой указание в некоторых работах*(302) на обязанность цессионария считаться с объемом переданных ему цедентом прав (этот объем не может быть большим, чем у правопредшественника). Такая обязанность у цессионария действительно существует, но, во-первых, ничуть не в большей степени, чем на всех других лицах (включая, между прочим, и цедента), т.е. она имеет абсолютный характер, а во-вторых, субъектом корреспондирующего ей субъективного права является, безусловно, не цедент, а должник (цессионар). Соответственно, место этой обязанности - при изучении правоотношений с участием последнего.

4) В случаях, предусмотренных п. 1 и 2 ст. 577 ГК, в титулированных безвозмездных цессионных договорах (договорах дарения прав - ст. 572 ГК), содержащих обещание дарения (уступки права) в будущем, за цедентом признается право отказаться от исполнения такого договора. На цессионарии, соответственно, должна лежать обязанность претерпевать последствия реализации этого права, не рассчитывая на возмещение убытков (п. 3 ст. 577 ГК).

Цедент также вправе отменить уже состоявшуюся безвозмездную уступку требования в случаях, установленных п. 1, 3 и 4 ст. 578 ГК*(303), т.е. при наличии любого из следующих оснований отмены дарения:

а) совершение одаряемым (цессионарием) покушения на жизнь дарителя (цедента), жизнь кого-либо из членов его семьи или близких родственников либо умышленное причинение дарителю (цеденту) телесных повреждений. По данному основанию безвозмездная уступка требования отменяется односторонним волеизъявлением цедента, а если цедент был умышленно лишен цессионарием жизни - односторонним волеизъявлением наследников цедента;

б) совершение дарения права индивидуальным предпринимателем или юридическим лицом в нарушение положений закона о несостоятельности (банкротстве) за счет средств, связанных с его предпринимательской деятельностью, в течение шести месяцев, предшествовавших объявлению такого лица несостоятельным (банкротом). По данному основанию дарение отменяется судом по иску заинтересованных лиц;

в) в случае, если даритель переживет одаряемого*(304). Техника отмены уступки (возврата права) в данном случае определяется содержанием условия договора дарения. В случае, если договором предусмотрена автоматическая отмена дарения права, то никакого особенного акта обратной уступки такого права не требуется: оно будет признаваться возвращенным цеденту немедленно в момент смерти одаренного. Если же договором дарения предусмотрено именно право дарителя отменить дарение в случае смерти одаренного, то подаренное право сможет возвратиться к цеденту только при условии одностороннего изъявления им воли об отмене дарения.

Разумеется, все односторонние волеизъявления, направленные на отмену уступки, получат юридическую силу и значение не прежде, чем они будут доведены до сведения заинтересованных лиц - цессионария или его наследников. Уведомление должника о возврате права имеет, очевидно, то же самое значение, что и уведомление должника об уступке, т.е. факультативное значение, предусмотренное п. 3 ст. 382 ГК.

5) ГК не уточняет, принадлежит ли кому-нибудь из сторон договора сингулярной сукцессии (и если да - то при каких условиях, а также в какой технике реализуется) право требования совершения обратной уступки. Подчеркиваем, что данный вопрос не должен смешиваться с рассмотренными выше вопросами о праве цедента считать уступленное требование возвращенным при нарушении цессионарием обязанности предоставления эквивалента, а также по основаниям отмены состоявшегося дарения. В данном случае речь идет о том, что в силу неких обстоятельств (см. ст. 450, 451 ГК) одна из сторон уступки вправе потребовать расторжения договора, возврата (по крайней мере, в части уступки) в первоначальное положение и возмещения убытков.

Представляется, что помимо общих правил ГК, регламентирующих основания и порядок изменения и расторжения договоров (ст. 450-453), которые, несомненно, должны иметь применение к договору цессии так же, как и ко всякому другому договору, цеденту принадлежит право требовать расторжения договора сингулярной сукцессии и возврата в первоначальное положение в случае так называемой фидуциарной цессии. Смысл и назначение фидуциарной цессии состоит в безвозмездной уступке требования на время для целей обеспечения исполнения какого-либо обязательства цедента перед цессионарием. При отпадении цели совершения фидуциарной цессии (исполнении обязательства цедентом) цессионарий обязан совершить обратную уступку требования цеденту. Возможно и иное использование фидуциарной цессии. Уступка в этом случае совершается на возмездной основе (цессионарий передает цеденту эквивалент), но с обязательством обратного выкупа требования цедентом по прошествии определенного времени (аналог фидуциарной продажи, репорта-депорта, сделки по твердому курсу). Наступление оговоренного срока порождает право цессионария потребовать внесения выкупа и "всучить" обратно полученное требование*(305).

За отсутствием специальных нормативных предписаний по вопросу о технике обратного перехода уступленного требования в случае расторжения договора цессии по общегражданским основаниям уступленное требование следует признать возвращенным цеденту по основаниям, установленным законом для расторжения договора и с момента наступления этих оснований. Так, если договор цессии расторгается по соглашению сторон (п. 1 ст. 450 ГК), то требование следует считать возвращенным от цессионария обратно к цеденту, по общему правилу, с момента достижения соглашения о расторжении цессии, если только им самим не будет предусмотрено иное. Если договор цессии расторгается судом по мотиву его существенного нарушения одной из сторон (п. 2 ст. 450) или по причине существенного изменения обстоятельств (ст. 451), то моментом возврата уступленного требования обратно к цеденту следует считать момент вступления в законную силу судебного акта, удовлетворяющего иск о расторжении договора цессии. Наконец, если договор цессии считается расторгнутым в результате реализации одной из его сторон права на односторонний отказ от исполнения возникших из договора обязательств, то моментом обратного перехода требования, очевидно, нужно будет признать момент одностороннего волеизъявления об отказе от исполнения обязательств (точнее - момент его доведения до сведения другой стороны договора).

Во всех рассмотренных случаях уведомление должника о возврате права имеет чисто факультативное значение (п. 3 ст. 382 ГК).

6) Анализируя правоотношения, складывающиеся между цедентом и цессионарием при частичной уступке, мы пришли к выводу о том, что, вопреки противоположному мнению И.Б. Новицкого, и в этом случае обязанность цедента передать цессионарию документы об уступленном праве сохраняется. Основное соображение в пользу данного решения - практическая возможность цедента легитимироваться перед должником в качестве его кредитора даже без документов о праве, в то время как у цессионария такая возможность отсутствует.

В то же время нельзя исключить и ситуации, когда без документов о праве кредиторская легитимация оказывается невозможной даже для цедента. Поскольку и в таком случае документы о частично уступленном праве подлежат передаче цессионарию и находятся у этого последнего, на него логично было бы возложить две обязанности: во-первых, содействовать цеденту в получении исполнения; во-вторых, после получения исполнения самим - возвратить документы о частично уступленном праве цеденту, для того чтобы тот мог осуществить принадлежащую ему часть права*(306).

С содержательной стороны обязанность содействия цеденту в получении исполнения должна быть, видимо, той же, что и идентичная обязанность цедента. Главное назначение этой обязанности - сделать цессионария должником цедента в вопросе о явке к должнику в место, время и с документами, указанными цедентом, а также о явке и представлении указанных цедентом документов в суд по делу между цедентом и должником. Относительно же обязанности возврата документов хотелось бы отметить следующее. Возвращены должны быть все те документы, которые были цессионарием получены от цедента, как о самом частично уступленном требовании, так и о его обеспечении. Исключены из возвращаемых могут быть лишь такие документы, которые, во исполнение своей кредиторской обязанности перед должником, цессионарий вручил последнему как необходимое условие получения исполнения. Такие документы должны быть заменены расписками должника в их принятии (изъятии). Таким образом, следует считать допустимым возвращение документов не в том составе и количестве, в котором они были получены от цедента.

Сказанное о возврате документов относится в полной мере и к возврату заложенной движимости, обеспечивающей исполнение уступленного требования. Если часть этой движимости была реализована для удовлетворения цессионарием своих требований, возврату подлежит, разумеется, только не реализованная часть. В этом случае возвращаемые документы, удостоверяющие долговое требование, непременно должны содержать отметку о получении исполнения в размере суммы, вырученной от продажи отсутствующей части предмета залога.

Кроме того, опять же во исполнение кредиторских обязанностей цессионарий при получении исполнения может оказаться вынужденным выполнить требование должника отметить на долговом документе факт получения частичного исполнения. Возврат документов с подобными отметками цессионария не должен смущать цедента, если, разумеется, сумма полученного цессионарием частичного исполнения не превышает суммы уступленной части требования. Следовательно, считается вполне логичным и допустимым возвращение документов в ином юридическом состоянии, чем то, в котором они были получены от цедента.

Возврату подлежат только документы, удостоверяющие частично уступленное право. Доказательства частичной уступки, которыми цедент снабдил цессионария, не возвращаются. Они необходимы цессионарию для обоснования перед должником и всеми третьими лицами (включая контролирующие государственные органы) правомерности получения от должника материальных ценностей во исполнение соответствующего обязательства.