Противоречивое положение местоимений в грамматической системе современного русскою языка

Нельзя не обратить внимания на то, что группа местоимений, при всем различии пережитых ею процессов, при всем своеобразии своих лексических значений и своих синтаксических функций, обнаруживает некоторую морфологическую общность с классом имен числительных (ср., например, отсутствие различий в формах рода и числа, противопоставление прямых и косвенных падежей).

В местоимениях пережиточно сохранились, хотя и в сильно измененном виде, следы древнейших стадий грамматического строя. В силу своеобразий своей лексической и грамматической природы местоимения до сих пор не вполне слились с живой системой продуктивных частей речи и не перешли целиком в разные синтаксические частицы.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ "МЕСТОИМЕНИЯ"

1. См.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1927, вып. 2, с. 89 [498].

2. Чернышев В. И. Правильность и чистота русской речи. Опыт русской стилистической грамматики. Пг., 1915, вып. 2, с. 215.

3. Истрина E. С., Бубрих Д. В. [Рец. на кн.:] Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи. — Вестник Академии наук СССР, 1946, № 4, с. 103.

4. См.: Добиаш А. В. Синтаксис Аполлония Дискола. Киев. 1882, с. 80.

5. Павский Г. П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение второе. Спб., 1850, с. 249 — 250.

6. Давыдов И. И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка. Спб., 1852, с. 207.

7. Аксаков К. С. О грамматике вообще. — Полн. собр. соч. М., 1875, т. 2, ч. 1: Сочинения филологические, с. 9; Ср.: Павский Г. П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение второе, с. 266; ср.: Wundt W. Völkerpsychologie. Leipzig, 1904, Bd. l, S. 164.

8. См.: Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи. М. — Л., 1945, с. 224 и след.

9. Аксаков К. С. О грамматике вообще, с. 7; ср. его же: Критический разбор "Опыта исторической грамматики русского языка" Ф. И. Буслаева. — Полн. собр. соч. М., 1875, т. 2, ч. 1: Сочинения филологические, с. 541.

10. Греч H. И. Практическая русская грамматика. Спб., 1834, с. 23, 105.

11. Аксаков К. С. О грамматике вообще, с. 9. Ср.: Кацнельсон С. Д. К генезису номинативного предложения. М. — Л., 1936, с. 22.

12. Аксаков К. С. Опыт русской грамматики. — Полн. собр. соч. М., 1880, т. 3, ч. 2: Сочинения филологические, с. 22.

13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 62.

14. См.: Jespersen О. Die Sprache, ihre Natur, Entwicklung und Entstehung. Heidelberg, 1925. S. 102; ср. также: Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. Berlin, 1923, Bd. l. Die Sprache, S. 224 — 228.

15. См.: Fick A. Vergleichendes Wörterbuch der indogermanischen Sprachen. Göttingen, 1868, S. 934.

16. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1888, вып. 1 — 2, с. 82 [89].

17. Там же, с. 26, 83 — 84 [36, 90 — 91, 100].

18. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938, с. 164 [155].

19. Там же, с. 158.

20. Jespersen О. Die Sprache, ihre Natur, Entwicklung und Entstehung, S. 101 — 103.

21. Классовский В. Нерешенные вопросы в грамматике. Спб. — М., 1870, с. 63.

22. Зарецкий А. И. О местоимении. — Русский язык в школе. 1940, № 6, с. 17.

23. Пешковский А. М. Наш язык. М. — Л., 1927, ч. 3, с. 81.

24. Грунский H. К. Очерки по истории разработки синтаксиса славянских языков. Юрьев, 1911, т. 2, с. 179.

25. Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 249.

26. См.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1925, вып. 1, с. 18 [36]; ср. вып. 2, с. 40 [458].

27. Зарецкий А. И. О местоимении, с. 21.

28. См.: Hjelmslev L. Principes de grammaire générale. 1928, p. 331 — 339; ср.: De la Grasserie R. De la véritable nature de pronom. Louvain, 1888; его же: De la conjugaison pronominale notamment du prédicatif et du possessif. P., 1900.

29. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 3 [422].

30. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 163.

31. Павский Г. П. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение второе, с. 265.

32. См.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 86 [496].

33. Аксаков К. С. Критический разбор "Опыта исторической грамматики русского языка" Ф. И. Буслаева, с. 541.

34. Аксаков К. С. Конспект последних двух отделов первой части Русской Грамматики. — Полн. собр. соч. М., 1880, т. 3, ч. 2: Сочинения филологические, с. 76.

35. Ср.: Sechehaye A. Essai sur la structure logique de la phrase. P., 1926, p. 185.

36. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 87 [496].

37. Там же. с. 85 — 86 [495].

38. Ср.: Ворр Fr. Vergleichende Grammatik des Sanskrit, Zend, Armenischen, Griechischen, Lateinischen, Litauischen, Altslavischen, Gothischen und Deutschen. Berlin, 1833 — 1842, Bd. 1 — 3, S. 472. Ср. также: Ueber einige Demonstrativistämme, 1830; Grimm J. Kleinere Schriften. Berlin. 1866, Bd. 3, S. 240.

39. Буслаев Ф. И. О преподавании отечественного языка. М., 1844, ч. 2, с. 80. Ср.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 2, с. 48, 86 [465, 495].

40. Каратыгин П. А. Записки. Л., 1929, т. 1, с. 3.

41. См.: Кацнельсон С. Д. К генезису номинативного предложения, гл. 1: Супплетивность падежей личных местоимений в германских языках.

42. Пешковский А. М. Наш язык. М., 1923, вып. 2, с. 173.

43. Ср.: Шахматов А. А. Синтаксис русского языка, вып. 1, с. 296 [301 — 302].

44. Тургенев и Савина. Пг., 1918, с. 19.

45. Щерба Л. В. Восточнолужицкое наречие. Пг., 1915, с. 83; ср. его же: О частях речи в русском языке. — Русская речь. Л., 1928, вып. 2, с. 63 — 84.

46. Ср.: Лысков С. П. О частях речи. Опыт характеристики их природы морфологической, синтаксической и семасиологической. М., 1926, с. 11.

47. См.: Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении, с. 167 [159].

48. См.: Кошутиħ P. Граматика руског jезика. Београд, 1914, т. 2, с. 55.

49. Ср.: Востоков А. X. Русская грамматика. Спб., 1851, ч. 2, § 136, с. 241 — 242; § 139, с. 259; см. также: Чернышев В. И. Правильность и чистота русской речи, с. 177.

¹ Любопытно, что еще И. Ф. Калайдович в своей "Грамматике языка русского" (М., 1834, ч. 1: Познание слов), относя местоименные прилагательные к категории имен прилагательных, выделяет предметно-личные местоимения в особый класс "названий" лиц.

² Некоторые лингвисты (например, проф. Л. В. Щерба в статье "О частях речи") [68] сближают с этой группой местоимений субстантивированные формы местоименных прилагательных, обнаруживающие с нею кое-какую общность морфологических особенностей и синтаксических свойств: все (мн. ч.): "Все ахнули" (Пушкин); все (ср. р.) и архаическое выражение всё и вся: "Это заговор, в котором принимают участие не одна литература, а все и вся" (Салтыков-Щедрин); "Все мгновенно, все пройдет" (Пушкин); всякий (арх. всяк): "Всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек" (Гоголь); "И всяк зевает да живет — и всех вас гроб, зевая, ждет" (Пушкин); каждый: "каждому — свое"; это, то: "Германн не обратил на то никакого внимания" (Пушкин); тот: "Тот хотел арбуза, а тот — соленых огурцов" (Державин). Действительно, эти слова в субстантивном употреблении обнаруживают все признаки переходного состояния. Однако они не сливаются с классом предметно-личных местоимений. Всякая субстантивация местоименных слов (например: все мое — твое, твердить свое, поставить на своем и т. п.) ведет к образованию промежуточных форм. Нет оснований обособлять их от других субстантивированных прилагательных, вроде "Сейте разумное, доброе, вечное" (Некрасов) и т. п. Так, прилагательные тот, этот, субстантивируясь, сохраняют почти все черты субстантивированных прилагательных. Любопытно, что слово этот в прямом указательном значении не может быть подлежащим при сказуемых, выраженных существительными. Ср.: это — мой брат, та — моя сестра. Точно так же прилагательное сам, субстантивируясь, не переходит в местоимение. Прав акад. А. А. Шахматов, который в случаях, как сам знаю, сами знаем, видит только пропуск или невыраженность личного местоимения, вызванные наличностью данной глагольной формы (1). Для социальной истории слова сам — в значении хозяин — представляет интерес такой разговор действующих лиц в пьесе А. Н. Островского "Сердце не камень":

"Аполлинария Панфиловна: Что это вы, Вера Филипповна, точно русачка из Тележной улицы, мужа-то "сам" называете!

Ольга: Тетенька всегда так.

Вера Филипповна: Мы... люди не модные, немножко старинки придерживаемся. Да не все ли равно? Как его ни называй: муж, хозяин, сам, — все он большой в доме.

Аполлинария Панфиловна: Ну, нет, разница. "Хозяин" — уж это совсем низко: у нас кучерова жена своего мужа хозяином зовет; а и "сам" тоже разве уж которые еще в платочках ходят".

³ Впрочем, в книжном языке иногда наблюдаются случаи употребления косвенных падежей местоименного прилагательного некий в функции косвенных падежей местоимения некто. Ср. у Л. Андреева: "Видит как бы впервые нежный лик некоего в сером" ("Искупитель века"). "Вследствие такого сближения местоимений, — пишет В. И. Чернышев, — при некий получаем родительный некого, известный в старом и современном языке" (2).

⁴ Моя точка зрения на русские местоимения целиком принята проф. Д. Б. Бубрихом: "Местоименные слова — это в основном семантический разряд слов, отнюдь не грамматический... Они могут тянуть и к существительным, и к прилагательным, и к наречиям, и к счетно-измерительным словам (которые сами тянут к разным частям речи), и вообще к чему угодно. Исключительное их семантическое своеобразие приводит к появлению исключительных синтаксических и морфологических особенностей. Особенно ярко это сказывается у тех личных местоименных слов, которые тянут к существительным (я, ты...). По отношению к языкам типа индоевропейских, финно-угорских и т. п. не приходится колебаться в выделении их в особую часть речи. Вот здесь-то и годится термин "местоимение". Довольно ярко то же сказывается у некоторых других местоименных слов именного склада, чаще всего у тех, которые отвечают на вопросы кто или что" (3).

⁵ Ср. заявление К. С. Аксакова: "Если хотите, он (а, о) есть единственное местоимение, только в этом случае нисколько не составляющее особой части речи" (7). Ср. употребление среднего рода оно как заместительного указания на то у Жуковского в переводе "Эммы" Шиллера:

Ср. указательное значение местоимения оно в конструкциях такого типа: "Старайся жить, оно не так легко, как кажется" (Тургенев, "Фауст"); "Меньше иллюзии будет... Оно полезнее" (Боборыкин, "Обречена"). Понятно, что местоимение он может употребляться в качестве указания не только на предыдущее, но и на последующее. Например, у Пушкина в "Евгении Онегине":

Тут ее относится к зиме. В этом случае местоимение служит средством живого представления того, что еще не высказано, что еще не названо.

В сущности, ярче всего в этом смысле "местоименное" значение обнаруживается в словах то-то и то-то, такой-то. Ср. в письме А. А. Блока к матери передачу его разговора со школьным учителем словесности Суровцевым:

"Суровцев: Что вы делали летом по русскому языку?
Я: Читал Достоевского.
Суровцев: Что именно?
Я: То-то и то-то".

(Письма Ал. Блока к родным)

Ср. стихотворение Пушкина "В альбом Павлу Вяземскому":

Ср. об указательной функции местоимения 3-го лица в разных языках у И. И. Мещанинова (8).

⁶ Любопытно, что Н. И. Греч еще признавал местоимение особой "частью и частицей речи": "Местоимение есть часть речи, заменяющая имя предмета или качества и в то же время означающая отношение сего предмета или качества к бытию" (10).

⁷ К. Маркс в "Капитале" так иронизировал по поводу этой фихтеанской философии: "В некоторых отношениях человек напоминает товар. Так как он родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом: "Я есмь я", то человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности, становится для него формой проявления рода "человек" (13). Иронизируя над живучестью этой субъективно-идеалистической концепции местоимений как основной и первичной формы самосознания, Есперсен вспоминал Фихте старшего, который, по рассказам, выделял как праздник не день рождения своего сына, а тот день, в который тот впервые назвал самого себя "я" (14).

Гумбольдт полагал, что первым актом в развитии языка является осознание личности говорящего, выражаемое местоименными словами. Исходя из этого априорного положения Гумбольдта, идеалистические учения о языке доказывали, что личные местоимения во всех языках принадлежат к древнейшему и наиболее устойчивому слою речи.

⁸ А. А. Потебня возражал Фику (15), который писал о местоимениях: "С большим основанием можно видеть в них настоящие древние имена, так что, наоборот, позднейшие имена можно бы назвать заместителями местоимений, усиленными прибавкою глагольного значения (Verbalbegriff), а местоимения — чистыми именами, без глагольной примеси" (16).

⁹ "Затруднение остается в решении вопроса: к прилагательным ли (как это делается) или к местоимениям (по аналогии с этот, тот, мой, твой, всякий) разумнее отнести слова здешний, тамошний, близкий, дальний, собственный, чужой, общий и т. д. Последнее едва ли не лучше" (21).

¹⁰ Ср. замечание проф. Н. К. Грунского: "Местоимения отличаются от существительных и прилагательных тем, что определяют предмет, не выдвигая какое-либо качество или свойство, а указывая на предмет" (24).

¹¹ Шахматов сравнивает это употребление слова люди с переходом лат. homo, нем. Mann в местоимения: ср. фр. оп, нем. man. Ср. статью: Mazon A. L'emploi indéfini du nom de l'homme en slave. — Annales Academiae Scientiarum Fennicae, 1932, t. 27. Melanges de philologie offerts à M. J. J. Mikkola.

¹² Слово момент в этом газетном значении, по-видимому, вышло из сферы военного языка, в котором оно укрепилось во второй половине XIX в. Так, Н. С. Лесков писал в "Печерских антиках": "Слово "момент", впоследствии основательно истасканное нашими военными ораторами, кажется, впервые было пущено Берлинским и с его легкой руки сделалось необходимым подспорьем русского военного красноречия". В философско-публицистических стилях 30 — 50-х годов это слово было тесно связано с терминологией гегельянства. Ср. в "Рудине" Тургенева: "Эти господа [Рудин и подобные ему] все развиваются: другие, например, просто спят или едят — а они находятся в моменте развития спанья или еды" (слова Пигасова, гл. XII).

¹³ Проф. А. И. Зарецкий находит в русском языке и "суррогат глагольного местоимения": "описательное глагольное местоимение что делать? Что это, действительно, представляет одно целое местоимение, видно из того, что в ответе на этот вопрос слово делать не повторяется и не подразумевается, например: Что ты делаешь? — Читаю, а не "делаю чтение" или "делаю читать" (27).

¹⁴ A. Sechehaye в книге "Essai sur la structure logique de la phrase" (P., 1926) заявляет, что "местоимение — это вид существительного", что "логически и психологически — это субстантив", но тут же признается, что "грамматически оно более или менее отличается от существительного" (с. 48). Попытка L. Hjelmslev'a отстоять принадлежность всех местоимений, кроме наречных, к особой грамматической категории (на основании своеобразия их отношений к члену) совершенно несостоятельна (28).

¹⁵ Ср. замечание Г. Павского: местоимение себя "не имеет именительного падежа, потому что оно не самостоятельно, а только указывает отношения всех трех лиц к самим себе" (31).

¹⁶ Ср. у К. С. Аксакова: "Так называемое третье лицо: он, она, оно — есть обыкновенное местоимение и обозначает вообще предмет, следовательно, здесь нет вопроса.об одушевленности, о сознательности: это не личное местоимение! Зато так называемое третье лицо — это местоимение в собственном смысле, ибо оно одно только в настоящем смысле употребляется вместо имени" (33). Мысль о необходимости обособить местоимения 1-го и 2-го лица ("личные") от местоимений 3-го лица ("третье-личных или безлично-родовых") высказывалась очень давно проф. И. А. Бодуэном де Куртенэ). См., например, его статью "Несколько случаев психически-морфологического уподобления или уодноображения в терско-славянских говорах северо-восточной Италии" (Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, 1905, т. 10, кн. 3).

¹⁷ Характерно постановление революционного комитета департамента Тары от 24 брюмера 2-го года (1793) в эпоху буржуазной Французской революции:

1. Слово vous — вы при обращении в единственном числе считается изгнанным из языка свободных французов, и место его заступает tu и toi. 2. Во всех официальных и частных документах tu и toi будет ставиться впредь вместо vous в единственном числе.

Для социальной истории форм обращения на вы и на ты небезынтересен диалог между помощником режиссера Нароковым и мещанкой (вдовой оркестранта) Домной Пантелеймоновной в пьесе А. Н. Островского "Таланты и поклонники":

Домна Пантелеймоновна: Неужто всякому "вы" говорить?

Нароков: Да, в простонародье все на "ты".

Домна Пантелеймоновна: В простонародье! Скажите, пожалуйста. А ты что за барин?

¹⁸ Но ср. при противопоставлении: "Это мнение не одного меня, но всех, которые слушали эту комедию, а их было человек десять, — между прочим, Дружинин, которого я знакомил с Анненковым" (письмо Н. А. Некрасова И. С. Тургеневу от 12 сентября 1848 г.).

¹⁹ О других намечающихся отличиях местоимения 3-го лица ср. также замечания С. Кацнельсона в работе "К генезису номинативного предложения", с. 19 и 25, примечание.

V. НАРЕЧИЕ