Смерть в традиционных верованиях Востока

Традиционные восточные верования, такие как индуизм и буддизм, рассматривают бытие человека как круговорот рождений и смертей (сансара).

Сансара — совокупность миров, в каждом из которых происходят страдания. При этом на базе данной идеи в Индии была создана система варн (каст), где, прежде чем переродиться в благородной варне, следовало прожить инкарнацию(жизнь) в касте простых работников.

При этом представление о «вращении в колесе сансары» в буддизме и индуизме различаются: если в индуизме существует понятие атмана (что можно примерно перевести как «изначальный Дух»), то в буддизме душу заменяет совокупность скандх (тонкие образования, элементы, проекции, омрачения сознания и «семена пробуждения» — татхагата-гарбха), а атманотрицается. Поэтому в данном варианте теории реинкарнации реинкарнируется не «душа» и не личность, а некая совокупность опыта.

Тибетские учения говорят, что существование любого существа составляют периоды, называемые бардо. Одним из них является бардо посмертного существования.

По мнению тибетцев, в этом состоянии сознание сталкивается с яркими зрелищами — милостивыми и грозными йидамами (божествами), которые являются проекциями ума. Ритуальная практика бардо включает в себя пхову(особый ритуал, приводящий в том числе к физиологическим изменениям в организме; некоторые тибетские монахи при жизни «репетируют пхову»), а также чтение Бардо Тодол над телом умершего.

Не рекомендуется трогать тело или перемещать его в течение трёх дней; если же в этом есть необходимость, сначала нужно прикасаться к голове, и лишь потом — к остальным частям (тибетцы верят, что в теле человека находятся чакры — энергетические центры; эта концепция пришла из Индии; прикосновение к областям физического тела, соотносящимся с низшими чакрами, может привести к утягиванию сознания умершего в нижние миры). Кроме того, не рекомендуются сильные эмоции, т.к. в бардо посмертного существования сознание умершего может зацепиться за них и из-за привязанности к родным «застрять» на промежуточном уровне существования, что является нарушением процесса инкарнации [4]. К данной системе обращалось множество психологов, включая Карла Юнга (написавшего комментарий к тибетской книге Бардо Тодол) и Станислава Грофа.

Данные взгляды определяют отношение к смерти и умиранию в культуре Тибета, где к самому факту смерти относятся спокойно. Мёртвое тело, после проведения положенных ритуалов, — пустая оболочка, как старая одежда, от которой можно избавиться без сожаления. Тела взрослых покойников не захораниваются, а выбрасываются («небесные похороны»). После того, как крупные стервятники расправятся с плотью, кости собирают, разбивают молотком в труху, смешивают с цампой (жареной ячменной мукой — основным блюдом тибетской кухни) и отдают птицам поменьше. Это является основой отношения к смерти у тибетцев.

Есть и другой способ применения человеческих костей — создание из них ритуальных инструментов, которые помогают в отсечении привязанностей.

Захоронение на дереве — лишь для чистых душ, не успевших заработать карму в этой жизни. Кроме детей к таким душам относятся и монахи, их останки тоже иногда подвешивают в мешках в лесу Жуолон [5].

Таким образом, тибетские верования включают большую теоретическую базу по вопросу смерти и посмертного существования, с одной стороны, а с другой стороны — содержат различные практики и ритуалы, направленные на максимальное снижение страха смерти при прохождении данного этапа существования. Эти практики и ритуалы также снижают и тяжесть психологической травмы для родственников умирающего.