ПИСЬМО КОМЕНДАНТУ КРЕМЛЯ Р. А. ПЕТЕРСОНУ

И ПОРУЧЕНИЕ Н. П. ГОРБУНОВУ

Марта 1922 г.

4. III. 1922 г.

Коменданту Кремля

Т. Петерсону

Объявляю Вам выговор за неудовлетворительное исполнение моего распоряжения.

Сегодня около 103/4 ч. вечера я проходил мимо того поста, где я беседовал с Вами

пост Б

на днях (пост внутри здания, — тот пост, который находится рядом с постом у наружных

пост А

ворот). После того, как я, гуляя, прошел мимо этого поста второй или третий раз, часовой извнутри здания крикнул мне: «не ходите  здесь». Очевидно, мое распоряжение о точном и ясном разъяснении часовым их обязанностей, выполнено Вами неудовлетворительно (ибо к этому, внутреннему, посту, правило о неприближении на 10 шагов не относится; да, кроме того, часовой и не сказал точно и ясно, что именно он объявляет запрещенным).

Следующий раз я вынужден буду подвергнуть Вас взысканию более строгому.

Об этом распоряжении доложите Вашему непосредственному начальству, которое должно письменно сообщить управделу СНК, Н. П. Горбунову, о принятых им мерах.

ПредСТО В. Ульянов (Ленин)

4. III. 1922 г.

т. Горбунов!

Отправьте, зарегистрировав, прилагаемое и известите меня об исполнении.

Пр. СНК В. Ульянов (Ленин)

Ленинский сборник XXXVII, с. 354–355

660

ЗАПИСКА Н. П. ГОРБУНОВУ О КНИГЕ

«ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР И ЗАКАТ ЕВРОПЫ»

Марта 1922 г.

5/Ш 1922 г.

Секретно

т. Горбунов!

О прилагаемой книге я хотел поговорить с Уншлихтом.

По-моему, это похоже на «литературное прикрытие белогвардейской организации».

Поговорите с Уншлихтом не по телефону, и пусть он мне напишет секретно, а книгу вернет.

Ленин

Ленин В. И. Полн. собр. соч.,

т. 54, с. 198

Речь идет о сборнике статей Н. А. Бердяева, Я. М. Букшпана, ф. А. Степуна, С. Л. Франка «Освальд Шпенглер и закат Европы» (М.: Берег, 1922, 95 с). Книга сохранилась в библиотеке В. И. Ленина в Кремле.

661

ЗАПИСКА И. С. УНШЛИХТУ

Марта 1922 г.

18/ Ш 1922 г.

Секретно

Тов. Уншлихт!

Помните, я Вам писал однажды о том, чтобы не пускать за границу сына Роберта Эдуардовича Классона? По наведенным мною теперь справкам, надобность в этом отпала.  Значит, с моей стороны, препятствий к его выезду нет.

С ком. приветом Ленин

Ленин В. И. Полн. собр. соч.,

т 54, с. 209

7 сентября 1921 г. Совнарком постановил командировать за границу начальника Гидроторфа Р. Э. Классона для заказа машин. В группу для поездки в Берлин был включен сын Классона, старший техник Гидроторфа И. Р. Классон. По указанию В. И. Ленина от 19 октября 1921 г. выезд за границу И. Р. Классону был запрещен.

8 декабре 1921 г Р. Э. Классон обратился к В. И. Ленину с письмом, в котором просил разрешить его сыну выехать за границу для продолжения учебы и прохождения практики на заводах Германии и Швейцарии.

По-видимому, в связи с этим и была написана публикуемая записка.

662

ПОМЕТКА

НА ПРЕПРОВОДИТЕЛЬНОМ ПИСЬМЕ ГПУ

Не ранее 25 марта 1922 г.

В архив

Председателю Совнаркома

Т. Ленину

По распоряжению тов. Уншлихта при сем прилагаю заключение по делу гр. Вейлера.

За секретаря ГПУ А. Гришнят

ЦПА ИМЛ, ф. 2, on. I, д. 26235.

Автограф

Речь идет о французском коммерсанте Вейлере, с которым Московское потребительское общество (МПО) и НКВТ вели переговоры о поставке продовольственных товаров. В. И. Ленин лично интересовался ходом переговоров. Очевидно, его указания о необходимости собрать сведения о Вейлере, о представителях МПО и НКВТ, которые вели с ним переговоры, а также о характере заключенных сделок были переданы ГПУ.

В заключении ГПУ от 22 марта 1922 г. отмечалось, что переговоры с Вейлером о поставке в Советскую Россию продовольственных товаров велись НКВТ, МПО и Госбанком в течение февраля — марта 1922 г., что «никаких особенностей или убыточных для РСФСР пунктов в договоре не замечено…», что «в деле о закупке консервов и других предметов у гр. Вейлера ни одним из государственных учреждений не было проявлено никакой волокиты, и если переговоры о закупке тянулись с 17 февраля по 2 марта, то это произошло исключительно по вине самого гр. Вейлера, который, по-видимому, искал государственное учреждение, могущее дать ему больший барыш. Таким образом, следует считать, что настоящее дело подлежит прекращению производством».

Заключение ГПУ было направлено В. И. Ленину 25 марта 1922 г.

663

ИЗ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОГО СЛОВА

ПО ПОЛИТИЧЕСКОМУ ОТЧЕТУ ЦК РКП (б)

НА XI СЪЕЗДЕ ПАРТИИ

Марта 1922 г.

Пролетариат не боится признать, что в революции у него то-то вышло великолепно, а то-то не вышло. Все революционные партии, которые до сих пор гибли, — гибли оттого, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях. А мы не погибнем, потому что не боимся говорить о своих слабостях и научимся преодолевать слабости. (Аплодисменты.) Капитализм, который мы допустили, необходимо было допустить. Если он уродлив и плох, мы можем это исправить, потому что власть у нас в руках и нам бояться нечего. Это признают все, и смешивать это с сеянием паники смехотворно. Если бы мы боялись это признать, тогда неминуемо погибли бы. Но что мы этому научимся и захотим учиться этому, показывают три-четыре-пять лет, когда мы научились более сложным вещам в более короткие периоды времени. Правда, тогда нас подталкивала необходимость. На войне нас подталкивали чрезвычайно энергично, и, кажется, ни на одном фронте, ни в одном походе не обходилось без того, чтобы нас не подталкивали: сначала к Москве подходили на расстояние сотни верст, подходили к Орлу, были за пять верст от Петрограда. Вот когда мы настоящим образом спохватились и начали и учиться и применять свои плоды учения и выгнали неприятеля.

В тысячу раз труднее положение, когда приходится иметь дело с неприятелем, стоящим здесь, в обыденщине экономической. Споры, которые в литературе до сих пор поднимались о государственном капитализме, споры эти, в лучшем случае, могут войти в исторический учебник. Я нисколько не отрицаю пользы учебников и недавно писал, что было бы лучше, если бы наши литераторы поменьше уделяли внимания газетам, политической трескотне, а писали бы учебники, что превосходным образом сделали бы многие, в том числе и тов. Ларин. Там его качества чрезвычайно были бы полезны, тогда бы у нас была разрешена задача, которую т. Троцкий хорошо подчеркнул, заявив, что основное дело сейчас — воспитание молодого поколения, а его не на чем воспитывать. В самом деле — на чем оно учится общественным наукам? На старом буржуазном хламе. Это — позор! И это тогда, когда у нас сотни марксистских литераторов, которые могут дать учебники по всем общественным вопросам, но не дают потому что не тем заняты, не туда устремляются.

Относительно государственного капитализма нужно знать то, что должно стать лозунгом для агитации и пропаганды, что необходимо разъяснять, добиваться практического понимания. Это — то, что государственный капитализм у нас теперь не тот, о котором писали немцы. Это — капитализм, допущенный нами. Верно это или нет? Все знают, что это верно!

Мы приняли на съезде коммунистов решение, что государственный капитализм допущен нашим пролетарским государством, а государство — это мы. Если плохо допустили, виноваты мы, нечего валить на другого! Надо учиться, добиваться того, чтобы государственный капитализм в пролетарском государстве не мог и не смел выходить из рамок и условий, определенных ему пролетариатом, из условий, которые выгодны пролетариату. И тут было верно указано, что мы должны были считаться с крестьянством, как с массой, и дать ему свободную торговлю. Всякий разумный рабочий понимает, что это необходимо для пролетарской диктатуры, и только т. Шляпников может шутить и издеваться над этим. Это усвоено всеми, достаточно разжевано тысячу раз, и вы просто не хотите этого понять. Если крестьянину необходима свободная торговля в современных условиях и в известных пределах, то мы должны ее дать, но это не значит, что мы позволим торговать сивухой. За это мы будем карать. Это не значит, что мы разрешим торговать политической литературой, которая называется меньшевистской и эсеровской и которая вся содержится на деньги капиталистов всего мира.

Вот о чем я говорил, когда я упомянул о пулеметах, и тов. Шляпников должен был это понять. То, что он говорит, это — пустяки!

Никого вы этим не запугаете и никакого сострадания к себе не возбудите! (Аплодисменты. Смех.)

Бедный Шляпников! Ленин собрался на него пулеметы выставлять.

Речь идет о партийных мерах воздействия, а вовсе не о каких-то пулеметах. О пулеметах речь идет для тех людей, которые у нас теперь называются меньшевиками, эсерами и которые делают выводы о том, что вы, мол, говорите об отступлении к капитализму и мы говорим то же: мы с вами согласны! Мы это слышим постоянно, и за границей идет гигантская агитация, что большевики хотят меньшевиков и эсеров держать в тюрьмах, а сами допускают капитализм. Конечно, капитализм мы допускаем, но в тех пределах, которые необходимы крестьянству. Это нужно! Без этого крестьянин жить и хозяйничать не может. А без эсеровской и меньшевистской пропаганды он, русский крестьянин, мы утверждаем, жить может. А кто утверждает обратное, то тому мы говорим, что лучше мы все погибнем до одного, но тебе не уступим! И наши суды должны все это понимать. Когда мы переходим от ВЧК к государственно-политическим судам, то надо сказать на съезде, что мы не признаем судов внеклассовых. У нас должны быть суды выборные, пролетарские, и суды должны знать, что мы допускаем. Члены суда должны твердо знать, что такое государственный капитализм.

Вот в чем политический лозунг дня, а не в споре о том, как понимали немецкие профессора государственный капитализм и как мы понимаем государственный капитализм. С тех пор мы очень много вынесли, и назад оглядываться совершенно не подобает.

Ленин В. И Полн. собр. соч.,

т. 45, с. 118–121

664