Разработка артиллерийских наставлений и руководств во время войны

В первые годы войны (1914—1915) разработка артиллерийских руководств, наставлений, инструкций и разного рода указаний, главным образом по технической части, производилась распоряжением ГАУ по большей части в состоявшем при ГАУ Артиллерийском комитете. Разработанные наставления и руководства артиллерийской службы утверждались начальником ГАУ, а более важные и относящиеся не только к артиллерии, но и к другим родам войск, например описания образцов стрелкового оружия, бомбометов, минометов, [40] наставления и указания по применению химических средств борьбы и пр., утверждались военным министром. Утвержденные наставления и руководства издавались распоряжением ГАУ; об издании объявлялось в приказах по военному ведомству или по артиллерии.

В годы войны (1916—1917) распоряжением ГАУ издавались руководства и наставления только по технической части, но в некоторых случаях — по согласованию и с заключения Упарта. Все же прочие руководства и наставления, касающиеся боевого использования артиллерии, предметов вооружения и новых средств артиллерийской и химической борьбы, необходимость применения которых выявилась в процессе войны, разрабатывались распоряжением Уларта по указаниям полевого генерал-инспектора артиллерии, утверждались начальником штаба верховного главнокомандующего, издавались распоряжением этого штаба и объявлялись в приказах начальника штаба. Для обсуждения более серьезных наставлений и руководств, имеющих отношение ко всем родам войск, например «Наставления для борьбы за укрепленные полосы», организовывались при Упарте комиссии под председательством полевого генерал-инспектора артиллерии из представителей от войсковых частей и от штаба главковерха.

Во время войны было издано много разных наставлений и руководств артиллерийской службы, множество разных инструкций, указаний и описаний разных предметов вооружения и главным образом новых средств артиллерийской борьбы. Можно указать лишь на некоторые из них. Распоряжением ГАУ были изданы: описания орудий и материальной части, полученных для ТАОН из Англии от завода Виккерса и из Франции от завода Шнейдера; описания орудий тяжелой артиллерии, взятых из крепостей и полученных от морской и береговой артиллерии; описания бомбометов, минометов, ручных и ружейных гранат; описание зенитных орудий системы Тарновского-Лендера; описания средств химической борьбы; указания для применения химических снарядов в бою; проект правил стрельбы по летательным аппаратам (аэропланам и дирижаблям) с объяснительной запиской и проект указаний для стрельбы по воздушным целям из 76-мм полевых пушек на специальных установках (системы Розенберга и др.); описания дистанционных трубок и взрывателей разных систем; описания осветительных средств, оптических и угломерных приборов, прицельных приспособлений, дальномеров и пр. Распоряжением Упарта были изданы: «Общие указания для борьбы за укрепленные полосы», ч. 2-я — «Действия артиллерии»; «Наставление для борьбы за укрепленные полосы», ч. 2-я — «Действия артиллерии при прорыве укрепленной полосы», ч. 3-я — «Действия артиллерии при обороне укрепленной полосы», изданные в мае и в июне 1917 г.; «Свойства орудий и краткие указания для их применения», выдержавшие в течение одного года (август 1916 г. — сентябрь 1917 г.) три издания (настолько велика была нужда войск действующей армии в подобных изданиях); «Наставление для применения траншейных орудий»; «Инструкция для стрельбы артиллерии [41] при помощи летчиков-наблюдателей»; «Инструкция для совместной работы артиллерии и летчиков», замененная изданными в декабре 1916 г. и затем в ноябре 1917 г. наставлениями для стрельбы артиллерии при помощи летчиков-наблюдателей; «Инструкция для передачи наблюдений с самолетов»; «Инструкция для применения сигнала цветными звездками»; «Инструкция командиру полевой батареи для стрельбы по самолетам»; «Наставление для применения траншейных орудий ближнего боя» и пр.

Кроме изданий ГАУ и Упарта, в период войны было немало разных наставлений, инструкций, указаний по артиллерийской части, изданных штабами армий и фронтов, например: изданные на Юго-Западном фронте накануне майского наступления 1916 г. (Брусиловский прорыв) брошюры, составленные инспекторами артиллерии генералом Дельвигом и генералом Ханжиным, с указаниями для действий артиллерии при атаке укрепленной позиции; изданные на том же фронте составленные подполковником артиллерии Киреем обстоятельная брошюра «Выводы из применения артиллерийских масс при атаке», «Добавление» к этим «Выводам» и брошюра «Артиллерия обороны»; составленное подполковником Замбржицким по указаниям и под редакцией командующего 5-й армией генерала Гурко «Наставление для борьбы за укрепленные полосы» и т. д. Артиллерийские наставления и руководства, издаваемые армиями и фронтами, составлялись по большей части по материалам официальных наставлений и руководств, издаваемых штабом главковерха, но все же в некоторых вопросах отражали личные взгляды авторов и расходились с установками, утвержденными начальником штаба верховного командования, что нарушало единство взглядов и однообразие подготовки армии к боевым действиям. Проявление личной инициативы в составлении руководств для артиллерийской и прочих отраслей службы армии нельзя не приветствовать, но объявлять эти руководства для исполнения войскам не следует до согласования их с изданиями и взглядами высшего командования.

Военная литература

Русская военная литература 900-х годов и периода первой мировой войны богатством не отличалась ни по содержанию, ни по количеству произведений отдельных авторов; особенно бедна была литература по артиллерийским вопросам.

Периодическими изданиями официального характера, рекомендованными циркулярами Главного штаба, были одна газета и несколько журналов, а именно: а) ежедневная газета общего характера (для офицеров всех родов войск) «Русский инвалид», ежемесячные журналы «Военный сборник» и «Военно-исторический сборник» и выпускавшийся четыре раза в год «Журнал ревнителей военных знаний»; б) специальные журналы: для офицеров артиллерии — ежемесячные издания «Артиллерийский журнал» и «Вестник офицерской артиллерийской школы»; для инженерных войск — «Военно-инженерный [42] журнал»; для пехоты — «Вестник стрелковой офицерской школы»; для кавалерии — «Вестник кавалерийской школы»; для снабженцев — «Интендантский сборник».

Газета «Русский инвалид» помещала главным образом приказы по военному ведомству о производстве в чины, о наградах, назначениях, переводах и перемещениях офицерского состава и поэтому просматривалась офицерами; кроме того, в газете помещались выдержки из важнейших приказов и циркуляров о тех или иных мероприятиях по военному ведомству, не имеющих секретного характера, и изредка статьи оперативно-тактического или военно-исторического характера. «Военный сборник» и «Военно-исторический сборник» помещали статьи русских авторов (почти исключительно из офицеров Генерального штаба) и переводные из иностранных журналов германской и большей частью французской армий по вопросам, относящимся к истории военного искусства, тактике и стратегии. Читателями этих сборников были главным образом офицеры Генерального штаба. «Военный сборник» не пользовался популярностью среди строевых офицеров, по крайней мере среди артиллеристов. «Журнал ревнителей военных знаний» печатал некоторые доклады, которые делались иногда на собраниях общества ревнителей военных знаний, отчеты о дискуссиях и пр. Журнал этот представлял некоторый интерес лишь для членов общества, живших в Петербурге и принимавших участие в собраниях; в провинциальных местах квартирования войсковых частей журнал почти вовсе не был известен.

«Артиллерийский журнал» издавался при Арткоме ГАУ. В журнале помещались статьи по артиллерийским вопросам почти исключительно научно-технического характера и журналы заседаний Арткома ГАУ. Более доступные и более интересующие строевых артиллеристов статьи по вопросам артиллерийской практической стрельбы печатались в журнале редко, еще реже случались заметки по вопросам тактики артиллерии, ее организации и по артиллерийскому снабжению. В батареях «Артиллерийский журнал» читали немногие, главным образом имеющие высшее академическое артиллерийское образоваие, и нередко в некоторых батареях «Артиллерийский журнал» оставался даже не разрезанным для чтения.

«Вестник офицерской артиллерийской школы» трактовал преимущественно о возникающих в школе более жизненных вопросах, относящихся к стрельбе артиллерии, разведке, наблюдению, связи, выбору и занятию позиций, изредка к боевому использованию артиллерии совместно с другими родами войск. Иногда в «Вестнике», с целью оживления и разнообразия материала, помещались артиллерийские рассказы Егора Егорова (Е. Е. Елчанинова, строевого артиллерийского офицера) беллетристического характера, с большим остроумием и комизмом критикующие те или иные неудачные новшества, вводимые в артиллерию, или с памфлетами на тех или иных начальников, скрывая их фамилии под легко отгадываемыми псевдонимами (например, «Океншнаб» вместо Глазенап и т. п.). «Вестник офицерской артиллерийской школы» печатался в ограниченном количестве [43] экземпляров и не имел широкого круга читателей; обычными читателями «Вестника» были старшие офицеры батарей — кандидаты на должности командира батареи, готовящиеся к прохождению курса офицерской артиллерийской школы.

Огромное значение боевого артиллерийского снабжения выявилось еще в период войны с Японией в 1904—1905 гг., но вопросами этого снабжения мало интересовались, пока их резко не подчеркнул опыт первой мировой войны в самом ее начале, в 1914 г. В «Интендантском журнале» освещались вопросы только интендантского, т. е. продовольственного, вещевого и денежного довольствия, и помещались статьи по вопросам технологии материалов, требующихся для изготовления предметов интендантского снабжения, но не артиллерийского.

Частными предпринимателями издавались три военных журнала: «Разведчик», «Военный мир» и «Войсковой справочник». Из них довольно широкое распространение в старой русской армии получил еженедельный иллюстрированный журнал «Разведчик», издававшийся известным в то время Березовским, пользовавшимся личным расположением военного министра Сухомлинова. В «Разведчике» помещались беллетристические статьи и рассказы по разным военным вопросам, в том числе и артиллерийским, автором которых являлся по большей части Егор Егоров.

Насколько бедна была русская военная литература по артиллерийским вопросам, можно судить хотя бы по тому, что из рекомендованных Главным штабом в 1908 г. 159 названий разных военных книг только две книги относились к артиллерии: 1) Л. Гобято «Свойства огня и боевая служба артиллерийского дивизиона» и 2) Н. Илькевич «Краткое наставление учителю молодых солдат в артиллерии».

В 1910 г. Главным штабом рекомендовалось для военных библиотек 100 разных изданий, из них по артиллерийской специальности только «Артиллерийский журнал».

Между прочим, в 1910 г. в приказе по военному ведомству № 21 был объявлен весьма ценный для военного историка хронологический перечень походов и военных действий в Маньчжурии во время русско-японской войны 1904—1905 гг.

В 1912 г. по случаю столетия Отечественной войны 1812 г. было издано наибольшее число военных книг и брошюр. В списке изданий для офицерских и солдатских библиотек, объявленном в циркуляре Главного штаба в 1912 г., внесено было всего 205 изданий, в том числе только 7 изданий специально для артиллерии: 1) «Артиллерийский журнал»; 2) «Вестник офицерской артиллерийской школы»; 3) «Очерки тактики и тактической подготовки артиллерии» Сипигуса (псевдоним); 4) «Совместные действия артиллерии и пехоты в бою» Иванова; 5) «Руководство подготовкой разведчиков-наблюдателей и телефонистов» Илькевича; 6) «Сведения по стрельбе крепостной артиллерии» издания ГАУ; 7) «Сборник сведений по стрельбе береговой артиллерии» издания ГАУ. [44]

Входивший в состав военного министерства комитет по образованию войск с целью объединения материала для чтения солдат объявил циркуляром Главного штаба 28 мая 1908 г. № 92 каталог ротных, эскадронных и батарейных библиотек. На первом месте этого каталога стояли книги так называемого «военно-воспитательного» и «религиозно-нравственного» содержания; авторами последних являлись лица из духовенства.

Для батарейной (солдатской) библиотеки рекомендовалось всего 299 разных книжек и брошюр, из них только одна, относящаяся к артиллерии («Доблести русской артиллерии»). Рекомендованные для чтения солдат для батарейных библиотек издания, в том числе несколько журналов «военно-воспитательного» и «религиозно-нравственного» содержания, носили специфический характер черносотенного «патриотизма» того времени и в артиллерии вообще не имели распространения, за редким исключением. Большинство батарей даже не имело в своих библиотечках многих рекомендованных изданий.

Из появлявшихся изредка изданий других книг по военным вопросам, кроме рекомендованной Главным штабом литературы, лишь некоторые заслуживали внимания. Большинство их издавалось в виде учебных пособий для слушателей военных академий, офицерских школ и военных училищ; немногие служили пособиями при обучении солдат, причем некоторые из них были не только бесполезными, но даже вредными, как, например, составленные полковником Гофманом пособия для обучения солдат полевой артиллерии в виде вопросов и ответов, которые заучивали наизусть слово в слово, не вникая в сущность заучиваемого. Для офицерского состава изданий по артиллерийским вопросам почти не было; только за два-три года до начала мировой войны стали появляться труды по вопросам тактики артиллерии, издававшиеся также в виде неофициальных пособий для военных академий, училищ и офицерских школ: «Тактика артиллерии» преподавателя академии Генерального штаба Кельчевского; статьи и брошюры по тактике артиллерии преподавателя той же академии Б. Геруа и руководителей офицерской артиллерийской школы Л. Гобято и Н. Сапожникова; «Записки прикладной тактики» (литографированные) Е. З. Барсукова, изданные офицерской артиллерийской школой для своих слушателей, и немногие другие.

Литература по социально-экономическим и политическим вопросам вообще не имела доступа в военные библиотеки; от такой литературы царское правительство всеми мерами старалось изолировать не только солдат, но и офицеров; почти вся такая литература была запрещена в русской армии. Поэтому нельзя удивляться тому, что офицеры старой русской армии, не исключая офицеров Генерального штаба, в своем огромном большинстве были круглыми невеждами в вопросах экономики и политики, имеющих почти решающее значение для современной стратегии и для дела обороны страны. [45]

Глава II. Подготовка личного состава артиллерии в мирное время

Общие требования

Руководящими общими указаниями для ведения учебных занятий по боевой подготовке личного состава артиллерии служили официально изданные «План распределения годовых занятий» и «Инструкция для ведения годовых занятий».

Требовалось, чтобы в развитие и уточнение общих плана и инструкции в каждой отдельной артиллерийской части (артиллерийской бригаде, отдельном артиллерийском дивизионе или отдельной батарее) был составлен, сообразуясь с условиями расположения и средств части, свой подробный «план занятий», определяющий последовательность их ведения и приблизительную продолжительность времени каждого отдела обучения.

При составлении плана занятий предлагалось иметь в виду, чтобы расчлененная работа отдельных команд в батареях и их соединениях была направлена к одной определенно поставленной цели: совершенствованию в подготовке артиллерии к боевым действиям.

План годовых занятий артиллерийских частей следовало согласовать с общим планом годовых занятий в дивизии, отдельной бригаде или войсковом соединении, в состав которого входила та или иная артиллерийская часть.

Совместные занятия разных родов войск в любой период обучения требовалось проводить при соблюдении, условия, чтобы эти занятия по возможности дополняли и оживляли курсы самостоятельного обучения отдельных родов войск.

План годовых занятий отдельной артиллерийской части, утвержденный начальником войскового соединения, в состав которого она входила (дивизии, отдельной бригады), служил основанием для надлежащей постановки занятий и выработки расписаний занятии в дивизионах, батареях и разных командах.

Требовалось всеми мерами стремиться к тому, чтобы недостаток средств одной части, преимущественно недостаток конского состава, [46] пополнять средствами других частей. Поэтому расписания занятий дивизионов, батарей и команд, направляющие течение их рабочего дня, должны быть строго согласованы с годовым планом занятий бригады (отдельного дивизиона).

Занятия желательно было вести по расписаниям. Однако при заблаговременном их составлении нельзя все предусмотреть, а потому при непредвиденных обстоятельствах разрешалось допускать частные отступления от расписаний.

Продолжительность каждого занятия по расписанию должна быть достаточной для усвоения обучающимися всего им преподанного, но вместе с тем должна исключать возможность переутомления участников занятий.

Разнообразие занятий в течение дня делает их более привлекательными и менее утомительными.

Непременным условием производительности занятий, в особенности отделов подготовки — в составе частей и практической стрельбы, является правильная постановка руководства упражнениями.

Сущность руководства при обучении артиллерии состояла в том, чтобы расчлененная работа отдельных команд, батарей и их соединений была целесообразно направлена и вела к определенной цели — совершенствованию в стрельбе для наиболее успешного разрешения боевых задач. Для осуществления этого руководители должны были владеть широкими познаниями в военном деле, достаточным служебным опытом, энергией и любовью к делу, а также искусством в образной, живой, доступной форме и в интересной, разнообразной, жизненной и поучительной обстановке передавать обучаемым необходимые сведения и умение применять их на практике.

Руководитель обязан предварительно всесторонне подготовиться к занятию и обставить его так, чтобы возможно чаще вызывать самодеятельность исполнителей, хотя бы главных.

На сложных занятиях, когда один руководитель не может проследить их выполнение во всем объеме, должен быть назначен хорошо осведомленный помощник руководителя.

Перед началом занятий в составе части (или практической стрельбой) руководитель знакомит весь личный состав с исходным положением, в котором по предположению находится часть, и с задачей, которую предстоит решить. Исходное положение должно быть вполне определенное.

По окончании упражнения, состоящего в решении той или иной задачи, а в случае надобности — и в любой момент его исполнения, временно приостанавливая его, руководитель в присутствии всех или тех только лиц, деятельность коих вызвала временную задержку в исполнении задачи, делает разбор, на котором и выясняются все ошибки и промахи.

В некоторых случаях полезно для сохранения интереса к делу и сбережения времени и сил производить на месте упражнений лишь [47] краткий разбор по существу, откладывая подробный разбор по возвращении домой.

Разбор начинается с докладов исполнителей и бывших при них помощников руководителя для выяснения действий и распоряжений исполнителей, а также мотивов принятых ими решений и заканчивается заключением руководителя. Разбор должен состоять не только в указании ошибок и неправильностей в решении данной задачи, но также в указании положительных и отрицательных сторон исполнения, способов избежать и устранить последние и в указании наиболее целесообразного, по мнению руководителя, решения.

Подготовка строевых частей производится под руководством их командиров и под контролем высших над ними начальников.

Руководство теми занятиями, на которых командиры частей являются исполнителями, лежит на обязанности следующего высшего начальника.

Правильность ведения занятий проверяется соответствующими начальниками во время текущей работы, по возможности без назначения особых осмотров.

Проверяющие определяют:

а) достигается ли. общая цель подготовки;

б) правильно ли организована работа по подготовке;

в) нет ли грубых ошибок или отступлений в способе работы;

г) не требуется ли содействия для устранения затруднений в ведении работы.

Годовой план и расписания занятий, программы обучения, руководящие приказы начальствующих лиц по поводу занятий, отметки о несостоявшихся или измененных занятиях и о причинах, их вызвавших, дают необходимый и достаточный материал для суждения о постановке и об успехе подготовки артиллерийских частей.

Об особых видах отчетности, необходимой в некоторых частных случаях, указано ниже.

Ежегодно к 1 декабря инспектор артиллерии корпуса представлял командиру корпуса свое заключение о выполнении частями артиллерии стрельбы и всех подготовительных к ней занятий и о мерах, которые могли бы улучшить в будущем постановку артиллерийского дела в частях. Копия этого заключения представлялась одновременно в Главное артиллерийское управление.

Начальники всех степеней, ведающие подготовкой вверенных им команд и частей артиллерии, обязаны работать не за страх, а за совесть, с полным напряжением сил и способностей. Не боязнь ответственности, а сознание честно исполненного долга службы должно руководить ими в важном и трудном деле подготовки артиллерии к бою.

Кроме знаний и любви к военному делу, они должны быть проникнуты стремлением к единству понятий в общем военном деле (в частности, в деле боевой подготовки артиллерии) и к солидарности в осуществлении единых понятий и военных знаний. [48]

Подготовка рядовых (канониров, бомбардиров, фейерверкеров){730}

Для удобства обучения организовывались разного рода команды.

Батарея организовала команды: а) постоянного и переменного орудийного расчета; б) фейерверкеров; в) телефонистов-сигнальщиков (последние могли обучаться и при управлениях дивизионов).

При дивизионах организовали команды ординарцев-разведчиков и наблюдателей {731}.

Организация каких бы то ни было команд, подчиняясь существующим для них положениям, не должна нарушать постоянной готовности артиллерийских частей к бою, почему порядок их формирования должен быть сообразован как с составом отдельной артиллерийской части, так и с условиями ее расквартирования (совместное или разбросанное).

Желательно, чтобы перечисленные команды были всегда по возможности в штатном составе и, как органы наиболее ответственной службы артиллерии, ежегодно пополнялись половиной их штатного состава.

При назначениях в различные команды должны приниматься во внимание физические особенности и личные свойства избираемых людей.

Обучение солдат производилось офицерами, в помощь которым выделялось достаточное число хорошо подготовленных учительских помощников, избираемых из фейерверкеров, бомбардиров и лучших канониров старших сроков службы.

Командиры частей распределяли между офицерами всю работу, охватывающую полный курс обучения, руководили работой и следили за ее выполнением.

Офицеры в порученных им отраслях обучения являлись самостоятельными и ответственными руководителями занятий с личным составом в пределах полученных ими инструкций и указаний командира.

Молодые солдаты, прибывающие в части артиллерии по призывам, ежегодно, обычно осенью, проходили первоначальное военное [49] обучение в командах, организуемых при каждой батарее или соответствующем подразделении. «Положение об обучении молодых солдат в артиллерии», изданное в 1901 г., признавалось устаревшим; новое положение утверждено было уже после начала войны (см. выше). Поэтому подготовка молодых солдат производилась по разным программам, инструкциям и руководствам, разрабатываемым в батареях и других артиллерийских соединениях и утверждаемым в штабах корпусов и военных округов. Обучение производилось под руководством офицера, назначаемого из более опытных строевых офицеров (преимущественно старшего офицера батареи), в помощь которому назначались заблаговременно им подготавливаемые учителя молодых солдат, выбираемые из лучших бомбардиров и фейерверкеров. Молодые солдаты обучались строю пешему и при орудиях, гимнастике, обязательным для солдата знаниям основ — устройства своего оружия и материальной части, уставов внутренней службы, гарнизонного и дисциплинарного.

Грамотности солдаты обучались в батарейных и соответствующих им школах под руководством офицеров, назначаемых по большей части из более молодых.

Постоянный состав (три номера на орудие) орудийного расчета (канониры, бомбардиры), пройдя подготовку, должен был:

а) уметь правильно и быстро исполнить обязанности всех номеров при орудии, устанавливать прицельные приспособления, правильно читать величины установок этих приспособлений и уметь производить проверку прицельных приспособлений;

б) уметь наводить орудие при всех условиях и всеми способами, отмечать орудие, давать направление по вспышкам от выстрелов, по поднимающейся от выстрела пыли, по дыму рвущихся снарядов и провешивать направление в разных случаях;

в) уметь брать параллельное направление;

г) знать основательно затвор, его сборку и разборку, знать в главных частях материальную часть артиллерии, уметь обращаться с ней и наблюдать за ее исправным состоянием, уметь чистить, мыть, смазывать орудие, лафет, передок, зарядный ящик;

д) уметь обращаться с боевыми припасами, знать устройство, действие и назначение снарядов, трубок и взрывателей, уметь снаряжать холостые патроны;

е) знать укладку боевого комплекта и запасных частей орудия;

ж) уметь маскироваться и окапываться.

Подготовка солдат переменного состава (переводимые, отчисляемые, возвращаемые в батарею) могла ограничиваться объемом курса молодых солдат.

Телефонисты-сигнальщикиобучались в батареях или дивизионах. Они должны были:

а) знать устройство телефонов и способы их исправления, способы сращивания и исправления провода, прокладку линии по [50] земле, на столбах и местных предметах, быть ознакомленными со всеми способами пользования телефоном и проводом;

б) знать установленные способы сигнализации;

в) уметь устанавливать все существующие в батарее штатные приборы.

Разведчики-ординарцы и наблюдателиобучались в дивизионах и, кроме обязанностей телефонистов-сигнальщиков, они должны были быть ознакомлены:

а) с чтением карт и планов, условными знаками, масштабом, ориентировкой на местности по карте и без карты, днем и ночью;

б) с позициями, занимаемыми артиллерией, способами укрытия орудий, передков и зарядных ящиков, устройством и маскировкой наблюдательных пунктов;

в) с признаками ружейного и пулеметного огня, разрывами различных артиллерийских снарядов и наблюдением за их действием;

г) с разведкой местности на походе и при маневрировании, с разведкой противника и позиций;

д) с составлением кроки и простейших перспективных чертежей;

е) с пользованием существующими в батарее штатными приборами;

ж) со службой связи.

Фейерверкеры занимались подготовкой к стрельбе под руководством командира батареи или офицера по его назначению.

Занятия эти состояли: а) в закреплении знания обязанностей орудийного фейерверкера и командира взвода; б) в самостоятельном управлении огнем (было обязательным только для сверхсрочно служащих фейерверкеров и для подпрапорщиков); в) в усвоении порядка питания снарядами; г) в обучении скрытно располагать и перемещать передки и зарядные ящики и держать постоянную связь между тылом и боевой линией.

Предварительная подготовка наиболее грамотных и лучших во всех отношениях солдат к знаниям обязанностей бомбардиров и фейерверкеров производилась в учебных командах, организуемых при управлениях артиллерийских бригад, отдельных артиллерийских дивизионов и других отдельных частей артиллерии.

В учебных командах будущие фейерверкеры не только закрепляли и развивали свои специальные знания артиллерийской строевой службы, изучали топографию (главным образом практиковались в чтении планов и карт и в составлении кроки местности), знакомились с основами тактики, но проходили и некоторые общеобразовательные предметы: элементарную математику, русский язык, географию России, приобретали общие сведения по русской истории и пр. Проект Положения об учебных командах полевой артиллерии, разработанный ГАУ в 1909 г., был утвержден лишь в 1913 г. (см. выше).

Орудийный расчет, специальные команды и низший командный состав фейерверкеров во всех родах русской артиллерии были в общем отлично обучены и хорошо знали свое специальное дело{732}. [51]

Орудийный расчет, в особенности наводчики орудий, и большинство солдат специальных команд состояли из грамотных, отборных по умственному развитию и физической силе людей; все они были хорошо практически подготовлены.

Фейерверкеры артиллерии были основательно подготовлены и теоретически и в особенности практически для исполнения обязанностей непосредственного начальника орудия и для замещения взводного командира; они быстро и точно исполняли команды по наводке и стрельбе, отлично руководили и следили за исполнением обязанностей расчета при орудиях и зарядных ящиках. Фейерверкеры были незаменимыми помощниками офицеров и служили примером для всех солдат батареи в смысле практического знания службы.

К сожалению, старое увлечение так называемой «словесностью», сводившееся к зазубриванию наизусть и автоматическим ответам на заранее составленные вопросы по разным отделам уставов и описаний материальной части, еще не было изжито в некоторых частях артиллерии и особенно в крепостной.

Так, например, во время опытной мобилизации крепости Осовец в 1912 г.{733} кадровый состав крепостной артиллерии, несмотря на многие неблагоприятные условия — большой некомплект командного офицерского состава, перегруженность солдат разного рода работами и пр., — оказался вполне удовлетворительно подготовленным как в отношении специального артиллерийского дела, так и в смысле ознакомления с другими разнообразными обязанностями крепостной службы. Но наряду с этим обнаружилось излишнее увлечение «словесностью», стрельбой из винтовок и другими второстепенными вопросами службы, включенными в программу обучения.

Признано было тогда же необходимым пересмотреть программы обучения крепостной артиллерии, отбросить все лишнее и понизить требования, предъявлявшиеся к стрельбе крепостной артиллерии из винтовок.

Программы обучения полевой артиллерии, как и крепостной, также следовало пересмотреть и многое в них сократить, обратив внимание на более существенное.

Но до начала мировой войны не были пересмотрены программы обучения ни крепостной, ни полевой артиллерии (см. выше «Руководства и наставления для подготовки артиллерии»).

В артиллерии на учебных занятиях мирного времени, в особенности на практических стрельбах, замечалась дружная продуктивная работа всего личного состава — солдат и офицеров. [52]

Подготовка младших офицеров{734}

Для подготовки и воспитания младшего офицерского состава старой русской армии и ее артиллерии служили кадетские корпуса и военные училища {735}.

Кадетские корпуса «имеют целью, — указывалось законоположением о них, — доставить малолетним, предназначаемым к военной службе, общее образование» и служить «приготовительными заведениями для поступления молодых людей в военные училища». Кадетские корпуса имели задачей «доставлять малолетним, предназначаемым к службе в офицерском звании, преимущественно сыновьям заслуженных офицеров, общее образование и соответствующее их предназначению воспитание». С 1912 г. в кадетские корпуса допускалось принимать своекоштными воспитанниками сыновей лиц всех сословий, «кроме сыновей и внуков лиц (мужского и женского пола), родившихся в иудейской вере»{736}. Это положение ее распространялось на привилегированный пажеский корпус, в который принимались сыновья и внуки только заслуженных генералов и, как исключение, сыновья высших гражданских чинов или потомки знатных титулованных дворянских фамилий.

Положением о кадетских корпусах требовалось, чтобы система обучения в них была согласована с основными требованиями физического и нравственного воспитания, чтобы путем обучения постепенно развивались умственные способности учащихся и сообщались им «основные знания истины веры и общеобразовательных предметов», необходимых как для дальнейшего специального военного образования, так и для «предстоящей впоследствии служебной и житейской деятельности».

Воспитание в кадетских корпусах имеет главной целью, указывалось законоположением, «...подготовление воспитывающихся юношей к будущей службе государю и отечеству посредством постепенной, с детского возраста, выработки в воспитанниках тех верных понятий и стремлений, кои служат прочною основою искренней [53] преданности престолу, сознательного повиновения власти и закону и чувств чести, добра и правды. Соответственно такой цели, корпусное воспитание должно в каждом из кадет всесторонне развить физические и душевные способности, правильно образовать характер, глубоко укоренить благочестие и верноподданнейший долг и твердо упрочить те нравственные качества, кои имеют первенствующее значение для офицера».

«Совокупные усилия всех преподавателей и воспитателей должны быть постоянно направлены к тому, — говорилось в законе, — чтобы поддержать в каждом воспитаннике здоровье, силу и бодрость тела и духа, строгую дисциплину ума и воли, любознательность и склонность к умственному труду».

В кадетских корпусах преподавались: закон божий, русский, французский и немецкий языки, математика (арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия, начала аналитической геометрии), природоведение и естествознание, физика, химия, космография, география, история, законоведение, рисование и чистописание; кроме того, велись внеклассные занятия: строевое обучение, гимнастика, фехтование, плавание, танцы, музыка и пение.

В кадетских корпусах воспитанники получали достаточно хорошее общее среднее образование, особенно в отношении математики; преподавание истории и всех языков было поставлено не совсем удовлетворительно. Юноши, заканчивающие кадетские корпуса, были в общем хорошо подготовлены для прохождения курса военных училищ в отношении как общего образования, так и основных начал строевой подготовки, воспитания в духе воинской дисциплины (но недостаточно сознательной), в духе повиновения власти и закону. Они были воспитаны более или менее удовлетворительно в духе тех нравственных качеств, которые по понятиям того времени имели «первенствующее значение для офицера». Но они были круглыми невеждами в отношении понимания долга гражданина в общественно-политическом отношении, так как всякое, самое малейшее проявление интереса к вопросам экономики, политики, гражданского долга не допускалось среди военных, считалось преступным и каралось законом. В них мало развивалась «любознательность и склонность к умственному труду», почти не развивались душевные способности, обеспечивающие воспитание дисциплины ума и воли, воспитание необходимого воину твердого характера, обеспечивающего безбоязненное проявление инициативы и самодеятельности, особенно остро требующееся в условиях современной боевой обстановки.

В «Своде военных постановлений» 1869 г., изд. 4 (ст. 1020, 1048) указывалось, что военные училища «имеют целью доставить молодым людям, получившим общее образование, военно-воспитательную, строевую и научную подготовку, необходимую для службы в соответствующем роде войск».

Цель военного воспитания юнкеров военных училищ согласно тому же «Своду военных постановлений» заключалась: 1) в глубоком [54] укоренении чувства долга верноподданнического и воинского; 2) в образовании честного, строго исполнительного и мужественного характера; 3) в развитии и упрочении сознания о высоком значении воина, призванного к защите престола и отечества; 4) в прочном усвоении воинской дисциплины и чинопочитания; 5) в поддержании между совоспитывающимися юнкерами духа доброго товарищества, с должною в порядке службы подчиненностью старшим из них по званию.

Обучение в военных училищах согласно общему о них положению должно было сообщать юнкерам основательные знания, теоретические и практические, обладая которыми, выпускаемые из училищ офицеры могли бы не только выполнять с должным успехом предстоящие им служебные обязанности, но и продолжать на службе свое военно-научное образование.

В военных училищах (пехотных и кавалерийских) проходились: 1) военные науки — тактика, военная история, артиллерия, фортификация, военная топография, законоведение и военная администрация; 2) общеобразовательные предметы — русский, французский и немецкий языки, механика и химия (последние два в виде сокращенных курсов); кроме того, закон божий; 3) все отрасли военно-служебной подготовки.

Артиллерийские училища приготовляли молодых людей «для службы в строевых частях артиллерии» и являлись «подготовительными заведениями для Михайловской артиллерийской академии».

Учебный курс военных училищ — двухгодичный, артиллерийских — трехгодичный, т. е, значительно расширенный в отношении математики, химии и в особенности специальных знаний артиллерии. По учебному полному курсу проходимых предметов артиллерийские училища возможно было отнести к высшим учебным техническим заведениям.

В артиллерийских училищах сверх общих военных и общеобразовательных предметов, проходимых в военных училищах, и специального курса артиллерии проходились еще дополнительные предметы по математике: аналитическая геометрия, диференциальное и начала интегрального исчисления, физика, элементарная механика и обстоятельный теоретический и практический курс химии с уклоном производства пороха и взрывчатых веществ.

В общем в артиллерийских училищах юнкера получали основательную общеобразовательную теоретическую подготовку по физико-математическим предметам и по химии, отличную теоретическую и хорошую практическую специальную военно-научную подготовку, особенно в области знаний артиллерии. Подготовка офицеров, выпускаемых из артиллерийских училищ, справедливо признавалась достаточной для того, чтобы эти офицеры были в полной мере полезными для службы в артиллерии на младших командных должностях.

Однако младший офицерский состав русской артиллерии комплектовался путем производства в офицеры юнкеров не только [55] артиллерийских училищ, но за недостатком последних и других военных училищ (главным образом пехотных, редко кавалерийских).

Офицеры, выпускаемые в артиллерию из военных училищ, были вообще слабо подготовлены для службы в артиллерии, так как теоретический курс артиллерии проходился в военных училищах в ограниченном размере, на практике специальная артиллерийская служба не проходилась, командирование же выпускаемых в артиллерию юнкеров накануне производства в офицеры на несколько дней в ближайшие расположенные лагерем батареи для ознакомления со строевой артиллерийской службой не приносило почти никакой пользы.

Первое время службы в артиллерии положение молодых офицеров, выпущенных из военных училищ, бывало до некоторой степени довольно тягостным. Им приходилось учиться не только у своих товарищей офицеров, старших по выпуску или произведенных одновременно с ними из артиллерийских училищ, но нередко учиться практически и у подчиненных им фейерверкеров (теперь сержантов) или даже присматриваться к искусной работе при орудии старослужащих бомбардиров (ефрейторов) и канониров (рядовых), чтобы перенимать некоторые приемы их работы и потом обучать этим приемам.

Благодаря тому только, что в артиллерию выпускались из военных училищ наилучшие по успеваемости в науках, более способные юнкера и что в артиллерии исторически сложились хорошие взаимные отношения между офицерами и солдатами, офицеры из окончивших военные училища выходили из неловкого положения довольно скоро и легко. Впоследствии они в общем не уступали в знании строевой артиллерийской службы и практической стрельбы своим товарищам, выпущенным из артиллерийских училищ. Но все же эти последние, за некоторыми исключениями, иногда давали первым чувствовать свое превосходство, по крайней мере в полученном более широком специальном образовании.

Характерной чертой в воспитании и военной подготовке юношества, предназначаемого к тому, чтобы стать в ряды офицерства старой русской армии с ее артиллерией, являлось то, что воспитанников кадетских корпусов и затем юнкеров военных училищ (всех специальностей) в силу классовой розни держали далеко в стороне от солдат. В результате выпускаемые из училищ молодые офицеры не знали, как подступить к солдатам, как их учить, как найти с ними общий тон, побороть их недоверие к офицеру, боязнь его, как держать себя, чтобы пользоваться добрым к себе расположением и уважением со стороны солдат, чтобы они желали и могли поделиться своими интересами с офицером, видели в офицере не только строгого, карающего начальника, но и «отца-командира».

У огромного большинства молодых офицеров всех родов войск старой русской армии, вообще хорошо подготовленных для службы в строю, не было в первое время после выпуска из училища только уменья в обращении с солдатами. Но, беря пример с более опытных, [56] старших по службе товарищей, молодые офицеры выходили из неприятного положения через некоторое, более или менее непродолжительное время. В особенности скоро осваивались с солдатами и становились хорошими их учителями и начальниками молодые офицеры артиллерии.

Хронический некомплект офицеров в строю артиллерии, чрезвычайно большой в артиллерии крепостной и тяжелой осадного типа, приходилось пополнять выпусками офицеров из пехотных военных училищ до самого начала мировой войны. Между тем офицерам, выпускаемым из пехотных военных училищ, особенно трудно было осваивать требующую специальных технических знаний сложную службу в крепостной и тяжелой артиллерии.

Со времени русско-японской войны Главное артиллерийское управление со своей стороны принимало все зависящие от него меры к созданию новых артиллерийских училищ, так как существовавших двух училищ (Михайловского и Константиновского) было совершенно недостаточно для обеспечения артиллерии хорошо подготовленным по специальности офицерским составом. ГАУ считало крайне необходимым иметь несколько артиллерийских училищ, с тем чтобы увеличить выпуск офицеров, подготовленных для службы как в полевой, так и особенно в крепостной и тяжелой артиллерии, и уменьшить или даже вовсе прекратить выпуск в артиллерию офицеров из пехотных военных училищ. Но предпринимаемые с этою целью ГАУ меры осуществлялись с большими трудностями и с опозданием за отсутствием кредитов, в отпуске которых отказывало финансовое ведомство, поддерживаемое государственным контролем.

Незадолго до начала мировой войны 1914—1918 гг. были образованы лишь 3-е Киевское артиллерийское училище для выпуска офицеров в полевую артиллерию и одно Одесское училище тяжелой артиллерии{737}.

О большом некомплекте офицеров крепостной артиллерии можно судить по примеру даже такой важной для обороны России пограничной крепости, как Осовец, отстоявшей от границы с Восточной Пруссией всего лишь в 15—20 км.

Во время опытной мобилизации этой крепости, произведенной в сентябре 1912 г., обнаружилось, что в некоторых ротах крепостной артиллерии не бывало офицеров почти круглый год, и подготовка солдат лежала главным образом на фейерверкерах и подпрапорщиках. Во время опытной мобилизации большинство офицеров исполняло по две, по три обязанности и более. Например, один из ротных командиров крепостной артиллерии был одновременно комендантом форта, командующим батальоном, начальником одного из отделов артиллерийской обороны, заведующим хлебопечением на время мобилизации и временно командиром батальона запасных, призванных [57] в крепость для отбывания сборов, т. е. одновременно он должен был исполнять обязанности по шести должностям {738}.

Служба в крепостях была так плохо обставлена, была настолько безотрадной, что служить в крепостной артиллерии не желали юнкера не только артиллерийских, но иногда даже и пехотных училищ. Крепостную артиллерию приходилось комплектовать довольно случайным элементом: юнкерами артиллерийских училищ, оказавшимися по физическим качествам непригодными для службы в полевой артиллерии; юнкерами пехотных училищ, для которых нехватало вакансий в полевой артиллерии; офицерами, переводимыми из пехоты, и, наконец, в последнее время перед войной — юнкерами, насильственно выпускаемыми из артиллерийских училищ, что не достигало цели, так как более энергичные и способные все равно находили для себя возможность служить вне крепости.

Служба в тяжелой артиллерии осадно-крепостного типа вследствие большой сложности и чрезвычайного разнообразия материальной части являлась более трудной и ответственной, требовавшей серьезной специальной артиллерийской подготовки, чем служба в полевой артиллерии.

Поэтому по плану мероприятий, составленному ГАУ еще в 1906 г., признавалось необходимым, во-первых, создание «крепостного» артиллерийского училища для подготовки офицеров тяжелой артиллерии, во-вторых, улучшение быта офицеров крепостной артиллерии. После нескольких лет канцелярской волокиты мероприятия эти были осуществлены лишь отчасти и в общем настолько запоздали, что до начала войны в 1914 г. не произошло существенного улучшения в пополнении некомплекта тяжелой артиллерии специально подготовленными офицерами. Созданное в Одессе крепостное артиллерийское училище (тяжелой артиллерии) не успело дать ни одного выпуска офицеров до начала войны.

Офицерские занятия в строевых частях артиллерии. Аттестование офицеров.Подготовка офицерского состава не ограничивалась прохождением курса военных училищ. В строевых артиллерийских частях велись, согласно особой инструкции и «Наставлению для офицерских занятий», утвержденному 4 ноября 1909 г., артиллерийские и тактические занятия с офицерами под общим руководством командиров артиллерийских бригад и дивизионов и под непосредственным руководством командиров батарей.

Занятия с офицерами имели целью закрепить имеющиеся у них знания и постоянно поддерживать их на высоте современных военных требований, а также развить умение и навыки решать задачи, выпадающие на долю офицера в разных случаях его боевой деятельности.

Занятия должны были вестись исключительно практически, решением задач, на которых обучаемый ставился в роль исполнителя. [58]

Занятия велись как в комнате, так и в поле, причем последним придавалось первенствующее значение.

По инициативе офицерской артиллерийской школы в частях артиллерии за три-четыре года до начала войны стали проводиться так называемые артиллерийские поездки (т. е. выезды). Несмотря на несомненную пользу этих поездок для дела боевой подготовки артиллерии, проект «Инструкции для производства артиллерийских поездок» был издан лишь в 1913 г., но до начала войны не был утвержден и потому не получил широкого распространения к руководству в артиллерийских частях.

Согласно проекту инструкции, артиллерийскими поездками назывались занятия в поле командного состава, имеющие целью дать практику в решении задач на местности на все виды боевой деятельности артиллерии. Артиллерийские поездки предусматривались двух видов: на одних изучались отдельные элементы боевой службы артиллерии, как то: разведка артиллерийских разъездов, разведка артиллерийских начальников, занятие и оборудование позиций, целеуказание; на других производились учения по определенному виду боя, причем последние делились на односторонние, производимые против обозначенного противника, и двухсторонние, на которых противником являлась другая артиллерийская часть.

Для каждой поездки составлялось тактическое задание, заключающее в себе сведения о противнике и о своих войсках, направление и цель движения отряда. Поездки производились в предположении, что данный (фиктивный) отряд, в состав которого входит практикующаяся артиллерийская часть, ведет какой-либо определенный вид боя: наступательный, встречный или оборонительный. Поездки начинали в составе батареи (имея в виду батарею в авангарде, в арьергарде и т. п.), потом переходили к поездкам в составе артиллерийского дивизиона и артиллерийской бригады.

Для артиллерийских поездок требовалось необходимое число чинов командного состава, разведчиков-ординарцев и телефонистов-сигналистов, телефонные двуколки, телефоны, приборы, флаги, иногда орудия (обыкновенно от батареи два орудия для обозначения флангов батареи).

Из командного состава назначались, например, при артиллерийских поездках в составе дивизиона: а) руководитель (при командире дивизиона) и помощники руководителя (при командирах батарей); б) командир дивизиона, адъютант при нем, начальники артиллерийских разъездов, командиры батарей и старшие офицеры. Остальные, свободные от назначений, офицеры являлись присутствующими и привлекались руководителем для высказывания своих заключений о ходе поездки и действиях участвовавших лиц.

Руководитель давал командиру дивизиона сведения о противнике и о расположении своих войск, об изменениях в тактической обстановке. Обязанности начальника отряда, в состав которого входил упражняющийся дивизион, исполнял тот же руководитель, если не был назначен особый начальник отряда. [59]

Помощники руководителя играли ту же роль при командирах батарей, при которых состояли, и действовали по указаниям руководителя.

Требовалось, чтобы (руководительский состав заранее хорошо ознакомился с местностью и чтобы все учение проводилось по плану, предварительно разработанному руководителем. Однако не рекомендовалось наводить исполнителей на то или иное определенное решение, намеченное руководством, чтобы не лишать их инициативы и самостоятельности в принятии решения.

При двухсторонних учениях считалось полезным произвести предварительно военную игру на планах того участка местности, на котором будет производиться учение, доведя игру до столкновения сторон, после чего полученные данные перенести на местность.

Для объединения и направления к общей цели действий руководителей сторон назначался обязательно главный руководитель двухстороннего учения, которому приходилось регулировать различного рода трения и устранять возникающие недоразумения и от искусства которого зависел в значительной степени успех выполнения учения. Между главным руководителем и руководителями сторон поддерживалась непрерывная и быстро действующая связь.

Задание для двухстороннего учения составлялось главным руководителем при участии руководителей обеих сторон.

При одностороннем учении организовывалось наблюдение за действиями маневрирующего со стороны обозначенного противника. При двухстороннем учении маневрирующие стороны наблюдали за действиями друг друга.

Разбор маневра производился в поле руководителем на основании личных впечатлений и сведений, полученных от своих помощников. Детальный разбор технического характера делался в большинстве случаев в комнатной, аудиторной обстановке.

Организация артиллерийских поездок, особенно двухсторонних, сложна и трудна, но при умелом, опытном и добросовестном руководстве артиллерийские поездки бывали интересными и поучительными.

В офицерской артиллерийской школе артиллерийские поездки нередко совмещались с полевыми тактическими поездками, проводившимися по окончании теоретических занятий, перед началом практических стрельб (обычно в мае в окрестностях г. Луги, в 20 — 40 км к востоку и к югу от города). При согласованности руководства по общей тактике с артиллерийским руководством подобные совместные полевые поездки бывали особенно полезными, так как при наличии руководителя по общей тактике (из специалистов, получивших академическое образование Генерального штаба), который принимал на себя обязанности главного руководителя, поездки правильно организовывались, протекали и освещались в тактическом отношении, что далеко не всегда имело место при одном специально артиллерийском руководстве.

В строевых артиллерийских частях руководителями занятий с офицерами являлись командиры батарей, дивизионов и бригад. [60]

Командиры батарей вели с офицерами следующие занятия.

1. Упражнения в примерной стрельбе, служившие средством для приобретения твердого навыка в применении правил стрельбы к различным случаям обстрела целей и навыка в уставных командах. Особое внимание обращалось на основательное знание правил стрельбы и теоретическое толкование их. Пособием служил курс офицерской артиллерийской школы «Сведения о стрельбе полевой артиллерии», а также изданное в 1911 г. «Пособие по стрельбе полевой артиллерии».

2. Решение артиллерийских задач при помощи кратких таблиц стрельбы и без них. При решении этих задач офицеры знакомились с основными свойствами всех орудий полевой артиллерии и приобретали навык в определении степени укрытия, величины мертвого пространства и т. п.

3. Занятия на планах (картах) и на местности, имевшие в виду практику в определении рельефа местности, кругозора, в выборе путей следования, в выборе наблюдательных пунктов и огневых позиций в указанном районе, в определении укрытия от взоров и мертвых пространств и т. п.

4. Занятия по изучению устройства и пользованию штатными приборами: угломерами, телефонами, дальномерами, буссолью, зрительными трубами и пр.

Командиры артиллерийских дивизионов вели занятия с офицерами по решению тактических задач на планах и на местности, с отдельными офицерами и группами, руководствуясь «Наставлением для офицерских занятий». При этом особое внимание обращалось на действия артиллерии в боевых столкновениях.

Командиры артиллерийских бригад вели занятия с руководителями с целью объединения их деятельности по ведению всех занятий с офицерами и руководили так называемыми сообщениями (докладами), делаемыми периодически офицерами на разные военные темы согласно «Наставлению для офицерских занятий» изд. 1909 г.

В «Наставлении для офицерских занятий» 1909 г. и в «Пособии по стрельбе полевой артиллерии», изданном в 1911 г., имелось достаточно указаний, чем нужно заниматься, с кем и кому руководить занятиями, но как руководить, какими методами проводить занятия — таких указаний не было; это предоставлялось усмотрению и умению руководителей. Между тем в довоенное время, особенно до 1910—1912 гг., у большинства руководителей не было ни умения, ни опыта, ни достаточных знаний для руководства офицерскими занятиями. Поэтому в деле огневой и особенно тактической подготовки командного состава русской артиллерии руководство, контроль и оценка являлись наиболее слабым местом.

Немало было недочетов даже в методах проведения в артиллерии так называвшихся «подготовительных к стрельбе упражнений». В довоенное время не имелось имитационных средств и совершенно отсутствовала тренировка командного состава артиллерии в стрельбе на миниатюр-полигонах; не применялись и вспышечные полигоны. [61] Имевшийся в батареях еще до русско-японской войны прибор для обучения пристрелке системы Муратова, построенный на началах теории вероятностей, довольно сложный и совершенно не наглядный, почти вовсе не применялся, устарел и был забыт. Мортирка для имитации воздушных разрывов, предложенная Долговым за три-четыре года до начала мировой войны, не привилась в частях полевой артиллерии. Появившийся незадолго до начала войны прибор Гельвиха для пристрелки в виде тиражных таблиц почти не был известен строевым артиллерийским частям.

К 1910—1912 гг. почти все командиры батарей, за редким исключением, и большинство командиров дивизионов были из числа прошедших курс офицерской артиллерийской школы, достаточно знакомые с новейшими достижениями в области техники стрельбы и тактики артиллерии, ознакомившиеся и с методами школы в проведении занятий с офицерами переменного состава. Поэтому занятия с офицерами в строевых частях артиллерии, носившие раньше характер «отбывания номера», постепенно становились более интересными и поучительными, получили другой смысл и имели более серьезное значение для поднятия уровня образования артиллерийских офицеров в специальном техническом отношении, но лишь отчасти и в тактическом.

Несмотря на некоторые предпринятые меры к поднятию образования в тактическом отношении, все же в некоторых строевых частях артиллерии, особенно расквартированных в захолустных городках, местечках и деревнях вдали от крупных штабов, тактические занятия продолжали считаться довольно скучной и бесполезной тратой времени. Происходило это главным образом из-за недостатка в опытных и сведущих руководителях тактическими занятиями. Офицеры Генерального штаба, являвшиеся специалистами в области тактики, наезжавшие иногда в эти захолустья для проверки тактических знаний, несколько неприятно нарушали спокойствие проверяемых офицеров и их непосредственных начальников, в особенности же командиров дивизионов, ответственных за тактическую подготовку, но офицерскому составу артиллерии существенной пользы вообще не приносили и в большинстве случаев за короткий срок пребывания в командировке (обыкновенно несколько часов — от поезда до поезда) не могли внушить доверия ни к себе, ни к проповедуемым ими тактическим принципам. К тому же далеко не все офицеры Генерального штаба могли настолько хорошо руководить тактическими занятиями, чтобы возбудить к ним достаточный интерес. Даже при расквартировании в больших городах, где из совместно расположенных штабов дивизий, корпусов или округов офицеры Генерального штаба привлекались довольно часто к руководству тактическими занятиями в войсках, занятия эти проводились не всегда интересно и поучительно.

Младшие офицеры артиллерии, за малым исключением, в силу многих причин, из которых не последнюю роль играли служебный режим и бытовые условия, не были склонны к самодеятельности, к углублению и расширению своих знаний даже по вопросам своей [62] специальности; к тому же до получения должности старшего офицера батареи, что случалось в порядке старшинства обычно на пятнадцатом году службы, младшие офицеры чувствовали себя вполне безответственными.

Производимые периодически и эпизодически начальниками и специальными комиссиями проверки знаний младших офицеров зачастую отмечали недостаточное усвоение ими уставов и наставлений, а также вопросов тактики и техники артиллерии. Результаты практических стрельб в свою очередь свидетельствовали о недочетах и в огневой подготовке младших офицеров.

Особенно ярко все это выяснялось проверками знаний офицеров, командируемых в переменный состав артиллерийской офицерской школы, производимыми в школе перед началом теоретического и практического курса. При этом нужно иметь в виду, что в переменный состав школы командировались уже старшие офицеры — кандидаты на получение батареи, прослужившие в строевых частях артиллерии не менее 10—15 лет, и штаб-офицеры (подполковники и полковники) — кандидаты на получение артиллерийского дивизиона или артиллерийской бригады.

Недостаточный интерес к службе, проявляемый в довоенное время многими офицерами старой армии, можно объяснить не только безответственностью по службе младших офицеров, но и существовавшим до 1912 г. порядком производства в чины и повышения по службе за выслугу лет в порядке очереди, не считаясь ни со служебными качествами, ни с отношением офицерства к своим обязанностям. В старой армии нередко бывало, что в батарее добросовестно несли службу, иногда даже с увлечением, только один или два офицера (в том числе старший офицер), на которых командир батареи обычно взваливал большую часть работы; остальные офицеры исполняли свои обязанности кое-как, часто даже манкируя службой. Между тем эти последние, подчас не только бесполезные, но и вредные для службы, производились в следующие чины, получали награды и повышения по службе за выслугу лет наравне с первыми, на работе которых зиждилась вся подготовка батареи.

Лишь с 1906 г., по окончании русско-японской войны, стали вводить первые пять-шесть лет в виде испытания новую систему аттестования офицеров и устанавливать предельный возраст для производства в штаб-офицерские и генеральские чины, и, наконец, в 1912 г. приказом по военному ведомству было объявлено окончательно утвержденное «Положение об аттестовании военнослужащих»{739}.

Аттестация должна была давать возможно точную и полную характеристику служебных, физических, умственных и нравственных качеств аттестуемого как военнослужащего, занимающего определенное служебное положение. [63]

В конечном выводе аттестации распределялись по степеням: 1) отличные; 2) хорошие; 3) удовлетворительные; 4) неудовлетворительные. В соответствии с аттестациями устанавливалось: достоин ли аттестуемый к выдвижению на высшую должность вне очереди или по старшинству, подлежит ли оставлению на занимаемой должности, или предупреждению о неполном служебном соответствии, или увольнению от службы. Аттестации составлялись непосредственными начальниками и командирами отдельных частей, но при условии не менее полугодичной совместной службы с аттестуемым. Аттестации на артиллерийских офицеров должны были иметь заключения инспекторов артиллерии корпусов.

Жалобы могли подаваться только на аттестации, влекущие за собой увольнение от службы, и только старшему над тем начальником, которым утверждена аттестация.

Неправильно аттестующие своих подчиненных начальники могли подвергаться выговорам, исключениям из кандидатских списков для назначения на высшую должность или же увольнению от службы.

Установившийся с 1912 г. определенный порядок аттестования военнослужащих, в связи с участившимися в последние годы перед войной проверками знаний офицеров, оказал полезное влияние на подготовку офицерского состава артиллерии.

В общем младшие офицеры русской артиллерии, состоявшие в кадровом составе действительной службы, оказались удовлетворительно подготовленными к началу мировой войны в специальном техническом отношении, по стрельбе и по тактике артиллерии; подготовка их по общей тактике, обеспечивающая боевую деятельность артиллерии в связи с другими родами войск, была слабой.

Командный состав запаса артиллерии, в особенности так называемые прапорщики запаса артиллерии, был подготовлен неудовлетворительно во всех отношениях — и в тактическом и даже в стрелково-техническом. Прапорщики запаса артиллерии в течение небольшого периода действительной службы приобретали только некоторые обязательные сведения для младшего офицера и по отбытии обязательного срока действительной службы выдерживали экзамен по сокращенной программе знания обязанностей взводного командира артиллерии. Для обновления приобретенных на действительной службе сведений командиры запаса артиллерии периодически призывались на краткосрочные учебные сборы, где им преподавались кое-какие сведения по артиллерии и тактике и давалась небольшая практика по стрельбе, как командирам взводов.

Вообще на боевую подготовку командиров запаса артиллерии уделялось недостаточное внимание. Между тем с объявлением войны в ряды артиллерии действующей армии влилась масса прапорщиков запаса, вследствие чего уровень подготовки артиллерии несколько снизился.

В этом отношении Россия не была единственной; Известный германский артиллерист генерал Роне, указывая на то, что средний комсостав (до командиров батарей включительно) во время войны [64] будет в большей части состоять из командиров, запаса, считал, что ввиду «общепризнанной слабости стрелковой подготовки офицеров запаса» теоретические преимущества шрапнели «не оправдывают практического неумения их использовать», и требовал «исключения или резкого уменьшения числа шрапнелей в боевом комплекте».

Эта оценка, данная Роне подготовке командиров запаса в германской армии, целиком была справедлива и для всех остальных армий, принимавших участие в мировой войне.