Журнал наблюдения противобатарейной группы с наблюдательного пункта № 1 9 страница

В обороне при заблаговременном выборе позиции особенно принималось во внимание удобство действия артиллерии.

В зависимости от вероятных направлений атаки неприятеля и от местности, избиралось нередко несколько артиллерийских позиций. Выбранные позиции должны были обеспечивать возможность сосредоточения огня на вероятных подступах атакующего и поражения его пехоты до самых близких дистанций, а также способствовать ограждению флангов артиллерии обороны от покушений со стороны противника.

Для обеспечения артиллерии обороны от действительного ружейного неприятельского огня, для ограждения своей пехоты от огня, направленного по артиллерии, и от случайных поражений при стрельбе своей артиллерии через головы пехоты признавалось желательным, чтобы расстояние между нею и передовой линией ОП артиллерии составляло 600—1000 м. В крайнем случае, в зависимости от условий местности, допускалось отступать от указанной нормы и располагать батареи даже на линии, занятой пехотой обороны.

В обороне артиллерии предлагалось применять по возможности закрытые ОП и пользоваться имеющимся в распоряжении временем для организации обстрела всей впереди лежащей местности от дальних до самых близких расстояний, а также для надлежащего оборудования связи, обеспечивающей управление огнём. [133]

При размещении артиллерии учитывалась возможность достижения взаимной огневой поддержки и применения флангового и перекрестного огня, в особенности для обстреливания укрытых участков и мёртвых пространств.

В том случае, если при расположении артиллерии на закрытых ОП не достигалось обстреливание впереди лежащего района местности, она должна была для поддержки своей пехоты передвинуться, хотя бы некоторыми батареями, на полузакрытые или открытые ОП. Если же не было уверенности в том, что такое передвижение будет возможно во время боя, то для непосредственной поддержки пехоты заранее назначались и располагались на подходящих позициях батареи в необходимом числе, причём эти батареи нередко приходилось до начала открытия огня держать некоторое время в молчании в наблюдательном положении, во избежание их обнаружения противником.

Требовалось принимать меры для усиления артиллерийской позиции, её тщательного оборудования и подготовки. С этой целью организовывалась сеть наблюдательных пунктов и связь всех видов, производилась подготовка данных для стрельбы по всем важным пунктам местности и заблаговременная пристрелка для проверки определённых данных; составлялись кроки, перспективные наброски и схемы стрельбы.

Признавалась весьма полезной предварительная артиллерийская разведка района наступления противника. При этом намечались и исследовались его вероятные наблюдательные пункты, места для расположения батарей, подступы к ним, укрытые пути выездов и переездов на позиции, укрытые подступы для неприятельской пехоты; принимались меры для лучшего распознавания неприятельских позиций со своих НП; определялась видимость своих позиций с НП противника и принимались меры для её уменьшения.

Обстрел с избранных позиций улучшался путём расчистки местности, уничтожения мешающих предметов (построек, заборов, деревьев) и т. п. Уничтожались находящиеся близ позиций предметы (отдельные деревья и пр.), могущие облегчить противнику распознавание артиллерии и стрельбу по ней. Возводились земляные закрытия (укрепления), принимая при этом все меры к тому, чтобы они не могли облегчить неприятелю ориентировку и разведку позиции обороняющегося. Устраивались маски. Подготавливались и улучшались пути сообщения от позиций в тыл и вдоль их фронта, исправлялись мосты и т. п.

На случай перемещения артиллерии обороны подготовлялись для неё запасные позиции.

Как общее правило, орудия в сомкнутых укреплениях не ставились.

Принимались меры для обеспечения возможности ведения ночной стрельбы.

Для обеспечения своевременного, обильного и надёжного питания боеприпасами вблизи батарей обороны сосредоточивались запасы [134] снарядов, а подвижные артиллерийские парки сближались между собой и с батарейными и дивизионными резервами.

При вероятности нескольких возможных направлений наступления противника считалось целесообразным не располагать сразу всю артиллерию обороны на боевые позиции, а выдвинуть до начала боя на ОП лишь часть батарей. Эти батареи располагались укрыто в готовности к действию на тех пунктах, откуда удобнее было встретить огнём противника ещё в походном порядке. Остальная (большая) часть артиллерии удерживалась в готовности занять намеченные позиции, которые занимались по выяснении в общих чертах наступления противника, имея при этом в виду, чтобы он не предупредил обороняющегося в развертывании артиллерии для боя.

Согласно «Наставлению» 1912 г., время вызова артиллерии обороны на позиции и первого открытия ею огня определялось старшим общевойсковым начальником. Но при обстоятельствах, не допускающих промедления, начальник артиллерии обороны мог сделать распоряжения об этом самостоятельно.

«Наставление» 1912 г. предусматривало, что «артиллерия обороны не должна быть неподвижной» и что, напротив, она должна, пользуясь знанием местности, последовательно действовать на различных участках частью своих сил. При таком способе действий противник вводился в заблуждение в отношении силы и расположения артиллерии обороны, а получающаяся разбросанность батарей позволяла наносить сильнейшее поражение атакующей пехоте сосредоточенным огнём с разных сторон и иногда добиваться успеха над превосходными силами неприятельской артиллерии (§ 165).

«Обороняющемуся выгодно открыть артиллерийский огонь сразу с дальности действительного огня, предоставляя первое открытие огня неприятелю». Поэтому «Наставление» 1912 г. указывало, что «артиллерия обороны не должна торопиться начинать стрельбу», чтобы преждевременным открытием огня не обнаружить оборонительной позиции. Но вместе с тем обращалось внимание на то, что промедление в открытии огня может повести к упущению обстрела важных и уязвимых целей (войска в походных колоннах, выезжающая артиллерия). Стрельба артиллерии обороны на дальние дистанции с целью заставить противника развернуться возможно раньше может производиться лишь небольшим количеством артиллерии, в том числе батареями, обороняющими передовые опорные пункты.

Огонь артиллерии на дальние дистанции может быть выгоден также при действии в арьергардах или в боковых отрядах и вообще в тех случаях, когда требуется лишь замедлить или на некоторое время приостановить наступающего неприятеля.

Согласно тому же «Наставлению», батареи противника до начала наступления его пехоты будут преимущественно «первыми целями для артиллерии обороны», которая должна стремиться уничтожить их во время выезда на позицию или добиваться перевеса [135] в огне, открывая его внезапно достаточным числом батарей. Если артиллерийская борьба не обещает успеха, то часть батарей обороты может временно прекратить огонь или даже может быть выведена из сферы огня, чтобы сберечь артиллерию обороны для противодействия решительному удару противника. С началом наступления неприятельской пехоты артиллерия обороны, продолжая действовать и по батареям противника, «главной своей задачей ставит противодействие приближению пехоты», причём особо назначенные для этого батареи обороны должны действовать по наступающим войскам, не обращая внимания на огонь неприятельской артиллерии. С началом атаки противника все батареи обороняющегося, в том числе и выведенные временно из боя, «обязаны усилить или возобновить огонь».

«В Наставлении» 1912 г. указывалось, что пехота обороняющегося, благодаря силе своего ружейного и пулемётного огня, нередко будет в состоянии самостоятельно остановить наступление противника, но лишь в том случае, если сама не будет подвержена огню его батарей, не позволяющему ей спокойно стрелять и заставляющему искать укрытия. «Отвлечение огня батарей атакующего от пехоты есть обязанность артиллерии обороны», говорилось в «Наставлении», и подчёркивалось, что «правильное, в этот период боя, распределение огня между артиллерией и пехотой противника есть важнейшая обязанность артиллерийских начальников обороняющегося».

«Устав полевой службы» 1912 г. требовал: а) «артиллерийский, ружейный и пулемётный огонь обороняющегося должен быть сосредоточиваем по тем наступающим войскам, которые наиболее энергично и успешно продвигаются вперёд»; б) артиллерия обороны, пользуясь выгодами укрытого расположения, должна стремиться, «сколь возможно, погасить артиллерийский огонь противника»; в) когда выяснится направление главной атаки неприятеля, артиллерия обороны должна сосредоточивать огонь «большей своей части по наступающим в этом направлении, оставляя лишь необходимое количество батарей или орудий для действия против других войск наступающего и его артиллерии, обстреливающей участок главной атаки». В общем «Уставом полевой службы» подчёркивалось, что при обороне главное содействие артиллерии выражается: «в противодействии приближению неприятеля; в обстреливании укрытых участков и мёртвых пространств; при переходе своей пехоты в наступление — в поддержке его решительными действиями» и т. д.

В этом случае, если атака противнику не удалась, артиллерия обороны, согласно «Наставлению» 1912 г., должна была оказывать энергичное огневое содействие своим войскам, переходящим в наступление. Преследуя отступающего неприятеля сильным огнем, она обязана была направлять огонь преимущественно на те части противника, которые сохраняли порядок.

Если же атака противнику удалась, батареи обороны должны были сосредоточить огонь по ворвавшейся неприятельской пехоте [136] и непосредственно за нею следующим войскам. Только те батареи, которые не могли действовать по пехоте, обязаны были стрелять по неприятельской артиллерии, переезжающей на захваченную позицию. «В эти минуты», говорилось в «Наставлении», «артиллерия должна жертвовать собою, стреляя до последней возможнасти».

При боевой подготовке русской артиллерии в мирное время имелось в виду, что при обороне главная роль принадлежит огню всякого рода, который должен не только остановить наступающего, но и расстроить его настолько, чтобы обороняющийся мог перейти в наступление и разбить противника. При этом придавалось большое значение борьбе с неприятельской артиллерией и подчёркивалось, что артиллерийский огонь обороны должен быть направлен преимущественно против артиллерии атакующего. Особенно настойчиво проводилась в жизнь эта идея офицерской артиллерийской школой, которая в этом отношении несколько отступала от утверждённых в 1912 г. официальных «Устава полевой службы» и «Наставления для действия полевой артиллерии в бою».

Офицерская артиллерийская школа считала, что при обороне главная роль принадлежит огню вообще и что главной задачей артиллерии при обороне является обеспечение своей пехоте полной возможности отразить атаку ружейным и пулеметным огнём, и так как мешать этому огню будут главным образом батареи атакующего, то против них преимущественно должен быть направлен артиллерийский огонь обороны.

При подготовке командного состава школа требовала, чтобы артиллерия обороны ни в каком случае не оставляла безнаказанными батареи противника, а по наступающей неприятельской пехоте, и почти исключительно по направленной для главного удара, стреляла только в случаях, когда она обнаруживала себя в положениях, удобных для поражения её артиллерийским огнем или, укрываясь местными предметами, была неуязвима для ружейного и пулемётного огня. Школа настоятельно проводила мысль, что пехота обороны, если она избавлена от поражения артиллерийским огнем противника, вполне способна своим ружейным и пулеметным огнём остановить и расстроить атакующего, так как она лучше артиллерии может обстреливать складки местности на близких расстояниях.

Опыт маневренного периода мировой войны показал, что, вопреки основному положению, проводимому при подготовке русской артиллерии в довоенное время, главной целью действий артиллерии при обороне является не борьба с неприятельской артиллерией, а уничтожение живой силы атакующего и такое моральное воздействие на него, которое вызвало бы потерю наступательного порыва. В период маневренной борьбы русской артиллерии нередко приходилось при обороне, в особенности при активной обороне, отбивать атаки неприятельской пехоты почти исключительно своим огнём, а при обороне, заблаговременно не предусмотренной [137] и не подготовленной (как это случается при встречных столкновениях для одной из сторон, вынужденной перейти к обороне), артиллерия иногда открывала огонь по наступающей пехоте противника даже с открытых позиций, чтобы обеспечить своей пехоте развёртывание и захват опорных пунктов.

В старой русской армии замечалось стремление к занятию при обороне сплошной линии окопов. В начале войны, даже в тех случаях, когда приходилось занимать заранее подготовленные позиции из ряда опорных пунктов, находившихся в огневой связи, войска, как бы боясь промежутков, соединяли опорные пункты длинными окопами. Такие сплошные линии укреплений оказались в полевой войне невыгодными, так как они ослабляли обороноспособность позиции, поглощая много войск, причём получались тонкая боевая линия и слабые резервы.

Не прошло года войны, как русское командование стало издавать приказы о том, чтобы оборонительные позиции состояли не из сплошных окопов, а из ряда опорных пунктов, находившихся в тесной огневой связи.

Так, в приведенном выше (стр. 127) приказе войскам 4-й русской армии 1 мая 1915 г. указывалось, что «сосредоточив всю работу на укреплении опорных пунктов, их действительно можно сделать неодолимыми... При надлежащем расположении фланговых окопов и опорных пунктов уступами назад, при устройстве заграждений в промежутках и при надёжной огневой связи перекрёстным огнём ни охват опорного пункта, ни прорыв между двумя соседними опорными пунктами немыслимы.

... Сила этих позиций — в сильном резерве и гибкости обороны, куда бы противник ни направлял свой удар, везде можно дать ему отпор сильным резервом... причём выдвижение резервов в промежутках между опорными пунктами, естественно, приводит к удару во фланг тех частей противника, которые, изнывая под перекрёстным огнём, пытаются прорвать наше расположение или охватить опорные пункты с флангов».

В последующих тогда же приказах командира 25-го корпуса, начальника 46-й пехотной дивизии к других — везде подчёркивалось, что оборону необходимо вести активно, для чего позицию иметь не в виде сплошной линии окопов, а в виде «узлов сопротивления», основывая всю оборону на активности резервов.

В том же приказе по 4-й армии от 1 мая 1915 г. имелись следующие краткие указания о расположении артиллерии и её действиях при обороне:

«При обороне замечено, что артиллерия становится далеко и не всегда имеет достаточное количество хорошо оборудованных запасных позиций, дабы иметь возможность менять свои места, в зависимости от развития боя, а также в случае, если будет обнаружена тяжёлая артиллерия противника.

...Замечено, что без особой надобности батареи разбрасываются и командир дивизиона лишается возможности руководить огнем батарей дивизиона. Старшие артиллерийские начальники [138] не должны ограничиваться наличием передовых наблюдателей, но иметь наблюдательные пункты для себя, дабы лично следить за стрельбой своих частей.

... Широкое развитие ложных батарей, наблюдательных пунктов, ложных окопов необходимо. Ложные вспышки следует производить исключительно с выстрелом ближайшей батареи, ибо внимательный наблюдатель сразу заметит; что после вспышки нет разрыва снаряда.

...Тяжёлую артиллерию надлежит располагать по возможности вне огня лёгких батарей противника, но так, чтобы самим держать эти батареи под самым действительным огнём. Главное усилие тяжёлой артиллерии должно быть направлено для борьбы с артиллерией противника, дабы дать полную возможность лёгкой артиллерии поражать войска.

...Стрельба ночью на дальних дистанциях по малой действительности только ободряет противника и обнаруживает наше расположение, поэтому является недопустимой...»

В приказе командующего 4-й армией нет определённых указаний о расположении артиллерии в глубине района обороны. Между тем опыт маневренного периода войны уже указал на необходимость эшелонирования артиллерии обороны в глубину, имея в виду поражение артиллерийским огнём войск противника не только на подступах к оборонительной позиции, но и в глубине обороны на случай вклинения туда неприятеля.

Замечание же командующего 4-й армией о нежелательности разбросанного расположения батарей обороны нельзя считать правильным.

В связи с развитием во время войны глубокого расположения обороняющейся пехоты оказалось необходимым эшелонированное размещение и артиллерии обороны, именно — разбросанное и по фронту и в глубину. Разбросанное расположение батарей обороны, обеспечивая огневое маневрирование, использование флангового и косоприцельного огня при его сосредоточении в необходимом направлении, вместе с тем даёт возможность надёжного огневого содействия пехоте как при отбитии ею атак неприятеля на передний край занятой оборонительной позиции, так и при контратаках, имеющих целью выбить противника, ворвавшегося в глубь позиционного района обороны. Кроме того, такое разбросанное эшелонированное размещение батарей обороны облегчает их укрытие и маскировку, заставляет неприятельскую артиллерию разбрасывать свой огонь и вообще затрудняет её боевую работу.

В большинстве случаев к обороне прибегает более слабая сторона, силы и средства которой недостаточны для разгрома неприятеля в наступательном бою. Сила обороны заключается в более выгодном использовании местности и всех видов огня в сочетании с контратаками.

Опыт войны подтвердил необходимость при обороне целесообразного маневрирования артиллерийским огнём, перегруппировок, использования косоприцельного и флангового огня, а также [139] указал, что лучше всего это достигается при централизованном управлении артиллерией.

Максимальное использование огневой силы артиллерии и соблюдение принципа экономии артиллерийских средств достигается при объединённом централизованном управлении огнём артиллерии. Однако централизованное управление огнём артиллерии обороны ни в коем случае не должно вызывать сосредоточенного расположения батарей на позициях в районе обороны. Нельзя забывать, что успех боевых действий артиллерии обеспечивается не столько массированием орудий на поле сражения, сколько массированием и умелым сосредоточением артиллерийского огня.

В Гумбиненском сражении 20 августа 1914 г. на 1 км фронта 35-й германской пехотной дивизии, наступавшей на Ширгупенен в стык русских 25-й и 27-й пехотных дивизий, приходилось в среднем по 17 орудий, а у русских на 1 км фронта имелось лишь около 9 орудий, но, когда немцы повели атаку, русские артиллеристы сумели сосредоточить против атакующих частей огонь до 24 орудий на 1 км их фронта и, нанеся огромные потери немцам, отбили их атаку (см. часть 7).

В октябрьских боях 1914 г. близ Сувалки приданные русской 51-й пехотной дивизии семь лёгких полевых батарей, благодаря искусному централизованному управлению их огнём, поочерёдно отбивали атаки германцев то на 202-й, то на 204-й пехотные полки. Этого нельзя было бы достигнуть при распределении указанных батарей между полками и обслуживании батареями в таком случае только своих полковых боевых участков.

Чрезмерная централизация управления огнём артиллерии, когда в непосредственном подчинении начальников боевых участков пехоты не оставляется никакой артиллерии, может в некоторых случаях привести к тому, что пехота окажется без своевременной огневой артиллерийской поддержки, как, например: при необходимости быстрой непосредственной поддержки пехоты артиллерийским огнём вследствие неожиданно изменившейся боевой обстановки, при необходимости частых переносов артиллерийского огня, при неудовлетворительной организации связи артиллерии с пехотой, при слабо подготовленном и малоопытном командном составе артиллерии, на неблагоприятной местности и т. п. Поэтому русская пехота во время войны всегда проявляла, особенно в оборонительном бою, стремление разобщать артиллерию по своим полкам, предпочитая, как говорится, «иметь лучше синицу в руках, чем журавля в небесах».

Объединённое управление огнём артиллерии в оборонительном бою не должно ограничивать проявления личной инициативы, в пределах поставленных задач, всеми артиллерийскими начальниками, начиная от самых младших до самых старших. В современных условиях ведения оборонительного боя требуются подвижность и маневренность от всех войск, проявление инициативы от каждого из участников боя, в особенности от артиллерийских начальников: командир батареи, ожидающий приказаний для [140] переноса или открытия огня в то время, когда он знает о грозящей своей пехоте опасности, опоздает оказать ей должную огневую помощь.

При малочисленности артиллерии обороны по сравнению с артиллерией атаки разгром атакующего и нанесение ему поражения могут быть обеспечены лишь при условии применения артиллеристами разумной инициативы, не выходящей за пределы планомерности общей огневой работы, которая в свою очередь должна регулироваться путём централизованного управления артиллерией.

Для проявления разумной инициативы артиллеристы должны обладать знаниями, известной широтой взглядов и навыками правильной оценки тактической обстановки, а также твёрдой волей для немедленного принятия того или иного определённого решения.

В маневренный период войны действия русской артиллерии при обороне бывали в большинстве случаев вполне целесообразными, что можно подтвердить следующими примерами.

В самом начале войны для ликвидации прорыва, образовавшегося между гренадерским и 16-м армейским русскими корпусами и грозившего захватом Люблина, был выдвинут к Яблонна отряд в составе Таврического гренадерского полка со 2-й батареей 2-й гренадерской артиллерийской бригады (рис. 12).

На рассвете 29 августа 1914 г. отряд после двух ночных утомительных маршей подошел к Яблонна, где приостановился, ожидая окончания разведки выехавшими вперёд начальником отряда и командиром батареи с разведчиками.

С высоких деревьев у Яблонна разведчики увидели колонны австрийцев, спускавшихся от Быхаза к разветвлению дорог от Быхава на Оссова и Тушов.

Начальник отряда немедленно отправил один батальон гренадер, чтобы захватить Верцишев как опорный пункт, а командир батареи вывел на-рысях один взвод (два орудия) на открытую позицию на южном скате высоты 115,6 (южнее Яблонна) и беглым огнём задержал и заставил начать развёртывание в боевой порядок колонны австрийцев, которые к тому времени подошли уже к высоте 126 (у Быхава) и стали спускаться с неё в направлении Верцишев.

Затем командир батареи, желая отвлечь австрийцев от движения на Тушов и далее на Люблин, а также помочь своей пехоте занять не только Верцишев, но и рощу к югу от этой деревни, представлявшую лучший опорный пункт, вывел карьером ещё четыре орудия своей батареи на открытую позицию на скате высоты 115,6 и поставил их рядом с выехавшими ранее двумя орудиями. Остальным двум орудиям батареи командир приказал стать укрыто близ рощи к северу от высоты 115,6 (между Яблонна и Тушов), имея в виду вести этими орудиями огонь по артиллерии противника в случае её появления. [141]

После нескольких очередей беглого огня австрийская пехота, подошедшая уже к Верцишев, была не только отогнана, но и выбита из рощи (южнее деревни), обстрелянной смешанным огнём гранатой и шрапнелью. Деревня Верцишев, и роща были заняты русскими гренадерами, где они и закрепились. В то же время пулемёты австрийцев, незаметно подобравшиеся, так как командир батареи, не имевший прикрытия, не организовал разведки на наружном открытом фланге, неожиданно стали обстреливать батарею с левого её фланга. Но после двух снарядов беглого огня батареи на прицеле 40—42 австрийские пулемёты умолкли. Только к вечеру по открыто стоящим трём взводам русской батареи начали стрелять подошедшие гаубицы противника. По ним был открыт ответный огонь взвода, расположенного за лесом между деревнями Яблонна и Тушов, и под прикрытием этого огня открыто стоявшие шесть орудий были спущены с высоты 115,6 [142] на руках в лощину, пролегавшую перед их позицией, и поорудийно укрытым путём выведены на закрытую позицию за рощу к стрелявшему взводу.

К рассвету на другой день, 30 августа, на поддержку отряда подошли Киевский гренадерский полк и ещё одна лёгкая батарея, которая была подчинена командиру находившейся в бою 2-й батареи. Киевский полк окопался на гребне южнее Тушов, а пришедшая с ним батарея расположилась на закрытой позиции за рощей возле 2-й гренадерской батареи.

Австрийская артиллерия ещё до восхода солнца начала обстреливать расположение русских. Артиллерийские наблюдатели, находившиеся в передовых частях пехоты, донесли, что пехота противника накапливается в низине вдоль р. Косоржавка, южнее Тушов. Направленный против этой пехоты огонь четырёх русских орудий заставил её отойти к югу, в направлении на Быхава.

Вскоре неприятельская артиллерия стала обстреливать косоприцельным огнём почти во фланг окопы Киевского полка. Поддержанная сильным огнём своей артиллерии и пулемётов, австрийская пехота потеснила киевских гренадер, оставивших свои окопы и начавших отходить к роще, за которой стояли гренадерские батареи. Беглым огнём обеих батарей австрийцы были выбиты из захваченных ими окопов, которые были вновь заняты киевскими гренадерами.

По восстановлении боевого порядка гренадер командир 2-й батареи, оставив четыре орудия для обстрела неприятельской пехоты, остальными 12 орудиями обрушился на австрийскую батарею, обнаруженную у Быхава, и заставил её замолчать. Затем обе батареи (всеми 16 орудиями) отбили ещё четыре повторные атаки австрийцев, которые вследствие больших потерь и под угрозой контратаки Таврического гренадерского полка со стороны Верцишев в направлении на Оссова и высоту 126 начали спешно отступать к Быхава и дальше в южном направлении.

Таким образом, цель была достигнута — прорыв ликвидирован. К вечеру 30 августа фланги гренадерского и 16-го армейского корпусов вошли в соприкосновение, и подступы к Люблину были закрыты.

В описанном примере обращают на себя внимание:

а) Чрезвычайно смелые, самостоятельные, но вместе с тем и очень рискованные действия командира 2-й гренадерской батареи русских, которые могли бы привести к гибели шесть его орудий, выведенных на открытую позицию при завязке боя, в том случае, если бы к тому времени у австрийцев имелась наготове артиллерия. Было бы осторожнее и без ущерба для достижения успеха не выводить все шесть орудий на открытую позицию на высоту 115,6, а ограничиться занятием этой позиции лишь одним взводом (двумя орудиями), имея в виду огнём этого взвода возможно скорее задержать и заставить развернуться австрийцев, наступающих от Быхава; с остальными же тремя взводами батареи следовало занять закрытую позицию у рощи между Яблонна [143] и Тушов. Правда, оттуда до Быхава пришлось бы вести огонь почти на предельную дальность, но огонь был бы действителен: с той же позиции обе батареи гренадер, как мы видели, заставили замолчать австрийскую артиллерию, обнаруженную у Быхава.

б) Почти полное отсутствие управления артиллерией и постановки ей задач со стороны общевойскового командования, если не считать того обстоятельства, что, по некоторым сведениям, начальник штаба гренадерской дивизии будто бы в ночь с 29 на 30 августа взял слово с командира 2-й батареи, что он не уйдёт с позиции и не оставит без поддержки свою пехоту «ни при каких обстоятельствах».

в) Отсутствие прикрытия и разведки в стороне открытого фланга артиллерийской позиции на высоте 115,6. Появившиеся против левого фланга позиции австрийские пулемёты могли бы нанести большие потери русским артиллеристам, если бы австрийские пулемётчики определили более точно расстояние и стреляли по батарее на верном прицеле.

Наиболее ярким положительным примером активной обороны могут служить действия 25-й и 27-й артиллерийских бригад в Гумбиненском сражении 20 августа 1914 г., о котором сказано ниже (см. седьмую часть).

В дальнейшем приводится в более подробном изложении показательный пример действий русской артиллерии в условиях активной обороны (см. седьмую часть, «Артиллерия в активной обороне правого боевого участка позиции 25-го армейского корпуса на фронте Броды, Опатов в мае 1915 г.).

Действия русской артиллерии при обороне в маневренный период войны в 1914—1915 гг. бывали обычно весьма удачными.

Штаб верховного главнокомандующего не счёл нужным, по крайней мере в первые два года войны, вносить какие-либо изменения в уставные положения 1912 г. в отношении указаний об использовании артиллерии в оборонительном бою.

Опыт мировой войны на русском фронте подтвердил, что задачи артиллерии при обороне в маневренных условиях сводятся к решительному поражению огнём атакующего и к борьбе с его артиллерией. Но, как отмечалось выше, не борьба с артиллерией наступающего противника, а уничтожение его живой силы является важнейшей целью действий артиллерии обороны.

Действия артиллерии обороны в маневренных условиях должны основываться на искусства сосредоточения массового уничтожающего огня в важнейших направлениях на тех силах и средствах наступающего противника, которые наиболее угрожают обороне, на использовании флангового и косоприцельного огня, в общем на искусстве маневрирования огнём, не исключая в некоторых случаях необходимости маневрирования и колёсами с целью перемены или занятия новых позиций. Достижение всего указанного надёжнее обеспечивается при централизованном управлении огнём артиллерии, но не оставляя при этом без ближайшей непосредственной огневой поддержки свою пехоту на [144] важнейших участках обороны. Огневая работа артиллерии при обороне, как и во всех других условиях боевых столкновений, должна протекать в полном согласовании и связи с боевой деятельностью пехоты. Поэтому объединённое управление огнём артиллерии не должно ни приводить к сосредоточенному расположению артиллерии на огневых позициях в районе обороны, затрудняющему достижение важнейшей задачи артиллерии (сосредоточение огня в решающих направлениях), ни к оставлению без ближайшей огневой поддержки своей пехоты на более важных участках обороны, ни связывать проявление личной инициативы артиллерийских начальников и командиров.