Вооружение французской и австро-германской тяжелой артиллерии в 1914—1918 гг.

Выше упоминалось, что на вооружении русской полевой артиллерии оставались во время войны те же основные образцы орудий, с какими она вышла на войну. По своим балистическим качествам орудия эти в общем не уступали полевым орудиям Германии, Австрии и Франции, а в некоторых отношениях даже превосходили их, — в особенности орудия французской артиллерии, которая к началу войны не имела на вооружении ни легких гаубиц, ни новейших образцов полевых тяжелых пушек и гаубиц (см. табл. 2).

Что же касается более могущественных тяжелых орудий позиционного типа, то в этом отношении вооружение русской артиллерии до самого конца войны оставалось более слабым по сравнению с вооружением артиллерии бывших противников и союзников России, хотя на вооружении русской тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) имелись мощные орудия, обладавшие хорошими балистическими качествами: 152-мм осадная пушка Шнейдера, береговые пушки 152-мм Канэ и 254-мм в 45 калибров, 120-мм пушки обуховские и Виккерса, гаубицы — 280-мм Шнейдера, 305-мм обуховские и 305-мм Виккерса, 234-мм и 203-мм Виккерса и другие орудия (см. табл. 4).

Усиление вооружения тяжелой артиллерии происходило во время войны чрезвычайно интенсивно, особенно в Германии, но почти исключительно за счет усовершенствования существовавших систем орудий и приспособления к использованию на суше орудий, состоявших на вооружении морской артиллерии (береговой и корабельной). Такое средство усиления артиллерии являлось более надежным, быстрым и требующим меньшей затраты материальных средств. Во время военных действий рискованно обращаться к техническим изысканиям новых систем орудий, требующих много времени (по крайней мере три года даже в странах с высоко развитой техникой, таких, как Франция).{306}

Во Франции на вооружение тяжелой артиллерии было взято много орудий морской артиллерии, в частности, почти вся тяжелая артиллерия большой мощности была вооружена морскими орудиями, приспособленными для действия на суше. [269]

От береговой артиллерии были использованы главным образом мортиры (гаубицы) крупного калибра, сильного разрушительного действия. От корабельной артиллерии — только пушки средних и крупных калибров, обладающие большой начальной скоростью и дальнобойностью.

При использовании на суше орудий морской артиллерии встретилось много затруднений:

1. Пушки корабельной артиллерии, обладающие большой начальной скоростью при повышенной скорострельности, быстро изнашиваются. Это обстоятельство не имеет большого значения для морского сражения ввиду его скоротечности, но в полевой войне представляет большое неудобство.

2. Введение на вооружение сухопутной армии морских орудий усложняет питание боеприпасами, так как образцов этих орудий множество.

3. Снаряды морской артиллерии, предназначенные для пробивания брони судов и потому имеющие толстые стенки и небольшой разрывной заряд, мало пригодны для наземных целей.

4. Установки морских орудий неподвижны; поэтому лафеты имеют особые конструкции с очень небольшими откатами — 30 см для средних и 60 см для крупных калибров — и с весьма ограниченным вертикальным обстрелом. На суше такие откаты нарушили бы устойчивость орудия, так как лафеты нельзя закрепить прочно болтами, как это делается на судовых и береговых установках; на суше желательны углы возвышения в 40—55° для стрельбы на большие дальности.

5. Морские орудия даже не очень крупного калибра, средней дальнобойности, настолько тяжелы, что их приходится перевозить исключительно по железным дорогам до самого места установки на позиции или применять на железнодорожных установках, тогда как для орудий одинаковой с ними мощности, но сконструированных специально для использования на суше, достаточно автомобильной тяги.

Во Франции приспособление морской артиллерии для действия на суше свелось к тому, чтобы сохранить по возможности не только стволы и затворы орудий, но и люльки орудий и крупные качающиеся части корабельных лафетов, сделав эти тяжелые части подвижными, а лафеты береговых орудий сохранить, поскольку возможно, полностью.

Наименее мощные орудия были поставлены на лафеты полевой тяжелой артиллерии или на лафеты, изготовленные из разных частей существующих полевых тяжелых лафетов.

Приспособление мощных дальнобойных корабельных орудий представляло большие трудности; приходилось иногда оставлять без изменения только орудийные стволы, иногда стволы с их противооткатным устройством.

Большинство морских орудий очень большого веса было приспособлено для перевозки по железным дорогам и для [270] стрельбы с железнодорожных установок. При этом орудий устанавливались на металлических брусках, положенных по краям железнодорожной платформы, у которой число осей возрастало соответственно с весом всей системы и доходило до восьми для 370-мм пушки и 520-мм гаубицы (двойные тележки по четыре оси каждая). Позиции батареи выбирались на участке железнодорожного пути, имеющем соответственное направление в сторону неприятеля. Окончательная горизонтальная наводка орудия производилась одним из следующих способов:

а) орудия с откатом по оси стреляли с прямого железнодорожного тупика, причем люлька устанавливалась на небольшом станке с вертикальной осью, дающей ему возможность перемещаться на несколько градусов вправо и влево от своего центрального положения;

б) скользящие орудия стреляли с кривого железнодорожного тупика, существующего или специально построенного, радиус которого колеблется в пределах от 80 до 150 м в зависимости от калибра орудия; орудие перемещалось вдоль кривого тупика, пока не достигалась совершенно точная горизонтальная наводка; тогда колеса тележек платформы тормозились специальными тормозами и подкладыванием под колеса клиньев, трущихся о рельсы; при выстреле колеса скользили по рельсовому пути и таким образом смягчалась отдача.

Во французской артиллерии во время мировой войны было приспособлено несколько образцов мощных морских орудий для стрельбы с железнодорожных установок (см. табл. 9), тогда как в русской артиллерии только единичные экземпляры одной 254-мм береговой пушки в 45 калибров были приспособлены для стрельбы с железнодорожных платформ (см. табл. 4).

Применение железнодорожной установки при паровозной тяге обеспечивает орудиям большую подвижность (30—35 км/час), быстрое занятие огневой позиции (несколько минут), внезапное открытие огня.

С другой стороны, железнодорожная установка орудий представляет большие неудобства; независимо от того, ведется ли стрельба на прямом или на кривом тупике железнодорожного пути, поле горизонтального обстрела очень ограничено, что сильно сокращает количество целей, по которым орудие может вести огонь с одной занимаемой им позиции на рельсовом пути.

Германская артиллерия, как и французская, в течение всей мировой войны непрерывно стремилась увеличить мощность своего огня путем увеличения численности, дальнобойности и калибра своих орудий и нормы снабжения их боеприпасами.

Но при этом она больше шла по пути своего усовершенствования и развития, чем по пути созидания нового. Это объясняется главным образом тем, что Германия еще в 1914 г., к началу войны, уже обладала мощной, подвижной и многочисленной тяжелой артиллерией современной конструкции. [271]

Таблица 9. Образцы орудий тяжелой артиллерии Франции во время мировой войны 1914-1918 гг.

Примечание. Кроме указанных в этой таблице орудий, на вооружении французской тяжелой артиллерии состояли еще орудия разных других образцов и калибров: старых образцов — 95-мм пушка и 120-мм пушка Банжа обр. 1878 г. позиционной артиллерии, 100-мм береговая пушка обр. 1897 г. тяжелой армейской артиллерии, 120-мм позиционная гаубица Бакэ обр. 1890 г.; современных образцов — 105-мм скорострельная пушка Шнейдера обр. 1913 г., сконструированная для русской артиллерии, 120-мм гаубица Шнейдера и другие.

Германский большой генеральный штаб, подготавливаясь к войне, твердо проводил свою определенную доктрину, чтобы обеспечить армию необходимой материальной частью артиллерии, отвечающей установленным им принципам полезности тяжелой артиллерии, обладающей орудиями с крутой траекторией, дальнобойными, большого калибра и настолько подвижными, чтобы их можно было использовать в маневренной полевой войне.

В итоге австро-германская тяжелая артиллерия оказалась во время войны значительно сильнее французской, что подтверждается сравнением основных данных тяжелых орудий, помещенных в табл. 9 и 10. В частности данные табл. 11 указывают на значительное превосходство австро-германских тяжелых орудий обычного типа (не принимая в расчет германских сверхдальнобойных 21-см и 24-см пушек) в отношении дальности стрельбы, так как их дальнобойность превосходила на 30—55% Дальнобойность французских орудий соответственного калибра.{307}

Из сравнения данных табл. 9 и 10 с данными табл. 4 можно составить определенное заключение о значительном превосходстве образцов тяжелой артиллерии австро-германцев во время войны над артиллерией России и ее союзницы Франции. Большинство орудий современного образца, состоявших на вооружении русской тяжелой артиллерии в 1917 г., получено было лишь к последнему году войны из Франции от завода Шнейдера и из Англии от завода Виккерса. Наиболее мощные и дальнобойные тяжелые орудия, изготовленные к тому времени названными заводами, были оставлены на англо-французском фронте. В Англии и Франции уступали своей бывшей союзнице России только менее совершенные образцы орудий. [273]

Таблица 10. Образцы орудий, состоявших на вооружении тяжелой артиллерии австро-германцев в 1918 г. к концу войны

Таблица 11. Предельная дальность тяжелых орудий Франции и Германии в 1916—1918 гг.

На вооружении русской артиллерии во время войны вовсе не было орудий крупнее 305-мм калибра, тогда как германцы имели 38-см пушки и 42-см мортиры, а у французов, правда, к самому концу войны, появились 400-мм и даже 520-мм гаубицы. Не было в русской артиллерии и сверхдальнобойных пушек, подобных германской так называемой «парижской» пушке или пушке «Колоссаль», имевшей дальность до 120 км, или французской сверхдальнобойной 210-мм пушке на железнодорожной установке с дальностью, как и у германской «Колоссаль», до 120 км, система которой была готова к концу войны, но, впрочем, не была использована на фронте. Система этой пушки оказалась настолько тяжелой, что тяжесть ее не выдерживали даже прочные железнодорожные мосты.

Выше упоминалось, что австро-германцы широко применяли траншейные орудия, особенно минометы, с самого начала войны (в 1914 г.), тогда как у французов, а за ними у русских относительно мощные и дальнобойные минометы появились на фронте лишь в 1915—1916 гг. В отношении вооружения минометами германская армия до конца войны превосходила армии своих противников — французскую и русскую (табл. 6), причем [276] у германцев установились совершенно определенные требования, которым должны отвечать минометы:

1. Легкий миномет, при калибре 75 мм, должен отличаться большой подвижностью, удобством обслуживания, быстротой перехода в боевое положение, простотой конструкции и изготовления. Вес в боевом положении не больше 400 кг, дальнобойность не меньше 3000—3500 м. Вес снаряда 6—6,5 кг, разрывной заряд не меньше 10% общего веса снаряда. Вертикальный обстрел 75—80°, горизонтальный 10—15°.

2. Средний миномет, самое тяжелое оружие пехоты, должен иметь снаряд мощного действия как фугасного для разрушения укреплений, так и осколочного для поражения живых целей. Вес снаряда, при калибре 15 см, около 40 кг. Вертикальный обстрел 75—80°, горизонтальный 10—15°. Дальнобойность до 4000—5000 м. Желательна хорошая подвижность миномета, небольшой размер всей системы и простота обслуживания.

Конструкция миномета, отвечающего всем таким условиям, не может быть проста. Такой миномет будет мало чем отличаться от настоящего артиллерийского орудия — мортиры или гаубицы.

В общем русская артиллерия как в отношении образцов тяжелых орудий, так и в отношении количественного обеспечения армии артиллерийскими орудиями оказалась во время войны 1914—1918 гг. значительно слабее артиллерии французской и в особенности австро-германской.

Причин такой слабости русской артиллерии много; главные из них — крайне недостаточно развитые производственная техника и тяжелая промышленность старой России. Что же касается Арткома ГАУ и работавших с ним представителей русского Генерального штаба, то они, как указывалось уже, ясно представляли себе значение крупных калибров тяжелой артиллерий и стремились иметь на вооружении русской артиллерии наиболее совершенные образцы мощных орудий осадного типа. Нельзя ставить им в вину, если их стремления не были осуществлены своевременно. [277]

Глава II. Эволюция техники артиллерии в 1914—1918 гг.

Орудия полевой артиллерии

В отношении артиллерийских орудий эволюция выразилась во время войны главным образом в следующем: в увеличении дальнобойности, придании пушкам свойств «гаубичности» (по выражению известнейшего в то время русского артиллериста В. М. Трофимова), увеличении мощности снаряда (увеличении калибра орудий), приспособлении пушек к стрельбе не только по наземным, но и по воздушным целям, в создании орудий ближнего боя.

Дальнобойность.В довоенное время о стрельбе из орудий полевой легкой артиллерии на расстояния свыше 5 — 6 км почти и не думали, так как при малой глубине боевых порядков того времени дальность около 4 км считалась предельной дистанцией решительного боя и так как при отсутствии авиации нельзя было наблюдать и корректировать огонь артиллерии на большие дальности.

Впрочем, имея в виду необходимость сосредоточения артиллерийского огня в решающем направлении, необходимость фланкирования огня и стрельбы «косым огнем», высказывалось пожелание еще до начала войны некоторыми артиллеристами (тем же В. М. Трофимовым и др.) увеличить дальнобойность полевых легких пушек приблизительно на ширину фронта корпуса и даже до 15 км, чтобы получить возможность оказывать помощь соседним частям корпуса фланговым огнем. Но дальше пожеланий в этом направлении тогда не шли.{316}

Во время мировой войны, в особенности в ее позиционный период, глубина обороны увеличилась до 10 км и более. Вопрос об увеличении дальнобойности артиллерийских орудий обострился, так как необходимо было обстреливать второлинейные позиции противника, его резервы и тылы.

Задача увеличения дальнобойности могла быть разрешена путем увеличения предельного угла возвышения орудий, [279] усовершенствования балистических качеств снарядов, увеличения начальной скорости и в связи с этим увеличения боевых зарядов и усовершенствования пороха, удлинения орудий и, наконец, путем изменения конструкции орудий и лафетов.

Увеличение предельного угла возвышения возможно было только у пушек; гаубицы имели лафеты, позволяющие вести стрельбу при наибольшем угле возвышения.

Конструкция лафета русской 76-мм полевой пушки позволяла дать угол возвышения лишь около 16°, нарезка прицела допускала стрельбу гранатой до 6400 м, а шрапнелью — лишь до 5000 м. Уже в первый период войны фактически удалось увеличить дальность стрельбы из 76-мм полевой пушки гранатой до 8500 м, т. е. приблизительно на 30%, только путем подрывания земли под хоботом лафета, не изменяя конструкции лафета. Однако подкапывание хобота лафета замедляло подготовку орудия к стрельбе и затрудняло ведение стрельбы, так как орудие при углубленном в землю хоботе лафета теряло значительную часть своей скорострельности. Для большинства же тяжелых орудий подкапывание хобота было невозможно. Увеличение дальности подкапыванием хобота удавалось преимущественно только у легких систем орудий.

Стрельба на большие дальности вследствие несоответствия конструкции прицела велась по уровню, и только в некоторых батареях, имевших на орудийных прицелах добавочную шкалу, пользовались ею при дальней стрельбе.

Наблюдение при стрельбе, особенно на большие расстояния, стало производиться по мере развития авиации преимущественно с самолетов, иногда с привязных аэростатов (воздушных шаров).

Усовершенствование снарядов (о снарядах см. ниже) в целях увеличения дальности, выражающееся в изменении внешней формы снаряда путем удлинения головной его части и скашивания донной части (снаряд обтекаемой формы), в русской артиллерии практически не было проведено в жизнь во время войны и осталось в фазе изучения и опытов.

Увеличение боевых зарядов, влекущее за собой увеличение давления пороховых газов в канале орудия и увеличение энергии отката орудия, было крайне ограничено предельной прочностью стенок стволов орудий и прочностью лафетов. Производились опыты применения прогрессивного пороха с постепенно нарастающим давлением, допускавшего увеличенный боевой заряд. Но опыты эти далеко не были закончены во время войны.

Наконец, в последний год войны зародилась идея стрельбы снарядом меньшего калибра сравнительно с калибром орудия. При этом получалась возможность применения больших зарядов орудий крупных калибров к относительно малым снарядам и сообщения им вследствие этого увеличенных начальных скоростей, а следовательно, и получения увеличенных дальностей стрельбы. Идея эта не получила осуществления в период войны и оставалась в зародыше. [280]

Изменение конструкции орудий и лафетов или хотя бы только удлинение стволов орудий с целью увеличения дальнобойности признавалось во время войны несвоевременным и невозможным ввиду слабого развития техники производства русских орудийных заводов, к тому же перегруженных заказами материальной части для артиллерии действующей армии.

Для стрельбы на дальние расстояния русская артиллерия применяла преимущественно орудия конструкции иностранных заводов — 152-мм осадные пушки Шнейдера, 120-мм пушки Виккерса, а также полученные от береговой артиллерии свои пушки — 254-мм в 45 калибров и 152-мм Канэ и 120-мм пушки Обуховского завода.

Об орудиях сверхдальней стрельбы, подобных германской пушке «Колоссаль» или французской 210-мм сверхдальнобойной пушке на железнодорожной установке, русская артиллерия при неудовлетворительном состоянии русской техники не могла и мечтать во время войны.

Среди предложений, сделанных русскими изобретателями в 1915—1916 гг. об использовании для бросания на дальние расстояния снарядов вместо пороха электромагнитных сил или центробежной механической силы, заслуживал особого внимания проект инженеров Подольского и Ямпольского, предлагавших построить сверхдальнобойное магнито-фугальное орудие.

Проекты электрических орудий представляют собой по существу проекты электромотора, сообщающего снаряду большую скорость по оси орудия. По мнению проф. А. А. Королькова,{317} способов спроектировать электрическое орудие может быть столько же, сколько существует типов электродвигателей.

Дальнобойность электрических орудий может выражаться в сотнях километров в связи с возможностью получить огромную начальную скорость снаряда у дула этих орудий. В обыкновенных орудиях со взрывчатыми веществами начальная скорость снаряда зависит от величины боевого заряда, причем с величиной заряда увеличивается давление на дно ствола орудия и разрывающие продольные и поперечные усилия. Приходится делать стенки орудия более толстыми, чтобы преодолеть разрывающие усилия, но увеличение толщины стенок орудия имеет предел, за которым дальнейшее утолщение стенок не увеличивает прочности орудия. Поэтому начальная скорость снаряда у дула обыкновенного орудия также имеет предел, приближающийся в общем к 1000 м/сек. При выстреле из электрического орудия давление на его дно и поперечные давления на стенки отсутствуют. Это дает возможность конструировать электрическое орудие без толстой стальной трубы, как это необходимо для пороховых орудий; приходится принимать во внимание при конструировании только продольное [281] разрывающее усилие, которое имеет в электрическом орудии сравнительно небольшую величину. В результате в электрических орудиях возможно получать гораздо большие начальные скорости снаряда, чем в пороховых, не опасаясь разрыва орудия.

Электрическое орудие может быть открыто с обоих концов; не требуется в нем ни затвора, ни утолщения казенной части. Вслед за вылетом одного снаряда может вводиться непосредственно сейчас же другой снаряд. Поэтому может быть достигнута чрезвычайно большая скорострельность электрического орудия, во много раз превышающая скорострельность пороховых орудий.

Живая сила снаряда, выброшенного из электрического орудия, больше, чем при стрельбе пороховым зарядом, так как электромагнитные силы действуют по всей массе снаряда, а не только на дно снаряда, что происходит при выстреле пороховым зарядом.

При выстреле электрическое орудие не подвержено чрезвычайно высоким температурам и потому может быть долговечным, откат — меньше. Выстрел почти без звука, без дыма и блеска.

Дальнобойность электрических орудий будет зависеть от мощности источника электроэнергии и поэтому может увеличиваться до огромнейших размеров, с весьма малым при этом износом орудия. Изменение дальности полета снаряда регулируется не только изменением угла возвышения орудия, но и подбором надлежащей силы тока, посылаемого в обмотку орудия. Комбинируя изменение угла возвышения и силы тока, возможно при одной и той же дальности получать различные окончательные скорости и углы падения снаряда.

Электрическое орудие по внешнему виду очень отличается от обыкновенного огнестрельного орудия. Корпус электрического орудия состоит не из сплошной стальной массы, а из листов железа, переложенных изоляцией; прочность орудия обеспечивается хорошо рассчитанным клетчатым каркасом из стальных ферм.

Осуществление проекта электрического орудия представляет нелегко преодолимые практические трудности. В электрическом орудии требуется огромная затрата энергии непосредственно перед каждым выстрелом, для накопления которой требуется мощная электростанция с машинами, развивающими чрезвычайную работу и силу тока, исчисляемую в миллионах киловатт и ампер.

Необходимость громадной электрической мощности в существовавших проектах электрических орудий разрешалась таким образом, что электроэнергия сравнительно небольшой мощности затрачивалась в течение значительного промежутка времени на увеличение живой силы маховиков, и затем в момент выстрела эта накопленная живая сила преобразовывалась в электрическую энергию. При этом не было возможности обратить энергию маховиков в энергию электрическую в течение короткого времени выстрела, равного нескольким сотым долям секунды. [282]

Накопление энергии, необходимой для выстрела, требовало времени, вследствие чего стрельба из электрического орудия могла производиться только с большими промежутками времени. Лишь при условии расходования энергии, не накапливаемой в каких-либо аккумуляторах, а имеющейся в генераторах налицо, электрические орудия могут быть скорострельными.

Снаряд должен находиться при выстреле в канале электрического орудия достаточное время, для того чтобы использовать в полной мере энергию электрического генератора. Поэтому длина электрических орудий должна быть вообще во много раз больше, чем огнестрельных орудий. Например, по вычислению проф. Королькова, при мощности электростанции в 100000 киловатт длина электрического орудия, в котором снаряд, двигаясь со средней скоростью 400 м/сек, пройдет за 1/4 секунды путь в 100 м, выйдет равной 100 м. Это при условии, что будет расходоваться только имеющаяся налицо энергия генераторов без накопления ее каким-либо аккумулятором.

Неизбежная необходимость весьма большой длины электрических орудий, если желают пользоваться имеющейся энергией генератора, без накопления энергии в аккумуляторах, представляет очень невыгодную особенность электрических орудий.

Во всяком случае электрическим орудиям, в особенности магнито-фугальным орудиям, построенным на принципе создания в орудии бегущего магнитного поля или магнитной волны, увлекающей стальной снаряд, принадлежит, вероятно, большая роль в обороне будущего.{318}

Инженеры Подольский и Ямпольский представили план работ и смету на разработку проекта магнито-фугального орудия, на приготовление рабочих чертежей и составление пояснительной записки и просили ГАУ отпустить им 70000 рублей{319}.

Они имели в виду разработать проект магнито-фугального орудия, отвечающего следующему заданию:

По их мнению, задание могло быть разрешено при соблюдении следующих основных условий:

Рассмотрев предложение инженеров Подольского и Ямпольского, Артиллерийский комитет ГАУ 2 июля 1915 г. пришел к заключению:

А) Положительные стороны предложения:

1. Идея предложения правильна и осуществима.

2. Ввиду отсутствия поперечных давлений и возможности регулировать продольные давления, возможно спроектировать достаточно прочное магнито-фугальное орудие для больших начальных скоростей, чем при обычных огнестрельных орудиях.

3. Возможно легко иметь начальную скорость и дальность при том же угле прицеливания изменением силы тока альтернатора, если не преследовать большой меткости.

Б. Отрицательные стороны предложения:

1. Не представлен расчет прочности орудия, снаряда и установки.

Ядро — снаряд, сконструированный из алюминиевых пластин, разделенных промежутками, невыгоден при малой поперечной нагрузке снаряда и недостаточной прочности.

2. Нагревание снаряда при выстреле до 200° С ограничивает выбор взрывчатых или других веществ для разрывного заряда.

3. Маховик, аккумулирующий энергию, требует такой прочной установки, которая недостижима в условиях полевой войны и вообще трудно достижима при большой мощности.

4. Главная невыгода: мощный двигатель, альтернатор-маховик, аккумулирующий энергию, орудие, прочный фундамент — все это возможно лишь на береговых установках.

5. Орудие непригодно для стрельбы по быстро двигающимся целям. Форма снаряда неблагоприятна для правильности его полета, снаряд не получает вращательного движения, поэтому меткость стрельбы будет весьма неудовлетворительная.

6. Разработка проекта и его осуществление не могут быть закончены во время войны, так как Обуховский завод, на котором предполагалось изготовить опытный экземпляр магнито-фугального орудия, не может это исполнить без ущерба для изготовления других предметов вооружения, крайне необходимых для ведения войны.

Таким образом, Артком ГАУ отклонил идею создания магнито-фугального орудия, хотя и признавал эту идею «правильной и осуществимой».

При полном почти отсутствии в то время в России мощных электрических станций и при низком уровне состояния русской [284] техники того времени, а также при чрезвычайной перегруженности русских заводов заказами предметов вооружения, неотложно необходимых действующей армии, было действительно крайне трудно обратить серьезное внимание на интересный проект инженеров Ямпольского и Подольского и заняться его осуществлением, но все же эти трудности не должны были служить поводом к тому, чтобы совершенно отклонить проект и предать его забвению.

Другим интересным предложением, осуществление которого едва ли вероятно, рассмотренным Арткомом ГАУ во время войны, был проект создания сверхдальнобойного центробежного орудия, в котором движущей снаряды силой является механическая энергия.

Проект центробежного орудия был представлен статс-секретарем Безобразовым, причем модель орудия испытывалась на главном артиллерийском полигоне.{320} Конструкция модели представляла собой прочно устроенный металлический диск, на ободе которого располагались дискообразные снаряды. При быстром вращении диска снаряды отрывались от диска и летели по инерции по линии, касательной к диску, и тем дальше, чем быстрее вращался диск и чем больше вследствие этого получалась начальная скорость снаряда. Испытания модели центробежного орудия, предлагаемого Безобразовым, не дали положительных результатов и не оправдали тех выгод, которые, казалось, должно было обеспечить применение механического центробежного орудия при удачной его конструкции: огромную начальную скорость снаряда и дальность его полета, чрезвычайно большую скорострельность, во много раз превышающую скорострельность обыкновенных пороховых орудий, стрельба без шума и прочих демаскирующих признаков (блеск вспышки порохового заряда, дымок), дешевизна выстрелов (не нужно пороха, который гораздо дороже любого горючего, необходимого для двигателя, вращающего диск центробежного орудия) и пр. Оказалось, что при осуществлении на практике проекта механического орудия, хотя бы хорошо обдуманного и правильно рассчитанного в отношении механического устройства, встречаются непреодолимые затруднения. Артком ГАУ прекратил испытания; предложенный Безобразовым проект центробежного орудия остался не осуществленным.

Проф. А, А. Корольков в статье «Механические приборы для метания снарядов»{321} путем математических вычислений доказывает, что колоссальная работа, развиваемая при выстреле в канале артиллерийского орудия в чрезвычайно короткий промежуток времени, требует применения в механическом орудии машины громадной мощности, в сотню тысяч лошадиных сил. [285]

Вычисляя мощность, какую производит заряд пороха в 75-мм французской пушке (вес боевого заряда 0,7 кг, вес снаряда 7,4 кг, начальная скорость 525 м/сек, длина канала ствола орудия 2,41 м), проф. Корольков приходит к выводу, что для замены действия 0,7 кг пороха в течение 0,01 сек. нужна машина в 400000 лошадиных сил. Но так как только около одной трети работы пороха тратится на сообщение скорости снаряду, а остальная часть пропадает бесполезно (на нагревание орудия, на трение в нарезах, частью остается в вылетающих газах), то мощность, использованная 75-мм снарядом, будет равна около 140000 лошадиных сил. Определяя затем скорость вращения диска (маховика), от которой зависит начальная скорость и дальность полета снаряда, проф. Корольков приходит к выводу, что при начальной скорости снаряда лишь 100 м/сек скорость вращения маховика по окружности в момент вылета снаряда должна быть также 100 м/сек и что при этом маховик радиусом в 1 м делает 15,9 оборота в секунду, или почти 960 оборотов в минуту.

В заключение своей статьи проф. Корольков говорит:

«1. Механические орудия чрезвычайно сложны, тяжелы и громоздки.

2. Мощность механических орудий ничтожна сравнительно с мощностью огнестрельных орудий.

3. При слабой артиллерийской мощности механические орудия требуют машин в сотни и тысячи лошадиных сил.

4. Затрата труда и времени на изобретение механических орудий стрельбы есть бесполезная потеря труда и времени.

5. Рассмотрение изобретений в области механических орудий есть также бесполезная затрата труда и времени».

В общем, по мнению проф. Королькова, «механические орудия, как бы остроумно они ни были сконструированы, не могут ни в какой мере конкурировать с орудиями, стреляющими порохом».

При проектировании электрических и механических орудий имелось в виду не только достижение сверхдальнобойности, но и замена ими орудий, стреляющих порохом. Разрешить эту задачу не удалось, — порох оставался незаменимым источником той колоссальной энергии, какая требуется в артиллерийских орудиях.

Во все время войны во французской и в германской артиллерии было стремление увеличить дальнобойность своих орудий или путем усовершенствования состоящих на вооружении орудий и снарядов (заменой старых жестких лафетов упругими лафетами, позволяющими использовать более сильные боевые заряды; применением снарядов, более удовлетворяющих требованиям балистики, т. е. снарядов обтекаемой формы, и пр.), или путем использования морских орудий (корабельных и береговых), или введением на вооружение некоторых новых систем орудий, пушек с удлиненными стволами, до 40—50 и более [286] калибров (германские сверхдальнобойные 21-см и 24-см пушки имели стволы длиной до 110—120 калибров), с увеличенными боевыми зарядами и большой начальной скоростью. В этом отношении, как мы видели (табл. 11), германская артиллерия значительно превосходила французскую. Дальнобойность орудий обычного типа, исключая сверхдальнобойные пушки, увеличена была: во французской артиллерии до 18,8 — 40 км, а в германской до 22,8 — 62,2 км.

Германия же первая, благодаря высокому развитию научно-технической мысли и своей производственной техники, разрешила во время войны вопрос сверхдальной стрельбы из огнестрельного орудия, не прибегая к изысканиям по сооружению сверхдальнобойных электрических или механических орудий.

Германцы обстреливали Париж с расстояния около 120 км из огромной 21-см пушки «Колоссаль» длиной почти 34 м снарядом весом 120 кг (см. табл. 10, стр. 274). Благодаря чрезвычайно большому боевому заряду весом 150—200 кг пороха (предположительно), успевающему сгореть до вылета снаряда из ствола орудия длиной до 120 калибров, получалась громадная начальная скорость, до 1600 м/сек (по другим сведениям — до 2000 м/сек). При выстреле под углом возвышения в 52° снаряд, прорезав плотный слой воздуха, попадает на высоте более 20 км в сферу разреженного воздуха, где, не встречая сопротивления воздуха, не теряет своей скорости и потому может пролететь сотню километров.{322}

По поводу дальнобойности и мощности германской артиллерии приходится повторить выводы генерала Кюльмана, которого, конечно, ни в каком случае нельзя заподозрить в пристрастии к немцам:{323}

«Во всех случаях, благодаря превосходству в дальнобойности, германская артиллерия, при содействии воздушного наблюдения, могла превращать в груды развалин укрепления, не боясь получить на это ответ. Разрушения были достаточно полными для того, чтобы заранее лишить обороняющегося технических средств борьбы на малых дальностях, доступных для его собственного вооружения. На войсковые части обороны, мало еще закаленные в боях, подавляюще действовали, с одной стороны, недостаточная сопротивляемость долговременных укреплений, к которым они потеряли доверие, с другой [287] стороны — внезапность, неожиданная мощность и точность бомбардировки».

Мощность и «гаубичность».Боевое значение полевых гаубиц и тяжелой артиллерии крупных калибров было подчеркнуто еще русско-японской войной. В мировую войну 1914—1918 гг. идеи широкого применения навесного огня и больших калибров осуществились в грандиозном масштабе. Поиски больших дальностей стрельбы имели непосредственным следствием также увеличение калибра (дальность стрельбы современного орудия, при надлежащей внешней форме снаряда, выраженная в километрах, равняется калибру, выраженному в сантиметрах, увеличенному несколько более чем в полтора раза),{324} и в действительности во время войны в артиллерии приходилось считаться не столько с дальностью стрельбы, сколько с калибром орудия и снаряда. Калибры орудия (а вместе с тем и их дальность стрельбы), предназначенные для разрушительного действия, должны были непрестанно возрастать, чтобы успешно решать боевые задачи, особенно в наступательных операциях. Применение укреплений особой прочности и бетонированных сооружений привело к принятию на вооружение артиллерии все более и более мощных гаубиц и мортир, калибр которых, как мы видели, дошел у австро-германцев и у французов до 400 и даже до 520 мм.

Мощность снаряда увеличивается с увеличением калибра орудия. Принятие на вооружение гаубицы позволяет увеличить калибр и мощность снаряда полевой артиллерии, не уменьшая ее подвижности. Орудия же крупного калибра со снарядами большой мощности имеют настолько большой вес и малую подвижность, что могут применяться лишь на вооружение тяжелой артиллерии позиционного типа. Таким образом, необходимость для артиллерии мощного снаряда вызывает необходимость вооружения ее возможно большим количеством гаубиц и тяжелых орудий крупного калибра.

Германская артиллерия, как и французская, во все время войны стремилась к постоянному увеличению мощности огня путем увеличения не только дальнобойности, но и калибра своих орудий.

Но если перед французской артиллерией стояла задача созидания гаубичной и мощной тяжелой артиллерии во время войны вновь, то перед германской артиллерией стояла в значительна большей степени проблема развития, чем созидания, так как необходимость мощных тяжелых орудий с крутой траекторией не вызывала сомнений у австро-германцев еще со времени русско-японской войны и они имели такие орудия еще раньше 1914 г., т. е. до начала войны (см. выше и табл. 9 и 10).

Пушки с отлогой траекторией не могут наносить поражение укрытым целям. Основным назначением гаубиц является именно [288] такое поражение, а также разрушение закрытий. Придание пушкам свойств «гаубичности» вызывалось необходимостью поражения укрытых целей при недостатке на вооружении артиллерии гаубиц.

С самого начала войны опыт подтвердил свойства русской полевой 76-мм пушки (указаны выше). Рассчитанная на поражение открытых живых целей, пушка эта, прозванная во время войны «косой смерти», действительно в начале войны начисто скашивала ряды открыто наступавшей австро-германской пехоты, нанося ей ужасающие потери и вскоре отучив ее от такого способа наступления. Но по укрытым целям и против полевых укреплений даже самого легкого типа русская 76-мм пушка оказалась совершенно бессильной вследствие настильности своей траектории и малой мощности своего снаряда. Гаубиц в русской армии было мало. Необходимо было у полевых 76-мм пушек увеличить угол падения снаряда и его мощность.

Первое возможно было достигнуть введением для пушек уменьшенного боевого заряда. Опыты, произведенные в русской артиллерии, показали, что более или менее удовлетворительные результаты получались лишь при одном определенном подобранном заряде, притом довольно большом, что и при этом заряде все же получается большое рассеивание снарядов и пушка стреляет хуже, чем короткое орудие (гаубица), сконструированное специально для стрельбы с малой начальной скоростью. Кроме того, с принятием уменьшенного заряда пришлось бы отказаться от патрона и мириться с раздельным заряжанием, что несколько снижало скорострельность. Русская артиллерия на это не пошла, и стрельба из легких полевых пушек уменьшенным боевым зарядом если и производилась во время войны, то в единичных случаях в виде опыта.

Артиллерия большинства других участвовавших в войне государств, и в первую очередь французская артиллерия, почти вовсе не имевшая гаубиц в первое время войны, приняла к своим полевым пушкам уменьшенный заряд.

Введение уменьшенного заряда, помимо увеличения крутизны траектории, облегчило отчасти для пушечной артиллерии выбор закрытых позиций, позволило ей несколько приблизиться к боевой линии пехоты и поражать обратные скаты местности, занятые противником; кроме того, стрельба уменьшенным зарядом привела к значительной экономии в расходе пороха.

Образованная во Франции в конце 1911 г. специальная комиссия для испытания полевой гаубицы тогда еще изыскивала возможность придать 75-мм полевой пушке крутую траекторию, т. е. свойство «гаубичности». Комиссия, в конечном итоге, предложила с этой целью не только уменьшенный заряд, но еще два способа: дистанционную стрельбу бризантным снарядом и так называемый «диск Маландрена».

Дистанционный бризантный снаряд при разрыве образует узкую зону вертикально падающих осколков, сохраняющих [289] убойную силу приблизительно метров на 30 ниже точки своего разрыва. Предполагалось теоретически, что этими осколками будет поражаться цель за закрытиями. Оказалось это возможным лишь при условии, что стрельба корректируется самым точным образом, а это представляется настолько затруднительным, что решение обстреливать и наносить закрытым целям поражение бризантным снарядом приходится признать далеко не совершенным.

Диски Маландрена надевались на головную часть снаряда. Диаметр диска почти вдвое больше диаметра головной части, вследствие чего при полете снаряда увеличивается сопротивление воздуха, вместе с тем уменьшается скорость полета, и траектория снаряда в нисходящей ветви получается более крутой.

Весной 1913 г. комиссия произвела заключительное испытание дисков Маландрена в Мейлли. Способ применения дисков был принят, и тем более охотно, что был связан с весьма небольшими расходами по сравнению с теми расходами, какие потребовались бы в случае принятия на вооружение полевой артиллерии гаубиц. Напрасно председатель и несколько членов комиссии, в том числе сам капитан Маландрен, доказывали, что применение дисков, как средство в отношении балистики неудовлетворительное, является паллиативом, не разрешающим вопроса о необходимости орудий с крутой траекторией.{325}

Во время войны французские артиллеристы убедились в этом и пришли к заключению, что более действительным средством, хотя тоже не совсем удовлетворительным, являются уменьшенный заряд и дистанционный бризантный снаряд.

В русской артиллерии производились во время войны опыты, подобные применению дисков Маландрена. На очко снаряда под трубку накладывалась подобная диску шайба увеличенного диаметра, но от применения дисков (шайб) отказались, так как при стрельбе с дисками сильно увеличивалось рассеивание снарядов, а следовательно, понижалась и действительность стрельбы.

Зенитные орудия

По вопросу о том, как разрешался вопрос об орудиях для стрельбы по воздушному флоту русской артиллерией, сказано с достаточной подробностью выше (см. первую часть, главу об организации артиллерии специального назначения, и вторую часть, главу о вооружении артиллерии специального назначения). Там говорилось, что единственной зенитной пушкой, лучшей для борьбы с воздушным флотом, поступившей на вооружение русской артиллерии уже во время войны — с 1915 г., [290] была противосамолетная 76-мм пушка обр. 1914 г. русской системы Тарковского и Лендера, изготовленная на Путиловском заводе. Там же говорилось, что действующая русская армия имела лишь 72 такие пушки, и то к концу войны, и что ввиду крайнего недостатка зенитных пушек пришлось приспосабливать для стрельбы по воздушному флоту 76-мм полевые пушки и другие орудия, причем приспособления эти в виде кустарных установок разного рода далеко не отвечали требованиям, предъявляемым к зенитным орудиям, и в общем были неудовлетворительными.

Впрочем, в отношении изобретения зенитной пушки Россия немного отставала от своей бывшей союзницы Франции.

Для попадания в быстро летящую цель необходимо орудие с большим вертикальным и горизонтальным обстрелом, скорострельное и с большой начальной скоростью. Для осуществления этого задания возможны два решения: или приспособить полевые пушки для стрельбы как по наземным, так и по воздушным целям, или же создать новое орудие специально для стрельбы по воздушным целям.

Первое решение казалось преимущественным, ввиду чего среди французских артиллеристов возникло сперва стремление разработать универсальное орудие путем улучшения и реконструкции существующей 76-мм полевой пушки, чтобы из нее возможно было вести стрельбу как по наземным, так и по воздушным целям.

Согласно общей программе вооружения, одобренной в октябре 1912 г., это стремление имелось в виду распространить на все полевые орудия, в том числе и на легкие гаубицы. Но до августа 1914 г., т. е. до начала войны, не было предложено еще ни одного удовлетворительного решения. Между тем представленная в апреле 1912 г. пушка Депора, обладавшая благодаря лафету с раздвижными станинами почти круговым обстрелом и вертикальным от — 10° до +50°, не была принята (система Депора была вскоре принята Италией для полевых пушек).