Глава XV. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ

§ 1. Понятие и система обстоятельств,

исключающих преступность деяния

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, - это условия, при которых деяние, внешне напоминающее преступление, в действительности таковым не является. Более того, в двух случаях причинение вреда при соблюдении определенных условий признается общественно полезным (необходимая оборона и задержание лица, совершившего преступление).

В теории уголовного права и уголовном законодательстве России правовая природа таких обстоятельств определялась по-разному: "обстоятельства, исключающие наказуемость", исключающие "общественную опасность" <1>, "противоправность" <2>, "субъективную сторону" ("вину") <3> и т.д.

--------------------------------

<1> См., напр.: Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная / Под общ. ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина и С.В. Максимова. М., 1999. С. 175.

<2> См., напр.: Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003. С. 18 - 20.

<3> См., напр.: Уголовное право России: В 2 т. / Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. М., 1998. Т. 1: Общая часть. С. 274.

В УК 1922 г. было установлено, что "не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личность или права обороняющегося или других лиц, если при этом не допущено превышения пределов необходимой обороны" (ст. 19). Таким образом, считалось, что при необходимой обороне лицо совершает преступное деяние, но наказанию не подлежит. Примерно такая же формулировка использовалась и применительно к крайней необходимости. Оба обстоятельства рассматривались только как исключающие наказание.

В УК 1926 г. юридическая природа данных обстоятельств определялась сходным образом. Согласно ст. 13 "меры социальной защиты... не применяются вовсе к лицам, совершившим общественно опасные действия, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против посягательств на советскую власть и революционный порядок либо на личность обороняющегося или другого лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны". Другими словами, причинение вреда посягающему в ходе необходимой обороны рассматривалось как "общественно опасное действие", которое, однако, не влечет уголовной ответственности.

Позднее эти обстоятельства стали называть исключающими "противоправность", что означало признание их правомерности. В УК 1960 г. применительно к необходимой обороне говорилось о "правомерности защиты" (ч. ч. 2, 3 ст. 13), а относительно крайней необходимости - о том, что "не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью, но совершенное в состоянии крайней необходимости" (ст. 14).

Вместе с тем указание на отсутствие, например, в оборонительных действиях только признака противоправности можно расценить как то, что все остальные признаки преступления в них есть (преступные последствия, вина и т.д.). Этот подход широко распространен в зарубежном уголовном праве. Так, в ФРГ существует два вида крайней необходимости:

1) исключающая противоправность и 2) исключающая или смягчающая вину. В первом случае, более льготном, деяние считается правомерным. Во втором (при нарушении отдельных условий правомерности причинения вреда) признается, что лицо совершает противоправное деяние, но действует невиновно, поэтому освобождается от ответственности либо виновно, но наказание ему должно быть смягчено с учетом состояния крайней необходимости. Это связано с тем, что в ФРГ осознание противоправности и вина - самостоятельные элементы субъективной стороны. Считается, что лицо может действовать противоправно, нарушая общественный порядок в широком смысле слова, но без вины <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Уголовное право зарубежных стран: Общая и Особенная части: Учебник / Под ред. И.Д. Козочкина. 3-е изд. М., 2010. С. 427 - 435.

В УК РФ 1996 г. рассматриваемые обстоятельства обоснованно называются обстоятельствами, исключающими преступность деяния, т.е. в совершенном отсутствует не одно какое-либо свойство преступного деяния, а все, предусмотренные ч. 1 ст. 14 УК: общественная опасность, виновность и уголовная противоправность.

Однако в литературе встречаются и другие мнения. Так, Н.А. Лопашенко полагает, что "разные виды обстоятельств, предусмотренных в гл. 8, исключают разные признаки преступления из потенциально преступного деяния, хотя в целом результат одинаков, поскольку отсутствие одного из признаков преступления лишает деяние преступного характера" <1>. По мнению автора, при необходимой обороне и задержании лица, совершившего преступление, исключается преимущественно общественная опасность; при крайней необходимости, обоснованном риске, психическом и преодолимом физическом принуждении исключается противоправность; исполнение приказа и непреодолимое физическое принуждение исключают виновность <2>. Эта позиция представляется ошибочной.

--------------------------------

<1> Уголовное право России: Общая часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2009. С. 259.

<2> См.: Там же.

Не являющиеся общественно опасными деяния не могут быть уголовно-противоправными. Законодатель устанавливает уголовно-правовые запреты лишь за те действия (бездействие), которые обладают определенной степенью вредоносности - общественной опасностью. Что касается вины, отраженной в таком признаке преступления, как виновность, то она представляет собой, в частности при умышленной вине, осознание субъектом общественной опасности своих действий (бездействия), предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий и их желание, сознательное допущение или безразличие к ним (ст. 25 УК). Следовательно, вина не может быть определена вне отношения лица к общественной опасности деяния и его последствий. Непризнание поведения общественно опасным делает невозможным говорить о виновном его совершении.

В случае физического непреодолимого принуждения, по мнению вышеуказанного и некоторых других авторов, якобы отсутствует вина. Однако невозможно говорить только об отсутствии вины применительно к поведению, лишенному волевого характера. Деяние представляет собой обязательно сознательно-волевое поведение субъекта. Отсутствие у лица свободы выбора между преступным и непреступным поведением, блокирование воли означает и отсутствие самого деяния. Таким образом, в случае физического принуждения, имеющего непреодолимый характер, нет деяния, нет ни одного другого признака преступления.

Нельзя согласиться с пониманием обоснованного риска как обстоятельства, исключающего лишь противоправность, что следует понимать как наличие у него иных признаков преступления. Но правомерное поведение не может быть виновным и общественно опасным. Опасность деяния для личности, общества или государства несовместима с правомерностью. Если деяние правомерно, оно не может являться общественно опасным. Иначе необходимо признать, что есть общественно опасные правомерные деяния, а в уголовном праве - нормы, управомочивающие на совершение общественно опасных деяний.

Верной представляется точка зрения А.В. Наумова, считающего, что в рассматриваемых обстоятельствах отсутствуют все признаки преступления, а не какой-либо один или несколько <1>.

--------------------------------

<1> См.: Наумов А.В. Российское уголовное право: Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 326.

Система обстоятельств, исключающих преступность деяния, в действующем УК расширена. В УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. имелось всего два обстоятельства - необходимая оборона и крайняя необходимость. В УК 1996 г. их уже шесть: 1) необходимая оборона (ст. 37), 2) причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38), 3) крайняя необходимость (ст. 39), 4) физическое или психическое принуждение (ст. 40), 5) обоснованный риск (ст. 41), 6) исполнение приказа или распоряжения (ст. 42).

Анализ обстоятельств, содержащихся в гл. 8 УК, позволяет сделать вывод о том, что, хотя законодатель и определил их правовую природу как обстоятельств, исключающих саму преступность деяния, все же его отношение к ним различно. Это различие выражается в делении всех обстоятельств на две группы: 1) общественно полезные (необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление) и 2) непреступные виды причинения вреда "охраняемым уголовным законом интересам" (все остальные).

Для второй группы обстоятельств законодатель использует единую формулировку: "не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам" (выделено мною. - Авт.). Именно с этих слов начинается изложение условий правомерности причинения такого вреда (см. ст. ст. 39 - 42 УК). Однако и в этих случаях использование термина "вред" нельзя трактовать как признание законодателем "общественной опасности" поведения при рассматриваемых обстоятельствах. Вред в данном случае вынужденный, оправданный, строго регламентированный законодателем, необходимый для достижения какого-либо социального блага, следовательно, не опасный для общества.

Представляется излишним включение в гл. 8 УК таких обстоятельств, как 1) физическое или психическое принуждение (ст. 40) и 2) исполнение приказа или распоряжения (ст. 42).

В случае непреодолимого физического принуждения (ч. 1 ст. 40 УК) в силу невозможности лица руководить своими действиями, как уже отмечалось, отсутствует деяние в уголовно-правовом смысле. Хотя указанное обстоятельство тоже исключает преступность деяния, но все же никак не связано с активностью человека по устранению какой-либо угрожающей опасности, выполнению социально значимых функций и т.п. При необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица, совершившего преступление, и в других случаях лицо сохраняет способность руководить своими действиями, сознательно выбирает определенный вариант поведения, чего нет в случае непреодолимого физического принуждения. Место подобной нормы - в главе о понятии преступления (гл. 3 УК).

Что касается преодолимого физического принуждения, а также психического принуждения, которое, по мысли законодателя, всегда преодолимо (ч. 2 ст. 40 УК), то применительно к ним в статье сделана отсылка к институту крайней необходимости (ст. 39 УК), следовательно, они признаны частными случаями данного обстоятельства. Таким образом, положения ст. 40 УК, относящиеся к физическому преодолимому и психическому видам принуждения, лишены какой-либо специфики, а сами эти обстоятельства должны рассматриваться в рамках института крайней необходимости.

Необходимость включения в гл. 8 УК нормы об исполнении приказа или распоряжения (ст. 42) также вызывает сомнения. Смысл данной нормы состоит в том, что лицо, выполняющее обязательные для него, не являющиеся явно незаконными приказ или распоряжение, не совершает преступления. Ответственность за причиненный вред возлагается на лицо, отдавшее приказ. Это не что иное, как "посредственное причинение вреда". Согласно уголовному закону исполнителем преступления, в частности, признается лицо, совершившее его "посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных... Кодексом" (ст. 33 УК). Другими словами, лицо, отдавшее приказ или распоряжение, является исполнителем, а выполнивший обязательные для него приказ или распоряжение - "посредственным причинителем вреда", своеобразным "орудием" совершения преступления.

Что касается явно незаконных приказа или распоряжения, то ответственность за их выполнение не исключается и наступает на общих основаниях. При этом данная ситуация при соответствующих условиях также должна рассматриваться с точки зрения института соучастия: лицо, отдавшее явно незаконный приказ или явно незаконное распоряжение, признается подстрекателем, а выполнившее такой приказ или такое распоряжение - исполнителем. Следовательно, исполнитель явно незаконных приказа или распоряжения не вправе ссылаться на обстоятельство, исключающее преступность деяния. Таким образом, норма, предусмотренная в ст. 42 УК, не привносит ничего нового по сравнению с уже существующими положениями уголовного закона.

В зарубежном уголовном праве в качестве обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, выделяются наряду с "традиционными" необходимой обороной и крайней необходимостью согласие потерпевшего на причинение вреда, исполнение закона, выполнение профессиональных обязанностей, реализация своего права, юридическая ошибка и некоторые другие.

В некоторых государствах согласие на причинение вреда рассматривается в связи с имеющимися там случаями убийства по мотиву сострадания неизлечимо больных лиц, испытывающих тяжелые физические или психические страдания (эвтаназии).

Эвтаназия легализована в Голландии и Бельгии. В уголовных кодексах ФРГ, Швейцарии, Польши, Австрии, Дании существует норма об ответственности за убийство по просьбе потерпевшего или из сострадания к нему. В этом случае уголовная ответственность более мягкая.

В России эвтаназия в любой форме запрещена и считается убийством (ч. 1 ст. 105 УК). Запрет для медицинских работников прибегать к активной и пассивной эвтаназии прямо установлен Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" <1>. Однако в истории России был период, когда убийство по мотиву сострадания вовсе не наказывалось. Так, УК 1922 г. включал норму об освобождении от уголовной ответственности за данное преступление. Согласно примечанию к ст. 143 названного УК "убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается". Через полгода норма была исключена, вероятно, из-за трудностей доказывания действительной воли убитого. В настоящее время совершение преступления по мотиву сострадания может быть учтено судом в качестве смягчающего обстоятельства при назначении наказания (п. "д" ч. 1 ст. 61 УК).

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2011. N 48. Ст. 6724.

О согласии на причинение вреда в принципе можно говорить лишь применительно к тем преступлениям, в которых потерпевшим является физическое лицо (не государство, не общество, не коммерческая организация и т.п.). Поэтому нельзя говорить о "согласии" какой-либо организации на причинение ей экономического ущерба в случае совершения в отношении ее, например, мошенничества.

В случае причинения смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека согласие потерпевшего на причинение указанного вреда не влияет на квалификацию содеянного. Если же причиняется легкий вред здоровью или наносятся побои, это дело частного обвинения и уголовное преследование будет зависеть от воли потерпевшего. Таким образом, согласие на причинение физического вреда может иметь "оправдывающее" значение только для незначительного повреждения здоровья.

Что касается хищений, совершаемых в отношении физических лиц, то согласие на причинение вреда будет означать отсутствие самого преступления ("изъятие" вещи с согласия собственника нельзя считать хищением, так как при хищении имущество выбывает из владения собственника против его воли).

В 2003 г. ст. 122 УК была дополнена примечанием, согласно которому лицо освобождается от уголовной ответственности, если другое лицо, поставленное в опасность заражения либо зараженное ВИЧ-инфекцией, было своевременно предупреждено о наличии у первого этой болезни и добровольно согласилось совершить действия, создавшие опасность заражения. В связи с этим примечанием некоторые юристы сочли возможным говорить о введении в наше уголовное право института согласия потерпевшего на причинение вреда в таком ограниченном варианте. Однако необходимо иметь в виду, что законодатель в данном случае говорит лишь об "освобождении" от ответственности, а не об ее "исключении", тем самым признается, что содеянное содержит признаки состава преступления, однако по вышеназванным причинам нецелесообразно привлечение виновного лица к уголовной ответственности. Конечно, употребление законодателем императивной формы "освобождается от уголовной ответственности" фактически означает невозможность ее возложения при согласии потерпевшего на совершение с ним действий, создающих опасность заражения ВИЧ-инфекцией. Но все же такие действия - преступление.

Что касается исполнения закона, то большой необходимости включения этого обстоятельства в систему рассматриваемых обстоятельств нет, поскольку в России существует презумпция правомерности принимаемых и исполняемых законов. Такое обстоятельство необходимо тогда, когда закон может содержать положения, противоречащие интересам личности, общества и государства, и лицо, исполняющее закон, способно причинить вред правоохраняемым интересам.

Сказанное справедливо и для такого обстоятельства, как выполнение профессиональных обязанностей. Их надлежащее осуществление не способно причинить уголовно наказуемый вред. Врач, выполняющий свои профессиональные функции надлежащим образом и ампутирующий ногу пациенту во избежание гангрены, не причиняет вред, он лечит, спасает жизнь пациента. Поэтому нет необходимости в его оправдании ссылкой на выполнение профессиональных обязанностей. Если же он забывает в брюшной полости пациента хирургические инструменты и больной умирает, то подобная ссылка ему также не поможет, поскольку ссылаться можно лишь на правомерно осуществляемую деятельность.

В некоторых правовых системах, например Франции, уголовная ответственность исключается в случае юридической ошибки. Однако во Франции введение этого обстоятельства было связано с настоящей "инфляцией" уголовного законодательства, т.е. значительным увеличением числа законов, своевременное ознакомление с содержанием которых не всегда возможно по объективным причинам. Наряду с УК в этом государстве действует большое количество некодифицированных уголовных законов. Уголовно-правовые нормы включаются в иное отраслевое законодательство. Их можно обнаружить, например, в Дорожном кодексе и в Кодексе о здравоохранении. В России ситуация иная: все вновь принимаемые уголовные законы подлежат обязательному включению в текст УК, что облегчает их изучение и применение (подробнее о видах юридической ошибки и их значении см. гл. XII настоящего учебника "Субъективная сторона преступления").

Сказанное позволяет сформулировать следующие выводы:

Обстоятельства, исключающие преступность деяния, представляют собой систему условий, при которых деяние, внешне напоминающее преступление, в действительности таковым не признается. В рассматриваемых обстоятельствах отсутствуют все признаки преступного деяния, указанные в ч. 1 ст. 14 УК. Не все обстоятельства, исключающие преступность деяния, оцениваются законодателем как общественно полезные, а только два из них - необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Дополнение существующей системы новыми обстоятельствами, исключающими преступность деяния, по высказанным выше соображениям не представляется необходимым.

§ 2. Необходимая оборона

Институт необходимой обороны имеет давнее происхождение. Как отмечает Н.С. Таганцев, "признание права обороны от грозящей опасности присуще всем законодательствам на всех ступенях развития" <1>.

--------------------------------

<1> Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Тула, 2001. Т. 1. С. 417.

В Законах XII таблиц (Древний Рим) говорилось: "Если совершивший в ночное время кражу убит на месте, то пусть убийство его будет считаться правомерным" (табл. VIII, 12). По существу, речь идет о необходимой обороне: посягательство в ночное время обладает повышенной опасностью, совершается неожиданно, в присутствии собственника, "ответное" убийство осуществляется на месте преступления, а не спустя какое-то время (в этом случае следует говорить о мести, а не о защите).

Уже средневековые юристы рассматривали необходимую оборону как неотъемлемое право, вытекающее из самой природы человека. Эта идея поддерживалась представителями теории естественного права (Г. Гроций, С. Пуффендорф и др.). Данная концепция нашла свое отражение в законодательстве. Так, в Кодексе для Западной Галиции 1797 г. содержалось положение, согласно которому "право защищать себя и ближних принадлежит к числу прирожденных прав" <1>.

--------------------------------

<1> Приводится по: Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 417.

В 1866 г. в работе, посвященной необходимой обороне, А.Ф. Кони отмечал, что "в силу стремления к самосохранению человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее отвращению; он имеет на это право, и притом право, которое должно быть рассматриваемо как прирожденное" <1>.

--------------------------------

<1> Кони А.Ф. О праве необходимой обороны. М., 1866. С. 193.

Таким образом, право на необходимую оборону издревле рассматривалось как важнейшее субъективное право каждого человека.

В России первоначально право самозащиты охватывалось понятием частной мести. Впоследствии отдельные положения об обороне были включены в Русскую Правду. В Соборном уложении 1649 г. нормы об обороне были разрознены и располагались в различных главах. Вместе с тем признавалась необходимая оборона широкого круга объектов: жизни, здоровья, целомудрия женщин, имущества, жилища. Оборонять можно было не только себя, но и других лиц. В качестве условия правомерности обороны называлось ее соответствие нападению. В Артикуле воинском 1715 г. институт необходимой обороны не получил должного развития. Однако уже в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. законодатель вновь вернулся к обстоятельной регламентации этого обстоятельства. Основные принципы такой регламентации были сохранены и в Уголовном уложении 1903 г., согласно которому не считалось преступлением "деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или другого лица".

В современной юридической литературе отмечается, что "естественное право обороны" регламентировано в Конституции РФ (ч. 2 ст. 45) <1>. Однако данное конституционное положение закрепляет право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Это принципиальное положение не относится только к необходимой обороне. Защита своих прав и свобод может осуществляться и вне рамок необходимой обороны, например путем обращения в суд, путем превентивных мер, не имеющих ничего общего с необходимой обороной. Кроме того, необходимая оборона относится к защите не только собственных прав и свобод, но и прав и свобод другого лица, общественных и государственных интересов. Таким образом, конституционная норма лишь частично охватывает право необходимой обороны - самооборону, защита же других интересов регламентируется УК. Итак, необходимая оборона - институт уголовного права. В других отраслях российского права необходимая оборона также находит свое отражение, однако ее понятие и условия правомерности лишь воспроизводят те, что предусмотрены уголовным законом.

--------------------------------

<1> Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. 1: Преступление и наказание. С. 678.

Понятие необходимой обороны определено в ст. 37 УК, согласно которой не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (ч. 1).

В ч. 2 приведенной статьи, помимо этого, указывается, что защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

На основании приведенных законодательных положений необходимую оборону можно определить как правомерную защиту личности, общества и государства от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему лицу.

Институт необходимой обороны имеет ярко выраженную гуманистическую направленность и служит в первую очередь защите прав потерпевших. Защита от общественно опасных посягательств общественно полезна и способствует пресечению таких посягательств. Вместе с тем необходимая оборона является субъективным правом, а не обязанностью лица, подвергшегося посягательству, поскольку связана с определенным риском для него.

Правом на необходимую оборону могут воспользоваться в равной степени все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Для некоторых должностных лиц пресечение общественно опасных посягательств, в том числе преступлений, является профессиональной обязанностью. К таким лицам относятся сотрудники полиции, органов государственной безопасности, сотрудники таможенных и налоговых органов и др. Правовой основой для их деятельности служит специальное законодательство. Так, согласно Федеральному закону от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции" <1> на ее сотрудников возложена обязанность "пресекать противоправные деяния, устранять угрозы безопасности граждан и общественной безопасности" (ст. 12). Вместе с тем обязанность этих субъектов пресекать общественно опасные посягательства не означает обязанность этих лиц подвергать себя смертельной опасности. Такая обязанность не может быть возложена ни на кого. Поэтому для названных лиц условия правомерности необходимой обороны те же, что и для остальных граждан. Предъявление к их защитным действиям повышенных требований недопустимо.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2011. N 7. Ст. 900.

Право на необходимую оборону существует независимо от имеющейся возможности избежать общественно опасного посягательства, например путем бегства или уклонения от посягательства, либо возможности обратиться за помощью к другим лицам или органам власти (ч. 3 ст. 37 УК) <1>.

--------------------------------

<1> Интересно, что вопрос о том, обязано ли лицо, подвергшееся нападению, использовать возможность бегства или обращения за помощью к другим лицам, волновал еще юристов XIX в. Так, во время обсуждения проекта Баварского УК 1813 г., положения которого были воплощением основных идей классической школы уголовного права, мнения юристов по этому вопросу разделились. Некоторые считали, что бегство должно быть признано необходимым условием для горожан и крестьян, но необязательным для дворян и военных, которые вправе в силу их статуса дать отпор посягающему вместо того, чтобы "недостойным образом избежать незаконного нападения бегством". Однако это предложение было отклонено (цит. по: Кони А.Ф. Указ. соч. С. 209 - 210).

В нарушение закона российские правоприменители нередко признают, например, убийством, совершенным при превышении пределов необходимой обороны, такое лишение жизни посягающего, при котором у оборонявшегося имелась возможность избежать посягательства или причинить менее серьезный вред.

Так, К. была осуждена по ч. 1 ст. 108 УК. Суд в приговоре констатировал, что К., увидев в руках С. нож, могла реально опасаться за свою жизнь. Однако, вырвав из его рук нож, К. не попыталась покинуть квартиру или предотвратить конфликт иным путем, менее опасным для жизни С., а из чувства ненависти, сознательно допуская возможность причинения смерти, нанесла ему со значительной силой удар ножом в жизненно важную часть тела - грудь, причинив повреждение сердца, от чего он скончался на месте преступления.

Президиум Мосгорсуда признал такой вывод суда ошибочным и указал, что согласно ч. 3 ст. 37 УК право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Как видно из материалов дела, К. находилась наедине с С. в закрытой комнате, в отсутствие соседей по коммунальной квартире. Он был в состоянии алкогольного опьянения, вел себя агрессивно, подошел к К., держа нож на уровне ее груди. Она, понимая, что для ее жизни существует реальная угроза, защищаясь, вырвала нож и нанесла им С. удар в грудь. Следовательно, действия К. соответствовали характеру и степени общественной опасности посягательства. Поэтому ее осуждение за убийство при превышении пределов необходимой обороны необоснованно. Дело было прекращено за отсутствием состава преступления <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 2002. N 6. С. 17.

Необходимая оборона называется необходимой потому, что она имеет вынужденный характер. Обороняющийся поставлен в необходимость защищать свои права или права других лиц, интересы общества или государства самостоятельно - в отсутствие защиты со стороны государственных органов.

Уже в действующем УК институт необходимой обороны неоднократно изменялся. Эти изменения происходили в 2002, 2003 и 2006 гг. Некоторые из них в юридической литературе подвергаются обоснованной критике, о чем будет сказано в дальнейшем.

Условия правомерности и общественной полезности необходимой обороны в теории уголовного права традиционно делятся на две группы: относящиеся к посягательству и относящиеся к защите.

Условия, относящиеся к посягательству. А) Посягательство должно иметь характер объективно общественно опасного. В прежнем законодательстве употреблялся термин "нападение", который является более узким, чем термин "посягательство", и предполагает только насилие, применяемое к личности. Выражением "посягательство" охватываются и другие виды причинения вреда правоохраняемым интересам. Нельзя, например, считать нападением кражу и другие ненасильственные формы хищения, а посягательствами они, безусловно, являются.

Объективный характер опасности посягательства означает ее оценку без учета субъективных признаков. Правомерна защита от действий явно невменяемых или малолетних лиц, совершающих общественно опасное посягательство, несмотря на то что их действия преступлениями не считаются и такие лица не могут быть привлечены к уголовной ответственности. Пленум Верховного Суда СССР в действующем Постановлении от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" разъяснил судам, что "под общественно опасным посягательством... следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности или по другим основаниям" (п. 2) <1>.

--------------------------------

<1> БВС РФ. 1984. N 5. С. 11.

В период действия прежнего уголовного законодательства требовалась особо щадящая защита от действий явно невменяемых и малолетних. Однако такое требование законодателем не предъявляется.

Уголовный закон не допускает причинение вреда при защите от малозначительного деяния, не обладающего общественной опасностью. Поэтому, допустим, убийство лица, совершающего малозначительную кражу (на ничтожную сумму при направленности умысла на хищение имущества именно на эту сумму), нельзя считать убийством, совершенным при превышении пределов необходимой обороны - привилегированным составом убийства. Это простое убийство, и ответственность за него наступает на общих основаниях.

Не допускается также защита от правомерных действий, например от действий сотрудника полиции, осуществляющего обоснованное задержание преступника, или от акта необходимой обороны, если при этом не превышаются ее пределы. В то же время защита от превышения пределов необходимой обороны и от превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, возможна, поскольку такое превышение общественно опасно.

В теории уголовного права не сложилось единого мнения по вопросу о том, возможна ли защита от неосторожного преступления и защита от бездействия. Так, В.П. Ревин полагает, что необходимая оборона от бездействия, например уклонения от уплаты налогов, невозможна. Более того, необходимая оборона "правомерно применима лишь к действиям общественно опасного характера, имеющим умышленную форму вины" <1>. Сходную точку зрения высказывают и другие авторы.

--------------------------------

<1> См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. В.П. Ревина. 2-е изд. М., 2009 (автор гл. 14 - В.П. Ревин).

Вместе с тем российский уголовный закон подобных ограничений не содержит, поэтому следует признать допустимой защиту и от общественно опасного бездействия, и от неосторожных действий. Правда, в этих случаях реализовать необходимую оборону может быть затруднительно. Средства защиты должны быть адекватны посягательству и осуществляться своевременно. Так, если какое-либо должностное лицо бездействует и это способно причинить вред охраняемым уголовным правом интересам, то оборонительное действие здесь может состоять только в принуждении лица к выполнению своих обязанностей, при этом нельзя нарушить установленные пределы необходимой обороны.

В случае с неосторожностью еще сложнее, так как до наступления общественно опасных последствий неосторожное преступление не имеет места, в случае же наступления указанных последствий необходимая оборона невозможна: вред уже наступил. Однако гипотетически необходимая оборона возможна и в этом случае.

Допустим, какой-либо гражданин наблюдает, как рабочий вот-вот сбросит строительный мусор с верхнего этажа строящегося дома вниз, где играют дети. Местоположение гражданина позволяет ему видеть и детей, и рабочего. Рабочий же детей не видит и самонадеянно рассчитывает на то, что его действиями вред никому причинен не будет. Если при попытке сбросить мусор гражданин причинит рабочему вред, бросив камень, сильно толкнув, ударив, - налицо необходимая оборона от неосторожного преступления.

Таким образом, защитное действие возможно при реальной угрозе неосторожного посягательства и может быть только умышленным. Однако возникает вопрос: какой вред следует признавать соразмерным угрозе совершения неосторожного посягательства, а какой - превышением?

Если исходить из того, что необходимая оборона возможна от объективно общественно опасного поведения (без учета вины), то при угрозе причинения смерти в результате неосторожности следует признать допустимым причинение смерти посягающему. Но это не согласуется с общественной опасностью неосторожных действий. Само по себе неосторожное преступление всегда менее опасно, чем при прочих равных условиях, в частности при одинаковом размере причиненного вреда, умышленное преступление.

Заметим, что при угрозе неосторожного посягательства характер последствий и их точный размер оценить невозможно. Как определить в нашем примере, какой вред угрожает детям: легкий, средней тяжести, тяжкий вред здоровью или смерть, а может быть, вредные последствия вообще не наступят. Легкомыслие как форма вины предполагает предвидение абстрактной возможности наступления общественно опасных последствий, следовательно, субъекту преступления последствия его действий не представляются как реальные, а лишь как абстрактно возможные, которых он старается избежать. Подытоживая сказанное, еще раз отметим, что в силу отсутствия запрета необходимая оборона возможна и от неосторожного посягательства, которое, как и умышленное, обладает общественной опасностью, однако практическая реализация права на защиту в этом случае встречает серьезные препятствия.

В связи с изменениями, внесенными в УК в 2002 г., общественно опасное посягательство, дающее основание для реализации права на необходимую оборону, делится на два вида: опасное для жизни и неопасное для жизни.

Понятие опасного для жизни вреда раскрывается в Медицинских критериях определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Министерством здравоохранения и социального развития РФ 24 апреля 2008 г. <1>. К опасному для жизни вреду, создающему непосредственную угрозу для жизни человека, относятся, например: проникающие в полость черепа ранения головы, в том числе без повреждения головного мозга; перелом свода или основания черепа; ушиб головного мозга тяжелой степени; ранения в шею, проникающие в просвет глотки или гортани; проникающие ранения в брюшную полость; переломы крупных трубчатых костей; повреждения позвоночника; ожоги большой площади тела; острая кровопотеря и др. К неопасному для жизни вреду относятся все иные виды вреда здоровью человека, включая тяжкий вред здоровью, неопасный для жизни в момент причинения (например, потеря какого-либо органа, утрата органом функций, неизгладимое обезображивание лица и пр.), а также средней тяжести и легкий вред здоровью.

--------------------------------

<1> Российская газета. 2008. 5 сент.

Норма о необходимой обороне оказалась поделенной на две части: 1) в первой установлены правила обороны для случаев посягательств, представляющих опасность для жизни (ч. 1 ст. 37 УК), 2) во второй - для посягательств, не представляющих такой опасности (ч. 2 ст. 37 УК). По смыслу закона в первом случае обороняющийся может причинить "любой" вред посягающему, поскольку о пределах необходимой обороны здесь законодатель не говорит. Во втором случае нужно эти пределы соблюдать.

Представляется, что деление института необходимой обороны на два вида необоснованно. Вероятно, рассматриваемые изменения уголовного закона были продиктованы стремлением законодателя облегчить для обороняющегося условия защиты: последнему не нужно тщательно выбирать средства и способы защиты, если его жизнь или жизнь другого лица, оборонять которую он, согласно уголовному закону, имеет право, поставлены в непосредственную опасность. Однако на практике дело обстоит иначе. В результате внесенных в УК изменений положение обороняющегося не только не улучшилось, а, напротив, усложнилось. Сказанное подтверждается следующими примерами.

Группа молодых людей, гуляя по парку, остановили прохожего и попросили у него закурить. Тот ответил отказом, его стали избивать. В этот момент он должен решить: вред, который ему причиняется, опасен для жизни или только для здоровья? Если только для здоровья - причинять смерть нельзя. Таким образом, лицо, подвергшееся нападению, в экстремальных, неожиданных для него обстоятельствах должно оценивать угрозу: представляет ли она опасность для жизни или нет.

Другой пример. Грабитель останавливает прохожего и задает "классический" вопрос: "Кошелек или жизнь?" Как должен в этом случае поступить обороняющийся? Может ли он причинить смерть посягающему, раз слово "жизнь" прозвучало, или он должен оценивать реальность такой угрозы, а для этого учитывать наличие у преступника оружия, серьезность высказанных слов и т.п.?

Представим сходную ситуацию. Находящийся в состоянии сильного алкогольного опьянения гражданин, еле держащийся на ногах, подходит на улице к незнакомцу, берет его за лацканы пиджака и говорит: "Убью!" Прямое высказывание угрозы убийством прозвучало, и, если при этом прохожий совершит ответное действие и нанесет сильный "боксерский" удар в живот посягающему, результатом которого будет смерть пьяного гражданина, мы вынуждены будем признать, что это правомерное причинение вреда.

Думается, что действующая редакция нормы о необходимой обороне ухудшает положение обороняющихся, с одной стороны, поскольку обязывает лицо, подвергшееся посягательству, оценивать опасность угрозы для жизни. На практике это может привести к тому, что преступник окажется в более выгодных условиях, чем обороняющийся. С другой стороны, прямо высказанная угроза убийством, при отсутствии реальности ее осуществления, дает право на "беспредельную" оборону без учета обстоятельств, которые в других случаях обороняющийся должен был бы учесть (физические способности посягающего, его возраст, состояние здоровья, время суток и пр.). Как представляется, понятие пределов необходимой обороны сохраняет свое значение и для защиты от посягательства, опасного для жизни.

Б) Общественно опасное посягательство должно быть наличным. Наличность посягательства означает его определенные временные рамки: посягательство уже началось, либо существует реальная угроза того, что оно вот-вот начнется, либо оно еще не завершилось. Разумеется, ждать "первого удара" не следует, однако превентивная, упреждающая защита неправомерна. Если опасность угрожает лишь в будущем, можно прибегнуть к иным способам защиты, обратившись, например, в правоохранительные органы, поменяв дверь в квартире или дверной замок и т.д., - в зависимости от ситуации. Наличность посягательства отсутствует в случаях превентивного причинения вреда, когда, например, в дачно-садовых домиках устанавливают самострелы, капканы, оставляют яд в холодильнике с целью обезопасить себя и свое имущество от похитителей.

В некоторых случаях момент окончания посягательства не ясен для обороняющегося, поскольку посягающий, например, продолжает высказывать угрозы или совершать какие-либо иные действия (пробует встать, размахивает руками, не выпускает из рук орудие), не будучи в действительности способным причинить сколько-нибудь серьезный вред. В этом случае подвергшийся посягательству считается действующим в состоянии необходимой обороны. Пленум Верховного Суда СССР в упомянутом выше Постановлении 1984 г. разъяснил, что "состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом хотя бы и оконченного посягательства, но по обстоятельствам дела для оборонявшегося не был ясен момент его окончания. Переход оружия или других предметов, использованных при нападении, от посягавшего к оборонявшемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства" (п. 5).

Окончание посягательства не связано с моментом окончания преступления в юридическом смысле слова. Так, с точки зрения уголовного права разбой (ст. 162 УК) является оконченным уже с момента нападения, т.е. первого насильственного акта (удара, угрозы убийством и т.п.). Однако это не означает, что далее обороняться нельзя. Если посягательство продолжается, необходимая оборона возможна, несмотря на то что преступление юридически окончено. Сказанное справедливо и для такого преступления, как изнасилование (ст. 131 УК). Данное преступление окончено с момента начала насильственного полового сношения или полового сношения с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Но защита возможна и после начала полового сношения - до фактического окончания посягательства.

Право на оборону прекращается и с момента прерывания посягательства по независящим от посягающего лица обстоятельствам при приготовлении и покушении.

В) В теории уголовного права нередко указывается еще один признак посягательства - его действительность. Это значит, что посягательство не должно существовать лишь в воображении обороняющегося, когда он домысливает ситуацию и решает, что подвергся нападению, в то время как никаких реальных оснований для таких домыслов нет.

Мнимая оборона, понимаемая как защита от воображаемого посягательства, представляет собой один из видов фактической ошибки.

Некоторые ученые полагают, что в случае мнимой обороны "обороняющийся" должен нести ответственность за неосторожное причинение вреда, поскольку он не предвидел, но должен был и мог предвидеть, что посягательства в действительности не было. Высказывается и мнение о том, что в этом случае уголовная ответственность за причиненный вред наступает на общих основаниях, "как при совершении умышленного преступления соответствующего вида" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. В.П. Ревина (автор гл. 14 - В.П. Ревин).

Как представляется, обороняющийся не должен оценивать действительность посягательства. Если вся обстановка происшествия говорила о том, что лицо подверглось общественно опасному посягательству, например в случае инсценировки ограбления, и оно не могло избежать такой ошибки, т.е. добросовестно заблуждалось, то нужно оценивать его действия с позиций института необходимой обороны: было ли "посягательство" наличным, соблюдены ли пределы необходимой обороны и т.д. Если все условия необходимой обороны выполнены, лицо не подлежит вообще уголовной ответственности. Если же, например, у прохожего попросили зажигалку или спросили, который час, а он решил, что подвергся нападению, то это не означает недействительности посягательства, а означает отсутствие признака "наличности". Таким образом, условие "действительности" общественно опасного посягательства излишне.

Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите:

А) Допустимость защиты не только собственных интересов, но и интересов других лиц, общества и государства.

В зарубежных правовых системах необходимая оборона, как правило, распространяется лишь на защиту личности и собственности. Это объясняется тем, что рассматриваемый институт непосредственно связан с естественными правами человека (правом на жизнь, здоровье, имущество). Однако в российском уголовном праве институт необходимой обороны позволяет защищать и любые другие общественные отношения, блага, интересы, поставленные под охрану уголовного закона.

Объектами необходимой обороны могут выступать жизнь и здоровье, половая свобода и половая неприкосновенность, имущество, общественный порядок и общественная безопасность и др.

Б) Защита может выражаться лишь в активном поведении - действиях, причиняющих определенный вред посягающему лицу. Пресечение общественно опасного посягательства посредством бездействия невозможно. Защитные действия могут заключаться либо в парировании удара, либо в контрнападении.

В) Причинение вреда только посягающему, а не третьим лицам. Это условие вытекает из самого содержания необходимой обороны - защиты от общественно опасного посягательства. Уголовный закон допускает причинение вреда лишь человеку, являющемуся источником опасности для обороняющегося или других лиц, а также для интересов общества или государства. Вред, причиняемый посягающему, может быть как физическим (причинение вреда здоровью различной тяжести или смерти), так и каким-либо иным (ограничение свободы передвижения, связывание, повреждение имущества и т.д.). Главное, чтобы адресатом вреда, причиняемого в ходе необходимой обороны, был непосредственно посягающий. Причинение вреда третьим лицам влечет уголовную ответственность на общих основаниях, если его нельзя оценить по правилам крайней необходимости.

В случае, когда владелец собаки натравливает ее на прохожего, сделавшего замечание о недопустимости выгула собаки бойцовой породы без намордника и поводка, возможно причинение смерти собаке, которая с правовой точки зрения является имуществом посягающего. В этой ситуации физический вред мог быть причинен и непосредственно хозяину собаки, если при этом не будет нарушено условие соразмерности защитных действий и тяжести посягательства.

Г) Соответствие защиты тяжести посягательства.

Норма о праве необходимой обороны относится к числу управомочивающих. Как уже отмечалось, уголовному праву свойственно формулирование управомочивающих норм с установлением определенных границ поведения участников правоотношений. Право на необходимую оборону предоставлено всем, но реализация этого права возможна с соблюдением установленных уголовным законом пределов. Превышение пределов необходимой обороны само обладает общественной опасностью и влечет уголовную ответственность.

Под превышением пределов необходимой обороны понимаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. При оценке соразмерности защиты тяжести посягательства необходимо учитывать обстоятельства, в которых осуществлялась необходимая оборона, в частности количество посягающих, их возраст и пол, физическое состояние, наличие оружия или предметов, используемых в качестве оружия, время суток, обстановку и т.д.

Так, Ц. была осуждена по ч. 1 ст. 108 УК за убийство при превышении пределов необходимой обороны. По материалам дела, между Ц. и К., состоявшими в фактических брачных отношениях, произошла ссора. К. в состоянии алкогольного опьянения схватил Ц. за халат и ударил о печь, затем дважды по лицу, пригрозив убийством, на ее уговоры не реагировал. От очередного его удара Ц. упала, стукнувшись о табурет и подоконник. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта ее здоровью был причинен средней тяжести вред, а также кровоподтеки на руках. Несмотря на просьбы Ц. не подходить к ней, К. продолжал высказывать угрозы, размахивал руками, пытаясь ударить. Испугавшись за свою жизнь, Ц. кухонным ножом нанесла один удар в грудь К., причинив проникающее колото-резаное ранение груди с повреждением мягких тканей грудной клетки, сердечной сорочки, отчего К. скончался на месте.

В приговоре суд указал, что действия осужденной, направленные на оборону, явно не соответствовали характеру и степени опасности посягательства, поскольку К. надвигался на Ц., не имея в руках никакого предмета <1>.

--------------------------------

<1> Обзор надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2006 г. // БВС РФ. 2007. N 12.

Вместе с тем суд не учел соотношение сил нападавшего и оборонявшейся женщины, которой на момент нанесения К. ножевого ранения уже были причинены телесные повреждения средней тяжести, не было учтено крайне агрессивное поведение К., который, хотя и не имел никаких предметов в руках, размахивал руками, угрожая убийством, пытался ударить Ц. по голове. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обоснованно отменила прежние судебные решения, прекратила производство по делу за отсутствием состава преступления и признала за Ц. право на реабилитацию.

В случае группового посягательства обороняющийся вправе применить к любому члену группы такие меры, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. Если один из членов группы, совершающей, например, вооруженный разбой, угрожает применением насилия, опасного для жизни, то смерть может быть причинена любому участнику группы.

Следует учитывать, что при необходимой обороне причиненный вред может быть несколько большим, чем тот вред, который мог быть причинен в результате общественно опасного посягательства. Главное, чтобы причиненный вред не был чрезмерным, явно, т.е. очевидно для обороняющегося, не обусловленным тяжестью посягательства.

Превышение пределов необходимой обороны - всегда умышленное действие, что следует из его законодательного определения. Неосторожное причинение в процессе необходимой обороны несоразмерного вреда уголовной ответственности не влечет.

Как уже отмечалось, требование соразмерности исходя из буквального толкования ч. ч. 1 и 2 ст. 37 УК сохранило свою силу лишь для посягательств, не сопряженных с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо не сопряженных с угрозой применения такого насилия. Однако, на наш взгляд, это условие должно иметь обязательный характер и для случаев посягательств, сопряженных с насилием, опасным для жизни, или с угрозой таким насилием.

Актуальность проблемы деления единого института необходимой обороны на два вида подтверждает анализ судебной практики по делам об изнасиловании. В период действия прежней редакции ст. 37 УК ни у кого из юристов-практиков не вызывала сомнений возможность лишения женщиной жизни субъекта, угрожавшего ей изнасилованием. Это считалось правомерным причинением вреда - без превышения пределов необходимой обороны. Однако после внесения в 2002 г. в УК изменений и разделении нормы о необходимой обороне на две части в судебной практике возникли затруднения в оценке соразмерности между угрозой изнасилованием и причинением смерти посягающему. Было высказано мнение о том, что если при изнасиловании отсутствует угроза жизни, то причинять смерть насильнику нельзя.

В 2004 г. одним из районных судов г. Волгограда за совершение убийства без отягчающих и смягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 105 УК) Р. была осуждена к 6 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Согласно уголовному делу гражданин У., находясь в гостях у Р., предложил ей вступить с ним в половую связь, на что последняя ответила отказом. Тогда У., сидя на табурете, схватил осужденную за талию и с силой привлек к себе. Р., не желая вступать с ним в интимные отношения, сдавила руками шею потерпевшего, в результате чего от механической асфиксии наступила его смерть. Надзорным Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ судебные решения в отношении Р. изменены, и ее действия переквалифицированы с ч. 1 ст. 105 УК на ч. 1 ст. 108 УК (убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны), по которой ей назначено 2 года лишения свободы <1>. Судебная коллегия, изменив квалификацию действий Р. и признав ее находившейся в состоянии необходимой обороны, все же сочла, что оборонительные действия Р. "явно не соответствуют характеру и опасности посягательства" (ч. 2 ст. 37 УК).

--------------------------------

<1> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 апреля 2007 г. N 45-П07.

Этот подход представляется ошибочным и существенно ограничивающим право на необходимую оборону. Изнасилование - тяжкое преступление, даже если оно не сопряжено с угрозой для жизни потерпевшей, о чем свидетельствует санкция ч. 1 ст. 131 (лишение свободы на срок от трех до шести лет). Следовательно, в случае причинения насильнику смерти превышения пределов необходимой обороны не будет, поскольку не будет явного несоответствия защиты посягательству. Как отмечалось, вред, причиняемый в процессе необходимой обороны, не обязательно должен быть равным или меньшим, он может быть и несколько большим, чем угрожающий; запрещается прибегать лишь к явно несоразмерному вреду, чего, разумеется, не было в рассмотренном выше деле.

В другом случае, произошедшем в 2003 г., водитель такси Б. пытался совершить насильственные действия сексуального характера в отношении И., которую он согласился подвезти. Женщина нанесла ему ножевое ранение в ногу, повредив бедренную артерию. Водитель скончался от потери крови. И. была осуждена за убийство, совершенное в состоянии аффекта, к 2 годам лишения свободы условно. Однако впоследствии прокуратура г. Москвы опротестовала обвинительный приговор и просила прекратить уголовное дело за отсутствием состава преступления. Мосгорсуд отменил приговор. Дело было прекращено.

Совершенное И., если бы речь не шла о необходимой обороне, должно было быть квалифицировано как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее причинение смерти по неосторожности. Причинение тяжкого вреда здоровью при защите от изнасилования не является превышением пределов необходимой обороны. А неосторожное причинение смерти вообще нельзя рассматривать как превышение пределов, поскольку такое превышение может состоять лишь в умышленных действиях. Данное дело показательно в том отношении, что суд первой инстанции, установив признаки умышленного причинения смерти (вместо тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть по неосторожности), не счел действия И. даже превышением пределов необходимой обороны, а осудил женщину по другой норме - об ответственности за убийство в состоянии сильного душевного волнения (ч. 1 ст. 107 УК).

Противоречивость судебной практики во многом связана с недостатками уголовно-правовой регламентации необходимой обороны.

Превышением пределов необходимой обороны следует признать случай, когда при защите от лица, совершающего кражу (тайное ненасильственное хищение чужого имущества), причиняется тяжкий вред здоровью похитителя или смерть. Например, совершается убийство лица, пытающегося с целью хищения ночью угнать со стоянки автомобиль. Причинение смерти лицу, совершающему имущественное посягательство, недопустимо. Это относится и к случаям посягательств на дорогостоящее имущество. Жизнь человека несопоставима со стоимостью даже самой дорогой вещи. Такова позиция современного российского права. Правда, в дореволюционный период, например, А.Ф. Кони считал, что необходимая оборона имущества "должна быть дозволена неограниченно", поскольку посягательство на имущество - это в конечном счете посягательство на права личности <1>.

--------------------------------

<1> Кони А.Ф. Указ. соч. С. 245.

В некоторых государствах (Франция, США и др.) о недопустимости причинения смерти лицу, совершающему посягательство имущественного характера, прямо говорится в уголовном законе.

Нередко превышением пределов необходимой обороны в судебной практике ошибочно признаются запоздалая и преждевременная оборона. О превышении пределов необходимой обороны можно говорить только тогда, когда посягательство было наличным. Причинение вреда в отсутствие посягательства не имеет ничего общего с необходимой обороной, и вопрос о превышении ее пределов не должен возникать.

Провокация необходимой обороны имеет место в том случае, когда лицо с целью расправы провоцирует посягательство, а затем прибегает якобы к необходимой обороне.

Предлог необходимой обороны - это ситуация, при которой лицо действительно подверглось посягательству, но использует это обстоятельство для сведения счетов, маскируя причинение вреда под необходимую оборону.

В этих случаях умысел "обороняющегося" приобретает иную направленность. При необходимой обороне главная цель - пресечение посягательства, поэтому и провокация, и предлог необходимой обороны в действительности необходимой обороной не являются.

Общественно опасное посягательство, как правило, является неожиданным для обороняющегося, осуществляется в условиях, когда решение об оборонительных действиях должно быть принято быстро, иначе пресечь посягательство будет затруднительно. Не всегда лицо, подвергшееся нападению или иному посягательству, способно адекватно и быстро оценить характер и степень опасности посягательства. Поэтому законодатель включил в УК положение, согласно которому превышением не считаются действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения (ч. 2.1 ст. 37).

В случае превышения пределов необходимой обороны уголовная ответственность оборонявшегося лица наступает по специальным нормам об ответственности за привилегированные составы преступлений. Так, в УК существуют составы причинения смерти и тяжкого вреда здоровью человека при превышении пределов необходимой обороны (соответственно ч. 1 ст. 108 и ст. 114 УК).

В юридической литературе нередко утверждается, что в случае причинения при превышении пределов необходимой обороны иного вреда уголовная ответственность наступает на общих основаниях, хотя это обстоятельство учитывается судом при назначении наказания в качестве смягчающего (ст. 61 УК). Это ошибочное утверждение. Во-первых, возникает вопрос: каким должно быть посягательство, если причинение в процессе необходимой обороны легкого или средней тяжести вреда здоровью человека, а тем более имущественного ущерба было бы расценено как превышение пределов необходимой обороны? Ведь превышение пределов необходимой обороны - это явное, чрезмерное защитное действие, не соответствующее характеру и степени опасности посягательства. Во-вторых, даже убийство при превышении пределов необходимой обороны - преступление небольшой тяжести (ч. 1 ст. 108 УК). Какова же тяжесть преступлений, связанных с причинением гораздо меньшего вреда? Очевидно, что законодатель, предусмотрев уголовную ответственность лишь для двух случаев превышения пределов необходимой обороны - смерти и тяжкого вреда здоровью человека, - отказался это сделать для всех иных, малозначительных случаев. Следовательно, применение п. "ж" ст. 61 УК о признании смягчающим наказание обстоятельством "совершения преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны" вряд ли возможно к рассмотренным выше случаям причинения меньшего, чем тяжкий, вреда здоровью, а тем более имущественного ущерба.

Согласно гражданскому законодательству вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, не возмещается (ст. 1066 ГК).

§ 3. Причинение вреда при задержании лица,

совершившего преступление

Причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений также не рассматривается как преступление при условии, что иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для задержания мер (ч. 1 ст. 38 УК).

Данный институт в истории отечественного уголовного права закреплен впервые. Прежнее законодательство, как уже отмечалось, содержало лишь два обстоятельства, исключающих преступность деяния, - необходимую оборону и крайнюю необходимость. В отсутствие специального института действия лиц, осуществляющих законное задержание, оценивались, как правило, в рамках института необходимой обороны <1>.

--------------------------------

<1> Правовой основой такого решения был Указ Президиума Верховного Совета СССР 1966 г. "Об усилении ответственности за хулиганство", в котором отмечалось: "Действия граждан, направленные на пресечение преступных посягательств и задержание преступника, являются в соответствии с законодательством СССР и союзных республик правомерными и не влекут уголовной или иной ответственности, даже если этими действиями вынужденно был причинен вред преступнику" (п. 15) (выделено мною. - Авт.). Следовательно, задержание преступника было приравнено к случаям "пресечения преступных посягательств", т.е. к необходимой обороне. Такой позиции придерживался Пленум Верховного Суда СССР в своих Постановлениях от 23 октября 1956 г., 4 декабря 1969 г. и 16 августа 1984 г. Вместе с тем эту практику успешной признать было нельзя, поскольку задержание лица, совершившего преступление, имеет существенные отличия как от института необходимой обороны, так и от института крайней необходимости. Эти отличия касаются целей, времени осуществления, определения пределов и др.