Как возникла классическая теория 2 страница

Негативные оценки как показатель предрассудка могут быть связаны с эмоциональными ассоциациями, потребностью оправдать собственное поведение или негативные убеждения, которые называются стереотипами.Мыслить стереотипно – значит обобщать. Мы прибегаем к обобщениям, чтобы сделать мир проще и понятней: англичане – замкнутые, американцы – общительные, профессора – рассеянные. Ниже перечисляются некоторые широко распространенные стереотипы, ставшие предметом недавно проведенных исследований.

– В 1980-е гг. женщины, которые пользовались титулом Ms. (миз) [Ms. – употребляется перед фамилией женщины, если неизвестно её семейное положение или если она сознательно подчеркивает свое равноправие с мужчиной. – Примеч. перев.], воспринимались как более настойчивые и амбициозные, чем называющие себя «мисс» или «миссис» (Dion, 1987; Dion & Cota, 1991; Dion & Schuller, 1991). Однако в наши дни стереотипным стало восприятие этого титула как доказательства того, что женщина в браке сохранила свою девичью фамилию (Crawford et al., 1998; Etaugh et al., 1999).

– У 19 народов пожилые люди воспринимаются как более приятные, но менее сильные и активные, чем молодые (Williams, 1993).

– Результаты опросов общественного мнения позволяют говорить о том, что европейцы имеют определенное мнение о других европейцах. За немцами закрепилась репутация «трудоголиков» (в известном смысле), за французами – любителей удовольствий, за англичанами – холодных и невозмутимых людей, за итальянцами – влюбчивых, а за голландцами – надежных. (Поскольку эти данные получены в 1996 г. Виллемом Кооменом и Мишелем Бёхлером в Амстердамском университете, нет оснований не доверять им!)

– Жители стран Северной Европы считают «южных» европейцев более эмоциональными и менее квалифицированными, чем они сами (Linssen & Hagendoorn, 1994). Стереотипное представление о южанах как о более эмоциональных людях существует и внутри отдельных стран: по данным Джеймса Пеннбейкера и его коллег, жители 20 стран северного полушария считают что их сограждане, выходцы с юга, более экспрессивны, чем уроженцы северных регионов, чего, однако, нельзя сказать о жителях 6 стран южного полушария (Pennebaker et al., 1996).

Подобные обобщения могут быть более или менее оправданными (и они не всегда негативны). Пожилые люди действительно менее активны. В странах, расположенных на юге северного полушария, на самом деле выше уровень преступности, связанной с проявлениями насилия. Жители южных регионов этих стран действительно более эмоциональны, чем жители северных регионов. Подходы учителей к объяснению мотивационных различий и различного отношения к достижениям учеников, принадлежащих к разным классам, расам и полам, – стереотипы, которые в известной мере отражают реальность (Madon et al., 1998). «Стереотипы могут быть позитивными или негативными, верными или ошибочными» (Jussim, McCauley & Lee, 1995). Верный стереотип даже может быть желательным. Мы называем его «чувствительностью к многообразию» или «культурным осознанием в мультикультурном мире». Разделять стереотипное представление о британцах как о людях, более озабоченных пунктуальностью, нежели мексиканцы, значит, понимать, чего можно ожидать от представителей каждой из этих культур и как следует вести себя с ними, чтобы трения были минимальными.

{Порой стереотипы отражают реальность. Представители народов, предки которых жили в Африке, составляют не более 12% населения Земли, но в 2000 г. именно им принадлежали 15 мировых рекордов в беге на разные дистанции – от стометровки до марафона (DiPietro, 2000). Тем не менее, даже если стереотипы относительно точно описывают действительность, причинно-следственных связей они не объясняют. (Текст на обложке книги:Почему чернокожие спортсмены доминируют в легкой атлетике и почему мы боимся говорить об этом? Джон Энтайн)}

Проблемы со стереотипами возникают тогда, кода они либо отражают чрезмерное обобщение,либо совершенно неверны. Считать, что большинство клиентов социальных служб Америки – афроамериканцы, – явное преувеличение, поскольку на самом деле это не так. В стереотипных представлениях студентов университетов о том, что члены определенных клубов предпочитают иностранные языки экономике или софтбол [Софтбол – широко распространенная в США спортивная игра, похожая на бейсбол. Игра проходит на поле меньшего размера с использованием более крупного, чем в бейсболе, мяча. – Примеч. перев.] – теннису, есть не только рациональное зерно, но и явное преувеличение. Индивиды внутри любой группы, в отношении которой действует укоренившийся стереотип, отличаются друг от друга больше, чем можно было бы ожидать (Brodt & Ross, 1998).

Предрассудок – это негативная установка; дискриминация – негативное поведение.Нередко источником дискриминационного поведения становятся установки, основанные на предрассудках (Dovidio et al., 1996). Однако, как подчеркивалось в главе 4, связь между установками и поведением нередко слаба; отчасти это связано с тем, что наше поведение отражает не только наши внутренние убеждения. Как нельзя сказать, что все базирующиеся на предрассудках установки обязательно приводят к совершению враждебных действий, так нельзя и утверждать, что любое угнетение есть следствие предрассудка. Расизм и сексизм – институционализированная дискриминационная практика, и она остается таковой даже тогда, когда не связана с предрассудками. Когда практика приема на работу, основанная на устных рекомендациях, во всех компаниях, которыми руководят белые американцы, перекрывает доступ в них потенциальным работникам из числа национальных меньшинств, её можно назвать расистской даже в том случае, если сам работодатель и не помышляет о дискриминации.

Насколько распространены предрассудки?

Неизбежны ли предрассудки? Давайте рассмотрим те из них, которые изучены наиболее основательно, – расовые и гендерные.

Расовые предрассудки

В мировом масштабе каждая раса является меньшинством. Например, люди с белой кожей неиспанского происхождения сейчас составляют не более одной пятой всего населения, а спустя полвека их численность уменьшится и составит не более одной восьмой. Благодаря мобильности людей и миграционным процессам, которыми были отмечены два последних столетия, расы, населяющие мир, перемешались, и их взаимоотношения порой бывают враждебными, а порой – дружескими.

Для специалиста в области молекулярной биологии цвет кожи – тривиальнейшая характеристика человека, которая зависит от ничтожно малой генетической разницы между расами. Более того, природа не подразделяет людей на строго определенные категории по расовому принципу. Это ведь мы, а не природа, называем Тайгера Вудса «афроамериканцем» (он на одну четверть африканец), «американцем азиатского происхождения» (он также на одну четверть таец и на одну четверть – китаец) или даже индейцем или голландцем (в нем – по одной восьмой и той и другой крови).

«Психологи обычно пишут термины «белые» и «чернокожие» с прописной буквы, подчеркивая этим, что используют их не для буквального обозначения цвета кожи лиц европейского и африканского происхождения, а для того, чтобы подчеркнуть их социальное использование в качестве названий рас.»

Исчезают ли расовые предрассудки?Большинство наших современников считают предрассудки живучими и видят их проявления… в поведении других людях. По результатам общенационального опроса общественного мнения, проведенного Институтом Гэллапа в 1997 г., 44% американцев считают, что предрассудки в высшей степени свойственны их ближайшему окружению («5» или выше по 10-балльной шкале). А многие ли столь же высоко оценили собственную «приверженность» предрассудкам? Всего лишь 14% (Whitman, 1998). Так чему же верить: тому, что за каждым углом нас подстерегает нетерпимость, или тому, что есть определенное количество людей, полагающих, что они «не без греха»? И можно ли сказать, что Америка изживает расовые предрассудки?

Хорошо изученные США – иллюстрация того, насколько быстро могут изменяться расовые установки. В 1942 г. большинство американцев считали, что «в городских трамваях и в автобусах для чернокожих должны быть отведены отдельные места» (Hyman & Sheatsley, 1956). Сегодня этот вопрос показался бы по меньшей мере странным, поскольку подобного вульгарного расизма уже практически нет. В 1942 г. менее одной трети белых (а в южных штатах лишь 1 из 50) поддерживали идею совместного школьного обучения белых и чернокожих детей, к 1980 г. в поддержку этой идеи высказывались уже 90% белых. Если учесть, как мало времени (в масштабах истории) прошло не только между 1942 и 1980 г., но даже и после отмены рабства в США, изменения кардинальные. В Канаде за последние десятилетия тоже заметно улучшилось отношение к представителям разных этнических групп и к эмигрантам из разных стран (Berry & Kalin, 1995).

{Тайгер Вудс, 1997. Он называет себя «гибридом», имея в виду всех своих предков: выходцев из Азии и с Кавказа, а также африканцев и индейцев}

С 1940-х гг., т. е. с того времени, когда Кеннет и Мэйми Кларк писали о расовых предрассудках белых американцев (Clark & Clark, 1947), установки афроамериканцев тоже изменились. В 1954 г., принимая свое историческое решение, признававшее антиконституционным раздельное обучение белых и чернокожих детей, Верховный Суд посчитал заслуживающим внимания и такой факт: когда супруги Кларк предложили чернокожим детям на выбор «черных» и «белых» кукол, они выбрали «белых». Из результатов исследований, проведенных в период с 1950-х по 1970-е гг., следует, что в это время тяга чернокожих детей к «черным» куклам стабильно возрастала. А взрослые афроамериканцы пришли к пониманию того, что такие качества, как интеллект, леность и зависимость, в одинаковой степени присущи и им, и белым (Jackman & Senter, 1981; Smedley & Bayton, 1978).

В наши дни у представителей разных рас много общих установок и устремлений (Etzioni, 1999). Более 90% белых и чернокожих избирателей утвердительно отвечают на вопрос: «Могли бы вы проголосовать за чернокожего кандидата в президенты?» Более 80% представителей обеих групп населения согласны с тем, что «условием получения аттестата о среднем образовании должно быть знание молодым человеком общей истории и идей, объединяющих всех американцев», и с тем, что «снижение молодежной преступности и незаконного потребления наркотиков – чрезвычайно важная статья расхода налоговых поступлений». От 80 до 90% опрошенных в обеих группах высказываются «за равные права и возможности для всех, без предрассудков и дискриминации». А от 20 до 30% респондентов в обеих группах признают факт снижения моральных и этических стандартов. Благодаря этой идейной общности, США и большинство западных демократий избежали этнических конфликтов, подобных тем, от которых пострадали Косово и Руанда (Etzioni, 1999).

Социальная психология в моей жизни

Имея хорошую подготовку по социальной психологии, я смог не только разобраться в ситуации на Ближнем Востоке (благодаря книге моего однофамильца Томаса Фридмана «От Бейрута до Иерусалима»), но и в самом себе. Социальная психология помогла мне понять, что предрассудки есть преимущественно результат невежества. Судя по всему, именно таким я и был – невежественным.

Мои представления о ближневосточном кризисе ничем не отличались от представлений, разделяемых большинством молодых американских евреев: я считал необходимым его мирное разрешение, но не учитывал интересов палестинского народа. Что мы знали о палестинцах, кроме того, что они – террористы, преисполненные ненависти к евреям и к Израилю? Прочитанная книга помогла мне взглянуть на проблему с другой стороны, я понял корни ненависти и старую, как мир, истину, что все мы люди и что между нами очень много общего.

Осознавать собственное невежество страшно, потому что при этом ты начинаешь подвергать сомнению те устоявшиеся взгляды, которые раньше казались тебе бесспорными. А это болезненный процесс. За понимание приходится платить. Но за непонимание приходится платить неизмеримо большую цену.

Эрик А. Фридман,Yale University, 1999.

---

Значит ли это, что в таких странах, как США и Канада, больше нет места расовым предрассудкам? Нет. Об их живучести свидетельствуют и 7489 преступлений, совершенных на почве расовой нетерпимости в 1998 г. (FBI, 1997), и то небольшое количество белых американцев, которые открыто демонстрируют свое презрительное отношение к чернокожим согражданам (рис. 9.1).

Рис. 9.1. Расовые установки белых американцев (1963-1997 гг.).Источники:Институт Гэллапа и Schuman et al., 1998

«На скоростных шоссе, связывающих северные штаты США, большинство дисциплинированных и недисциплинированных водителей – белые, однако полицейские чаще останавливают и обыскивают машины чернокожих водителей (Lamberth, 1998; Staples, 1999а, 1999b). По данным одного из специальных исследований, проведенных в штате Нью-Джерси, при том, что общее количество чернокожих водителей составило 13,5%, а количество водителей-лихачей – 15%, среди остановленных водителей их было 35%.»

Наличие подобных индивидов помогает объяснить, почему во время проведения очередного опроса Институтом Гэллапа половина чернокожих респондентов утвердительно ответили на вопрос «Сталкивались ли вы в течение последних 30 дней с дискриминацией?», причем у 30% это произошло в магазинах, когда они делали покупки, а у 20% – либо в ресторанах или в кафе, либо на работе (Gallup, 1997).

Вопросы, касающиеся близких отношений, и сегодня выявляют людей, не лишенных предрассудков. Согласие или несогласие с утверждением «Я, скорее всего, буду чувствовать себя неловко, танцуя с чернокожим кавалером (с чернокожей дамой) в общественном месте» дает более верное представление о расовых установках белого человека, чем согласие или несогласие с утверждением «Я, скорее всего, буду испытывать неловкость, если вместе со мной в автобусе окажется чернокожий (чернокожая)». Многие люди, вполне благосклонно относящиеся к «национальному разнообразию» на работе или в учебном заведении, тем не менее проводят свободное время в обществе людей своей расы, среди них выбирают себе возлюбленных и спутников жизни. Это помогает понять, почему, по данным опроса студентов 390 колледжей и университетов, 53% афроамериканцев ощущают себя исключенными из «социальных контактов» (Hurtado et al., 1994). (Об этом сообщили 24% американцев азиатского происхождения, 16% американцев мексиканского происхождения и 6% американцев европейского происхождения.) И проблема этих отношений большинства и меньшинства не только в том, что большинство – белые, а меньшинство – цветные. В баскетбольных командах НБА белые игроки (а в данном случае именно они и составляют меньшинство) ощущают аналогичную оторванность от своих товарищей по команде (Schoenfeld, 1995).

{Хотя в сфере интимных социальных отношений предрассудки особенно живучи, в большинстве стран количество смешанных браков возрастает. Например, в США в период между 1980 и 1998 г. количество браков между представителями разных рас увеличилось более чем вдвое. (Источник:Bureau of the Census, 1996)}

Это явление – наибольшая живучесть предрассудков в сфере самых интимных социальных отношений – представляется универсальным. В Индии люди, признающие систему каст, впускают представителей низших каст в свои дома, но о браках с ними не может быть и речи (Sharma, 1981). В результате проведения общеамериканского опроса оказалось, что на вопрос: «Стали бы вы делать покупки в магазине, принадлежащем гомосексуалисту?» – утвердительно ответили 75% респондентов, но на вопрос: «Стали бы вы лечиться у врача-гомосексуалиста?» – утвердительно ответили только 39% респондентов (Henry, 1994).

Скрытые формы предрассудков. Вспомните: в главе 4 было рассказано об эксперименте, в ходе которого белые студенты, думая, что их контролирует детектор лжи, признавались в том, что не лишены предрассудков. Другие исследователи предлагали испытуемым оценить поведение белого или чернокожего человека. Участникам эксперимента Бирта Дункана, белым студентам Калифорнийского университета, демонстрировали видеозапись спора между двумя мужчинами, в результате которого один из них несильно толкал другого (Duncan, 1976). Когда белый толкал чернокожего, только 13% испытуемых назвали его поведение «проявлением насилия». Остальные сочли поступок белого «игрой» или «шуткой». Однако если чернокожий толкал белого, оценка была совершенно иной: 73% испытуемых посчитали его действия «насильственными».

Известны и результаты экспериментов, оценивающих поведение испытуемых по отношению к белым и к чернокожим. Как станет ясно из главы 13, белые одинаково склонны к оказанию помощи и тем и другим; исключение составляют ситуации, когда нуждающийся в помощи человек находится где-то далеко (например, когда испытуемому звонил человек с негритянским акцентом, который хотел оставить сообщение, но оказывалось, что он ошибся номером). Аналогичные результаты получены и при проведении экспериментов с наказанием «учеников» электрическим током: белые испытуемые не только не проявляли по отношению к чернокожим большей жестокости, но, может быть, даже были несколько более милосердными по отношению к ним. Исключения составляли ситуации, когда «учитель» либо был очень рассержен, либо знал, что «ученик» не может ни отплатить за агрессию, ни узнать, кто именно проявил её (Crosby et al., 1980; Rogers & Prentice-Dunn, 1981) (рис. 9.2).

Рис. 9.2. Способен ли гнев «привести в действие» скрытый предрассудок?Когда испытуемые, белые студенты, использовали электрошок якобы как часть «эксперимента по изменению поведения», по отношению к сговорчивой чернокожей «жертве» они вели себя менее агрессивно, чем по отношению к белой. Однако если «жертвы» оскорбляли их, они отвечали более агрессивно в том случае, если «жертвами» были чернокожие. (Источник:Rogers & Prentice-Dunn, 1981)

Следовательно, предрассудки и дискриминационное поведение могут быть не только открытыми, но и скрытыми за какими-нибудь другими мотивами. Во Франции, Великобритании, Германии, Австралии и в Нидерландах на смену вульгарному расизму приходят замаскированные расовые предрассудки в виде преувеличения этнических различий, менее благожелательного отношения к эмигрантам – представителям национальных меньшинств и их дискриминации по соображениям якобы нерасового характера (Pettigrew, 1998; Pedersen & Walker, 1997). Некоторые исследователи называют этот скрытый расизм «современным расизмом», или «культурным расизмом». Современные предрассудки зачастую проявляются в завуалированном, неявном виде в наших предпочтениях того, что уже знакомо, похоже на нас и не доставляет неудобств (Dovidio et al., 1992; Esses et al., 1993a).

Современные предрассудки проявляются даже в форме некой «расовой чувствительности», которая приводит к неадекватным реакциям на действия отдельных представителей меньшинств – как в форме неоправданных восхвалений их достижений, так и в форме чрезмерной критики их ошибок (Fiske, 1989; Hart & Morry, 1997; Hass et al., 1991). Расовая чувствительность проявляется и в форме покровительства. Так, Кент Харбер предлагал белым студентам Стэнфордского университета оценить плохо написанное эссе (Harber, 1998). Если студенты думали, что его автор – чернокожий, они ставили ему более высокую оценку, чем когда думали, что он – белый, и реже подвергали работу разгромной критике. Студенты, возможно, из нежелания быть обвиненными в предвзятости, демонстрировали покровительственное отношение к чернокожему автору, предъявляя к нему более низкие требования. Харбер считает, что подобная «необоснованная похвала в сочетании с нетребовательностью» способна помешать представителям меньшинств реализовать все свои возможности.

Даже если явное проявление предрассудков идет на убыль, автоматические эмоциональные реакции все ещё дают о себе знать. Результаты недавно проведенных исследований говорят о том, что осознание предрассудка способно повлиять на наши импульсивные реакции (Macrae & Bodenhausen, 2000). Впрочем, по данным Патриции Девайн и её коллег, и люди с сильными предрассудками, и люди, не имеющие предрассудков, иногда демонстрируют сходные автоматические реакции (Devine et al., 1989, 2000). Отличие между ними в том, что последние сознательно стараются подавлять в себе те мысли и чувства, к которым их подталкивают предрассудки. Девайн сравнивает такое поведение с поведением человека, который старается избавиться от дурной привычки. Однако как бы мы ни старались отогнать непрошеные мысли – о еде, о романе с избранницей друга, суждения о группе, к которой сами не принадлежим, – порой они просто отказываются покидать нас (Macrae et al., 1994; Wegner & Erber, 1992). Сказанное в первую очередь относится к пожилым людям, в определенной степени утратившим способность подавлять нежелательные мысли, а значит и старые стереотипы (von Hippel et al., 2000). Вывод, касающийся нас всех: от нежелательных (диссонантных) мыслей и чувств не так легко избавиться.

Сказанное выше – ещё одна иллюстрация двойственности нашей системы установок (глава 2). Относительно одного и того же предмета у нас могут быть разные явные (осознанные) и неявные (автоматические) установки. А это значит, что с детства у нас может сохраниться привычный, автоматический страх перед теми (или неприязнь к тем), кому мы сейчас демонстрируем уважение и одобрение. Хотя явные установки могут кардинально изменяться под влиянием просвещения, неявные установки способны сохраняться, и изменяются они только тогда, когда благодаря тренировке у нас формируются новые привычки (Kawakami et al., 2000).

Огромное количество экспериментов, проведенных в последние годы в Йельском университете (Banaji & Bhaskar, 2000), в университетах штатов Индиана (Fazio et al., 1995) и Колорадо (Wittenbrink et al., 1997), а также в Вашингтонском (Greenwald et al., 2000) и в Нью-Йоркском университетах (Bargh & Chartrand, 1999), подтверждают факт существования такого феномена, как автоматические стереотипы и предрассудки. Во всех этих экспериментах группам испытуемых разного возраста, пола и расовой принадлежности предъявляли (в режиме мелькания) разные слова и лица, которые автоматически активизировали (эффект прайминга) их стереотипы. Активизированные стереотипы испытуемых в дальнейшем могли повлиять на их поведение и сделать его пристрастным, хотя сами они и не осознавали этого. Так, если в качестве активаторов использовались изображения, которые ассоциировались у испытуемых с афроамериканцами, они в дальнейшем могли более враждебно реагировать на назойливые просьбы экспериментатора. В своем остроумном эксперименте Энтони Гринвальд и его коллеги показали, что 9 испытуемым из 10 требовалось больше времени для идентификации таких слов, как «мир» и «рай», в качестве «хороших», если они ассоциировались не с лицами белых, а с лицами афроамериканцев. Не забудьте, что речь идет об испытуемых, считавших, что они лишены или практически лишены предрассудков; тем не менее и они способны проявлять их в виде неосознанных, непреднамеренных реакций.

(– Давайте на минуту забудем о том, что вы – чернокожий.)

Предрассудки порой проявляются автоматически и бессознательно, чего явно не понимает эта дама, занимающаяся оформлением ссуд

В реальной жизни любое столкновение с представителем меньшинства может аналогичным образом «дать ход» подсознательному стереотипу. И те, кто, уважает права гомосексуалистов, и те, кто относится к ним с презрением, могут одинаково неловко чувствовать себя в автобусе рядом с геем (Monteith, 1993). Случайная встреча с незнакомым афроамериканцем может насторожить даже тех, кто гордится своей толерантностью. В одном из экспериментов белым испытуемым показывали слайды с изображением белых и чернокожих людей. Испытуемые должны были вообразить, что общаются с ними, и оценить вероятность возникновения симпатии к ним (Е. J. Vanman et al., 1990). Хотя испытуемым и казалось, что они больше симпатизируют чернокожим, чем белым, их лицевые мускулы говорили совсем о другом. Оценка их состояния с помощью специальных инструментальных методов показала, что в момент появления лица афроамериканца больше напрягаются те лицевые мускулы испытуемых, которые передают не позитивные эмоции, а негативные. Аналогично реагирует и центр мозга, «ответственный» за эмоции: он функционирует более активно в тот момент, когда участник эксперимента видит изображение незнакомого человека, принадлежащего к другой расе (Hart et al., 2000). Осознавая несоответствие того, что они должны чувствовать, тому, что они на самом деле чувствуют,люди, и в первую очередь те, у кого развито самоосознание, нередко испытывают чувство вины и стараются побороть реакцию, на которую «толкает» предрассудок (Bodenhausen & Macrae, 1998; Macrae et al., 1998; Zuwerink et al., 1996).

Мораль: справиться с тем, что Девайн называет «автоматическим предрассудком», нелегко. Если и вы обнаруживаете в себе нечто подобное, не отчаивайтесь: в этом нет ничего необычного. Важно лишь то, что вы будете делать после того, как осознаете это. Вы допустите, чтобы ваше поведение полностью определялось именно такими чувствами? Или попытаетесь это предотвратить, для чего станете в дальнейшем следить за собой и корректировать свои поступки?

«Многие признавались мне в том, что хотя у них больше нет никаких предрассудков в отношении чернокожих, они, тем не менее не могут пожать руку афроамериканцу без чувства брезгливости. Эти ощущения – пережиток того, что они усвоили в детстве в своих семьях. Томас Петтигрю,1987, с. 20»

По мнению Энтони Гринвальда и Эрика Шуха, даже сами социальные психологи, изучающие предрассудки, не свободны от них (Greenwald & Schuh, 1994). Они проанализировали, кого из своих коллег преимущественно цитируют социальные психологи с нееврейскими фамилиями (Эриксон, Макбрайд и т. д.) и с еврейскими (Гольдштейн, Сигал и т. д.). Проанализировав около 30 000 цитат, в том числе 17 000 цитат из работ, посвященных предрассудкам, авторы пришли к поразительному выводу: в работах авторов с нееврейскими фамилиями было на 40% больше цитат из работ авторов с нееврейскими фамилиями, чем в работах их коллег с еврейскими фамилиями. (Гринвальд и Шух не смогли определить, чем именно это вызвано: избыточным ли цитированием авторами-евреями своих коллег-евреев, или избыточным цитированием авторами-неевреями своих коллег-неевреев, или тем и другим).

Гендерные предрассудки

Насколько распространены предрассудки в отношении женщин? В главе 5 мы уже обсуждали гендерно-ролевые нормы – представления людей о том, как должны вести себя мужчины и женщины. Сейчас же мы переходим к рассмотрению гендерных стереотипов – представлению о том, как на самом деле ведут себя и те и другие. Нормы предписывают, а стереотипы – описывают.

Гендерные стереотипы. Результаты изучения стереотипов позволяют сделать два неоспоримых вывода: существуют ярко выраженные гендерные стереотипы, и, как это часто случается, члены группы, в отношении которой они действуют, принимают их. И мужчины и женщины согласны с тем, что о человеке можно судить на основании того, что «на нем надето – брюки или юбка». На основании результатов своего исследования Мэри Джэкмен и Мэри Сентер пришли к выводу о том, что гендерные стереотипы значительно сильнее расовых (Jackman & Senter, 1981). Например, только 22% мужчин полагали, что мужчины и женщины одинаково «эмоциональны». Среди остальных 78% тех, кто считал женщин более эмоциональными, оказалось в 15 раз больше, чем тех, кто приписывал большую эмоциональность мужчинам. А что же думали по этому поводу женщины? Практически то же самое: разница между «мужскими» и «женскими» показателями не превышала 1%.

«Любое дело, которое по плечу мужчине, по плечу и женщине, и в любом из них женщина – всего лишь физически менее сильный мужчина. Платон,Республика»

Заслуживают внимания и результаты другого исследования, проведенного Натали Портер, Флоренс Гейс и Джойс Дженнингс Уолстедт (Porter, Geis & Walstedt, 1983). Они показывали студентам фотографии «аспирантов, сообща работающих над исследовательским проектом» (рис. 9.3), и интересовались их первым впечатлением, спрашивая, кто, по их мнению, вносит наибольший вклад в работу.

Рис. 9.3.Как вы думаете, кто из членов этой группы вносит наибольший вклад в общую работу? Студенты колледжа, посмотрев на эту фотографию, обычно отвечали: «Это один из двух мужчин». Когда же им показывали фотографию, на которой были изображены либо группа мужчин, либо группа женщин, они признавали лидером человека, сидевшего во главе стола

Если группа, представленная на снимке, была однородной (только мужчины или только женщины), то подавляющее большинство студентов «отдавали пальму первенства» человеку, сидевшему во главе стола. Когда предъявлялась фотография смешанной группы, с не менее значительным преимуществом называли лидером мужчину во главе стола. Однако женщину, сидевшую на том же самом месте, систематически игнорировали. Каждый из двух мужчин на рис. 9.3 признавался лидером значительно чаще, чем все три женщины, вместе взятые! Стереотипное представление о том, что лидер – это всегда мужчина, проявлялось не только одинаково безотказно у мужчин и у женщин. У феминисток оно «срабатывало» столь же «успешно», как и у тех женщин, которые не разделяли их взглядов. Результаты более поздних исследований позволяют говорить, что особенности поведения, которые ассоциируются с лидерством, воспринимаются менее благосклонно, если лидер – женщина (Eagly & Karau, 2000). Уверенность в себе воспринимается как качество, более приличествующее мужчине, нежели женщине (что затрудняет женщине путь к лидерству и к достижению успеха в этом качестве). Насколько распространены гендерные стереотипы? Чрезвычайно.