Геополитическая концепция X. Макиндера.

Суть основной

идеи Маккиндера состояла в том, что роль осевого региона мировой политики и

истории играет огромное внутреннее пространство Евразии, и что господство

над этим пространством может явиться основой для мирового господства.

Маккиндер считал, что любая континентальная держава (будь то Россия,

Германия или даже Китай), захватившая господствующее положение в осевом

регионе, может обойти с флангов морской мир, к которому принадлежала в

первую очередь Великобритания. В этой связи он предостерегал против

опасности русско-германского сближения. Оно, по его мнению, могло бы

объединить наиболее крупные и динамичные "осевые" народы, способные вместе

сокрушить мощь Британии. В качестве одного из средств от опасности он

предлагал укрепление англо-русского взаимопонимания.

Маккиндер утверждает, что для любого государства самым выгодным

географическим положением было бы срединное, центральное положение.

Центральность – понятие относительное, и в каждом конкретном географическом

контексте она может варьироваться. Но с планетарной точки зрения, в центре

мира лежит Евразийский континент, а в его центре – "сердце мира",

"хартленд" (heartland). Хартленд – это средоточие континентальных масс

Евразии. Это наиболее благоприятный географический плацдарм для контроля

надо всем миром. Хартленд является ключевой территорией в более  общем

контексте – в пределах "мирового острова" (World Island). В мировой остров

Маккиндер включает три континента – Азию, Африку и Европу. Таким образом,

Маккиндер иерархизирует планетарное пространство через систему

концентрических кругов. В самом центре – "географическая ось истории" или

"осевой ареал" (pivot area), Это геополитическое понятие географически

тождественно России. Та же "осевая" реальность называется хартленд, "земля

сердцевины".

Далее идет "внутренний или окраинный полумесяц (inner or marginal

crescent)". Это – пояс, совпадающий с береговыми пространствами

евразийского континента. Согласно Маккиндеру, "внутренний полумесяц"

представляет собой зону наиболее интенсивного развития цивилизации. Это

соответствует исторической гипотезе о том, что цивилизация возникла

изначально на берегах рек или морей, так называемой "потамической теории".

Надо заметить, что эта теория является существенным моментом всех

геополитических конструкций. Пересечение водного и сухопутного пространств

является ключевым фактором истории народов и государств. Далее идет внешний

круг: “внешний или островной полумесяц (outer or insular crescent).” Это

зона целиком внешняя (географически и культурно) относительно материковой

массы мирового острова.

Маккиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики

является недопущение образования стратегического континентального союза

вокруг "географической оси истории". Следовательно, стратегия сил "внешнего

полумесяца" состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых

пространств от хартленда и поставить их под влияние "островной

цивилизации".

Маккиндера первым постулировал глобальную геополитическую модель. Он

неустанно подчеркивал особое значение географических реальностей для

мировой политики, считая, что причиной, прямо или косвенно вызывавшей все

большие войны в истории человечества, было, помимо неравномерного развития

государств, также и неравномерное распределение плодородных земель и

стратегических возможностей на поверхности планеты.

История, по Маккиндеру, географически вращается вокруг континентальной

оси. Эта история яснее всего ощущается именно в пространстве "внутреннего

полумесяца", тогда как в хартленде царит "застывший" архаизм, а во "внешнем

полумесяце" – некий цивилизационный хаос.

На политическом уровне это означало признание ведущей роли России в

стратегическом смысле. Маккиндер считал, что Россия занимает в целом мире

столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении

Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им

со всех сторон, кроме севера. И всё зависит от развития ее железнодорожных

возможностей, что является делом времени.

Маккиндер считал, что исходным пунктом в судьбе народов и государств

является географическое положение занимаемых ими территорий. Это

географическое положение является "извечным", независящим от воли народов

или правительств, и влияние его, по мере исторического развития, становится

все более и более значительным. Сопротивляться "требованиям", которые

обусловлены географическим положением, бесполезно.

Связь между историей и географией нужна Маккиндеру только для того,

чтобы доказывать "неправомерность" возникновения таких государственных

образований или общественных формаций, которые, по его словам, противоречат

требованиям "географической инерции".

В процессе формирования современного мира, согласно теории Маккиндера,

вначале выделяется Центральная Азия (как осевая область истории), из

которой в свое время монголы распространили свое влияние на азиатскую и

европейскую историю благодаря преимуществу в подвижности их конников.

Однако со времен Великих географических открытий баланс сил значительно

изменился в сторону приокеанических стран, в основном Великобритании. Тем

не менее Маккиндер считал, что новая транспортная технология, в часности

железные дороги, изменит баланс геополитических сил снова в пользу

сухопутных государств. Границы "хартленда" определялись им зоной, не

доступной морской державе. "Хартленд" был очерчен "внутренним полумесяцем"

на материковой Европе и Азии, "внешним полумесяцем" островов и континентов

за пределами Евразии. При этом Маккиндер приводит исторические примеры

непобедимости "хартленда": морские корабли не могут вторгнуться в эту зону,

а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например,

шведского короля Карла XII, Наполеона).

Модель отражала желание корректировки традиционной британской политики

поддержания баланса сил в Европе, так, чтобы ни одно континентальное

государство не могло угрожать Великобритании. Было стремление помешать

Германии в союзе с Россией контролировать "хартленд" и таким образом

управлять ресурсами для свержения Британской империи.

Сам Маккиндер отождествлял свои интересы с интересами англосаксонского

островного мира, то есть с позицией "внешнего полумесяца". В такой ситуации

основа геополитической ориентации "островного мира" ему виделась в

максимальном ослаблении хартленда и в предельно возможном расширении

влияния "внешнего полумесяца" на "полумесяц внутренний".

Основное "практическое" положение Маккиндера заключалось в том, что

островное положение Великобритании требует от нее сопротивления силам,

исходящим из "колыбели потрясений" – из области, находящейся на стыке

Европы и Азии, между Уралом и Кавказом. Отсюда, по Маккиндеру, шли

переселения народов, искони угрожавшие древним цивилизациям. Объединение

или союз народов, находящихся по обе стороны "колыбели потрясений", в

частности русских и немцев, заявляет Маккиндер, угрожает Великобритании,

которая обязана поэтому объединить под своим руководством народы,

расположенные на "краю" или "окраине" Евразии.

Подобными геополитическими соображениями Маккиндер обосновывает

правомерность британских притязаний на всю "окраину" Евразии (то есть на

территории Средиземноморья, Ближнего Востока, Индии и Юго-Восточной Азии,

плюс опорные пункты в Китае), а также правильность британской политики

"окружения" Германии и союза с Японией. Одновременно с этим Маккиндер

считал основной задачей британской внешней политики предотвращение союза

(объединения) России и Германии.

Маккиндер, выражая британские интересы, страшился одновременно и России

и Германии. Постоянная обеспокоенность тем, что Россия может захватить

Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к Индии довлела и

над английской практической политикой, и над ее теоретическими умами.

Россия, утверждал Маккиндер, стремится к овладению прибрежными странами с

незамерзающим морем. Английское же господство в британской мировой империи

основано как раз на владении прибрежными странами Европы, вследствие чего

всякое изменение соотношения сил в прибрежных странах должно подорвать

позиции Англии. Из двух зол – Россия и Германия – Маккиндер все же выбрал,

на его взгляд, наименьшее – Россию, и весь политический пафос своего

произведения направил против Германии как ближайшей непосредственной угрозы

британским интересам. Опасаясь движения Германии на восток, к центру

хартленда, он предлагал создание "срединного яруса" независимых государств

между Россией и Германией.

У Маккиндера вызвала опасение не только угроза прямой германской

военной экспансии на восток, но и сколько мирное и постепенное

проникновение в разрушенную революцией Россию более экономически развитой и

энергичной Германии. Он был убежден, что методы "экономического троянского

коня" могут завершаться возобновлением гражданской войны в России и

конечной интервенцией германских "спасителей порядка", "приглашенных"

отчаявшимся народом.

В связи с концепцией Маккиндера нельзя пройти мимо одной важной детали,

на которую обращали внимание многие ее критики: Маккиндер нигде и никогда

не давал определенного описания западных границ хартленда, оставляя этот

вопрос на разумение своих читателей. Хотя он и ссылался в общих чертах на

то обстоятельство, что стратегически хартленд включает Балтийское море,

Дунай, Черное море. Малую Азию и Армению, дальше этого он, однако, не шел,

так как понимал, что ситуация в Центральной Европе будет оставаться не

стабильной. Зыбкая граница, установленная после первой мировой войны, была

полностью разрешена уже в 1939 году. Вторая мировая война завершилась,

казалось бы, установлением более прочной и "справедливой" разделительной

линии между западной и восточной частями Европы, и ее можно было бы условно

принять за западную границу хартленда. На рубеже 1989-90-х годов она также

рухнула, и это новое ее разрушение сопровождалось образованием в центре

Европы новой "буферной зоны", только еще более зыбкой, еще более чреватой

конфликтами, еще более ненадежной и опасной, нежели то было после первой

мировой войны. Особенность ее образования на сей раз состояла в том, что

оно было стихийным, не имеющим какой-либо определенной политической цели а

потому и будущая ее роль скрыта в полной неизвестности.