Успехи церковного землевладения.

 Уже в удельную эпоху церковное, в частности монастырское, землевладе­ние достигло огромных размеров. Монастыри, возникав­шие в XIII-XV веках, были своеобразными землевладельческо-промысловыми колониями, которые устраивались на незанятых землях (пустыни), разрабатывали их, заво­дили на них хозяйство и получали от территориальных государей подтверждения на занятые земли. Сначала на этих землях трудились сами отшельники-пустынножители, монахи. Но затем, когда монастырь возрастал, к  монахам присоединялись различные монастырские служ­ки, а затем уже на земли монастыря рядились и сели­лись крестьяне. Различные льготы, предоставлявшиеся монастырским именьям в отношении податей и повин­ностей и подсудности, меньшая требовательность монас­тырей-землевладельцев в отношении крестьян, привле­кали на их земли огромное население. Некоторые из монастырей с самого основания являлись владельцами населенных имений, именно те монастыри, которые ос­новывались князьями, боярами, богатыми купцами и наделялись ими именьями. Первоначальные заимки и получки монастырей с течением времени расширялись разнообразными способами. Монастыри выпрашивали себе близлежащие луга и пустоши, покупали у соседних владельцев, когда представлялась тому возможность. Еще более обильным источником земельного обогащения были вклады в монастыри по душе, т. е. для обеспечения вечного поминовения вкладчиков и всего их рода. Мона­стырские земельные имущества расширялись также и записями при пострижении. Пострижение в монашество в старости практиковалось в широких размерах в Древ­ней Руси, причем землевладельцы записывали в монас­тырь часть своих имений, а иногда и целиком, как бы в обеспечение своего пожизненного содержания в монас­тыре. Иногда землевладельцы заключали с монастырем своего рода договор, заранее назначали земельный вклад в монастырь, еще задолго до своего действительного по­стрижения, выговаривая себе; «а похочу яз постричись, и игумену меня постричь за тем же вкладом». Вклад при пострижении считался тем более обязательным, что по смерти вкладчика он превращался в поминальный. В тех случаях, когда у вкладчиков не было земли, они или сами покупали землю для монастырей, или делали в монастыри денежные взносы, на которые монахи покупали земли. Вклад делался для обеспечения вечного поминовения, чтобы «душа его во веки беспамятна не была». Деньги могли быть израсходованы, тогда как монастырская земля была не отчуждаема и должна была постоянно напоминать о вкладчике. Много земель попа­дало во владение монастырей и путем чисто гражданс­ких сделок. Монастыри были капиталистами, у кото­рых окрестные военно-служилые люди занимали деньги под заклад своих вотчин. При невыкупе в срок или отказе от уплаты долга вотчины переходили во владение монастырю. Такими разнообразными путями служилые вотчины, бывшие подспорьем поместий, уходили из слу­жилых рук в монастыри.