Распространение научных званий.

 Ересь стриголь­ников, как уже было сказано, была наиболее резким проявлением рационалистического течения в духовной жизни русского общества, в общем, порабощенной церковной традицией и мистикой. Проблески такой же тен­денции к умственной самостоятельности можно усмат­ривать и в попытках усвоения различных приобретений научной мысли. В рассматриваемое время стали в до­вольно значительном количестве распространяться раз­ные руководства по естествознанию. Кроме «Физиоло­га», бывшего и раньше в ходу, приобрел значение так называемый «Луцидариус», сборник естественно-науч­ных познаний средневекового европейского запада. С це­лью толкования непонятных слов и выражений состав­лен был так называемый «Азбуковник», превратившийся в целую энциклопедию, главным образом, по естествоз­нанию. В конце XIV века распространился перевод гре­ческой поэмы Георгия Писиды VII века, которая содер­жала в себе описания различных явлений природы. В XV веке распространились в переводах география Помпония Мелы и несколько астрономических и астрологи­ческих книг, а также и отдельные статьи по естествоз­нанию — о громе и молнии, о шарообразности земли и т. д. И в других областях знания замечается усиление серьезного интереса. В XV веке появляются переводы арифметики и риторики. Содержание старинных пере­веденных с греческого «Пчел» начинает подвергаться знаменательным изменениям и дополнениям. Так, в од­ной «Пчеле» XIV-XV веков трактуются важные вопро­сы «о власти и княженье», «о учении и беседе», «о законе» и т. д.

* * *

Пособия:

Кроме указанных трудов, Багалея, Иловайского и Соловьева:

Н. А. Рожков. Обзор русской истории с социологической точки зре­ния. Ч. 2. Вып. 1. СПб., 1905.

Е. Е. Голубинский. История русской церкви. Т. 2. Полутом 1. М., 1900.

М. Н. Сперанский. История древней русской литературы. 2-е изд. М„ 1914.

Лекция семнадцатая

ВОЗВЫШЕНИЕ МОСКВЫ И ОБЪЕДИНЕНИЕ ВОКРУГ НЕЕ СЕВЕРО-

ВОСТОЧНОЙ РУСИ

ПОДГОТОВКА нового государственно­го порядка.

В XIII-XV веках на северо-востоке Руси, в той области, где сосредоточивалось великорусское пле­мя, как мы видели, складывался и развивался социаль­но-политический порядок, имеющий в некоторых своих чертах много общего с западноевропейским феодализ­мом. Все более и более увеличивалось количество кня­жеств, и государственная власть все более и более дроби­лась. Параллельно с этим мельчавшие князья-государи все более и более становились похожими на частных вотчинников-землевладельцев. С другой стороны, вслед­ствие приобретения иммунитетов частные вотчинники становились похожими на государей. Политические от­ношения подданства заменялись гражданскими отноше­ниями по договору. Но одновременно с тем подготовля­лись и такие результаты, которые в конечном своем развитии должны были привести к ниспровержению, описанного строя. Здесь надо указать, во-первых, на сосредоточение владений в руках одного сильного княжеского рода; во-вторых, на материальное усиление старшего князя в этом роде, в-третьих, на усиление власти этого князя над остальными. И в этом отношении наш исторический процесс не отличается особой оригинальностью. Известную аналогию ему можно видеть, напри­мер, в истории Франции, где разрушение феодализма также подготавливалось сосредоточением владений в руках одного из феодальных сеньоров и параллельным усилением его власти над другими. В истории человече­ства, как и в жизни вообще, оба процесса — разрушение и созидание, смерти и и жизни — идут параллельно и одновременно, чем и с обусловливается всякая жизнен­ная эволюция.