Сделать стойку на бочке (помни, что в тот вечер не нужно надевать юбку). 8 страница

Я посмотрела на время.

— Готова держать меня за руку?

— Я здесь для тебя, детка, — сказал Уитни.

Я обняла ее за плечи. Мы были грустными зубрилами, однако стали намного ближе через наши взаимные страдания, и решили снова объединиться следующей осенью. И когда я решила, что все еще хочу закончить свой список и сделать татуировку, она пообещала держать меня за руку и отвлекать от боли.

В конце концов, список был обо мне, а не о Беке, даже если я думала, что он будет со мной, чтобы пройти до его конца.

Несмотря на несколько оплошностей, этот список многому меня научил. Сейчас мне нравилось мое тело, хотя мне было не по вкусу, что это единственная часть меня, на которую парни обращали внимание. Это не значит, что я не могла показать свою фигуру или что приходилось опять прятаться под громоздкой одеждой. Мне нравился цвет, я любила свои струящиеся юбки с их яркими узорами, а из моих шарфов получались отличные ленты. Быть другой хорошо. Я могла выйти из своей зоны комфорта и быть смелой. И уверена, что, черт возьми, я не была скучной.

Крошечный цветок, нарисованный на моем бедре, послужит напоминанием обо всем, что я узнала в первый год обучения в колледже. И пусть были моменты, когда я задавалась вопросом, как выжить, когда мое сердце чертовски сильно болело, или, когда я часами размышляла о том, были бы мы с Беком все еще друзьями, если бы не занимались сексом, — я не жалела об этом.

Я попробовала. Я любила. Я жила.

Была сильной.

И была собой.

ГЛАВА 32

Бек

Я играл в региональном финале так, как мечтал с начала сезона, но не получал ни капли удовольствия. Мы выиграли вчерашнюю игру в овертайме благодаря забитому мной голу ― момент, который должен был стать одним из лучших в моей жизни, ― и это казалось неважным.

Поскольку между мной и Лайлой все разрушилось, я чувствовал себя опустошенным все это время.

Инстинкт и годы тренировок довели меня до этого момента, но на этом уровне автопилот больше не работал. В последний период я совершил много ошибок, и UMass (Примеч. Команда Массачусетского университета) догнал нас меньше, чем за минуту до конца игры.

Судья просвистел в нашу сторону. Хорошо. Мне нужна минута. Хотя, наверное, меня просто отругают.

Оказавшись на скамейке, я попытался отбросить давившие на меня мысли. Давай, включайся в игру. Не думай о ней.

Несмотря на это напутствие, я обвел взглядом трибуны. Я глупо сканировал их перед игрой, надеясь, что здесь чудесным образом появится Лайла. Надеялся, что она каким-то образом знала, что ее присутствие мне необходимо, и приехала на игру.

Конечно, ее там не было. Зачем ей это?

Я подумал о том вечере, когда мы играли в хоккей на весенних каникулах. Она знала, что была идеальным отвлекающим маневром, чтобы заставить меня забыть обо всем остальном. Она шутила, что у нее есть будущее в НХЛ, и я сказал ей, что она будет подбадривать меня на трибунах.

Боль в груди усилилась. Вместо того, чтобы отвлечься, я еще глубже погрузился в мысли о ней. Думал о том, как Лайла держала меня за руку и убеждала не отказываться от своей мечты. С тех пор, как я узнал, что папа не был тем, кем я его считал, я спрашивал себя, почему хотел отказаться от своих желаний, давая отцу возможность получить то, что хотел он. Я работал над тем, чтобы отогнать горечь и примириться с этим, но чем больше я об этом думал, тем больше считал верным утверждение Лайлы, что папа выбрал бы мое счастье вместо компании, в которую он вложил свое сердце и душу. Я также подумал, что, возможно, она была права насчет того, чтобы оставить себе выбор.

Черт, о чем я говорил? Она была права. Во всем. Я использовал ужасные отношения моих родителей как оправдание и слился, когда должен был сражаться за нас. Я был уверен, что не смогу любить ее так, как она того заслуживает. Но несколько недель, прошедшие с дня расставания, не изменили моего отношения к ней. Во всяком случае, это только заставило меня понять, насколько я люблю ее и насколько сильна может быть любовь. Я точно не знал, что случилось с отношениями моих родителей или когда они разрушились, но это не имело значения. Их ошибки, страх ― лишь дурацкие причины, чтобы не рисковать с Лайлой.

Лайлой, которая не позволяла мне расклеиться, когда я был на грани. Она знала хорошее и плохое обо мне и все равно любила меня.

Она заставила меня поверить, что любовь стоит того, чтобы бороться, и я просто... она нужна мне. Кажется, раньше я ни в чем так сильно не нуждался, в том числе и в хоккее.

Это откровение почти поставило меня на колени, особенно после того, как я так все испортил, и я не был уверен, что у меня есть шанс искупить свою вину.

— Давенпорт? — рявкнул тренер, и мои товарищи по команде расступились, оставив меня стоять в центре.

Черт. Понятия не имею, что он говорил.

— Да, тренер?

— Это последний шанс, и мне нужна твоя голова в игре. Ты хочешь победить?

Я глубоко вдохнул. Время, чтобы взять себя в руки, Давенпорт. Больше никаких отговорок. Во всем.

— Да! Я выложусь по полной, тренер.

Он похлопал меня по голове и сказал моим товарищам по команде, чтобы они достали мне шайбу и поставили блок. Пришло время сделать все возможное. Сначала я приведу свою команду к победе, а затем ― исправлю все остальное, чего бы мне это ни стоило.

Мой мир сосредоточился на лезвиях моих коньков на льду, на хоккейной клюшке в моих руках и шайбе. Звуки дыхания отдавались в моем шлеме. Адреналин пронесся по венам, и все мышцы напряглись, готовые действовать.

Свисток взорвался, шайба ударилась о лед.

Защитники вступили в игру, и один из парней UMass перехватил шайбу. Я мчался к рою тел, сосредоточившись на том, чтобы не дать им забить гол. Джефф забрал шайбу и передал ее мне. Прижимая ее концом своей клюшки, я развернулся и направился к нашей цели.

До Frozen Four нам оставалось одно очко.

Одно очко, и тогда я смогу снова собрать сломанные кусочки моей жизни.

На табло оставались секунды, так что я оттолкнулся сильнее. Краем глаза я заметил красно-синюю майку с номером 25. Я выставил локоть, и он ударил меня, наши клюшки столкнулись вместе. Но у меня все еще была шайба.

Используя каждый грамм своей оставшейся силы, я толкнулся вперед, набирая скорость. Меня и сетку разделял только вратарь. Я подался вправо, затем прицелился в левый угол и замахнулся...

Вратарь бросился к нему, широко расставив ноги и руки.

Шайба проскользнула через линию за секунду до того, как прозвучала сирена, оповещающая о завершении игры. Сирены звучали одновременно с возгласами из толпы. Команда бросилась на меня, свалив на лед, и я с трудом мог поверить в это. Мы сделали это. Мы были в Frozen Four, и у нас был шанс стать национальными чемпионами.

Поздравления и крики «Ура!» заполнили воздух в раздевалке. Остальные ребята продолжали праздновать, в то время как я бросился в душ, после чего пошел одеваться. Когда я выскочил из раздевалки, снаружи ждала большая толпа. С каждым шагом телефон в переднем кармане ударял меня по бедру, напоминая, что вечер только начинается. Картинки, сохраненные в нем, давили на меня в течение нескольких дней, но теперь я планировал использовать их, и мне понадобится вся помощь, которую я могу получить. Однако я боялся, что этого все равно будет недостаточно.

Что, если Лайла не даст мне еще один шанс...

Я тут же отбросил эту мысль, потому что не мог справиться с ней. Не сейчас, когда я узнал, насколько пуста моя жизнь без нее. Я сделаю все, что потребуется, чтобы исправить это, независимо от того, сколько времени это займет.

— Бекетт! — Меган бросилась ко мне, и я крепко обнял ее.

Тетя Тесса кивнула мне, будучи здесь совершенно неуместной, но она все равно пришла. Узнав правду об отце, она, похоже, очень старалась для Меган и меня. Она даже извинилась за то, что говорила о Лайле и маме. Это, на мой взгляд, далось ей с трудом.

— Это было действительно круто, — сказала Меган. — Признаюсь, я закрыла глаза в конце, потому что была так напугана, что шайба не войдет в ворота, но я видела повтор. Очень рада за тебя. Я еще немного раздражена из-за кое-чего другого, но все равно счастлива за тебя.

Конечно же, как же без того, чтобы уколоть меня.

— Спасибо, — сказал я, а потом взъерошил ее волосы, зная, что она думала, будто уже взрослая для этого. Как по команде, Меган оттолкнула мою руку.

Мужчина около тридцати лет подошел к нам. На протяжении многих лет я довольно хорошо уяснил, кто такие «разведчики», и этот парень подходил под это описание. Контрольные списки навыков в его руке подтвердили это. А тот факт, что у него была кепка «Брюинз», вообще сбивал с ног. Нужно было взять под контроль свои эмоции, потому что у меня не было на это времени.

— Отличная игра, — сказал он, а затем протянул руку. — Я Джереми Александр. Я наблюдал за твоей игрой.

Связь между моим мозгом и ртом, должно быть, была прервана. Не в состоянии говорить, я пожал ему руку.

— Последний период был немного лучше, чем первые два.

Наконец, я обрел голос.

— Да, сэр.

— Прессинг был довольно серьезным, но ты избавился от него в нужный момент.

Интересно, что он сделает, если я скажу, что это не из-за прессинга, а из-за девушки. И что она — та самая причина, по которой я повел себя так в конце. Даже если ее не было рядом со мной физически, она была в моих мыслях. Боже, как же я был глуп и слеп.

Остальная часть команды вышла из раздевалки наружу, и их семьи и друзья направились к ним, прервав наш разговор.

При других обстоятельствах я бы пообщался и отпраздновал с командой, но мою кожу покалывало от желания уйти и найти Лайлу. Девушка, которую я любил, была где-то там, и мне нужно было найти ее. Я не хотел проводить без нее больше ни одного дня в своей жизни. Забавно, но мысль о том, что меня отвергли в серьезных отношениях, теперь пугала в сто раз больше, чем альтернатива.

— Приятно с вами познакомиться, — сказал я «разведчику», отступая назад, прежде чем застряну здесь.

Я повернулся к Меган и тете Тессе.

— Спасибо, что пришли на игру. Но мне нужно идти.

Я только надеялся, что не опоздал.

ГЛАВА 33

Лайла

Итак, у нас с Уитни был план.

Из-за пульсации в голове я не могла вспомнить, что конкретно это было. Окружавшая меня толпа тоже не помогала. Добавьте к этому воспоминания моего первого похода сюда с Беком. Это был провал.

Я знала, есть шанс, что Бек появится на этой вечеринке, как знала и Уитни, что Мэтт мог быть здесь со своей новой подружкой, которую я принципиально не любила — мне от этого было плохо, но все же. Честно говоря, возможность снова встретиться с Беком была одной из причин, по которой я надела расшитое платье до колен и коричневые сапоги. О да, это было частью плана. Показать ему, что он потерял.

Поскольку музыка и разговоры во дворе жужжали вокруг меня, как торнадо, я уставилась на спину парня ― возможно, Бека. Я подумала, что уж точно узнаю, если это он, словно мое тело было настолько восприимчиво к нему, что оно бы просто кричало. Все верно ― оно кричало. Мой пульс теперь буквально колотился под кожей. В неярком свете огней я могла только разглядеть, что парень был высокого роста и такого же телосложения, как Бек. Его кепка была черного цвета и, возможно, это была кепка «Брюинз». Мы в Бостоне, поэтому это не признак, по которому можно определить, что это Бек.

— Эй, — Уитни протянула мне красный стакан, — видишь каких-нибудь красавчиков?

Может быть, того, кого я отчаянно пытаюсь выкинуть из своей головы. Я взглянула туда, где стоял возможно-Бек, но он был поглощен толпой. Сегодня вечером это место было сумасшедшим. Из-за такого количества народа было трудно двигаться, и если бы я не осталась на месте, то сомневаюсь, что Уитни бы нашла меня снова.

— Не совсем, — из-за музыки я кричала.

— Ну, не сдавайся. Хоть один вариант мы сегодня должны найти. Мы договорились об этом. Наш первый шаг, чтобы забыть этих придурков, которых мы не упоминаем.

Часть меня хотела спросить, какой в этом смысл? До окончания учебы оставалось полтора месяца, и я скучала по сексу. Я не могла в это поверить, учитывая, что это была такая маленькая часть моей жизни, в которой у меня были случайные связи перед Беком и его чертовски крышесносным сексом. Так было на протяжении некоторого времени.

Мы с Уитни пробирались через массу людей, и, когда ощущали хороший настрой или, когда милый парень нам улыбался, мы знакомились. Я заставила себя использовать навыки разговорного общения, о которых узнала в последние несколько месяцев, и я неплохо справлялась с этим, не смущаясь.

Мы взяли еще выпивки, когда Уитни начала разговор с высоким парнем с бронзовой кожей и черными вьющимися волосами — определенно, скорее качок, чем умник. А мне пришлось придумывать, что сказать своему милому другу Ною. Он был очень высокий, но тощий, и с прекрасной легкой улыбкой.

Я отвлеклась, когда снова поймала взглядом черную кепку. Парень повернулся налево, и мое сердце остановилось. Кепка «Брюинз». Профиль Бека.

Бек.

Он повернулся, чтобы поговорить с кем-то, и я с облегчением вздохнула, когда его собеседником оказался парень, а не девушка. Я думала, это был один из его товарищей по команде, но с такого расстояния черты лица было слишком трудно разобрать.

— ...профилирующая дисциплина? — спросил Ной.

Я взглянула на него, не обращая внимания на пропущенную часть вопроса.

— Химия. Я хочу работать в фармацевтике когда-нибудь, — может быть, в компании моего экс-бойфренда. — А у тебя?

— Математика. Думаю, инженер, но точно еще не решил.

Гол! Он полностью соответствует требованиям ботаника. Он стряхнул что-то со своей рубашки.

— Тьфу, моя собака сильно линяет.

— Мой кот тоже. И его привлекает почти все, что темного цвета.

Ной рассмеялся.

— Да? Откуда они это знают?

Мысленно я счастливо пританцовывала, осознав, что так легко разговаривать с парнями, но потом поняла — это из-за того, что мне все равно. Ной был хорошим парнем, и со стороны мы были бы идеальной парой. Но моя кожа не гудела, когда он был рядом. Может, что-то бы и поменялось со временем, но я едва могла сосредоточиться на нем, когда знала, что Бек был где-то здесь.

Я взглянула на то место, где видела его в последний раз, и он там был.

И смотрел прямо на меня.

Наши взгляды встретились, и резкая боль пронзила мою грудь. Я сильная, я сильная, я сильная.

Мы смотрели друг на друга, и толпа, музыка и мигающие огни отошли на второй план. Затем Бек сделал шаг ко мне. Я была на грани обморока и ухватилась за руку Ноя, как за спасательный круг, хотя и игнорировала все, что он мне говорил.

Бек стиснул зубы, и напряжение заполнило черты его прекрасного лица. Я испугалась, потому что в его выражении лица прочитала слишком многое, но клянусь, он побледнел и выглядел... ну, абсолютно несчастным. Так же, как я чувствовала себя со времени нашего разрыва, и не важно, как сильно пыталась притворяться, что это не так.

Боясь расплакаться, или еще хуже — кинуться за ним и умолять его принять меня обратно — я заставила себя отвернуться.

— Прости, я... — я не могла придумать, что сказать. На мгновение у меня промелькнула мысль поцеловать Ноя, чтобы показать Беку, что все позади — сделать ему так же больно, как сделал он мне, но я не хотела быть такой девушкой.

Я была собой. Я была сильной. Я... но мне было больно, очень больно.

Я снова взглянула на Бека, решив, что мне нужно хотя бы узнать, как он. И, если бы он на самом деле поговорил со мной, я бы спросила у него, как семья. Несмотря на все произошедшее, я хотела, чтобы он отбросил своих демонов и был счастлив. Меня убивало, что я была рядом с ним и не могла прикоснуться к нему. Но где-то под завалами наших отношений была дружба, с которой мы начали, хотя я знала, что она навсегда испорчена.

Но Бек исчез из виду, и вдруг я заволновалась, что никогда не увижу его снова. Я хотела сесть на липкую, замусоренную стаканами землю и плакать.

Затем завибрировал мой телефон. Из-за музыки я даже не услышала звонка. Вытащив телефон, я прочитала сообщение.

Бек: Это твой парень?

Я уставилась на слова. Из-за его имени на экране телефона во мне поднялся вихрь эмоций, и гигантский комок застрял в горле.

Что сказать, что сказать? Слова смешались в моей голове. Так много ответов на такой простой вопрос, большинство из которых не имели ничего общего с реальным вопросом. Каким-то чудом я заставила свои пальцы двигаться.

Я: Нет. Только встретилась с ним.

Бек: Завоевание для списка?

Я оглянулась, пытаясь увидеть, где Бек. Ной улыбнулся мне, и я поняла, что поступаю грубо — во время беседы переписываюсь с другим человеком. Я опустила телефон. Пусть Бек побеспокоится.

Но было легче сказать, чем сделать: мои руки дрожали, пальцы горели от желания отправить ответ, и, наконец, я не выдержала. Особенно после последнего сообщения. Что за вопрос-то был?

— Прости, Ной, но мне нужна пара секунд, — я сделала несколько шагов прочь от него.

Эмоции сменялись от агонии к ярости, хотя мое сердце все еще ныло, будто кто-то пропустил его через мясорубку, а затем сунул обратно в мою грудь.

Он разбил мне сердце и затем смеет спрашивать меня о завоеваниях? Ожидает, что я спрошу его о том же?

Я набрала ответ, что было нелегко, учитывая, как сильно тряслись мои руки.

Я: Это не твое дело. Чего ты добиваешься?

Телефон завибрировал, и я посмотрела на картинку, которую прислал Бек. На ней был кот в очках и в бабочке. Сверху было написано: «У тебя есть 11 протонов?». А внизу: «Потому что ты чертовски прекрасна». (Примеч. в оригинале: because you are sodium fine, где «sodium fine» переводится как «чертовски прекрасен». Sodium — это также натрий, а у натрия 11 протонов).

Моя грудь сжималась с каждым вдохом, который я пыталась сделать. Я провела рукой по волосам, задаваясь вопросом, почему он прислал это мне. Это его способ попробовать снова стать друзьями? Как мы можем просто вернуться к тому, что было?

Очевидно, испорченной дружбы было достаточно, чтобы перестать надеяться на это. Я никогда не относилась к нему слишком беспристрастно, чтобы справиться с этим. Мой телефон снова завибрировал. На экране появилась картинка с очаровательным котенком с серебристым подарочным бантом на голове. Он сидел, вытаращив глаза, а подпись внизу гласила: «Боже! Снимитеэтоснимитеэто».

Сразу же за ней пришла картинка с черным котом, сидящим за серо-белым котом, высунув язык. В самом верху было написано: «Облизываешь меня?». Затем внизу под черным котом: «Тс-с... просто позволь этому случиться».

Бек: На это я трачу свое свободное время. Нахожу картинки, которые понравились бы тебе, и смотрю на них, думая о том, как был глуп, раз позволил тебе уйти. Я так несчастен. Я не могу ни есть, ни спать, и даже презираю то, что нужно следить за собой.

Слезы навернулись на глаза. Я стиснула зубы и зажмурилась, пытаясь сдержать их. Я хотела сдаться и сказать ему, что тоже была несчастна, но я боялась того, что случится после. Снова боль. Нужно преодолевать свои страхи и учиться на ошибках.

Я: Ты сделал мне больно, Бек. Больнее, чем кто-либо. Понадобится нечто большее, чем пара шуток о химии и картинки с котами, чтобы все было в порядке.

Бек: Знаю. Вот почему я готов сделать все, что угодно. В том числе это...

Я огляделась вокруг, пытаясь понять, о чем он говорит. Я нигде его не видела. Музыка прекратила играть, а вместо следующей песни — наступила тишина. Даже разговоры стихли.

Затем Бек поднялся к диджейскому пульту, держа микрофон в руке.

— Лайла, я облажался. Знаю, что я дурак, и не заслуживаю еще одного шанса, но мне так надоело притворяться, что без тебя я в порядке, — он сделал глубокий вдох, а затем прочистил горло. — Потому что, детка...

Он взглянул на диджея, и через секунду зазвучала знакомая мелодия. Бек посмотрел сквозь толпу на меня и поднял микрофон к губам.

— Ты вскружила мою голову…

— Какого черта он делает? — спросила Уитни, вставая рядом со мной.

Я прижала руку к груди, туда, где билось сердце. Бек заставил его биться, разжигая новую волну счастливых эмоций, которые боролись, чтобы одержать победу над печалью.

— Он поет нашу песню.

Уитни вздрогнула, когда начался рэп.

— Он очень плохо поет.

Я засмеялась, хотя получился полувсхлип.

— Я знаю.

Раздались возмущенные возгласы вместе с криками одобрения, некоторые освистывали его, а многие люди смотрели друг на друга, не зная, как реагировать. Когда Бек направил микрофон в толпу, большая часть запела вместе с ним. В отличие от вечера в караоке, текст тоже доносился из динамиков, помогая ему, когда он не знал слов.

Когда песня закончилась, Бек указал на меня пальцем и прошептал:

— Пожалуйста.

Толпа повернулась, чтобы увидеть, на кого он указывает, и я вдруг оказалась в центре внимания. Мое лицо покраснело, и, к слову о «вскружить голову», моя голова закружилась. Судя по слезам, стекающим по моим щекам, я плакала.

Из всех романтических жестов, я не могла поверить, что буду находиться в предобморочном состоянии от фальшиво спетой песни. Логично или нет, тем не менее признаки предобморочного состояния были. Частое сердцебиение? Сбившееся дыхание? Истеричный восторг?

Да, да и да.

Мое сердце билось все быстрее и сильнее — если бы оно могло говорить, оно бы сказало имя Бека. Без сомнений, оно принадлежало ему уже давно.

Любовь ― это действительно нечто прекрасное и не поддающееся анализу.

Я двинулась сквозь толпу. Несколько товарищей по команде Бека помогли расчистить путь. Замечая их, люди расступались быстрее, чем для меня. Они кивали, когда я шла мимо, и пару раз хлопнули меня по плечу. Бек бросил микрофон диджею и спрыгнул рядом со мной, его лицо очаровательно покраснело.

— Это было неловко, — сказал он. — Уверен, я не буду так заглаживать вину перед парнями, но если это сработало... — он обхватил ладонью мою щеку. — Прости меня за все, я был чертовым идиотом!

Я подавила улыбку из-за его ругательства. Это было так прекрасно. Как и его фальшивое пение на сцене, отправленные им картинки с котами, его лицо и просто все в нем.

— Я люблю тебя, Лайла. Возможно, сильнее, чем мог когда-либо представить. Я так несчастен без тебя. Сегодня мы победили в региональной игре, но я мог думать только о том, что хочу вернуться к тебе, чтобы все исправить. Я запаниковал, когда тебя не оказалось в квартире. Твоя соседка сказала мне, что, может, ты придешь сюда. Увидев тебя с тем парнем, я был в ужасе от того, что опоздал. Убеждая себя оставить тебя в покое, чтобы ты жила дальше без меня и была счастлива, я знал, что никогда не смогу сделать этого, потому что ты принадлежишь мне, — наши взгляды встретились. В его глазах полыхало столько страсти, что мое сердце на мгновение перестало биться. — Пожалуйста, скажи что-нибудь.

— Вы выиграли в региональной игре? И ты отправляешься в Frozen Four?

Удивленный смешок сорвался с его губ, а затем он кивнул.

— Да. Пока ты будешь болеть за меня с трибуны, как моя девушка. На меньшее я не согласен, — он провел большим пальцем по моей щеке, и пьянящее тепло от его прикосновения распространилось и прошло через мое сердце. — Что скажешь?

Впервые с тех пор, как мы расстались, я почувствовала, что снова могу вдохнуть полной грудью.

— Я буду там. И я тебя тоже люблю.

Облегченно выдохнув, Бек прижал меня к себе и поцеловал так крепко, словно хотел запечатлеть себя в моей душе.

Позади нас захлопали люди, и я знала, что мы устроили спектакль, но меня это не волновало. Я обняла Бека и углубила поцелуй, прижимая к себе его тело. Своими сильными руками он обхватил меня за талию, и я, вопреки всему, каким-то образом оказалась там, где больше всего хотела.

ГЛАВА 34

Бек

Я положил последнюю коробку в машину Лайлы, а затем повернулся к ней лицом: на ней были эти сексуальные крошечные джинсовые шорты, кружевной белый верх и яркий цветочный шарф со свисающими концами, обернутый вокруг хвоста. Она была такая хорошенькая, что я не мог удержаться от поцелуя.

— Уверена, что не возьмешь «Ленд Ровер»? — спросил я. — Я могу взять еще одну машину, отправленную за…

— Очень мило с твоей стороны, но со мной все будет в порядке, — она крепко обняла меня за талию, и я засунул ладони в задние карманы ее шорт.

— Я просто беспокоюсь о том, что ты так много ездишь, особенно на этом ржавом корыте, который называешь автомобилем. И внезапно месяц превратится в навсегда.

Лайла прижалась губами к моему подбородку.

— Знаю. Но я должна навестить своих родителей. Надеюсь, мой новый вид не слишком шокирует их. Иначе я заявлюсь в Кентербери намного раньше, и скоро ты, вероятнее всего, устанешь от меня.

— Это невозможно.

Лайла взглянула на свой жилой комплекс.

— Не могу поверить, что мой первый год учебы окончен. Это было одновременно и легко, и трудно, — она посмотрела на меня, — и прекрасно во многих отношениях. И теперь, когда все кончено, я чувствую печаль. Но, по крайней мере, мне не нужно ждать следующей осени, чтобы увидеть тебя — я бы не выжила.

— Как и я.

Я не был уверен в том, что будет в будущем, но знал, что сделаю все возможное, чтобы сохранить Лайлу. Она собиралась навестить родителей на месяц, а затем должна приехать жить в Кентербери на шесть недель, пока мы оба проходим стажировки для «Д&Т Фармаситикалс». Она получит опыт работы, на которую надеялась попасть, а я ― управление компанией.

Мы много говорили об этом, и она убедила меня, что в ближайшие несколько лет все будет в порядке, и я разберусь во всем этом. Даже если возьму бразды правления компанией на себя, я могу оставить большинство решений на попечительский совет и сделать так, чтобы они заменяли меня на важных сделках. Мне придется много ездить в Кентербери и обратно, но Лайла заверила меня, что будет рядом так часто, как только сможет. Таким образом, я собирался выяснить, действительно ли работа в «Д&Т» была тем будущим, которого я хотел, или мне следует сосредоточиться на НХЛ.

Лето в Нью-Гэмпшире также поможет мне закончить дела с поместьем мамы и папы и провести некоторое время с Меган и Эйвери, которая оказалась милым ребенком.

Сначала я подозревал, что Карен нужны были только деньги, но чем больше я узнавал ее, тем больше видел, почему папа заинтересовался ею. Или, возможно, даже полюбил ее. Это не значит, что я смирился с тем, как он поступил, или что я успокоился насчет его и мамы, обманывающих друг друга. К счастью, Меган справлялась лучше, чем я ожидал, несмотря на постоянные сплетни. И, думаю, по большей части, это благодаря тому, как Карен действовала с нами заодно. Тетя Тесса просто не была готова к такому, хотя она и пыталась, и я никогда не смогу отплатить ей за ее помощь. Так что, по крайней мере, я не боялся отправляться домой.

Тем не менее, я знал, что справиться с такой жизнью будет гораздо легче, если Лайла будет рядом.

— Меган так взволнована возвращением в наш дом на лето, она не перестает говорить об этом. Ты уверена, что готова заниматься с ней все время?

Лайла улыбнулась, и на ее щеке появилась ямочка.

— Мы уже обсудили, как объединиться против тебя. Женская солидарность и все такое, ты же понимаешь.

Я покачал головой, но засмеялся.

— Я знал, что ваше знакомство — плохая идея.

Шесть недель жизни с моей удивительной девушкой. Затем осенью мы снова приедем в Бостон, продолжим учиться, и я помогу команде защитить наш титул чемпиона.

Когда Лайла болела за меня на трибунах во время турнира Frozen Four, я играл в лучший хоккей в своей жизни, и мы выиграли чемпионат, опередив противника на три очка. А то, что позже, я отвел ее домой, и мы должным образом отпраздновали, сделало победу намного слаще.

Я прижался лбом к ее лбу и вздохнул.

— Я люблю тебя так сильно.

— Я тоже тебя люблю, — она прижала подушечки пальцев к моим губам. — Но не говори «прощай», иначе я разрыдаюсь. Я все время говорю себе, что это всего четыре недели. Всего четыре недели.

— Всего четыре недели, — повторил я, прижавшись к ней сильнее, и желание мгновенно пронеслось по моим венам. — Думаю, лучше затащу тебя в квартиру и сделаю своей еще раз на дорожку. Удостоверюсь, что седьмой пункт твоего списка завершен столько раз, сколько возможно, прежде чем твой первый год в колледже официально закончится.

Лайла прикусила губу, и я знал, что абсолютно точно сделаю это. Я наклонился и поцеловал ее в шею, чтобы скрепить сделку, когда ногтями она впилась в мои плечи ― и, черт, я любил, когда она так делала.

— Но я… мне все еще нужно забрать Эйнштейна, — сказала она. — И Уитни в квартире, и…

Я скользнул большим пальцем под пояс ее шорт, прямо туда, где была ее сексуальная татуировка. Прерывистое дыхание Лайлы подсказало, что я на правильном пути.