Формирование медицины в Средневековье.

Очагами медицины Средневековья являлись университеты. Центрами средневековой медицины были университеты. Прообразами для университетов Западной Европы стали школы, которые существовали в арабских халифатах и знаменитая школа в городе Салерио. В Византии в середине IX века действовала высшая школа, наподобие университета. Поначалу западноевропейские университеты являлись частными объединениями для учащих и учащихся, в какой-то степени подобные ремесленным цехам, согласно с общепринятым цеховым строем средневековья. В ХI открылся Салернский университет, который был преобразован из школы медицины Салерно около Неаполя, в Xİİ возникли университеты в таких городах, как: Париж, Болонья, Падуа, Оксфорд, а в 14 веке также открылись университеты в Вене и Праге. Количество студентов в университетах составляло не более нескольких десятков на всех факультетах, т.к. все установления, учебные планы Средневековья были под контролем католической церкви. Весь уклад жизни университетов был переписан с уклада учреждений церкви. Большинство врачей соблюдали монашеский устав, т.е состояли в монашеских орденах. Поэтому, те, кто вступали в должности врачей, обязаны были дать обет, аналогичную обету священников.

В некоторых учебных заведениях было разрешено изучение писателей античных времен. В сфере медицины, таким общеизвестным автором античности был, в первую очередь, Гален. Средневековая медицина взяла, приукрашенные идеализацией заключения, но абсолютно отбросила способы исследования Галена, различные его методы, что в принципе было его первостепенной заслугой.

Были приняты только те работы Гиппократа, в которых было менее всего отблеска его реалистических воззрений в медицине. Из произведений Гиппократа были приняты те, где с наименьшей силой получили отражение его материалистические воззрения в медицине. Целью ученых , прежде всего, было подтверждение безошибочности учения ученых, пользующихся авторитетом в соответственной сфере и истолковывать его. Примечания к работам тех или иных авторитетных писателей было самым значительным видом научной литературы Средневековья. Исследование произведений Галена и Гиппократа являлись источниками первостепенной важности в области медицины и естествознания, нежели проводимые эксперименты. Известно, что Галилей поведал об одном последователе схоластики, который заметил у одного анатома схождение нервов в мозг, а не в сердце, как твердил Аристотель, и сказал: «Вы продемонстрировали всё это так наглядно и изрядно, что если бы не текст Аристотеля, в котором всё же нервы возникают в сердце, то надлежало бы отдать должное и принять это правдой»

В средневековье и древние века эпидемии, по большой части, были следствием разнесения различных зараз, однако понятие о том, что представляет собой заразная болезнь и каким образом она вторгается в организм, были разнообразными. Уже в древние века появились две теории возникновения эпидемии, которые были распространены в Средневековье.

В первой теории, которая была выдвинута Гиппократом, говорилось о том, что первопричина возникновения эпидемий ,кроется в проникновении в человеческий организм некоторых субстанций- миазмов, которые находятся в космосе или в почвенной среде, в особенности, в болотах. В соответствии с этим воззрением, чем больше людей вдыхают миазмы, тем более массовый характер заболеваемость приобретает. Данная гипотеза была обоснована на наблюдениях, в то время, когда прослеживание заражения больных от других пострадавших было невозможным.

Очевидно, что упоминание возникновения эпидемий в заболоченной среде возникло не без причины. Есть вероятность, что в теории говорилось о наблюдениях, проведенных в очагах малярии, при течении которой прослеживание на наличие инфекции пострадавшего неосуществимо. Стоит отметить, что как таковой опасности для жизни окружающих он не представляет, т.к. больной «не заразный»  

Вторая теория была выдвинута величайшим философом Аристотелем. По его мнению, причиной возникновения эпидемии служила появление вредоносного агента. Эта гипотеза , по прошествии времени, приобрела сторонников в Древнем Риме. Римский ученый Марк Варрон именовал данный агент, как «Contagium vivum». Фактически, как выявил исторический опыт, это феноменальное предположение решила ход формирования эпидемиологии, которая опиралась на очевидность инфицирования больных.

В Средневековье методика обучения и непосредственно сама наука несли схоластический характер. Студенты учили наизусть материал, данный профессорами. Схоластическими в области медицины считались работы Гиппократа, Галена, Авиценны. Хорошая репутация и успешность профессоров Средневековья в первую очередь заключалось в том, насколько начитан был профессор и насколько умело он мог каждое свое слово обосновывать выдержками из авторитетных произведений. Споры служили самой удачной возможностью проявить себя, и выказать всё свое знание и мастерство. Изучение стало просто трактовкой уже известного. Большое распространение получили примечания Галена к Гиппократу, большинство же комментировали и самого Галена.

В западноевропейских странах в XIII-XIV веках, широкое распространении приобретала медицина, названная «схоластической» абстрактными построениями, отвлеченными заключениями и диспутами. Потому в фармацевтике Западной Европы помимо медикаментов, приобретенных посредством медицинской практики, имели место и такие, использование которых было основано на отдаленном сопоставлении, к примеру, на распоряжениях алхимии, астрологии, действующих на воображение или ублаготворения прихоти людей из богатых классов

Медицина Средневековья популярна своими сложными лекарственными рецептами. Лекарствоведение было скреплено с алхимией. Для медицины средних веков характернысложные лекарственные прописи. Фармация была непосредственно связана с алхимией. Важное место среди медикаментов располагали противоядия, известные, как: опал(митридат),а также териак, в состав которого входило 80 и более компонентов( основной элемент- мясо змеи). Териак также пользовался славой, как панацея против всех существующих болезней внутренностей, включая и эпидемии лихорадок. Данные средства расценивались не дешево. В отдельных городах, в особенности, которые славились собственными териаками и митридатами и продавали их в другие страны, приготовление этих медикаментов изготавливалось принародно, с излишней напыщенностью, с приглашением особых лиц и в присутствии властей

Еще в VI в. до н.э., проводились вскрывания трупов при моровых язвах, но от них было мало помощи для усовершенствования медицины. Ранние вскрытия, дошедшие до наших дней, осуществлялись с XIII века. Фридрих Штауфен(II) в 1230 г. дал разрешение на проведение вскрытия трупа человека 1 раз в 5 лет, но римским папой было учреждено суровое наказание любому, осмелившемуся на расчленение трупа человека или же на вываривание для изготовления скелета. В некоторых случаях, определенные образовательные учреждения получали разрешение на произведение вскрытия трупа. В 1376 году медицинскому факультету в городе Монпелье(Франция) было позволено вскрытие трупа казненных; с 1367 г. дозволялось 1 вскрытие в год. В 1401 г., в Праге, лишь спустя 53 года после возникновения университета, были начаты регулярные вскрытия. В 1402 г. такое позволение было получено и Венским университетом, но за 93 года были вскрыты всего лишь 8 трупов. Спустя 200 лет после основания Грейвсвальдского университета там было произведено первое человеческое вскрытие. Как правило, вскрытия проводились цирюльником. В течение вскрытия профессором громко на латинском языке произносились выдержки анатомических сочинений Галена. Чаще всего вскрытие производилось в двух полостях: грудная и брюшная

Мондино де Луччи в 1315 г. «собрал» анатомическую книгу, в которой он пытался подменить определенную часть учебника «Канона врачебной науки» Авиценны, посвященной анатомии. Сам Мондино всего лишь дважды в жизни вскрывал труп человека, а учебник, составленный им, был компилированием. Фундамент своих знаний по анатомии, де Луччи заимствовал из скудного,  плохого, полного из опечаток и просчетов перевода арабского компилирования работы Галена. Больше двух с половиной веков учебник де Луччии служил анатомическим руководством. 

Лишь в Италии в конце XV-XVI вскрытие трупа человека с целью обучения анатомии стало довольно распространенным явлением.

Западноевропейские университеты Средневековья, такие, как: Падуанский и Салернский имели успех в развитии, в сравнении с другими университетами, также они меньше остальных были под влиянием схоластики.

Еще в древние времена, Салерно- колония Рима, которая лежала к югу от Неаполя, прославилась своим исцеляющим климатом. Наплыв больных, безусловно, к заострению внимания врачей к этому месту. В Салерно, в начале VI века, осуществлялись сходки, чтобы прочитать работы Гиппократа, позже, в IX веке, была основана новая школа медицины, прототип университета, который возникнет в XI веке. Преподавательский состав в Салернской школе представлял собой людей различных национальностей. Обучение охватывало чтение римских и греческих работ-сочинений, а позже и арабских писателей, также толкование пройденного.

Большой популярностью в Средневекоье пользовался «Санитарный регламент Салернской школ», содержащий правила индивидуальной гигиены, составленный в XI веке на латинском языке и в стихотворной форме, который не раз переиздавался. Падуанский университет, располагающийся во Владениях Венции, который отличался от многих других университетов того времени, стал играть значительную роль под самый конец Средневековья, в эпоху Возрождения. Он был образован в XIII веке учеными, которые бежали из Испании из боязни быть подвергнутыми католической церковной реакции, а также из папских областей. В XVI веке Падуанский университет уже считался ядром передовой медицины.

В борьбе против настигшей Средневековья кармы были предприняты особые меры, такие как: изолированность «заразных» в некоторых странах в лазареты, оснащение больных рогом, трескотухой или колоколом, чтобы предупредить здоровых во избежание прямого контакта с ними. У ворот города служители подвергали осмотру всех входящих и задерживали тех, кого подозревали на «проказу

В борьбе с заразными болезнями были проведены некоторые общесанитарные мероприятий. Для начала –обеспечение городов высококачественной водой для питья. В Европе Средневековья самыми древними санитарными возведениями считались водопроводы древнерусских городов. После первых восточных поликлиник, к примеру, в Кесарии и др. появились вслед за ними и западноевропейские стационары. К категории первых больниц, точнее, приютов, относились на Западе Парижский «Отель Дьей»- Божий дом и Лионский(первый был заложен в VII веке, а второй в VI веке), позже лондонская лечебница Варфоломея в XII веке и др. Обычно больницы строились при монастырях

Западноевропейская медицина монастырей полностью была покорена религиозной идеологией. Главной ее задачей было содействие в распространении католицизма. Одной из составляющих частей комплекса мероприятий, которые осуществляли католические церкви при покорении новых владений и народов, была врачебная помощь народу, помимо миссионерской и военной деятельности монахов. Лечебные травы, помимо креста и меча, служили оружием католической экспансии. Врачам отдавалось распоряжение в оказании медицинской помощи населению. У многих монахов, безусловно, не было фундамента знаний медицины и врачебной специализации, однако, бесспорно, среди них имелись опытные лекари. Больницы под руководством монастырей были практичными заведениями для монахов-врачей, где накоплялся опыт лечения болезней, производства лекарств. Однако, смешивая медицину с религией, следованием традициям, молитвами, исповедью, а исцеление с чудесами святых и др., они способствовали торможению развития медицины, как науки.

Только в эпоху Возрождения гипотеза контагиозности продвинулся в деятельности врача Джироламо Фракастро(1478-1553) из Италии. Он выпустил книгу «Siphillidse Libris III», название , собственно, которой исходит из термина «сифилис». В ней он изложил положение о возможностях инфицирования больного окружающих. Контагиозом(заразой), Джироламо рассматривал поражение, которое переходило от одного к другому.

Фракастро, собственные взгляды опубликовал в ряде работ, из числа которых самым важным является сочинение «О контагии, контагиозных болезнях и лечении», которое было опубликовано в 1546 году. В своих сочинениях Фракастро сочетал наблюдательность с точными описаниями нескольких болезней, несущих заразных характер, продемонстрировал наличие двух различных болезней (чума и сыпной тиф, лихорадка с укольчками),у широко принятой в тогдашние времена формы «чумной лихорадки»(febris pestica), выявил различия между проказой(lepra araborum) и слоновостью(lepra graecorura), заметил, что распространенный в те времена сифилис представляет из себя особую болезнь, а не является измененным видом проказы или сала, как многие полагали в то время.

Фракастро был одним из разделяющих мнение о мелких невидимых началах заразных болезней, которые передавались от заразного человека к здоровому, он признавал телесность и материальность контагия(источник заразы), и то, что зараза имеет в себе скрытые, недоступные нашим чувствам частички, которые Фракастро именовал заразными семенами. Он заявлял о том, что существует три рода контагия: « 1. Те, которые поражают посредством касания. 2. Другие, более того, оставляют сам источник заражения и являются заразными через последний 3. Одни же контагии разносятся не только посредством касаний или через источник заражения, но еще и на дистанции». Под источником заражения Фракастро подразумевал одежду, деревянные предметы и др., вещи, которые остаются неиспорченными, но могут сохранять первоначальные контагиозные семена и поражать при помощи последних». Фракастро пришел к выводу, из изучения об «источнике» о том, что необходимо уничтожать зараженные вещи и использовать особые порошки для дезинфекции.

Своими усилиями Фракастро совершил огромный путь в сторону научной эпидемиологии. Под конец Средневековья, он подвел черты в развитии представлений о различных заразных болезнях.

Итог

Во время феодализма ростки личной и общественной профилактики Древнего мира были утеряны. Непрерывные эпидемии, в особенности, чума в XIV веке, которая осталась в памяти всех народов, как «черная смерть» подтолкнули врачей на разработку мероприятий профилактического характера. Впервые в 1374 году, в Венеции, был осуществлен карантин. Зародился запрет на посещение прокаженными церквей, пекарен, а также использование колодцев. В это же время в Европе появляются больницы и убежища для заразных. Фракастро, в последующем столетии, фундировал контагиозное учение и обратил внимание на опасность зараженного для окружающих его людей. Большинство данных мероприятий были осуществлены на практике в XVI веке, к примеру, в Провансе, когда этот французский городок охватила эпидемия оспы. Еще в XVI веке было принято необходимым изолирование зараженных, погребение трупов, умерших от эпидемий на особых кладбищах. С 1352 года полагалось устраивать массовые зажигания костров. Данная мера стала «прародительницей» карантина. Примерно в 1510-1519 годах стали практиковать внутренний карантин, во время которого было под строгим запретом посещение прокаженных и отпевания жертв эпидемии. На случай, если в доме уходил из жизни человек, то дом опечатывали, а рядом с домами, имевших зараженных размещали посты. С начала  XVI века стало проявляться большое внимание получению информации о разнесении инфекционных болезней в сопредельных странах. Также в летописях существуют подтверждения о проведении дезинфекционных мероприятий.

Сам термин «средневековье» внедрилось в сознание, как синоним недоразвитости, малосознательности и угнетения, как обозначение для всего беспросветного и темного. Во времена Средневековья, когда чтение молитв и вера в святые мощи принимались за самые действенные способы лечения, чем медикаменты, когда вскрыть труп и изучить его анатомию считалось за смертный грех, а посягательство на авторитетных личностей принималось за вероотступничество, методика Галена, труженика и великого исследователя ,была напрочь позабыта. В борьбе с феодализмом и с религиозно-схоластическим мировоззрением, схоластикой, которые сковывали развитие философской и научной мысли, деятели Нового времени и Возрождения ,фрондировали степень культуры своих предместников, во-первых, античности, во-вторых, сформировываемой ими совершено новой культуры, давая оценку периоду, который разделял античное время и Возрождение, как вред в развитии человеческого общества. Однако, данное фрондирование никак нельзя посчитать исторически аргументированным. Племена варваров, вследствие объективно возникнувших исторических обстоятельств, которые завоевали целиком и полностью все территории Западной Римской империи, не были и не могли быть прямыми восприемниками поздней античной культуры.

«Сердцевина» научно-медицинской мысли сместилась в страны арабского Халифата в IX-XI века. Сбережению бесценного наследия медицины Древнего мира, в которое они включили определения неизвестных нам симптомов, болезней, медикаментов мы должны быть благодарны медицине Византии и Аравии.  Средневековый ученый, врач и мыслитель, родом из Средней Азии, Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина, или же Авиценна, сыграл значимую роль в формировании медицины. Его знаменитая книга «Канон врачебной науки» стал для врачей многих стран Востока и Запада универсальным сборником медицинских знаний. Народы Западных стран, первым делом германские племена, которые опрокинули западную Римскую империю (с помощью рабов, которые восстали против Рима), разрушили наследие Рима, в противовес народам Среднего и Ближнего Востока, которые смогли сберечь культуру своих предков.

Будучи обладателями культуры эпохи родоплеменных организаций, от кельтских и германских народов, перед которыми предстала «христианизированная» культура поздней античности особого большого мира,  требовалось серьезное продолжительное осмысление. Придерживались ли представители этих народов язычества или приняли христианство, они в любом случае оставались обладателями многолетних поверий и суеверий. Раннему Христианству, для того, чтобы искоренить весь мир и сменить его на культуру христианства, для начала требовалось его изучение, что означало кардинальную внутреннюю реконструкцию культуры поздней Античности. Это значит, что, если Восточный культурный расцвет I тысячелетия до н.э. осуществлялся на незыблемом фундаменте, сложившихся культурных традиций древних времен, то у Западноевропейских народов всего лишь начиналось движение для совершенствования культуры и развития классовых отношений. Средневековье зародилось из абсолютно «низшего» состояния. Оно стало причиной исчезновения с лица земли древней цивилизации, философии, политики и юриспруденции древности, и повлекло за собой новое начало, возникновение всего с нуля. Христианство- это единственное, что Средневековье позаимствовало у разрушенного древнего мира и несколько, лишившихся цивилизованности , полуразваленных городов.

В эпоху Средневековья Христианство являлось социальным фактором особой значимости Выраженный в форме католицизма, христианство способствовало единению всего европейского мира, который был лишен единства, неразрывной сетью тесных, нерасторжимых связей. Данное «единение» осуществлялось посредством папы, который являлся «центром монархии» католической церкви, и в лице самой церкви, которая раскинула просторную сеть на все западноевропейские страны. В этих странах церковь обладала почти 1/33 всех земель , будучи, подобным образом, связью не только лишь идеологической, но и действительной связью среди разных стран. Церковь стала чуть ли не самым основательным землевладельцем, и одновременно, мощным хранителем феодальных отношений , когда организовала право на обладание этими землями на зачатках отношений феодализма. Церковь способствовало объединению «расколотых» стран Западной Европы в их общей «битве» против совместного врага, мусульман.

Духовенство до самого XVI века считалось лишь одним образованным классом в Западноевропейских странах. Причиной тому было то, что « право на образование получили лишь папы и таким образом само образование стало нести главным образом теологический характер

несмотря на то, что, сложившиеся древние культурные традиции на Вотсоке допустили достаточно продолжительное время противоборствовать воздействию догматики сформированных религий, то на Западе, церковь, которая подвергалась в V-VII веках «варварству», являлась единственным социальным учреждением, которое сохранило «останки» культуры поздней Античности. Изначала , когда варварские племена обратлись в христианство, церковь стала контролировать их просвещение, развитие культуры, духовную жизнь, медицину и философию. Дальше нужно сказать не о греко- латинской, но о романо- германской культурной общности и культуре Византии, шедшими своими особенными путями. Культура феодализма в Западной Европе сформировалась в распространенном его виде. У европейца средневековья все нравственные и этические мировоззрения, миропонимание и идеалы, идеологические ориентации и критерии – всё сводилось к религиозному вероучению. Никакое мирское познание не могло быть сопоставленным с постижением способов «спасения души».По этой причине художники и писатели пренебрегали настоящим окружающим явлениям, пристально «вглядывались» в мир по ту сторону, отдавалось предпочтение типизации, нежели индивидуализации. По словам церковников, все «достижимые уму человеческому знания» растолкованы в Священном писании, вдобавок в определенных работах, которые были канонизированы, к примеру, в произведении Птолемея(в области астрономии и географии), Галена и др. Те, кто осмеливалась высказывать неслыханные ранее идеи, считались за еретиков, а «новоприбывшие» открытия отвергались. Фундаментом любого знания считалось учение Аристотеля, которое было субъективно воспринято и поставлено на богослужение. Всевозможное положительное знание могло существовать только в качестве растолкования

богословских истин. В такой среде развивались разнообразные мистические представления, которые заменяли и вытесняли мыслительную деятельность и естественное восприятие окружающего мира.

Следует отметить, что даже в XVII веке, во время роста философии материализма и опытного естествознания, не только оставалось верованье в колдовство, но и сопротивление чародейству являлось одной из важной деятельностью государственных органов суда.

Достаточно сказать, что даже в 17 в., в период подъема

материалистической философии и опытного естествознания, не только

сохранялась вера в колдовство, но и борьба с ним являлась одной из важных

функций государственных судебных органов. Известный французский судья А.

Реми (первая половина 17 в.) гордился тем, что ему удалось приговорить к

сожжению около 900 колдунов и колдуний.

И все же Средневековье не было шагом назад в культурном развитии

народов Западной Европы, прошедших за этот период путь от племенных

отношений до развитого феодализма и создавших своеобразную культуру, во

многом противоречивую и неприемлемую для потомков, но все же достаточно

высокую для того, чтобы послужить фундаментом для последующего развития.

Кругом уже вырастали города: в Италии, Южной Франции, и в Рейне

возродились из собственного пепла староримские муниципии; в других местах,

особенно внутри Германии, создавались новые города; все они были обнесены

для обороны стенами и рвами, их крепости были гораздо более неприступными,

чем дворянские замки... За этими стенами и рвами развилось средневековое

ремесло... накоплялись первые капиталы, возникла потребность взаимного

общения городов друг с другом и остальным миром...».

Несомненный экономический и технический прогресс, достигнутый

средневековой Европой, обеспечил развитие ремесла, торговли и рост городов.

Не позднее 8 в. народы Европы создали национальную письменность,

приспособив латинский алфавит к своим диалектам. Деятели средневековой

культуры оставили крупные памятники литературы, архитектуры, философской,

юридической и экономической мысли. Появились элементы будущего преодоления

и разрушения идеологической монополии церкви.

Подобно тому, как это было на Востоке и в Западной Европе, горожане

стали классом, который воплотил в себе дальнейшее развитие производства и

обмена, просвещения, социальные и политические учреждения.

В эту эпоху в городах стал возрождаться древнеримский институт

городских врачей, которые стали называться «городскими физиками».

В связи с частыми вспышками эпидемий издаются специальные

«регламенты», в которых излагаются обязательные мероприятия против заноса и

распространения заразных болезней. Прокаженных, например, которые во

множестве появились в Европе уже после первого крестового похода, в города

не допускали. У городских ворот ставили привратников для задержания больных

проказой. В сельских местностях прокаженных обязывали предупреждать о своем

появлении звуками трещотки, рога, колокольчика 3.

В крупных городах, прежде всего портовых (Венеция, Генуя), приходят к

мысли об учреждении «карантинов» («сорок дней») в целях предупреждения

заноса заразы матросами, крестоносцами и разным бродячим людом; учреждается

должность «попечителя здоровья» в портах. Эпидемии заставили организовать

зачатки противоэпидемической службы. Вместе с тем возникает и светское

(нецерковное) медицинское образование.

Потребности городской жизни диктовали новые методы познания

действительности: опытные — вместо умозрительных, критические и

рациональные — вместо слепой веры в авторитеты.

Под личиной теологической направленности начало развиваться и опытное

знание. Петр Пилигрим (9 в.) первый проводил экспериментальное изучение

магнетизма, Р. Гроссетест (около 1168— 1253) опытным путем проверял

рефракцию линз. Оккам (W. Ockham, около 1285—1349), последовательный борец

с папизмом, стал родоначальником схоластического номинализма, который в

эпоху Средневековья «...вообще является первым выражением материализма» (К.

Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд., т. 2, с. 142); в области естествознания

ему принадлежат гипотезы, предшествовавшие открытию законов тяготения,

инерции и небесной механики. Буридан (J. Buridan, около 1300-1358) и Орезм

(1320—1382) выступили с критикой аристотелевского учения о движении и тем

самым проложили путь для преобразования Галилеем (G. Galilei) динамики;

Луллий (R. Lullius, около 1235— около 1315), первый европейский алхимик-

экспериментатор, много сделал для обоснования роли химии в медицине и

других областях знания.

Вместе с тем все исследования средневековые ученые проводили

исключительно с теологическими целями. Даже такой смелый мыслитель, как

Бэкон (R. Bacon, около 1214— около 1292), один из первых открыто

призывавший к изучению природы опытным путем, предсказавший появление

моторных судов, автомобилей, летательных аппаратов и химической науки,

которая «учит, как открывать вещи, способные продлить человеческую жизнь»,

все же полагал, что научное знание — «лишь часть, наряду с откровением,

совокупной мудрости, которую следует созерцать, ощущать и использовать на

службу богу». Однако сама мысль о целесообразности опыта в познании

достаточно прочно укоренилась в представлениях средневековых ученых. Они

передали ее своим ученикам, которые на основе возрождения традиций

античности стали применять метод своих учителей исключительно для целей

познания окружающего мира. Отрицая Средневековье как век догматики,

уничижения личности и умозрительного теоретизирования, они усвоили все то

позитивное, что создала средневековая культура. И в этом смысле при всех

контрастах и противоречиях средневековой культуры ее преемственная связь

с культурой Возрождения и Нового времени несомненна: она подготовила тот

грандиозный качественный скачок в культурном развитии человечества, с

которого начинается летосчисление современной науки.

Однако в области медицины и медико-санитарного дела Средневековье в

целом не внесло ничего нового. Анатомо-физиологические представления

Галена, искаженные в духе догматов христианства, считались высшим

достижением человеческого разума. При этом вера в непогрешимость древних

была столь высока, что даже наглядно наблюдаемые факты, если они

противоречили текстам древних, считались «наваждением» и не принимались во

внимание.

Галилей в «Диалоге о двух главнейших системах мира» приводит

примечательный рассказ о некоем философе-схоласте, который, находясь у

анатома, препарировавшего животное, увидел, что нервы исходят из мозга, а

не из сердца, как учил Аристотель, и воскликнул: «Вы мне показали все это

так ясно и ощутимо, что если бы текст Аристотеля не говорил обратного, а

там прямо сказано, что нервы зарождаются в сердце,— то необходимо было бы

признать это истиной». В течение 10 веков анатомия практически не

изучалась. Анатомирование человеческих трупов было запрещено. Лишь в 1238

г. Фридрих II разрешил профессорам Салернской мед. школы вскрывать для

демонстрации один труп в 5 лет. В 1241 г. было разрешено вскрытие трупов с

судебно-медицинскими целями.

Первое судебно-медицинское вскрытие произвел в 125 г. в Болонье известный

хирург Саличето (G. Saliceto, Salicetti, 1201—1277); в 1302 г. судебно-

медицинское вскрытие было произведено в Польше. В 1316 г. профессор

Болонского университета Мондино Луцци (Мопdino de Luzzi, 1275—1326) издал

учебник по анатомии, пытаясь заменить им анатомический раздел «Канона

врачебной науки» (см.). Сам Мондино имел возможность вскрыть только два

трупа, и его учебник состоял в основном из текстов, почерпнутых из плохого

перевода Галена. Тем не менее книга Мондино более двух веков была

университетским пособием по анатомии, по ней учился А. Везалий. Только в

14—15 вв. отдельные университеты начали получать разрешение на

анатомические демонстрации: обычно разрешалось вскрывать не более одного

трупа в год.

Широкое распространение получили мистические представления. Звездочеты

и колдуны, гадалки и кликуши успешно конкурировали с врачами. Более того,

многие врачи пользовались их средствами и приемами.

Талисманы и гороскопы, магические заклинания и мистические поверья

использовались в лечении любых болезней. Летучая мышь, убитая ровно в

полночь и высушенная, считалась лучшим противозачаточным средством.

Безоговорочно признавалось, что корень мандрагоры кричит по ночам

человеческим голосом и помогает от падучей, что судьба человека, его

здоровье и возможность излечения в случае болезни зависят от расположения

светил на небесном своде.

Астрология и кабалистика — наследие Древнего Вавилона и Халдеи —

обрели в средневековой Европе как бы вторую родину. Во многих европейских

университетах были созданы кафедры астрологии. Средневековые правители

содержали придворных астрологов (эта должность считалась высокой и почетной

в придворных кругах). Врач, не следующий духу и букве астрологии, был так

же редок, как священник, сомневающийся в истинности символов веры и

догматов Священного писания.

По поводу астрологических установок считалось пристойным даже спорить

с древними. Так, Арнальво де Вилланова оспаривал положение Галена о том,

что на здоровье человека в основном влияют планеты; он считал, что в

возникновении и течении болезней определяющее значение имеют созвездия, а

Луна «повинна» лишь в возникновении эпилепсии. Не только в астрологических

календарях, но и в мед. трудах описывалась связь функции и поражения

органов и частей тела с движением определенных планет и расположением

созвездий (от Сатурна зависело состояние правого уха, селезенки, большой

берцовой кости, плеча и мочевого пузыря; от Юпитера — состояние легких,

печени и стоп; от Марса — левого уха, кровеносных сосудов и половых органов

и т. д.). Четыре сока организма также подчинялись небесным телам. На

основании расположения созвездий определялось наиболее благоприятное время

для кровопусканий, приготовления лекарств и их приема. Например, таблетки

считались наиболее действенными, если они приготовлены во время наибольшего

сближения Юпитера и Сатурна; прием слабительных средств считался

противопоказанным, если Луна находилась в созвездии Овна, Козерога или

Тельца.

Определяющую роль в медицине и медико-санитарном деле играла церковь.

В 6 в. при западноевропейских монастырях начинают создаваться первые

больницы-богадельни: в 6 в.— в Лионе, в 529 г.— в Монте-Кассино, в 651 г.—

в Париже, в 794 г.— в Лондоне, около 1000 г.— в Сен-Бернаре.

Идея создания стационарных учреждений при монастырях для лечения больных и

призрения стариков и инвалидов была заимствована, по-видимому, из Византии.

Однако первые монастырские больницы Западной Европы по уровню лечения и

ухода за больными существенно уступали больницам Византии и араб. Востока.

Если не считать Салёрно, где ко времени открытия госпиталя имелась

корпорация врачей, лечебная помощь в этих больницах оказывали монахи,

медицинская подготовка которых была крайне недостаточной. По мнению многих

историков медицины, монахи лечили главным образом «постом и молитвой», хотя

не исключено, что в монастырских больницах использовались и рациональные

средства, почерпнутые из народной медицины и работ античных авторов. При

монастырях стали складываться медицинские школы, подготовка в которых, по

мнению В. Розанова (1936), первоначально ограничивалась обучением методам

оказания первой помощи при ранениях и ухода за ранеными и больными.

В 9—10 вв. общий уровень просвещения в Западной Европе повышается.

Учреждаются крупные соборные школы в Шартре, Реймсе, Йорке и других городах

для подготовки высшего духовенства, появляются светские школы — дворцовая

школа Карла Великого, высшая школа в Type (796), основанная известным

просветителем раннего средневековья Алкуином (Alcuin, около 735— 804), и

другие.

На базе соборных и крупных светских школ возникли университеты в

Париже (1215), Болонье (1158), Оксфорде (12 в.), Падуе (1222). Кембридже

(1209), Неаполе (1224), Саламанке (1218), Монпелье (1289), Праге (1348),

Кракове (1364) и других городах. Сама идея университета — высшей

общеобразовательной школы — не была новой. В период эллинизма прототипами

университетов были Афинская академия и Александрийский музейон, в средние

века высшие школы имелись в Константинополе и странах мусульманского мира.

Возникают университеты, светская школа, развиваются рационалистические

и пантеистические философские учения, подрывавшие официальную церковную

догму. Будучи детищами городской культуры, все эти светские школы на Западе

характеризовались оппозицией против феодализма, а оппозиция эта по тем

временам, выражалась, прежде всего в оппозиции против церкви и в тяготении

к королевской власти.

Отсюда — общность интересов всех этих школ и их стремление

объединиться в корпорацию. Короли сочувствовали этому их стремлению. В 1200

.г. последовала «хартия» короля Франции об объединении философской,

юридической и медицинской парижских школ в одну "Корпорацию, получившую,

название «Stedium geherale», что означает «общая школа». Управление этой

школой было передано в руки самих преподавателей и учащихся группировав-

шихся в землячества. Землячества назывались «universitas».

Впоследствии термин вытеснил первоначальное название «Studium

generate» и школы этого типа стали называться университетами. Так возник

Парижский университет (в 1200 г.). По образцу его стали возникать

университеты в других городах Европы: в том же XII веке — в Салёрно,

Монпелье и т. д., i в XIV веке — в Праге, Вене, Гейдельберге и т. д. Как

уже было сказано, светские школы находились в оппозиции к церкви, иногда

перераставшей в открытые конфликты.

Случались конфликты и с городскими властями. В результате этих

конфликтов университеты иногда в полном составе или частично снимались из

данного города и переходили в другой.

Так, в XIII веке часть профессоров и студентов Парижского

университета, не поладив с властями, переехала в Англию и положила начало

старейшим и славнейшим английским университетам — Оксфордскому и

Кембриджскому.

В 1231 г., во Франции, преподаватели отдельных специальностей —

медицины, юриспруденции и т. д. — получили право выделяться в особые

коллегии, получившие название «факультетов» (от слова facultas —

способность, в данном случае — способность преподавать ту или иную

специальность). Позднее под словом «факультет» стали понимать отделение

университета, на котором преподается определенная специальность. Члены

факультета выбирали себе главу—декана (decanus — десятник). Преподаватели

имели ученые степени бакалавра, магистра и доктора наук; с 1600 г.

появляется звание «профессор», заимствованное из древнего Рима, где

профессорами называли публичных учителей грамматики и риторики.

Учащиеся университетов назывались «студентами» (от глагола

studere—учить, заниматься, изучать), они объединялись (вместе с

преподавателями) в «землячества» или «провинции» и в «нации» и выбирали

главу всего университета — ректора (rector — правитель). В эпоху

средневековья ректорами университетов были, таким образом, студенты,

требовалось только, чтобы кандидат в ректоры имел духовный сан, хотя бы

низших ступеней. Это требование диктовалось отнюдь не религиозными, а

юридическими соображениями. Дело в том, что среди студентов того времени

было много духовных лиц (монахи, дьяконы, священники, иногда даже

епископы), Они тоже совершали проступки, подлежавшие суду («юрисдикции»)

ректора. Но духовные лица не подлежали суду светских лиц. Ректор же,

имевший духовный сан, одинаково мог судить студентов и светского, и

духовного звания — отсюда необходимость выбирать в ректоры лиц, имевших

духовный сан.

Средневековые университеты пользовались большой автономией: они

управлялись собственными законами, имели свой суд и полицию. B общем,

средневековые университеты, имея в себе черты цеховой организации (типичной

для городов средневековья), являлись вместе с тем автономными своеобразными

федеральными республиками в своих городах и даже в государствах.

С самого их основания и вплоть до 15—16 вв. университеты были главным

образом учебными заведениями для духовенства. Это было вполне естественным

явлением, поскольку духовенство в этот период монополизировало все сферы

деятельности, требовавшие образования. В некоторых университетах ведущее

положение занимали студенты, в других — преподаватели. Так, Например, в

Болонском университете студенты выбирали профессоров и даже ректора,

которые, вступая в должность, приносили выборным представителям от

студенчества «присягу покорности». В Парижском университете, наоборот,

университетское самоуправление осуществлялось только корпорацией

преподавателей. Строй жизни в университетах был подобен дисциплине

церковных учреждений: учебные уставы и программы контролировались

церковными властями, ведущую роль играли богословские факультеты. Вступая в

университет, студенты приносили присягу, подобную присяге священника, в

частности давали обет безбрачия. Задача ученых в средневековых

университетах сводилась к подтверждению правильности официально признанных

учений и к составлению комментариев к ним.

Задача же ученых-медиков заключалась, в первую очередь, в изучении и

комментировании Галена: его учения о целенаправленности всех процессов в

организме, о «пневме» и потусторонних «силах».

Преподавание в университетах средневековья вплоть до середины XIII

века также было еще относительно свободно от влияний церкви. Оно велось на

основе трудов Гиппократа и Галена. Из философских систем преподавались

системы Платона и Аристотеля. С XII века в программу преподавания стали

включать труды ибн-Сины и Аль-Рази. Преподавание этого периода имело

крупный недостаток: оно было схоластическим.

Схоластикой называется метод преподавания, характеризующийся

следующими. тремя чертами:

1) убеждением, что все знания,, необходимые человеку, даны в трудах

общепризнанных «авторитетов» и вытекающим отсюда стремлением во всех

вопросах науки держаться только этих «авторитетов»;

2) убеждением, что наука состоит в умении выводить все низшие понятия

из высших посредством аргументов, черпаемых в трудах «авторитетов», и

посредством приемов формальной логики;

3) полным и сознательным пренебрежением к опыту.

Такой способ преподавания и решения научных вопросов обрекал науку на

застой, но все же деятельность схоластов этого периода (до середины XIII

века) имела для медицины того времени и некоторое положительное значение:

схоласты этого периода ввели в программы медицинских факультетов

обязательное изучение классиков античной медицины и медицины Востока.

Студенты заучивали наизусть то, что говорили профессора, читавшие (в

буквальном смысле этого слова) тексты Галена, Гиппократа, Ибн-Сины и

некоторых других авторов и дававшие комментарии к ним (составление

комментариев к произведениям авторитетных авторов считалось тогда основной

формой научного творчества). Слава и блеск средневекового профессора

заключались прежде всего в его начитанности, в умении подтвердить каждое

высказанное положение цитатой из авторского источника. Практическому

обучению на медицинских факультетах большинства университетов не уделялось

серьезного внимания. Анатомия изучалась по учебникам, которые почти не были

иллюстрированы.

Отвлеченно преподавались и клинические дисциплины. Лишь в двух

университетах — в Салёрно и Монпелье, основанных на базе мед. школ,

преподавание практической медициной велось на достаточно высоком уровне.

Эти школы сыграли важную роль в развитии медицины в Западной Европе.

Относительная свобода преподавания в этот период подчеркивается и тем,

что кое-где началось уже анатомирование человеческих трупов. Сицилийский

король Фридрих II, говоривший и писавший на шести языках, изучавший

Аристотеля и труды ученых Востока и сам писавший труды по естествознанию, в

1238 г. дал своим университетам (Салернскому, Неаполитанскому и др.)

разрешение вскрывать человеческий труп, правда, всего лишь один раз в 5

лет.

Но с того же XIII века в жизни средневековых университетов началась

тяжелая пора. Как установил Энгельс, через все средневековье проходила

революционная оппозиция против феодализма.

В силу того, что церковь была первым стражем феодального строя, эта

оппозиция в первую очередь направлялась против церкви, выливаясь, прежде

всего в форму ересей. «Для того чтобы возможно было нападать на

общественные отношения, с них нужно было совлечь покров святости» 1.

В начале XIII века вспыхнуло массовое еретическое движение на юге

Франции (альбигойская ересь). Для борьбы с этим движением папа создает два

специальных монашеских ордена — францисканский и доминиканский, известные

под названием «нищенствующих» орденов. Под видом «нищенствующих» эти монахи

проникали в гущу народных масс с целью отвлечь их от революционной борьбы

против господствующего класса, а наиболее ярых еретиков — уничтожать.

Подчеркивая такую миссию, доминиканцы называли себя «псами божьими» и на

знаменах изображали пса, терзающего еретиков. Среди доминиканцев же

возникла идея создания инквизиции.

Но одновременно с альбигойской ересью возникла ересь и в

университетах, прежде всего в Парижском. Тогда папа направляет своих верных

«псов» — францисканцев и доминиканцев — ив университеты и, опираясь на них,

подчиняет, наконец, себе всю систему университетского образования. С этого

времени прежняя схоластика, бывшая относительно свободной от влияния

церкви, целиком превращается в церковную, делается орудием богословия. Дело

происходило так.

Первым в 1204 г. выступил против церкви магистр философии Парижского

университета Амори Венский. Он воспринял философию Аристотеля и «ересь» ибн-

Рошты и, несколько смягчив последнюю, выступил с пантеистической идеей, что

бог разлит по всей природе, а того бога, о котором учит церковь, нет. Его

последователи, среди которых было много студентов, стали говорить, что раз

бога нет, то не должно быть и церкви со всеми ее догмами и атрибутами.

Католическая церковь реагировала на ересь Амори примерно так же, как

мусульманская — на ересь ибн-Рошты, только более жестоко: она запретила

изучение Аристотеля, сожгла 10 последователей Амори, вырыла из могилы и

сожгла останки самого Амори.

Вслед за Амори выступил самый замечательный ученый эпохи

«классического» средневековья Роджер Бэкон (1214—1294). Родом англичанин,

он происходил из дворянской семьи, которая во время борьбы короля с

баронами стояла за короля и после временной победы баронов была изгнана из

Англии. Учился Бэкон (до изгнания) в Оксфорде, затем в Парижском

университете и с ранней юности увлекся Аристотелем, механикой и физикой

александрийских ученых и алхимией восточных мудрецов. Впоследствии он стал

преподавателем математики в Оксфорде, но по-прежнему увлекался

естествознанием. В его «ненасытной жажде знания» (К. Маркс) он через 40 лет

разорился на опытах и на покупке книг и по совету друзей постригся в монахи

францисканского ордена. Папа узнает о его научных занятиях и предлагает ему

изложить результаты его трудов письменно.

Через 15 месяцев, в 1267 г., Роджер Бэкон представляет ему трехтомный

труд «Opus majus, opus minus, opus tertium» 1. Этот труд явился обширной

энциклопедией естественных наук того времени, но Бэкон внес в него

еретические идеи. Он доказывает папе, что науки в христианском мире пришли

почти к полной гибели, требует реформы преподавания и науки и притом на

основе опыта. Он писал: «Только опыт дает настоящее и окончательное решение

вопроса» и еще: «Умение производить опыты стоит выше всех знаний и

искусств»1.

В эту же энциклопедию он внес много других новых идей. В главе о

механизме он писал, что можно построить корабли с такими механизмами,

которые приводили бы корабль в движение силой всего лишь одного человека,

что можно построить повозки, которые смогут двигаться без запряжки и притом

с невообразимой быстротой, наконец, что можно изобрести летальные машины,

«сидя в которых человек может приводить в движение крылья, ударяющие по

воздуху, подобно птичьим».

В главе о физике он первый объяснил явления радуги преломлением

солнечных лучей в каплях дождя, писал о прозрачных телах, которые могут

быть отделаны так, что отдаленные предметы покажутся близкими, а мельчайшие

предметы — крупными.

В главе о химии он описал способы получения фосфора, магния, висмута,

первый в Европе составил рецепт пороха, указал на его значение для военного

дела. Роджера Бэкона можно называть «замечательным исключением» в науке

XIII века.

Основное его значение для истории науки в том, что он первый в

Западной Европе поставил вопрос о необходимости перехода к опытному

познанию. Папа предал сочинение Роджера Бэкона анафеме, а самого его

заключил в темницу.

Через 10 лет он был освобожден, снова заключен на 14 лет и через 2

года после нового освобождения умер. Старец умер, покинутый и забытый всеми

«...и лишь последующим векам суждено было рассеять мрак забвения, окутавший

память о нем, и поставить во главе списка великих ученых нового времени имя

Роджера Бэкона».

Амори и Бэкон были далеко не единственными жертвами богословской

реакции в науке. После Амори церковь сжигает труп профессора Падуанского

университета Пиетро из Абано (1215—1294), сжигает книги Арнольда из

Виллановы (1235—1312), заточает в темницы и предает пыткам ряд других

вольномыслящих ученых. Эти расправы были одной стороной папской политики по

отношению к университетам. Другая сторона папской политики заключалась в

возрождении богословия в университетах. Здесь-то и сыграли свою роль верные

оруженосцы церкви — францисканцы и доминиканцы. Именно они и превратили

прежнюю схоластику, бывшую относительно свободной от влияния церкви, в

подлинно церковную схоластику, в классическую богословскую схоластику

средневековья. К. Маркс писал: «С того времени, как в университетах

обосновались нищенствующие монахи, схоластика поглотила все духовные силы

ученого мира» 2. Ведущий лозунг церковной схоластики дал доминиканец

Фома Аквинский, (1224—1274): «Всякое познание— грех, если оно не имеет

целью познание Бога».

Первое, с чего начали «нищенствующие», осуществляя лозунг Фомы

Аквинского, это — фальсификация учения Аристотеля. Папы, решили они,

действовали недостаточно тонко, запрещая Аристотеля. Это не достигало

цели; гораздо целесообразнее дать Аристотеля, но при этом привести его

учение в согласие с учением церкви. В результате, как писал К. Маркс,

«схоласты использовали Аристотеля, до того времени считавшегося самым

опасным врагом средневековой веры, как своего надежнейшего союзника».

По отношению именно к этому времени с наибольшей 1 силой звучат слова

Энгельса: «...церковная догма была исходным моментом и основой всякого

мышления. Юриспруденция, естествознание, философия—все содержание этих.

наук приводилось в соответствие с учением церкви».

Естественно, что лозунг: Фомы Аквинского распространился и на

медицину. Медицина преподается на основе трудов Галена, Гиппократа, ибн-

Сины, Аль-Рази. Но все эти врачи — не христиане. Поэтому их учение

необходимо привести в согласие с учением церкви, с постулатом Фомы.

Францисканцы и доминиканцы спешно составляют «комментарии» ко всем этим

трудам.

Вот примерное расписание лекций по медицине в университетах

средневековья, начиная с середины XIII века. В утренние часы читается

теоретическая медицина. Ее курс 3 года. В первый год читается «Каион» ибн-

Сины с комментариями преподобного отца Якова Фривульского. Во второй год

читается Гален с комментариями преподобного отца Трузиана. ,В третий год

читаются «Афоризмы» Гиппократа с комментариями Галена. С часу дня читается

«практическая» медицина. Ее курс тоже 3 года. В первый — читается хирургия

Аль-Рази с комментариями отца Аркулана. Во второй и третий год — лихорадки

и общая терапия по ибн-Сине с комментариями отца Дина. С трех часов дня

читаются доцентские курсы. Раз в год или в два года производится секция

животных. По традиции, установленной Галеном, секция производится обычно на

живой свинье, иногда вскрывалась собака.

Из этого расписания видно, какую большую роль стали играть комментарии

преподобных отцов к сочинениям язычников. Характерно, что в качестве

комментатора «Афоризмов» Гиппократа привлекался Гален. Его комментарии

расценивались такими же близкими к духу христианской церкви, как и

комментарии преподобных отцов. Не менее характерно, что из всех сочинений

Гиппократа допускались только «Афоризмы», иногда «Прогностика», т. е. те

сочинения, где содержались только медицинские наблюдения Гиппократа и где

не было его философии и его политических взглядов.

Само преподавание происходило очень своеобразно. Профессор читал

избранное им сочинение фразу за фразой, а каждую фразу «классика»

комментировал фразами преподобных отцов. О каком-нибудь отступлении от

текстов, тем более о какой-нибудь демонстрации больного, не могло быть и

речи.

Наступление церкви на медицину увенчалось в 1300 г. буллой папы

Бонифация VIII, запрещавшей рассечение человеческих трупов под страхом

отлучения от церкви.

Однако наступление церкви па медицину могло лишь задержать развитие

медицины, но не прекратить его. После Роджера Бэкона и в медицине

появляются борцы за опытное направление в науке. Это движение в сторону

опытного знания раньше всего находит свое выражение в попытках к изучению

анатомии именно человека.

Несмотря на запрещение папы, в 1316 г. выходит в свет «Анатомия»

Мондино (Болонья). Помимо анатомических сведений, весьма, правда,

несовершенных, в ней описываются некоторые патологические изменения в

органах и даются кое-какие указания для хирургов. Он имел двух прозекторов

(из них одна женщина) и применял инъекцию для изучения сосудов.

Сочинение Мондино в течение 200 лет было единственным руководством по

анатомии человека в Западной Европы, оно послужило толчком для позднейших

ученых Европы к более углубленному изучению этого предмета.

Далее, по примеру Фридриха II, стремление анатомов к опытному знанию

поддерживают некоторые короли. В 1376 г. получил разрешение на вскрытие

трупов (правда, казненных) медицинский факультет в Монпелье (Франция). С

1460 г. вскрытия начались в Праге, далее— в Тюбингене, Вене.

В 1490 г. анатом Александр Бенедетти построил в Падуё первый

анатомический театр. Вскрытие трупов началось. Производившееся очень редко

вскрытие обычно являлось сенсационным событием для того города, где оно

производилось. На секцию собирались не только студенты, но и горожане, в

том числе даже дамы. К сожалению, секция не везде происходила

удовлетворительно. Часто вскрытие производил цирюльник, а профессор и

близко не подходил к секционному столу; он сидел на высокой кафедре и

громким голосом читал по латыни анатомию Галена. Цирюльник должен был по

ходу чтения показывать то ту, то другую часть, но так как по латыни он не

понимал, то нередко получалось невпопад. Вскрытие продолжалось 2—3 дня и

ограничивалось лишь полостями. Мышцы, сосуды, нервы совсем не

затрагивались.

Первое упоминание о Салёрно в хрониках относится к 197 г. до н. э. В

эпоху ранней империи он был известен как место отдыха и, возможно,

курортного лечения.

В 9 в. н. э. Салёрно стал столицей Лангобардского герцогства, а в 1075

г. был завоеван норманнами, и герцог Роберт Гюискар устроил в нем свою

резиденцию. Развитию и процветанию города способствовало его выгодное

местоположение: Салёрно широко торговал с Востоком, и торговля эта особенно

оживилась со времени 1-го Крестового похода (1096— 1099). Уже в 9 в. в

Салёрно существовала корпорация врачей, занимающаяся не только лечением

больных, но и обучением врачебному искусству. Возникшая медицинская школа

сложилась как школа практического направления.

Лучшее из того, что было создано античной медициной, бережно хранилось

и развивалось именно там, в «civitas Hippocratica» («гиппократовой

общине»), как по праву стали называть Салёрно. В отличие от других мед.

школ раннего Средневековья, Салернская школа носила светский характер. Как

и Салернский госпиталь (основан в 820' г.), являвшийся по существу первой

гражданской больницей в Западной Европе, медицинская школа в Салёрно не

была основана духовенством и финансировалась за счет средств города и платы

за обучение. На преподавателей и учащихся школы не распространялся целибат

(обет безбрачия), введенный в отношении всех дипломированных врачей,

студентов и профессоров университетов и отмененный лишь в 1452 г. Деканы —

приоры школы не имели духовных званий. Более того, в 11—15 вв. в Салёрно

учились и даже преподавали женщины (см. Женское медицинское образование).

В истории Салернской школы различают два периода: так называемый

греческий период, длившийся от начала существования школы до 12 в., и греко-

арабский период — с 13 в. Уже в эпоху раннего Салёрно (9— 11 вв.) там были

созданы труды практического характера, такие как «Антидотарий» — книга

наиболее употребимых лекарственных средств, применявшихся салернскими

врачами. На рубеже 11—12 вв. «Антидотарий» включал всего около 60 рецептов,

но в дальнейшем он перерабатывался и расширялся.

В салернском «Антидотарии» впервые количества лекарственных средств

даются в точной весовой прописи: в гранах, унциях, скрупулах и драхмах (см.

Вес аптекарский).

Существовал и «Пассионарий» — практическое руководство по диагностике

различных заболеваний, автором которого считают ученого лангобарда

Гариопонта (или Гаримпота, Gariopontus), жившего, вероятно, в 8 в. Впрочем,

существует мнение и о более позднем (9 в.) происхождении этого

произведения. На развитие Салернской школы большое влияние оказала

врачебная и переводческая деятельность выдающегося врача 11 в. Константина

Африканского (Constantinus Africanus, около 1020—1087). Переводя мед.

сочинения с арабского на латинский язык, Константин познакомил с ними

Салёрно — первую мед. школу Западной Европы. Его роль в этом отношении была

столь велика, что, по мнению нем. историка медицины Зудгоффа (К. F. J.

Sudhoff, 1925), в эпоху расцвета Салёрно труды этой школы представляли

собой сочетание античных учений с тем, что внес Константин Африканский.

Начиная с 11 в. наиболее выдающимися врачами школы были Иоанн

Платеарий — автор краткого практического руководства по медицине, широко

известного еще в 16 в., Кофо — автор сочинений о лихорадках и местной

патологии, начиная с головы и до нижней части туловища, а также Феррарий,

написавший сочинение о лихорадке. Собственная медицинская литература

Салёрно была столь обширной, что к середине 12 в. на ее базе был создан

всеобъемлющий трактат «О лечении заболеваний», в котором шла речь о лечении

всех известных в то время болезней «с головы до пят». Оригинальным и новым

по своему характеру было сочинение Архиматтея «О приходе врача к больному»,

где, кроме диагно-стических и лечебных советов, обсуждались вопросы

врачебной этики, взаимоот-ношений врача с больным и т. д. Книга Архиматтея

(Archimattheus) пользовалась широкой популярностью.

Большой известностью в Европе пользовался Роджер Салернский (Rogerius

Salernitanus, 12 в.) — автор первого в Западной Европе систематического

труда по хирургии «Хирургия Роджера» (1170), составленного, по-видимому, на

основе позднеантичных, византийских и арабских источников. «Хирургия

Роджера» в течение 100 лет была основным учебником и справочным пособием по

хирургии. Выпускником Салернской школы был и Корбейль (G. de Corbeil),

считающийся основателем мед. школы в Париже. В середине 12 в. в Салёрно

работали два выдающихся врача - ученых — Мавр и Урсо. Первому принадлежит

трактат о моче и сочинение о кровопускании, к которому средневековая

медицина прибегала очень часто. Второй известен как автор сочинения о моче

и «Афоризмов». Труды этих ученых высоко ценились современниками и были

известны в последующие века. Во второй половине 12 в. Музандин написал

сочинение о приготовлении кушаний и напитков для больных.

К началу 13 в. слава Салернской школы была столь велика, что в 1224 г.

император Фридрих II (1212— 1250) предоставил ей исключительное право

присваивать звание врача и выдавать лицензии на право врачебной практики на

территории его империи. Была утверждена постоянная учебная программа:

обучению в школе предшествовал трехлетний подготовительный курс, затем 5

лет изучалась Медицина, после чего следовала годичная стажировка у опытного

врача.

Обучение в Салёрно носило преимущественно практический характер, студенты

старших курсов сопровождали своих преподавателей во время обходов в

госпитале, участвовали в осмотрах больных; стажеры выполняли функции

помощников врача; много внимания уделялось гигиене и диететике. Анатомия

подавалась по рисункам или на трупах свиньи. Лишь в 1238 г. салернским

профессорам были разрешен! анатомические демонстрации — публичное вскрытие

трупа человек! один раз в пять лет (одна демонстрация за весь курс

обучения).

Традиции Салернской школы частично продолжала медицинская школа

Монпелье, на деятельность которой положительное влияние оказало наследие

арабской медицины. Медицинская школа при доминиканском монастыре в Монпелье

была основана в 768 г. В конце 11 — начале 12 вв. для преподавания в

Монпелье начали привлекать выпускников Салернской школы. В 1137 г. школа

отделилась от монастыря, а в 1180 г. в ней было предоставлено право

обучаться и даже преподавать евреям и сарацинам.

В 1145 г. в Монпелье был открыт городской госпиталь, на базе которого

проводилось практическое обучение студентов школы. В 1220г. был утвержден

статут школы: оставаясь формально подчиненной епископу, школа получила

право иметь собственную выборную администрацию во главе с канцлером —

светским лицом, избрание которого утверждалось епископом. Одним из первых

канцлеров школы в Монпелье был Роджер Салернский. Согласно статуту в школе

вводились ученые степени: бакалавра для сдавших полукурсовые экзамены,

лиценциата для прошедших полный курс обучения (звание давало право на

врачебную практику) и магистра для лиц, приглашаемых в корпорацию

преподавателей школы.

Преподавание велось по той же системе, что и в Салёрно. В 1289 г.

школа вошла в состав открытого в Монпелье университета.