Понятие о невербальной интеракции

На протяжении всей своей истории человечество занимается усовершенствованием способов взаимодей­ствия, разрабатывает его правила и средства. В совре­менной прикладной психологии развиваются именно те направления, которые разрабатывают технологии эф­фективного взаимодействия. Не отстает в этом плане и психология невербального общения. Например, одна из последних монографий так и называется «Успешное невербальное общение: принципы и рекомендации» (241). Значительное место в ней отводится последова­тельному рассмотрению элементов различных структур

невербального поведения, пространственно-временным компонентам общения. Но самое интересное — это то, что на базе экспериментальных работ предлагаются условия управления своим невербальным поведением и соответственно управление невербальными интерак­циями в процессе интервью, в ситуации поло-ролевых отношений, межкультурного взаимодействия, в услови­ях различной деятельности. Главы и параграфы данной книги отражают традиции, сложившиеся на протяжении последних пятидесяти лет в американской психологии невербального общения. Подходы к исследованию не­вербальных интеракций складывались в результате со­единения усилий психологов, психиатров, психотера­певтов, работающих в рамках различных направлений и школ. Но объединяет их усилия практическая направ­ленность в изучении невербальных интеракций, кото­рая представлена в традиции ситуативного анализа не­вербальных интеракций, в традиции рассмотрения их в связи с определенными этапами общения (вступление в контакт, приветствие, консультирование, беседа, вы­ход из общения, переговоры и т. д.).

К сожалению, изучение невербальной интеракции еще в большей степени осталось за пределами внима­ния отечественной психологии общения, чем изучение отдельных элементов и подструктур невербального по­ведения человека, несмотря на то, что с активизацией политической, социальной жизни общества увеличива­ется спрос на «публичные» жанры общения, соответ­ственно, повышается интерес к различным формам взаимодействия, в том числе и невербальным. Невни­мание социальных психологов к невербальной интерак­ции также трудно объяснить, так как в ней по-прежне­му одной из главных предметных областей остается изучение малой группы, диады, общения. Но дело не только в этом, драйв том, что для многих видов деятель­ности являются ведущими коллективные формы взаи­модействия. Следовательно, для их участников объек­том психологического анализа становится не только индивидуальное невербальное поведение, но и невер­бальное поведение группы и диады, т. е. невербальные интеракции, как единицы взаимодействия в процессе общения и совместной деятельности.

Исходя из конкретных исследований невербальной интеракции, выполненных на Западе, напрашивается вывод о том, что в их исследовании заинтересованы как политические круги (например, изучение невербальных интеракций как условий ведения переговоров, иссле­дования невербального поведения как показателя лжи, обмана в ситуации принятия решения и т. д.), так и такие институты, как система воспитания, образования, менед­жмента, рекламы и т. д. Различные группы нацелены на создание программ, пропагандирующих определенные паттерны взаимодействия, в том числе и невербального, которые соответствуют образу жизнедеятельности этих групп, социальных страт (достаточно напомнить чита­телям знаменитый телесериал «Санта-Барбара», кото­рый на протяжении нескольких лет осуществляет фун­кцию проводника способов вербального и невербального взаимодействия в общении, принятых в американском обществе).

Невербальные паттерны взаимодействия — это от­носительно устойчивые, взаимообусловленные сово­купности элементов невербального поведения и проксе-мики общения, отличающие один вид взаимодействия от другого. Они выполняют не только социальные фун­кции регуляции, идентификации, стратификации, адап­тации, но и социально-психологическую функцию де­монстрации отношения к другому, к самому себе, принятия себя и ожидания определенного поведения от других.

Набор паттернов невербального взаимодействия субъектов общения (возможность или невозможность включения в паттерны определенных выражений лица, жестов, поз, прикосновений) указывает на их социо­культурную принадлежность, статусно-ролевой репер­туар, индивидно-личностные особенности. Невербальные интеракции являются, прежде всего, индикаторами половозрастных и статусно-ролевых отношений. Социо­культурная разработка паттернов невербального взаимо­действия осуществляется в направлении отбора совокуп­ности движений, делающих поведение человека социально-приемлемым, успешным, привлекательным.

Особое влияние на осмысление специфики феноме­на «невербальная интеракция» оказало несколько на­правлений психологии невербального общения. Одно из них — это интерактивное направление психологии невербального общения, в котором ставится задача описать устойчивые характеристики паттернов невер­бального поведения в социальной коммуникации. Из работ этого направления следует, что паттерны невер­бального общения включают комплекс направленных к партнеру или от него действий, визуальный контакт или его отсутствие, взаимные прикосновения или полное пространственное отчуждение.

Следующий подход — это сравнительное изучение невербального поведения представителей различных культур и этнических групп. Результаты работ данного направления свидетельствуют о том, что необходимо отказаться от наивного представления об универсаль­ности невербальных компонентов выражения эмоций, чувств, отношений и относиться к невербальным пат­тернам как к образованиям динамичным, подвержен­ным влияниям социокультурных переменных. Подтвер­ждают такие выводы данные о существовании так называемых «родных» и «иностранных» кинем в струк­туре невербальной интеракции. Мимико-жестовые ком­плексы или кинесико-проксемические паттерны, не соответствующие «родным» паттернам невербального поведения, воспринимаются, в лучшем случае, в каче­стве фона, своеобразного «шума», в худшем варианте, как неадекватные, неприемлемые, недостойные, вуль­гарные формы поведения.

К первым фундаментальным экспериментальным исследованиям, фиксирующим влияние культурных различий на формирование паттернов невербальной интеракции, относят сравнительные исследования Д. Эфрона. Не меньшее значение для понимания социо­культурной, социально-психологической специфики невербальной интеракции имели исследования Е. Хол­ла (234). Еще одна традиция исследования невербальной интеракции сформировалась на основе исследований Р. Бердвистелла (214), создавшего новые способы фик­сации невербальных коммуникаций и обратившегося к анализу невербальных интеракций, появляющихся на различных этапах общения.

Особое значение в формировании взглядов на струк­туру невербальной интеракции сыграли исследования экспрессии эмоциональных состояний (227), так как их главным результатом стало то, что все элементы, обра­зующие паттерн, можно разделить на те элементы, ко­торые универсальны, и те, которые зависят от культу­ры, от личностных, индивидуальных особенностей участников взаимодействия. Следовательно, невербаль­ные интеракции, как и невербальное поведение, мож­но расположить на шкале, одна точка которой — это межкультурные, межэтнические, межгрупповые формы невербальной интеракции, а противоположная точка — это культурно- и этноспецифические, соответствующие той или иной группе, людям определенного возраста, статуса и т. д.

Основной критерий, который используется исследо­вателями для определения типичных и специфических паттернов невербальной интеракции, — это частота появления определенных совокупностей невербальных элементов в диаде или в группе лиц в различных ситу­ациях общения. Исходя из данного критерия, можно заключить, что структура паттерна невербальной инте­ракции состоит из взаимосвязанных индивидных, лич­ностных форм поведения с групповыми, социокультур­ными и межкультурными. Невербальные интеракции, с одной стороны, являются заданными и ограниченны­ми рамками социальной группы, невербальным репертуаром каждого из участников общения, а с другой сто­роны, в них входят совокупности элементов, которые имеют межкультурный, межэтнический, межролевой статус. Поэтому элементы невербальной интеракции, имеющие различное происхождение, отличаются мерой динамичности — устойчивости; степенью дискретнос­ти — континуальности; степенью произвольности — непроизвольности; степенью осознанности — неосоз-наности невербального поведения; степенью целена­правленности — нецеленаправленности; степенью ин-тенциональности — непреднамеренности; степенью определенности — неопределенности; степенью абст­рактности — конкретности; степенью устойчивости — вариабельности; степенью однозначности — многознач­ности; мерой толерантности относительно внешних и внутренних воздействий.

Структура невербальной интеракции, соотношение в ней вышеперечисленных параметров невербального по­ведения определяется тем, насколько она включена в качестве социального регулятора во взаимодействие людей, существует ли у партнеров не просто «доминан­та» на невербальное поведение, а социокультурная, ста­тусно-ролевая, поло-ролевая «доминанта — ожидание».

В соответствии с культурой, этнической, социальной, групповой принадлежностью складываются, в первую очередь, паттерны половозрастного и статусно-ролево­го невербального взаимодействия. Поэтому они наибо­лее устойчивые образования в структуре поведения человека и его невербальных интеракций, выполняю­щие важные социокультурные и социально-психологи­ческие функции. В этой связи их постоянно изучают специалисты, работающие в области имиджелогии, кон­фликтологии, в профориентационной психологии и т. д.

В реальном акте общения невербальное поведение партнеров представляет различные уровни соответ­ствия, гармоничности, целостности: от полного дубли­рования невербального поведения друг друга до полно­го рассогласования между ними, приводящего к разрушению самого феномена «невербальная интерак­ция». Центральной характеристикой, создающей эф­фект «невербальной интеракции», является взаимодей­ствие между кинесической, такесической структурами невербального поведения и пространственно-времен­ными компонентами общения — проксемикой. Струк­тура невербального поведения и его подструктуры (ки-несика, такесика, просодика, ольфакторная структура) были рассмотрены во втором параграфе данной главы. Поэтому обратимся к описанию пространственно-вре­менных параметров общения. К ним относятся: вид ориентации партнеров в момент общения, дистанция между ними, место расположения партнеров, персо­нальное пространство каждого из них. Структурная схема невербальной интеракции приведена на рис. 2. Исследователи, работающие в области проксемики общения, утверждают, что пространство и время в об­щении структурируются определенным образом под влиянием различных факторов. Одним из первых Е. Холл (234), опираясь на идеи «территориальности» поведения человека, выделил три уровня проксемичес-кого поведения: первый уровень вытекает из филоге-

ПРОСТРАНСТВО ОБЩЕНИЯ

кинестическая структура невербального поведения первого партнера

дистанция

место распо­ложе­ния парт­неров

кинестичес­кая структура невербального поведения второго партнера

Рис 2 Структурная схема невербальной интеракции

нетического прошлого людей (территориальность лю­дей, феномен толпы), второй уровень обусловлен пси­хофизиологическими составляющими процесса воспри­ятия; и третий уровень появляется в связи со структурированием пространства в зависимости от вли­яния культуры На этом уровне Е Холл анализирует ди­намические параметры пространства общения. Им опи­саны нормы приближения человека к человеку в различных ситуациях взаимодействия. Эти нормы опре­делены четырьмя расстояниями, которые представляют концентрические пространства с субъектом общения в центре1 1) интимное расстояние (радиус от 0 до 45 см) используется при общении самых близких людей;

2) персональное (расстояние от 45 до 120 см) использу­ется при обыденном общении со знакомыми людьми;

3) социальное (расстояние от 120 до 400 см) оказывает­ся предпочтительным при общении с чужими людьми и при официальном общении; 4) публичное (расстояние от 400 до 750 см) используется при выступлении перед различными аудиториями

Факторы, влияющие на установление проксемичес-кой дистанции, различны. В отечественной психологии получены данные, которые свидетельствуют, что изме­нение величины межличностной дистанции в рамках культурного стереотипа носит групповой характер. Например, увеличение дистанции общения с лицами, старшими по возрасту, отдаление «незнакомых», при­ближение «родственников» При этом жесткость сте­реотипа культурного поведения ярче выступает у лиц с повышенной тревожностью Высокий уровень тре­вожности, являясь фактором неполной адаптации, вы­зывает реакцию «избегания», которая проявляется в увеличении дистанции общения Выбор дистанции об­щения практически осуществляется неосознанно, но, несмотря на это, человек всегда реагирует, если реаль­ная дистанция не соответствует норме

На выбор дистанции в общении влияют социальный престиж общающихся, национально-этнические признаки, пол, возраст коммуникантов, характер взаимо­отношения партнеров, экстравертированность-интра-вертированность и другие личностные характеристики. Нарушение оптимальной дистанции общения воспри­нимается партнерами негативно и они пытаются ее изменить, что приводит к возникновению «эффекта движущегося общения». Дистанция общения увеличи­вается также между людьми с различным статусом, о чем свидетельствует эксперимент, в котором студенты должны были встретиться с профессором, выпускни­ком школы и студентом. Студенты-испытуемые обыч­но садились значительно дальше от профессора, чем от других лиц. Саммер попросил выбрать в группах, состо­ящих из 3—6 человек, лидера для проведения дискус­сии, затем всем участникам предложил сесть за стол. Лидер, как правило, выбирал место во главе стола. В мо­дифицированных вариантах такого типа исследований зафиксирован также факт постоянства выбранного рас­стояния между лидером и другими участниками груп­пы и изменения дистанции в сторону ее увеличения между нелидерами и другими членами группы.

Таким образом, человек в различных ситуациях об­щения активно изменяет его пространство, устанавли­вает оптимальную, соответствующую объективным и субъективным переменным, дистанцию взаимодей­ствия.

Ориентация и угол общения — еще один из проксе-мических компонентов невербальной интеракции. Ори­ентация — это расположение партнеров по отношению друг к другу. Оно может варьироваться от положения «лицом к лицу» до положения спиной друг к другу. Место, занимаемое, например, партнерами за столом, определяется характером общения. Если оно «соперни­чающее», то люди садятся напротив, если «кооператив­ное» — на одной стороне стола. Обычная беседа, а осо­бенно случайная, дают позицию «наискосок» — через угол стола. Для беседы, связанной с действием, характерно положение на противоположных сторонах, но не напротив, а слегка по диагонали.

Как пространственный компонент общения изуча­ется персональное пространство. По определению Р. Саммера — это пространственная сфера вокруг че­ловека, очерченная мысленной чертой, за которую дру­гим не следует входить. Мерой персонального про­странства является расстояние, на которое к данному человеку может приближаться другой человек. Персо­нальное пространство не является кругообразным, оно больше напоминает «0»-образную форму. По мнению М. Хейдеметса (187), отличие этого направления иссле­дования от исследований дистанции между партнера­ми заключается, во-первых, в том, что в данном случае изучается пространство субъекта, а, во-вторых, отличие состоит в том, что персональное пространство понима­ется как минимальная еще приемлемая для человека ди­станция общения с другим лицом. В связи с этим персо­нальное пространство рассматривается как одна из форм регуляции пространственного контакта между людьми.

Наряду с персональным пространством существует пространство группы. Вокруг общающихся людей об­разуются своеобразные «границы». Известно, что при расстоянии 100—125 см между людьми они уже не вос­принимаются как единая группа, другой человек спо­койно вторгается в их пространство. Критическим яв­ляется расстояние между общающимися, равное 90 см.

Временные характеристики общения могут быть так же, как и пространственные, рассмотрены в контексте невербального поведения и с точки зрения организации общения в целом. Частота, длина взгляда, паузы, темп речи, частота смены движений — это собственно вре­менные характеристики невербального поведения лич­ности и невербальной интеракции. Время достаточно часто рассматривается как атрибут невербальной ком­муникации, невербальных средств общения. Так, по мнению А. Шефлена, наибольшее количество информа­ции об общающихся индивидах, о стиле их взаимодействия передается в первые 20 минут. Время общения свидетельствует о социальных статусах общающихся (время официального приема), о сложившейся системе отношений. Например, подчиненный, который дольше обычного пробыл на приеме у руководителя, вызывает интерес у окружающих, они пытаются установить на основе этого факта форму и содержание общения. Вре­мя, отведенное для высказываний в групповом и диад-ном общении, также изменяется под влиянием социо­культурных детерминант, пола и возраста общающихся. В определенный отрезок времени происходит соответ­ствующее ему изменение в проксемике общения, кото­рое также определяет изменения в невербальном пове­дении личности. Как верно отметил Г. А. Ковалев, «...отдельные части (язык тела, пространство и время) складываются в одно целое — невербальное и вербаль­ное поведение...» (67).

Выше было отмечено, что главным моментом, влия­ющим на возникновение эффекта «невербальной инте­ракции», является взаимодействие между кинесической, такесической структурами невербального поведения и пространственно-временными компонентами общения — проксемикой. Поэтому в качестве элементов невер­бальной интеракции выступают наряду с основными составляющими проксемики: контакт глаз; позы, жес­ты-прикосновения, экспрессия лица. Их сочетание с пространственными компонентами общения несет ин­формацию о социально-психологическом содержании взаимодействия, о психологических и социально-психо­логических особенностях каждого из партнеров.

Существует множество попыток найти закономерно­сти изменения кинесики, такесики под влиянием про­ксемики и, наоборот, обнаружить устойчивые тенден­ции изменения пространства общения под влиянием кинесико-такесического или просодического реперту­ара партнеров. В качестве объяснительных принципов в ход идут различные ситуативные переменные, индивидно-личностные особенности партнеров, особенности переработки информации в различных сенсорных системах и идеи, связанные с их взаимодействием. Но, к сожалению, какой-то единой точки зрения, объясня­ющей эффекты взаимодействия проксемики и различ­ных структур невербального поведения, пока еще не найдено. Известно то, что с увеличением расстояния между партнерами усиливается жестикуляция, повыша­ется громкость голоса, но до того предела, пока парт­неры имеют возможность отчетливо видеть друг друга. Интересной попыткой указать на взаимосвязь невер­бального поведения личности и пространственных ком­понентов общения является гипотеза М. Аргайла и Д. Дина о равновесии между такими системами невер­бального поведения, как такесика (физический кон­такт), визуальное взаимодействие (контакт глаз) и дис­танция. Смысл гипотезы сводится к тому, что при слишком интенсивном использовании одной из этих систем происходит торможение проявления других эле­ментов невербального поведения. Изменение соотноше­ния интенсивностей проявления подструктур невербаль­ного поведения создает условия оптимального контакта. Например, интенсивный тактильный контакт сопровож­дается исчезновением контакта глаз. Чем меньше дис­танция общения, тем реже ориентация собеседников «лицом к лицу», тем реже прямой визуальный контакт.

В результате изучения кинесических элементов ин­теракции был сформулирован закон «переключения параязыка» при изменении некоторых параметров об­щения, например, при смене социальных ролей собе­седников, а также установлен факт, что изменчивость элементов интеракции и их психологических значений определяется социокультурными факторами.

Как уже отмечалось, исследования, направленные на изучение паттернов невербальной интеракции, выпол­нены, главным образом, западными психологами на материале сравнения западных и восточных культур, или сравнения общения в группах с разным статусом, или в рамках тендерного направления, или с точки зрения психологии развития, с целью определения дина­мики невербальных интеракций на определенных эта­пах онтогенеза, или в контексте определенных видов совместной деятельности, например, взаимодействие учителя и ученика, психотерапевта и клиента. В этих работах зафиксированы кинесико-проксемические пат­терны невербальной интеракции, свойственные для данных культур и сформировавшихся в них соци­альных групп. Обзор работ, проделанный П. Буллом (217), дает представление об особенностях изучения невербальных интеракций в различных ситуациях об­щения. В частности, П. Булл собрал сведения о роли невербальных интеракций в психотерапевтической си­туации, в ситуации «интервью», «психологического эксперимента», в ситуации взаимодействия учителя и ученика, в ситуации «просьба о помощи» и в ситуации «преднамеренной лжи». Особый интерес для нас пред­ставляет психотерапевтическая ситуация и ситуация «интервью», в которых можно наблюдать живые спон­танные невербальные интеракции.

Ссылаясь на ряд авторов, П. Булл отмечает, что про­блема невербальной интеракции в психотерапевтичес­ком процессе возникла в результате постоянного обра­щения как теоретиков, так и практиков к идее «ненормального поведения», под которым обычно по­нимается такое межперсональное невербальное поведе­ние, в процессе которого партнеры с помощью невер­бальных средств непрерывно провоцируют реакции, которые они не намеривались получить и не могут их объяснить. Поэтому одной из задач психотерапевта является задача определения собственного невербаль­ного стиля поведения, приводящего к саморазрушению. Отталкиваясь от данной задачи, исследователи изучали вклад речи, телодвижений, дистанции и ориентации в оценку уровня эмпатичности консультанта, беседующе­го с клиентом. В этих исследованиях принимали участие профессиональные консультанты, которым предъявляли видеозаписи бесед психотерапевтов с

клиентами. Обычно для создания видеозаписей применя­ется проверенный многими работами прием: психотера­певт, консультант меняет по заданию экспериментатора кинесико-проксемические характеристики общения и речь (контакт глаз или его отсутствие; наклон тулови­ща вперед или назад; постоянная или изменяющаяся ориентация тела, уровни дистанции). На основе сочета­ния речи и вышеперечисленных движений тела, проксемики создаются короткие фильмы, которые предъявля­ются экспертам в случайном порядке и оцениваются ими по заданным шкалам. Результаты этих эксперимен­тов свидетельствуют, что такие показатели, как контакт глаз, наклон туловища, дистанция, определенное офор­мление вербальных утверждений, позволяют очень точ­но оценить степень эмпатичности психотерапевта, ины­ми словами, вид отношения и способ взаимодействия с клиентом.

Результаты серии экспериментов, в которых была смоделирована беседа по типу интервью, показали, что невербальное поведение интервьюера влияет на то, как он воспринимается опрашиваемым. В одном из экспе­риментов предъявлялась видеозапись беседы, в которой было представлено только невербальное поведение и ответы опрашиваемого. Наблюдатели оценивали отве­ты опрашиваемых как более непринужденные, дружес­кие, располагающие в том случае, когда невербальное поведение интервьюера было поддерживающим: улыб­ка, кивки головой, контакт глаз. Такое поведение в дру­гом исследовании расценивалось как привлекательное, дружеское, помогающее кандидату (в ситуации приема на работу) чувствовать себя более раскованно.

П. Булл приводит исследование, в котором сравни­ваются суждения студентов с мнениями представителей отдела кадров по поводу приема на работу того или иного кандидата. Обе группы видели видеозапись бесе­ды, в которой актер или актриса играли роль человека, поступающего на работу и участвующего в интервью. В одном случае «интервьюируемые» демонстрировали интенсивное невербальное поведение (неотрывно смот­рели в камеру, жестикулировали, улыбались, выража­ли свои чувства и отвечали на вопросы стандартного интервью без запинок). В другом случае актеры демон­стрировали неинтенсивное невербальное поведение (отводили взгляд, мало выражали свои чувства, практи­чески не жестикулировали, говорили запинаясь). Обе группы судей оценивали профпригодность интервьюи­руемых по 7-балльной шкале, описывали их различные характеристики и в результате в каждой из них были получены более высокие оценки и благоприятные ха­рактеристики для тех «интервьюируемых», которые демонстрировали интенсивное невербальное поведе­ние, направленное к партнеру, они много жестикули­ровали, улыбались, выражали свои чувства. 83% работ­ников отдела кадров и 87% студентов, принявших участие в исследовании, наняли бы их на работу. Но студенты в отличие от работников отдела кадров про­явили снисходительность и к тем, кто демонстрировал другое невербальное поведение. 30% студентов изъяви­ли желание взять их на работу. Но никто из работни­ков отдела кадров не заявил о подобном намерении. Данное исследование подтверждает сильное влияние невербального поведения, невербальных интеракций на оценку претендента со стороны квалифицированных сотрудников отдела кадров.

Из этих и многих других публикаций следует, что значение невербальной интеракции, ее отдельных со­ставляющих может быть понято только в соответствии с различными переменными контекста или ситуации общения. В качестве главных переменных, оказываю­щих влияние на формирование в общении паттерна невербальной интеракции, выступают отношения меж­ду участниками; цели, ради которых они общаются, вид общения; средства установления контакта, способ от­ражения партнерами друг друга. Невербальные инте­ракции указывают на различные отношения, в том чис­ле на отношения аффилиации и власти, а также формируют эти отношения. Они является важным атри­бутом ролевого поведения и межличностного взаимодей­ствия. Например, в паре мать — ребенок наблюдается невербальная интеракция как обмен выражениями. Изу­чение супружеских отношений показывает, что «пло­хие» супружеские отношения сопровождаются сбоями в невербальной интеракции и пониженной чувствитель­ностью к невербальному поведению партнера.

Таким образом, закономерности формирования не­вербальной интеракции, выступая в качестве предмет­ной области психологии невербального общения, могут быть раскрыты при условии их изучения в определен­ных контекстах общения, с точки зрения различных критериев анализа ее структуры и принципов объясне­ния взаимодействия между составляющими ее элемен­тами. Но несмотря на многообразие точек отчета в по­нимании специфики невербальной интеракции, закономерностей ее формирования, главным объясни­тельным принципом остается биосоциальная природа невербального поведения, его связь с развитием лично­сти и ситуации общения, представленность в общении невербального поведения, целостность, континуаль­ность, динамичность невербальных интеракций.

Исследования невербальных интеракций, выполнен­ные в соответствии с западными стандартами экспери­ментального изучения невербального общения, отсут­ствуют в отечественной психологии, поэтому невозможно определить масштабы распространения на территории России форм невербальной интеракции, выявленных западными психологами, или адекватность психологических интерпретаций невербальных инте­ракций, предложенных, например, в книге А. Пиза «Язык жестов». Поэтому отечественный читатель, об­ращающийся к такого рода публикациям, может по­пасть в весьма неприятную для себя ситуацию, предпо­ложив, что приведенные в них интеракции и их психологические смыслы соответствуют той социокультурной группе, к которой он принадлежит. В этой свя­зи для отечественной психологии невербального общения является первостепенной задачей описание паттернов невербальных интеракций, характерных для различных видов общения (манипулятивного, примитивного, диало­гического, доверительного, личностно- и социально-ориентированного), для различных социальных и этни­ческих групп, для различных видов взаимоотношений. Некоторые сведения об особенностях формирования невербальных интеракций накоплены в смежных с пси­хологией областях науки (этология, этнография, психо­лингвистика, психология стресса и т.д.). Например, Л. А. Китаева-Смык (63) пишет о том, что характер про-ксемических переменных, как было обнаружено в его исследовании, усложняется в ситуации длительной групповой изоляции, в условиях скученности, создаю­щей наряду с другими факторами дистресс у человека. В этих ситуациях происходит совмещение персональ­ного пространства и персонализированной территории, вследствие чего возникает эффект наслоения их друг на друга. Увеличение числа приближающихся индиви­дов, предметное окружение — все это действует как информационная нагрузка. В случае перегрузки возни­кает стресс и дистресс. Далее, например, работа А. И. Галичева (38), в которой он описал около 440 кинем и проксем, встречающихся в общении русских и немцев. Он установил, что взаимодействие между кинесически-ми и проксемическими компонентами общения являет­ся основой интерперсональных отношений по вертика­ли и по горизонтали как у русских, так и у немцев. В этой связи проксемика наряду с кинесикой несет ин­формацию о статусно-ролевых характеристиках парт­неров как для русских, так и для немцев.

Не менее интересным является сравнительное иссле­дование жестов русских и англичан, выполненное Аршавской (126). В нем она подробно описывает жесты, которые имеют одинаковый рисунок, но отличаются полем значений, которые им приписывают русские и англичане. Ею выделены также те жесты, которые ха­рактерны только для невербального репертуара либо русских, либо англичан, также приведены жесты, име­ющие одинаковый рисунок и значения. Из последних работ, помогающих понять особенности «родных» не­вербальных интеракций, можно назвать работу А. А. Акишиной, X. Кано, Т. Е. Акишина «Жесты и ми­мика в русской речи» (3). Они пишут, что у русских очень невежливо показывать пальцем на что-либо, а особенно на человека. Для народов, мало жестикулиру­ющих, русское общение кажется сильно насыщенным жестами. А. А. Акишина и др. отмечают, что если срав­нивать русские жесты с европейскими, то можно ука­зать на то, что «русские почти не пользуются синхрон­ными движениями обеих рук, жестикуляция осуществляется одной рукой — правой.....Часто движе­ние руки заменяют движениями головой, плечами.....

Представители других наций не всегда правильно по­нимают стилистику жеста, то есть, когда и с кем мож­но употреблять жест, а когда нужно себя в этом огра­ничивать. Русская жестикуляция, мимика, поза определяются ситуацией, отношениями говорящих и их социальной принадлежностью» (3). Отсутствие у рус­ских строгих регламентации на употребление жестов в статусно-ролевой и половозрастной сфере может слу­жить основанием для возникновения затруднений в общении с представителями других культур и народов. Этнографические исследования, проведенные на Северном Кавказе, также дают представление об осо­бенностях общения жителей этого региона России. Из них следует, что наиболее интенсивно регулируются, подвергаются правилам коммуникации и различным табу проксемические аспекты общения. Они лежат в основе традиции избегания, гостеприимства. Б. X. Бгажнаков (20) подчеркивает историческую обусловленность проксемических правил и предлагает говорить о проксемике как «об особом слое культуры общения», вли­яющем на возникновение «своеобразных мизансцен взаимодействия» (21. С. 72). Из его наблюдений за по­ведением нескольких народов, проживающих на Север­ном Кавказе, следует, что регламентируются все эле­менты пространственной организации общения, но особенно дистанция общения между мужчиной и жен­щиной. Она должна соответствовать полутора метрам, при этом исключаются формы телесного контакта «Это ограничение распространяется в равной мере на мало­знакомых, близкознакомых, супружеские пары — сло­вом, на все типичные ситуации социального взаимодей­ствия» (21 С. 74).

Репертуар семиотически значимых параметров про­странства у многих народов Северного Кавказа одина­ков, что проявляется, прежде всего, в противопостав­лении позиций «почетный — менее почетный», «центр — ближе, дальше от центра». Очередность занятия определенных позиций соответствует социальному ста­тусу взаимодействующих лиц. Она особенно четко представлена в концепции «почетного места», которая на поведенческом уровне наблюдается в ситуации рас­саживания гостей: все присутствующие стремятся ус­тупить более почетное место другому. Проксемические табу представлены в обычае избегания (рассаживание мужчин и женщин, старших и младших в отдельные комнаты). Правила проксемического поведения тесно связаны с правилами употребления невербального ре­пертуара. Например, не принято на Северном Кавказе говорить громко, обнаруживать свое волнение, переби­вать собеседника, смеяться, хлопать человека по плечу, делать какие-либо резкие движения, нарушать про­странство общения.

Из немногочисленных источников (106) известно, что проксемика общения русских не имеет таких стро­гих регламентации, как проксемика общения народов Северного Кавказа. Несмотря на это, обыденные на­блюдения позволяют заключить, что и у русских суще­ствует «концепция пространственного общения». Рас­стояние общения у русских намного меньше, чем у большинства восточных народов. Официальная зона общения русских равна длине двух рук, протянутых для рукопожатия, зона дружеская — длине двух согнутых в локте рук (3). Для народов Северного Кавказа явля­ется правилом «достойное» поведение, которое распо­знается через умеренную жестикуляцию. Чрезмерная жестикуляция может быть расценена как проявление фамильярности. Л. П. Чкадуа подробно описывает же­сты, используемые абхазами для выражения различных состояний и отношений к партнеру. Среди них есть типично абхазские жесты, например, жест возмущения «кисть руки с плотно прижатыми и слегка согнутыми пальцами подносится ко лбу, глаза при этом сощурены». Среди жестов, неприемлемых для женщин, находится жест тамады (протянутая вперед рука, с покачиванием кисти книзу). «Вообще адыгскому мужчине часто дос­таточно взгляда, мимического движения, жеста там, где женщина не обходится без речевых действий» (125).

Особую роль в регуляции взаимодействия жителей Северного Кавказа играют жесты — прикосновения и такесические параметры невербальной интеракции в ситуации приветствия-прощания. Среди них важное место занимают рукопожатия и отработанные веками формы прикосновения к партнеру в ситуации привет­ствия. Так, например, адыги, как мужчины, так и жен­щины, практикуют рукопожатие, но налагается запрет на такого рода приветствия представителей противопо­ложного пола. В знак уважения к тому или иному че­ловеку, особенно к старшему по возрасту, его руку пожимают обеими руками одновременно. Приветствие с рукопожатием требует соответствующего приготов­ления: нельзя держать левую руку в кармане, курить, стоять в расслабленной позе, сидящий должен встать, мимика лица должна свидетельствовать о благожела­тельном отношении к партнеру. Но при этом улыбают­ся чаще женщины, для мужчины улыбка в ситуации приветствия менее характерна и недопустима при при­ветствии младшим старшего.

В арсенале невербальных интеракций женщин имеют­ся мимические выражения, неприемлемые для мужчин: выпячивание нижней губы, используемое для демонстра­ции иронического, пренебрежительного отношения к собеседнику. В ситуациях приветствия также практи­куются объятия, особенно у женщин, связанных узами родства. Мужчины обнимаются друг с другом очень редко. Этикет приветствия у русских предполагает, что женщина должна первой протягивать руку для рукопо­жатия.

Многие контактные табу включают запрет на при­косновения между близкими в присутствии других людей: 1) в общении между супругами, 2) между роди­телями и детьми, 3) между женой и родственниками мужа, 4) между мужем и родственниками жены. Счи­тается неприличным выражать чувство симпатии к мужу или жене в присутствии других людей, иногда даже показываться вместе; мужчины в присутствии других уважаемых лиц не ласкают своих детей. Нару­шение этих правил приводит к возникновению затруд­нений во внутриэтническом и межэтническом обще­нии. У народов Северного Кавказа в связи с обычаем избегания накладываются ограничения на контакт глаз, особенно эти запреты имеют отношение к женщинам и мужчинам младшим по возрасту.

Приведенные в качестве примера исследования из различных областей науки свидетельствуют о том, что изучение невербальных интеракций в отечественной психологии и в смежных с ней областях науки ведут­ся, но, как правило, в связи с решением других задач, но не как «самостоятельного феномена». Во-вторых, их изучение осуществляют, главным образом, этнографы и психолингвисты, соответственно, невербальные интеракции представлены как элементы нормативного по­ведения, традиций, ритуалов, социально-маркирован­ных форм поведения или как часть вербального обме­на. В-третьих, несмотря на небольшое количество ракурсов рассмотрения невербальной интеракции в отечественной науке, имеющиеся сведения указывают на то, что паттерны невербального взаимодействия су­ществуют как «самостоятельные» феномены, выполня­ющие разнообразные функции. В-четвертых, эти рабо­ты показывают, что кинесические, такесические и проксемические параметры общения, их взаимодей­ствие создают «эффект невербальной интеракции», что определенное взаимодействие между ними выполняет в социальной коммуникации функцию контроля, регу­ляции, информации, диагностики, коррекции взаимо­действия. В-пятых, из данных работ следует, что психо­логический смысл невербальной интеракции может быть понят только тогда, когда она рассматривается в качестве явления, состоящего из элементов, несущих специфическую информацию, но изменяющую ее в результате взаимодействия с другими элементами. Ины­ми словами, психологическая суть невербальной инте­ракции определяется целостностью ее восприятия. По­пытки понять, что означает та или иная невербальная интеракция, исходя из анализа значений ее отдельных элементов, обречена на провал.

Таким образом, невербальная интеракция, в отличие от индивидуального невербального поведения, пред­ставляет собой качественно иное образование. В осно­ве возникновения невербальной интеракции лежат механизмы согласования, подстройки, переноса про­грамм невербального поведения. Актуализация этих механизмов приводит к возникновению паттерна не­вербального взаимодействия, т. е. относительно устой­чивой, взаимообусловленной совокупности элементов невербального поведения и проксемики общения. Виды паттернов невербальной интеракции будут рассмотре­ны в третьей главе.