Изучение происхождения и функции актов

Как уже говорилось, вопрос о происхождении актов имеет два аспекта: 1) выяснение канцелярского или внеканцелярского происхождения текста и способов его удостоверения; 2) изучение всего комплекса причин воз никновения данного акта. Исследование причинно-след­ственных связей, приведших к созданию акта, требует рассмотрения исторической обстановки, в которой он появился. К сожалению, мы далеко не всегда можем установить, кому принадлежало решение о составлении или выдаче акта. Следует иметь в виду не только чисто канцелярское право «приказа» (jussio), но и волю тех лиц, которые определяли этот «приказ». Изучение исто рической обстановки, разумеется, немыслимо без при влечения других видов источников, причем здесь иссле дователя подстерегают наибольшие опасности, ибо он вынужден непосредственно «черпать» сведения из других источников, развитие внутренней формы которых ему практически неизвестно. Дело облегчается в тех случаях, когда имеются капитальные исследования об этих видах источников. Так, изучая происхождение договорных, жалованных и других грамот XIV–XV вв., Л. В. Черепнин широко опирался на летописный материал. Правиль ному использованию летописных данных, отделению в них достоверного от недостоверного помогают фундамен тальные труды А. А. Шахматова, А. Н. Насонова, Я. С. Лурье и других авторов, посвященные изучению развития летописей как таковых. Л. В. Черепнин систе матически показал, что акт как явление социально-экономической и политической истории органически связан с породившей его конкретно-исторической средой.

[194]

Несмотря на теоретическую безупречность тезиса о конкретно-исторических причинах появления актов, вы яснение этих непосредственных причин всегда сталки вается с огромными трудностями, подчас непреодолимы ми. Сами источники либо ничего не рассказывают о своем происхождении, либо выдают поводы за причины, либо говорят о причинах неполно или недостоверно. По этому объяснение происхождения является историческим построением, реконструкцией действительности. Созда ние таких построений должно быть основано на макси­мальном использовании синхронных изучаемому акту источников других разновидностей, хотя даже и при этом условии реконструкция не гарантирована от известного упрощения всего комплекса причин и поводов, привед ших к созданию акта.

После знакомства с особенностями внешней и внут ренней формы привлекаемых источников исследователь, изучающий происхождение, должен сравнить внешнее содержание изучаемого акта с содержанием соотнося щихся источников по линиям историко-юридического, историко-географического, историко-политического, историко-экономического анализа. На данном этапе развития исторической науки и сам переход от анализа внутренней формы к анализу содержания, и пути истори ко-юридического и других форм сравнительного анализа содержания источников еще не имеют разработанной и общепринятой методики. Историко-юридический анализ сводится к сопоставлению акта с источниками тех раз новидностей, которые в ином свете и разрезе представ ляют нормы права, зафиксированные в акте (законы, указы и т. п.). Сравнение данных источников разного происхождения помогает уяснению существа юридиче­ской нормы. При историко-географическом анализе производится идентификация фигурирующих в акте объ ектов с известными географическими пунктами, когда это возможно, и устанавливается их место на карте. Цель историко-политического анализа – восстановить основные черты и движущие силы политической борьбы в том центре, где был выдан акт, и в том районе, где находился объект действия юридических норм акта, определить роль контрагентов в этой борьбе. Для осу ществления историко-политического исследования широ ко используются источники неактового характера, рас крывающие перипетии политической борьбы, семейные и служебные связи ее участников и т. д. (летописи, раз ряды, родословцы и др.). Историко-экономический ана-

[195]

лиз предполагает сравнение данных актов с данными источников, характеризующих экономическую конъюнк туру в районе действия норм акта (писцовые, приходо-расходные книги, памятники «материальной культуры» и т. п.).

Таким образом, анализ выходит далеко за сферу текста самого акта и генетически связанных с ним актов той же разновидности. Осмысление всего комплекса по казаний и умолчаний акта или группы актов, проверен ных по другим источникам, составляет содержание источниковедческого синтеза, устанавливающего кон кретные причины и поводы возникновения изучаемого источника. Это равнозначно созданию гипотезы об акте как «факте истории».

Проблема функции источника представляет собой особый вопрос, не вполне тождественный проблеме про исхождения. С одной стороны, источник возникает с уже определенной функцией, и в этом плане изучение функ ции входит в изучение происхождения. Но с другой сто роны, функция источника на практике оказывается шире или уже той, которая предназначается ему составителем. Эта вторая сторона дела еще мало исследована. Так,
чешский дипломатист И. Шебанек, подчеркнувший осо бенную важность изучения функции актов, имел в виду прежде всего функцию, заданную источнику при его создании. Автор пришел к выводу, что: 1) функция акта определяется отношением к его созданию представите лей различных социальных слоев, ибо это отношение обусловливает содержание и форму источника; 2) изуче ние социальной природы акта облегчает решение вопро са о месте и обстоятельствах его возникновения – в тех случаях, когда этого не позволяет сделать метод Зиккеля; 3) знание социальной функции актов дает возмож ность решить один из главных вопросов дипломатики – вопрос о том, с какими документальными традициями следует считаться в различных областях дипломатики, т. е. насколько социально обусловленной является устой чивость юридических формуляров; при этом сама право вая основа формуляра рассматривается в социологиче ском аспекте.

Обобщение добытых фактов о происхождении и функции актов входит в задачу исторического синтеза, воссоздающего методами исторической науки историю актов определенной разновидности как социально-экономического или социально-политического явле­ния.

[196]

Изучение внешнего и внутреннего содержания актов.

Проблема исторического факта и его отражения

В актовых источниках

Внешнее содержание источника состоит из выраже ния различных идей с помощью определенных понятий. Внутреннее содержание источника — это те процессы исторического развития, которые отражаются в идеях и понятиях, запечатленных во внешнем содержании источ ника. Изучение как внешнего, так и внутреннего содер жания акта связано с установлением целого ряда исто рических фактов, познаваемых через данный источник.

Теоретическая литература о факте велика, и разбор ее не входит в задачи настоящей работы, поскольку в нашей историографии имеется анализ основных концеп ций факта[90]. В своих предшествующих работах автор пытался дать дефиницию факта. Под ним подразумевалось определенное, ограниченное во времени единство и противоположность причин и следствия. Касаясь проблемы причин и следствия, Ф. Энгельс писал: «...причина и следствие суть представления, которые имеют значе ние, как таковые, только в применении к данному от­дельному случаю; но как только" мы будем рассматри вать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и перепле таются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами; то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием и наоборот»[91].

Вытекает ли отсюда, что факт, понятый в качестве определенного единства и противоположности причин и следствия, представляет собой лишь условную логи ческую категорию, а в действительности он неуловим? Распространена тенденция применять термин «факт» для обозначения некоторой модели, научной реконст рукции утраченной реальности, при этом сама реаль ность противопоставляется «факту» как «событие», «действительность», «референт» и т. п.[92] Этимология и

[197]

употребление слова «факт»[93] противоречат столь искус ственному ограничению его значения.

В. С. Библер отмечал непродуктивность перевода «факта» в разряд чисто гносеологических категорий: «Можно, конечно, сказать, что факт – это знание о событии, теоретический образ события, а вот историче ское событие это уже фрагмент самой действи тельности... Дескать, в обыденном сознании факт – это само событие, а в историческом анализе факт – это сложнейшая реконструкция (образ) события. Предположим, что это так. Но ведь проблема-то от этого ни чуть не изменится. Проблема факта, как она возникла исторически и как она существует гносеологически – для исторической науки, – это проблема реальности в противоположность кажимости, это воп рос... о возможности... знать факты (знать то, что знанием не является...), но не вопрос о возможности знать ... знание»[94].

Не беремся судить, насколько оправдано в других науках ограничение понятия «факт» описанием факта, однако в исторической науке подобный подход выгля дит как механическое заимствование. К историческому «факту» (описание факта) предъявляется требование быть адекватным и достоверным отображением своего «референта» (части действительности). Вместе с тем может существовать энное количество описаний (а₁, а₂, а₃, ..., а_n) одного реального факта X. Спрашивается, какое из описаний достоверно и адекватно, т. е. какое из них является «фактом»? Среднего А, вполне адекват ного X, не существует.

Под «историческим фактом» мы подразумеваем факт прежде всего социальной жизни. Именно законы раз вития общества обусловливают основную структуру та кого факта. Но в историческом факте помимо его со циальной, определяющей стороны есть и такие стороны

[198]

и моменты, которые выходят за рамки предмета соб ственно исторической науки (физические, биологиче ские, географические и другие аспекты). Поэтому мы не ставим знак равенства между «историческим фак том» и объектом исторической науки. «Факт науки» — это известная абстракция, схема, куда не укладывается факт в его полном, жизненном объеме, факт как фраг­мент действительности.

Допуская возможность, а иногда и полезность су женного понимания «факта», надо видеть и его слабости, к числу которых относятся неясности в определении объема понятия «факт» (описания факта), нерешен ность вопроса о том, входит или не входит в «факт» объяснение его «референта», и т. п. Кроме того, призна ние «факта» только гносеологической категорией под­держивает иллюзию, будто из источников мы черпаем «факты», ибо автор источника подчас дает внешне «достоверное» и «адекватное» описание факта. Остается допустить «достоверность» и «адекватность» описания действительности историком, чтобы перестать заново изучать ранее кем-то исследованные источники и зани маться лишь группировкой и толкованием добытых «фактов». Это означало бы конец источниковедения, дипломатики и истории как науки. Итак, мы склонны видеть в «факте» часть действительности Надо, ко нечно, искать способы выделения этой, части из общего потока, но в то же время необходимо сознавать, что такое выделение вследствие несовершенства человече ских знаний и невозможности воссоздать историческую реальность или какую-то ее часть во всей полноте и точности ведет не к установлению факта в настоящем его объеме, а к построению определенного понимания факта, которое лишь более или менее, до известной степени адекватно действительно происшедшему факту.

Причина и следствие не только составляют границы реконструкции факта, но и характеризуют сам факт как часть реальности. Кроме причины и следствия существует основное содержание факта. Под причиной подразумевается непосредственный толчок или исход ная точка данного, единственного и неповторимого в своем своеобразии факта. Это не комплекс отдаленных причин, определяющих факт «в конечном счете». До них нужно добираться через ряды предшествующих и соседних фактов. Надо отыскать причину, находящуюся в неразрывном единстве со следствием. При установле нии следствия нельзя подменять ближайшее следствие

[199]

отдаленными, «растекшимися» следствиями, которые, по существу, являются результатом действия других, новых причин. Встав на путь указания многочисленных хронологически далеких или рикошетных последствий причины, мы потеряем факт как конкретную реаль ность.

Причина и следствие объединяются в диалектиче ское единство и противоположность содержанием факта. Содержание заключается в процессе разного рода количественных изменений, вызванных общим толчком, но развивающихся подчас по многим линиям. Сведение этого процесса к общему результату, качественный ска чок составляет ближайшее следствие, итог или конеч ную точку развития данного факта.

Надо дать себе ясный отчет в невозможности чисто механического выделения отдельного факта из потока реальности. Даже отказавшись от включения причины и следствия в состав факта, мы все равно не сумеем отыскать такой «момент» факта, который принадлежал бы только этому факту и исключительно ему. Вместе с тем бесконечная смена причин и следствий состав ляет особенность реального мира. Это не плод привне сения логики исследователя в хаос действительности, восстающей против раскладывания ее «по полочкам». Однако умение разглядеть в действительности истин ный толчок, импульс факта является, конечно, свойст вом сознания. Для определения причины нужно иметь представление и о следствии, т. е. перед умственным взором исследователя должен совершиться тот переход количества в качество, который и отличает один факт от другого.

В разных сферах действительности существует не исчислимое количество подобных переходов или фак тов. Выделить факт – значит прежде всего установить сферу его происхождения. По сферам происхождения факты в самом общем виде делятся на относящиеся к области развития небесных тел и космоса в целом, неорганического мира, растений, животных и чело века.

Акты функционирования неодушевленной материи, включая растения и низшие животные организмы, мы предлагаем называть фактами-явлениями; акты самопроизвольного функционирования организма высших животных, в том числе и человека, – фактами-состояниями; акты поведения, продиктованные работой центральной нервной системы высших животных и челове-

[200]

ка, — фактами-действиями; акты работы человеческого сознания — фактами-идеями.

Не решаясь углубляться в детальную классифика цию фактов, составляющих объект ведения естествен ных и точных наук, сосредоточим внимание на фактах-идеях и фактах-действиях.

Идея как факт предполагает наличие причины и следствия. Переход количества в качество сводится к возникновению новой мысли. Последняя – результат процесса мышления, причины и ход которого можно представить себе по известной схеме: от живого созер цания (чувственного познания) к абстрактному мыш лению. Непосредственной причиной факта-идеи является сигнал, идущий из внешней среды, из самого организ ма или от ближайшей предшествующей идеи и вступаю щий в тесное взаимодействие с накопленным багажом знаний. Мы здесь имеем в виду оформившуюся мысль, но не обязательно высказанную или записанную. По нятно, что невысказанные идеи остаются «фактами в себе». Однако теоретически важно признать реальность фактов-идей, существующих в чистом виде в человече ском мозгу и не реализованных в словах. Надо под черкнуть при этом, что идея в конечном счете всегда обусловлена материальными предпосылками и на прак тике не существует чистого самовоспроизводства идей.

Факты-действия весьма многообразны. Действия, ис точником которых служит идея, называются поступ ками. Рождение идеи, как было показано выше,— само стоятельный факт. Его причина — сигнал, содержа ние — переработка сигнала в процессе абстрактного мышления, следствие — мысль, идея. Чтобы идея стала источником поступка, она должна заключать в себе программу действия.

С понятием «идея» необходимо сопоставить понятие «цель». Нам думается, что поступок субъекта имеет внутреннюю и внешнюю цели. Внутренняя цель – удовлетворение физической, материальной или духовной по требности или преодоление гнетущей необходимости. Назовем внутреннюю цель первой разновидности поло жительной внутренней целью, внутреннюю цель второй разновидности – отрицательной внутренней целью. Внешняя цель – выполнение конкретной задачи.

Внутренняя цель обусловливается сигналом, однако потребность, не приведшая ни к какой идее, едва ли может считаться целью сама по себе. Внутренняя цель – осознание потребности как необходимости дей-

[201]

ствия. Это первая стадия формирования идеи поступка. Возникновение программы действия — внешней цели — вторая стадия. Очень часто внутренняя цель остается нереализованной, она отвергается на стадии выработки внешней цели, признается нереальной, неосуществимой и т. п.

Потребность, ясно почувствованная, но не осоз нанная, не создает внутренней и внешней целей в строгом смысле слова, хотя и порождает действия, которые подчас кажутся вполне целенаправленными. Устремленные действия, проистекающие из инстинкта, не опосредствованного абстрактным мышлением, мы называем фактами-стремлениями.

Понятие «внешняя цель» не тождественно понятию «средство». Для подчиненного лица внешняя цель функ циональна, она вытекает из его обязанностей, внутрен няя же цель автономна лишь в случае, если приказу-исполнению предшествует договор по данному конкрет ному вопросу между приказывающим и подчиненным, т. е. если приказывающий и исполнитель становятся контрагентами сделки. Напротив, извне навязанная внешняя цель сама вызывает внутреннюю цель – осоз нанную потребность преодоления гнетущей необходи мости, и эта внутренняя цель реализуется при выпол нении уже поставленной внешней цели. Генетически внешняя цель подчиненного не является «средством» осуществления его внутренней цели. Следовательно, при нятие внешней целью роли «средства» достижения воз никшей до нее внутренней цели есть лишь частный случай взаимоотношения между внутренней и внешней целями.

Ближайшая причина поступка – не факт-идея в це лом и даже не внешняя цель как таковая, а резуль тат сверки внешней цели с практикой – обретение соз нания возможности и необходимости достижения внеш ней цели. Содержание факта-поступка – действие; след ствие – некоторое изменение окружающего мира, иног да сохраняющееся в виде следа или материального остатка деятельности.

Действие-поступок обычно состоит из серии мелких механических действий, которые, как правило, не имеют самостоятельной цели. Каждое из них можно выделить
в отдельный факт, указав его причину (служебная цель) и следствие (переход из одного положения в дру гое). Эти частные скачки, качественные только по от ношению друг кдругу (но не по отношению к боль-

[202]

шому действию в целом), заслуживают названия фак тов-стереотипов.

Рефлекторные действия-движения, не подчиненные цели большого факта, но возникающие, в частности, и в процессе его осуществления, вообще не определяются какой-либо целью, хотя и вызваны известной причиной. Такие действия мы предлагаем называть фактами-мо ментами.

Факты-поступки, факты-стремления, факты-стерео типы и факты-моменты являются винями фактов-действий; Сочетание поступков разных лиц создает более сложные виды, вернее, надвиды действий.

Дефиниции совокупных действий нескольких лиц зависят от характера взаимодействия последних. Если действие совершается субъектами, из которых один – носитель идеи данного действия, а другой или другие – только исполнители, совокупное действие получает наз вание факта-маневра. Этим термином передается одно временно и наличие единой воли, и множественность участников действия. В факте-маневре всегда выде ляются главный факт-поступок – действие носителя идеи факта, и подчиненный – действие исполнителя. Среди подчиненных поступков мы предлагаем разли чать факт-исполнение и сопричастный факт.

Факт-исполнение имеет место тогда, когда на долю субъекта исполнения ложится производство действия непосредственно по команде субъекта главного факта. Если же чужая воля обусловливает факт-поступок в общей форме и субъект подчиненного факта произво дит действия, выполняя чужую волю не непосредствен но, а через свою перепостановку задания, перед нами сопричастный факт.

И факт-исполнение, и сопричастный факт являются хотя и подчиненными, но поступками, ибо это осмыс ленные по своему содержанию и направленности дей ствия, связанные с постановкой целей, лишь частично совпадающих с целью субъекта главного факта.

Взаимодействие контрагентов, т. е. лиц, отличаю щихся автономией воли и, следовательно, способных принимать альтернативные по отношению к существу
(содержанию) факта решения, называется фактом-событием. Факт-событие состоит из ряда самостоятельных фактов-поступков.

Контрагенты события руководствуются разными внутренними целями. Что касается общей внешней цели,

[203]

то она либо возникает, либо не возникает; в первом случае договор заключается, во втором – нет.

Мы будем различать факты-события трех разновидностей: 1) взаимодействие, не приводящее к выработке общей внешней цели; 2) взаимодействие, приводящее к выработке общей внешней цели; 3) взаимодействие по осуществлению общей внешней цели.

Само присутствие в группе событий подгруппы взаи модействий, не приводящих к выработке общей внеш ней цели, показывает, что общая внешняя цель не яв ляется ближайшей причиной события. Тем более не может быть ближайшей причиной внутренняя цель каждого контрагента действия, ибо внутренние цели противоречивы и не соединяются в общую причину со бытия.. Все это требует вывести ближайшую причину события за рамки субъекта и видеть ее в определен ной необходимости и возможности, складывающейся в значительной мере независимо от потребности или роли участников события.

Разные объективные факторы приводят контраген тов к взаимодействию. Разорение побуждает дворянина продать землю, наличие денег и выгодность владения землей побуждают купца ее приобрести. У каждого есть внутренняя и внешняя цели, но событие вызы вается не отдельно взятыми потребностями и замыс лами контрагентов, а расстановкой сил, объективной (вне субъекта лежащей) необходимостью.

Схема развития события: причина – объективная не обходимость и возможность, содержание – создание частных внешних целей и действия контрагентов, ре зультат – создание или несоздание общей внешней цели. Эта схема применима не только к первым двум разно­видностям фактов-событий, но и к третьей – взаимодей ствию по осуществлению общей внешней цели. Причина такого взаимодействия: объективная необходимость и возможность – относительное соответствие уже вырабо танной (старой) общей внешней цели несколько изме­нившимся внешним целям отдельных контрагентов, со держание – создание новых частных внешних целей и действия контрагентов, результат – создание или не создание новой общей внешней цели. Независимо от того, выработана или не выработана общая внешняя цель, результат события в основе своей тот же, что и результат поступка: некоторое изменение окружающего мира в области материальной или духовной.

[204]

Взаимодействие больших групп людей, связанных раз личными формами отношений прямо или косвенно, но сит название факта-процесса. Факт-процесс отличается от факта-события тем, что в Процессе может принимать участие неограниченное количество групп контрагентов, не всегда объединенных общей «игрой». Если участ ники факта-события обязательно контрагенты, созна­тельно борющиеся или сотрудничающие между собой, то участник факта-процесса — контрагент одного или не скольких, но отнюдь не всех бесчисленных участников процесса.

Непосредственная причина факта-процесса отодвинута еще дальше от целей его участников, чем причина фак та-события. В самом деле, местная возможность обус ловливает начало факта-события, т. е. взаимодействия группы контрагентов, но только всеобщая (скажем, на­циональная, региональная или глобальная) возможность дает импульс для параллельного включения в факт-процесс различных, прямо не связанных между собой групп контрагентов. Следовательно, причина в факте-процессе начинает свой путь от общей материальной предпосылки первого порядка к многочисленным, про странственно рассредоточенным предпосылкам второго порядка и лишь от них — через потребности субъекта — к фактам-идеям, из которых возникают внешние цели поступка.

Это рассуждение позволяет взглянуть и на факт-поступок с новой точки зрения. Не отказываясь от мысли, что ближайшей причиной факта-поступка яв ляется корректировка внешней цели, мы в то же время позволяем себе убедиться в материальных предпосыл ках этой цели и ее корректировки, ибо каждый субъект оказывается в конечном счете вольным или невольным участником определенного факта-процесса.

До сих пор автор придерживался классификации фактов по типам (сферам происхождения), а внутри типов — по видам. Ограничившись по преимуществу зада чей видовой классификации действий социального типа, мы выделили виды и надвиды фактов по принципу их формально-юридического происхождения: односторон ние (факты-поступки,), многосторонние сложноподчи­ненные (факты-маневры), многосторонние сложносочи ненные (факты-события), многосторонние сложнораздробленные (факты-процессы)[95].

[205]

Всякое выделение факта есть упрощение его состава. Поэтому, чтобы не терять представления о бесконеч ной сложности факта, необходимо показать неодно родность факта любого вида и всеобщую взаимосвязь фактов разных типов. Будем условно считать какой-то
факт для нас главным. Таковым он оказывается лишь потому, что является объектом нашего изучения.

Признаем кроме главного факта наличие фактов включенных, сопровождающих и вклинивающихся. Включенный факт входит в состав главного как эле мент его совершения. Сопровождающие факты синхрон ны главному. Они образуют тот пространственно огра ниченный фон фактов, на котором совершается глав ный факт. Наконец, вклинивающийся факт вторгается в процесс совершения главного факта и существенно влияет на результат, создавая дополнительные причины, а иногда и прекращая развитие главного факта.

Определение одного факта как главного, а других — как включенных, сопровождающих и вклинивающихся диктуется часто темой исследования. Даже в рамках од ной науки факты одного типа оказываются в зависимости от предмета исследования либо главными, либо сопровож дающими, либо вклинивающимися. Тем не менее каждая наука, отвлекаясь от тематики конкретных исследований, способна предложить определенную иерархию фактов, обусловленную структурой реального мира и степенью его познания. Так, на иерархическом принципе основан наш ряд: факты-поступки, факты-маневры, факты-собы тия, факты-процессы. Правда, построение системы фак тов одного типа означает гораздо большее абстрагиро вание от действительности, чем рассмотрение в сово купности фактов разных типов — социальных, биологи ческих, метеорологических и т. д.

Мы попытались дать классификацию фактов, считая их элементами действительности, а не продуктом сознания исследователя. Одновременно было показано, что выделение фактa ведет к упрощенному представлению о действительности. Выделяемый нами факт (или груп па фактов) становится основным, главным, иначе го воря, предметом исследования, факты же включенные, сопровождающие, иногда и вклинивающиеся отбрасы ваются, не изучаются — либо потому, что они принад лежат к сфере ведения других наук, либо потому, что кажутся не относящимися к теме данной конкретной работы. Однако специфика и неповторимость каждого факта не ограничиваются особенностями его причины и

[206]

следствия. Специфика состоит также в пронизанности содержания факта включенными, сопровождающими и вклинивающимися фактами разных типов и видов в сочетании, свойственном только данному факту, при этом исторический факт в главных своих проявлениях определяется структурой социальной жизни и человек как участник факта выступает не в виде социально абстрактного лица, а прежде всего в качестве носителя общественных функций.

В различных категориях фактов включенными, сопро вождающими и вклинивающимися оказываются факты разного масштаба и разного значения. Если в простей шем факте-поступке включенными будут по преиму ществу действия-стереотипы, то простейший факт-событие складывается уже из нескольких самостоятельных фактов-поступков, по крайней мере двух лиц, а факт-процесс — из ряда фактов-событий.

Весьма разнообразны трудно поддающиеся полному учету сопровождающие факты. В факте-поступке это факты-идеи, факты-состояния, факты-явления, иногда факты-стремления или параллельно совершающиеся факты-поступки других лиц и т. п. Все указанные ка тегории фактов при повышении интенсивности их воз действия на субъекта главного факта могут приобре тать значение вклинивающихся в изучаемый нами факт-поступок. Угроза исполнению факта-поступка исходит не только из внешней среды, но и со стороны самого субъекта действия, который не гарантирован от появ ления в его сознании вклинивающихся фактов-идей, ведущих к вклинивающимся фактам-поступкам. Кроме того, он не способен полностью избежать вклинивания в работу фактов-стереотипов тормозящих ее моментов и состояний.

В факте-событии роль сопровождающих и вклини вающихся фактов играют прежде всего соседние факты-события, относящиеся к деятельности других групп кон трагентов, и факте-процессе — одновременно совершаю щиеся процессы в иных сферах жизни общества и эво­люция или катаклизмы в природе (факты-явления).

Таким образом, не приходится говорить о чистом саморазвитии факта от причины к следствию. Слож ная структура реального факта, пронизанность его включенными, сопровождающими и вклинивающимися фактами порождает противоречие между причиной и следствием факта. Факт — это не только единство, но и противоположность причины и следствия.

[207]

Почему в дефиницию факта мы включаем некото рый хронологический признак, считая факт ограничен ным во времени единством и противоположностью при чины и следствия? Подобное ограничение вызвано стре млением отделить непосредственное следствие данной причины от многочисленных последующих ее отголосков. Причины и следствия, непрерывно меняясь местами, образуют хронологическую цепь, из которой нельзя изъять ни одно звено, а значит, и нельзя перескочить ни через одно звено.

Подойдем с этих позиций к двум традиционным проб лемам изучения письменного источника: 1) источник как «остаток» факта; 2) источник как «предание» о различных фактах.

Сохранившийся источник — остаток факта его созда ния; полный факт, который стоит за ним,— создание источника, имевшее свои причины, ход и результат. По следний дошел до нас в материальной форме — в виде текста на определенном материале. Факт создания ис точника нельзя понять вне системы фактов, из которых одни предшествуют факту создания источника, другие следуют за ним. Создание источника само по себе свя зано с внутренними и внешними целями. Но эти цели поставлены в рамки более общих внутренних и внеш них целей.

Внутренняя цель субъекта при создании источника может быть, как и в других случаях действия, поло жительной — удовлетворение потребности (здесь только духовной — самовыражения), или отрицательной — прео доление гнетущей необходимости. Внешняя цель — соз дать источник определенной разновидности.

Внешняя цель, находящаяся за рамками собственно задачи создания источника,— добиться известного воз действия на те или иные стороны жизни, взгляды и поведение людей. Внутренняя цель, обусловливающая эту внешнюю цель, состоит в удовлетворении потреб ности субъекта внешнего целеполагания.

Иногда картина соотношения целей кажется пара доксальной: внутренняя цель широкого порядка поло жительная — удовлетворение потребности, внешняя цель широкого порядка — воздействие; внутренняя цель при создании источника отрицательная — преодоление гне тущей необходимости, внешняя цель узкого порядка — создание источника данной разновидности.

Универсальной всегда оказывается узкая внешняя цель, но она определяется внешней цельюширокого

[208]

масштаба, ибо выбор разновидности — это выбор спо соба воздействия. Начало факта создания источника — сверка узкой внешней цели с реальной обстановкой, осознание не только необходимости, но и возможности создания источника данной разновидности в данный момент. Этому факту предшествует факт-идея — выра ботка узкой внешней цели. Появление факта-идеи пред ставляется, согласно приводившейся схеме, в следую щем виде: 1) сигнал, 2) процесс мышления, 3) идея.

Важно установить непосредственные источники сиг нала. Ими могут быть положительная узкая внутрен няя цель субъекта (самовыражение) и широкая внеш няя цель. Широкая внутренняя цель никогда не яв ляется непосредственным сигналом для возникновения узкой внешней цели создания источника, хотя она и стоит за широкой внешней целью. Поскольку ни узкая, ни широкая внутренние цели не служат всеобщим сиг налом, создание источника определенного вида, подвида, разновидности и подразновидности зависит от возмож ности реализации узкой внешней цели в рамках ши рокой внешней цели. По степени свободы выбора узкой внешней цели различаются три основных вида фактов создания источника: самостоятельный факт-поступок, факт-событие и факт-маневр.

Самостоятельный факт-поступок предполагает отно сительно полную свободу выбора (автор не связан за казом, заданием, исполнением должностных обязанно стей или установленной процедурой). Широкая внутрен няя цель, не тождественная внутренней цели создания источника, присутствует здесь не всегда. Идеальный творец, например, исходит из жажды самовыражения (внутренняя цель создания источника), а не из жажды славы, богатства и т. п., хотя эта широкая цель субъек та действия может находиться где-то рядом. Создатель письма, напротив, имеет обычно внутреннюю цель, не тождественную внутренней цели создания источника. Последняя у него нередко и отрицательная (преодоле ние гнетущей необходимости). Постановка широкой внешней цели тем индивидуальнее, чем яснее выражены положительная широкая внутренняя цель и отрицатель ная узкая внутренняя цель. Если у автора письма такая разница зарядов внутренних целей довольно велика, то внешняя цель — воздействие — равна или почти равна его личной индивидуальной цели. Если у творца широ кая внутренняя цель слабо выражена, а узкая положи тельна, то цель воздействия — не столько его собствен-

[209]

ная, сколько тех социальных и политических кругов, которые он более или менее стихийно представляет.

В факте-событии свобода контрагентов в выборе уз кой внешней цели взаимно и процедурно ограничена, однако общая узкая цель в основном соответствует индивидуальным широким внешним целям участников сделки. Заключение договора — третья (согласно нашей классификации) разновидность факта-события. Действие в нем развивается после того, как уже выработана об щая узкая внешняя цель, и в событие входит проверка соответствия этой цели несколько изменившимся широ ким внешним целям отдельных контрагентов.

В факте-маневре свобода выбора узкой внешней цели субъектом подчиненного факта меньше, чем в самостоя тельном факте-поступке и факте-событии. Но когда цель субъекту задана, она становится в той или иной мере и его узкой внешней целью. При этом широкая внешняя цель создания источника может целиком принадлежать субъекту главного факта. Так обычно бывает в факте-маневре с включенным фактом-исполнением (диктант, копирование). Узкая внешняя цель поставлена тут не самим писцом, переписчиком, учеником, а субъектом главного поступка — заказчиком, начальником, препо давателем.

Субъект исполнения лишен свободы выбора узкой внешней цели. Вот почему широкая внешняя цель соз дания источника — воздействие — принадлежит не ему. Широкая внешняя цель действия субъекта подчинен ного факта оказывается мало связанной с целью соз дания источника. Если последняя — воздействие, то пер вая многозариантна — выполнение служебного, учеб ного долга, заработок и т. п. За этой широкой внеш ней целью скрывается широкая внутренняя цель, тоже, как правило, не соотносящаяся прямо с целью созда ния источника и обычно положительная. Узкая вну тренняя цель редко диктуется здесь потребностью само выражения. Чаще она отрицательная — сводится к преодолению гнетущей необходимости, созданной извне поставленной узкой внешней целью.

Таким образом, субъект исполнения не разделяет внутреннюю и внешнюю широкие цели создания источ ника. Вместо них у него другие широкие цели. Поэтому цель воздействия ни в коей мере не выступает как его индивидуальная цель. Цель воздействия принадлежит либо субъекту главного факта, либо вдохновляющей его социальной среде или институту власти. Субъект

[210]

сопричастного факта больше учитывает широкую внеш нюю цель (воздействие), поставленную или предусмо тренную субъектом главного факта, но он, как и субъект исполнения, имеет свои особые широкие внешнюю и внутреннюю цели. Отрицательность или положитель ность узкой внутренней цели зависит от степени твор ческого характера задачи, стоящей перед субъектом уз кой внешней цели (сопричастного факта), и от его пред расположенности и способности к творчеству (одна за дача у поэта, которому заказана ода, другая — у кан целяриста, выдающего справки).

Действия субъекта подчиненного факта даже в факте-исполнении укладываются в рамки общей схемы поступка, т. е. исходная точка действия — сверка узкой внешней цели с практикой (хотя бы чисто техниче ская — уяснение степени готовности письменных при надлежностей, условий для письма и др.).

В факте-маневре субъектом главного факта оказы вается нередко государство в целом, а субъектами под чиненных фактов — иерархия учреждений и лиц, осу ществляющих сопричастные факты и факты-исполнения. Эта централизованно-раздробленная система воздейст вия, внешне представленная многими лицами, а по су ществу, казалось бы, безликая, связана с выполнением основных функций государства. Широкая внешняя цель делегируется правительством конкретным органам вла сти и управления, становящимся сопричастными широ кой внешней цели, заданной в общей форме, и имеющим право на ее конкретную перепостановку. При этом на правление воздействия зависит от того, каким классам и слоям общества служит государство, на кого оно опи рается.

Факт-поступок (имеем в виду самостоятельный, а не подчиненный) и факт-событие не всегда существуют в чистом виде. Индивидуальный факт-поступок часто превращается в факт-маневр с включенным фактом-ис полнением (привлечением писца, переписчика). Факт-событие — создание договорного документа — сочетается в ряде случаев с предшествующими фактами-поступка ми (создание проектов отдельными сторонами). Если проекты составляют подчиненные лица контрагентов, получается серия фактов-маневров с включенными со причастными фактами, внутри которых могут быть факты-исполнения. Если акт составляет вместо контра­гентов по их заказу писец или нотариус, то это факт-событие с включенным сопричастным фактом, внутри

[211]

которого тоже может быть факт-исполнение (работа подьячего или переписчика).

Субъект широкой внешней цели должен знать, на кого, зачем и как воздействовать. Субъект узкой внеш ней цели должен уметь воплотить способ воздействия в письменную форму.

Объекты воздействия классифицируются по юридиче скому принципу: 1) конкретное (известное субъекту) частное лицо; 2) абстрактное (неизвестное субъекту,) частное лицо; 3) публика; 4) инстанция внутри струк туры; 5) инстанция вне структуры. Понятие «частное лицо» условно для некоторых эпох (например, для пер вобытнообщинного строя, феодализма), но все же имеет право на существование. Понятие «публика» растяжимо (от «мировой общественности» до населения малень кого городка и т. п.), и в этом состоит его специфика, предполагающая наличие людских контактов, преодоле вающих сословные, ведомственные и даже националь ные и территориальные барьеры. «Структура» — это система, управляющаяся из одного центра. Такой системой может быть совокупность государственных учреждений и предприятий или частная фирма со своей иерархией контор и служащих, вотчинное хозяйство и др. В ряде случаев объектом воздействия является сам субъект воздействия — источники создаются для самоориенти ровки (например, записные книжки,), самопрограммиро вания (например, личные планы, графики) и т. п. Кон трагенты сделки создают договор прежде всего для воздействия друг на друга, но одновременно каждый контрагент вольно или невольно программирует воздействие на самого себя.

Уяснение того, зачем воздействовать, есть раскрытие самого существа широкой внешней цели. Конкретных целей много, но все их разнообразие сводится к попытке повлиять на формирование: 1) фактов-идей; 2) отдель ных фактов-поступков; 3) линии поведения в целом. Было бы неправильно думать, что с помощью письмен ного источника можно повлиять непосредственно на событие или процесс. Источник воспринимается психикой индивидуума, и, только пройдя через нее, идеи источ ника сказываются на поступках, из которых склады ваются события и процессы.

Как воздействовать — последний общий вопрос, воз никающий перед субъектом широкой внешней цели. Решение его означает выбор способа воздействия. Это решение определяется соотношением юридических ста-

[212]

тусов субъекта и объекта воздействия и конкретной целью, поставленной субъектом.

Выбор способа воздействия завершает эволюцию фак та-идеи создания источника, ибо здесь оформляется уже узкая внешняя цель действия. Сверкой узкой внешней цели с практикой открывается сам факт создания ис точника. В источнике, как уже говорилось, мы разли чаем внешнюю и внутреннюю форму, внешнее и вну треннее содержание. Внешняя форма — материальная сторона источника (из чего он сделан, чем и каким способом написан, напечатан и т. п.); внутренняя фор ма — построение текста, структура, формуляр; внешнее содержание — выражение определенных идей в тексте; внутреннее содержание — реальная действительность, стоящая за этим выражением идей. Помимо внутренней формы надо выделить еще язык источника.

Идеи, выраженные в тексте, мы будем называть частными идеями, чтобы отличить их от общих идей, представленных широкой и узкой внешними целями создания источника. Выражения частных идей суть дей ствия, совокупность которых составляет содержание факта создания источника. Выражение каждой частной идеи имеет свои цели, но они подчинены общим целям создания источника. Выражение частной идеи (факт-действие) обусловлено идеей выражения (действия), ко торая не тождественна самой выражаемой идее.

Частная идея (не выражение идеи) входит в состав внутреннего содержания. Комплекс частных идей обра зует верхний слой внутреннего содержания, более дру гих приближающийся к внешнему содержанию. За ним находится слой фактов, влиявших на формирование этих идей. Здесь мы застаем факты разных типов и ви дов — от идеи до явлений. Во внешнем содержании они получают двоякое описание.

С одной стороны, упоминаются элементы факта, выраженные отдельными понятиями. Обозначением только элемента характеризуется существование не факта, а объекта или его свойства, которые могут вступать во взаимодействие с другими элементами в составе фактов разных типов, причем как совершив шихся, так и несовершившихся. Мы бы назвали эти факты неопределенными в рамках данного выражения. Допустим, в тексте жалованной грамоты говорится: «... не надобе им ни мыт, ни тамга». Мыт и тамга предстают тут как элементы неопределенных фактов, поскольку нет описания совершившегося или совершаю-

[213]

щегося факта, к которому бы они принадлежали. Пре дусматривается их невзимание в процессе совершения каких-то еще несостоявшихся фактов. Это, конечно, не мешает нам представить себе, скажем, тамгу элемен том фактов ее установления в качестве пошлины кня зем N₁ N₂, N₃ и т. д., элементом фактов сбора пошлин таможенником n₁, п₂, п₃ и т. д., элементом фактов не­уплаты пошлины с товара или с цены товара разными лицами.

С другой стороны, в тексте дается описание совер шившихся и совершающихся, иначе говоря, определен ных фактов[96].

И упоминание элементов неопределенных фактов, и описание определенных фактов содержатся в выраже нии идеи. Когда выражение идеи лишено описания оп ределенных фактов, в тексте фигурирует как бы «чис тая» идея. Когда идея выражается с помощью описа ния определенных фактов, она опосредствуется этим описанием. Будем условно называть первую разновид ность выражения идеи «чистым» выражением идеи, вторую — «опосредствованным».

Внутри описаний определенных фактов встречаются мысли, переданные в виде «чистого» выражения идеи. Например, в тексте судного списка читаем: «И обои старожилцы... тако ркли: «Поедите, господине судьи, за нами, и мы вам прямую межу укажем...». Здесь пря мая речь крестьян-старожильцев представляет собой «чистое» выражение идеи, однако оно включено в опи сание определенного факта, а именно того факта, что крестьяне сделали заявление — «ркли». Включенное «чистое» выражение идеи нельзя отождествлять с «чис тым» выражением идеи, сделанным от лица автора источника. Авторское «чистое» выражение идеи выпол няет прямую задачу воздействия, имея значение при зыва, указания, требования, предложения. Роль включен ного «чистого» выражения идеи гораздо скромнее: это одно из средств характеристики определенного факта внутри его описания.

Независимо от того, является ли выражение идеи

[214]

«чистым» или «опосредствованным», оно может быть прямым, иносказательным и условным. Признак пря мого выражения частной идеи — принадлежность упо минаемых в нем определенных фактов или элементов неопределенных фактов в их формально-словесном обоз начении к той самой действительности, которую имеет в виду данная идея. Признак иносказательного выраже ния частной идеи — принадлежность определенных фак тов или элементов неопределенных фактов в их фор мально-словесном обозначении не к той действитель ности, которая подразумевается в идее. Признак услов ного выражения частной идеи — замена словесного обоз начения элементов определенных и неопределенных фак тов специально формализованным обозначением (мате матические формулы и т. п.).

Видя в идеях верхний слой внутреннего содержания будем считать определенные факты средним слоем его, a неопределенные — нижним или глубинным. Взаимоотношение частных идей, т. е. верхнего слоя внутреннего содержания, и их выражения, т. е. внеш него содержания, довольно сложно. Идея возникает в процессе мышления, создание идей — свойство созна ния. Источники идеи лежат в материальной действи тельности внутри и вне субъекта. Идея — плод абстракт ного мышления — восходит к чувственному познанию мира, акты же чувственного познания — ощущения, восприятия, представления — являются «снимками», «отражениями» действительности[97]. Сама идея представ ляет собой результат качественной трансформации от ражений в горниле абстрактного мышления.

Сознание определяется бытием, и в этом смысле идеи — функция человеческого мозга, а не продукт целеполагания. Однако в процессе мышления субъект старается придать идеям известную направленность. Внутренняя, биологическая и социальная, далеко не всегда осознанная цель субъекта при этом — самоут верждение личности; внешняя, познавательная и со циальная, тоже не всегда осознанная цель — отделе ние главного, жизненно важного, от неглавного, второ степенного, и преобразование интуитивного отношения в рациональное, позволяющее построить программу соб ственного поведения и мышления.

Выражение идеи является в известном смысле по требностью и функцией человека. Однако выражение

[215]

идеи подвергается еще большему воздействию целеполагания, чем формирование идеи.

Цели субъекта при выражении идеи: внутренняя цель — повлиять определенным образом на взгляды, чувства, поведение тех, для кого идея выражается; внешняя цель — передать идею так, чтобы она воспри нималась как реальная истина или художественная правда. Внешняя цель выражения идеи как бы пол ностью заслоняет внутреннюю цель самой идеи.

Таким образом, идея выражения идеи — это идея поступка. Выражение идеи, как и всякий поступок, на чинается со сверки внешней цели с реальной обста новкой. Сверка позволяет установить возможность не обходимого выражения. Она оказывает огромное воз действие на выражаемую идею, и последняя предстает перед слушателем или читателем отнюдь не в своем пер возданном виде.

Противоречие между внешней целью выражения частной идеи (восприниматься в качестве истины) и самим выражением идеи в тексте заключается в том, что выражение чаще всего не передает логическую схему авторской мысли. Вместо развернутого умозаключения (силлогизма) мы встречаем обычно суждение. В этом плане некоторым исключением из правила яв ляются научные труды, где автор в отличие от авторов источников многих других видов вынужден давать усиленную формально-логическую аргументацию част ной идеи в силу прежде всего общей идеи создания источника как произведения, доказывающего, а не про сто декларирующего те или иные положения.

Форма выражения идеи бывает устной и письмен ной. Идея, созревающая в мозгу, отличается от звуко вого ее выражения большей сумбурностью, меньшей логичностью, значительным числом «помех» (побочных соображений) и в то же время большей интуитивной целостностью. Эта идея оформляется в некоторой мыс ленной речи. Язык — форма мышления. Произнесение слов, передающих идею, позволяет в ряде случаев отмести в ней лишние элементы, сделать ее строже, обду маннее, целеустремленнее, однако при этом цельность идеи может быть утрачена, а сама идея выражена сло весной конструкцией, не вполне адекватной мысленной речи. Передача идеи в тексте совершается либо как запись устной речи, либо как непосредственный пере ход от мысленной речи к записи. Во втором случае мысленная речь подвергается еще более строгой обра-

[216]

ботке, чем при звуковом выражении идеи. Выражение идеи есть процесс редактирования ее с учетом конкрет ных обстоятельств, при которых она является в свет, и в расчете на определенных слушателей или читате лей, а когда дело касается частной идеи в источнике — еще и в соответствии с общей идеей — замыслом соз дания источника.

Выражение в источнике частных идей большого мас штаба состоит иногда из совокупности выражений част ных идей меньшего масштаба.

Все частные идеи в источнике подчинены общей идее, но степень подчинения их, вероятно, разная. Не исключено и противоречие между отдельной частной идеей и общей идеей. В пределах общего подчинения каждая частная идея обладает известной самостоятель ностью, автономией, причина которой заключается в обусловленности сознания бытием. Наличие доли неза висимости частной идеи от общей объясняется тем, что частная идея имеет дело с какой-то особой стороной действительности, не совпадающей целиком с комплек сом фактов, вызвавших возникновение и воплощение общей идеи создания источника. Выражение частной идеи, корректируя ее применительно к общей идее (широкой и узкой внешним целям}, не подавляет пол ностью автономию выражаемой идеи.

Средний слой внутреннего содержания – определен ные факты — соотносится с внешним содержанием через идеи. Сами по себе определенные факты не зависят ни от тех идей, которые вокруг них возникают, ни от выражения этих идей. Однако в источнике они пред стают в свете двойного преломления их в сознании автора — в идее и в идее выражения идеи.

Определенные факты, описываемые в источнике, слу жат частными первопричинами частных идей, но част ная идея имеет более глубокие и широкие истоки — миропонимание и мировоззрение автора. Выражение идеи в источнике отстоит еще дальше от частных пер­вопричин идеи. Оно является следствием синтеза общей идеи, частной идеи, основанной на гносеологическом взаимодействии мировоззрения автора и частных перво причин идеи (определенных фактов), онтологически с ней не связанных или связанных косвенно, и идеи вы­ражения частной идеи.

Описание внутри частной идеи или внутри несколь ких частных идей одного определенного факта боль-

[217]

шого масштаба включает в себя подчас ряд описаний определенных фактов меньшего масштаба.

Действительные определенные факты — те, которые совершились или совершаются в жизни на самом деле. По их образу и подобию создаются «факты» мнимые. В этом случае слово «факт» употребляется уже в гно сеологическом смысле, и поэтому мы ставим его в ка вычки. Мнимые «факты» — это те «факты», которые представляют собой плод вымысла или домысла, но описаны как реально совершившиеся (совершающиеся). Среди действительных фактов нет достоверных и недо стоверных, есть только более или менее достоверно или недостоверно описанные. Делить мнимые «факты» на достоверные и недостоверные, по-видимому, вполне ре зонно, когда дело касается творческой фантазии, но тут речь будет идти преимущественно о художествен ных критериях достоверности, которые, однако, не иск лючают источниковедческого подхода в двух планах, выясняющих: 1) насколько адекватно вымышленный «факт» выражает сущность реальных фактов, лежащих в основе художественного синтеза; 2) насколько соот­ветствует показаниям источников введение автором «фактов» определенного содержания в известную исто рическую канву, в характеристику событий, обстанов ки, лиц, идей, существовавших или существующих на самом деле.

Разновидность мнимых «фактов» — «факты» ложные, выдуманные с целью обмана. Идея ложного выраже ния идеи — скрыть или исказить определенный факт. Таким образом, ложное утверждение можно назвать ложным «фактом» в гносеологическом смысле, но онто логически фактом оказывается тут ложное выражение идеи.

Ложное выражение идеи порождено не тем «фак том», который в нем описывается (ибо описывается фик ция), а определенной идеей выражения идеи. За идеей ложного выражения стоит прежде всего какой-то факт-идея, и разгадать его — задача исследователя. Но раз гадать — значит также установить совокупность фак тов разных типов и видов, обусловивших возникнове ние этой идеи. Ложное выражение идеи сохраняет ста тус описания факта до тех пор, пока не выяснится его ложность.

От ложных «фактов» отличаются «факты» ошибоч ные. Подобно ложным, они входят в разряд мнимых «фактов», представляя собой неложное выражение оши-

[218]

бочной идеи, неверного представления, вызванного не идеей обмана, а другими причинами, например недо статочным знанием, добросовестным заблуждением и т. п.

Поскольку в источниках действительные факты опи сываются не вполне адекватно, выражение идеи приоб ретает отдельные, более или менее заметные черты изображения мнимого «факта» даже в тех случаях, когда в основе описания лежит идея добросовестной характеристики действительного определенного факта.

Поэтому описание факта, иначе говоря, выражение идеи, можно назвать фактом лишь в том смысле, что вы ражение идеи само по себе есть факт. За ним стоит дру гой факт — идея выражения идеи. Затем открывается факт-идея как таковая. Сквозь нее просвечивает тот факт, который и только который в известной части нашей теоретической литературы признается фрагментом дей ствительности или «референтом» факта-описания («фак та науки»). Вместе с тем вся вырисовывающаяся пира мида фактов принадлежит действительности, и если мы будем считать «фактом» лишь выражение идеи, ставя его как бы над действительностью, то это сместит под линную перспективу соотношения фактов разных типов и видов.

Назвать фактом 1)выражение идеи и 2) факт, опи санный в этом выражении, не есть «удвоение в номен клатуре понятий»[98], ибо, по существу, мы здесь имеем дело с двумя разными категориями фактов действитель ности.

Нижний слой внутреннего содержания — неопреде ленные факты, представленные в источнике лишь отдельными элементами. Этот слой связывается с общей идеей тоже через частные идеи. В выражении частной идеи упоминание элементов неопределенных фактов может быть непосредственным или входящим в состав описания определенного факта.

Элементы неопределенных фактов запечатлены в понятиях, выработанных всем обществом или широким социальным слоем. Своими корнями понятия уходят не в мировоззрение одного или нескольких авторов, а в глубины народного и социального самосознания. Поня тия, созданные в данном обществе и выраженные на

[219]

языке этого общества, передаются словами. Внутрен нее содержание слова — объективная реальность; поня тие — внешнее содержание слова, идея о реальности; звучание — внутренняя или мысленная форма слова; графическое обозначение — внешняя, символическая форма слова.

Если определенные факты служат одним из источ ников частных идей, то элементы неопределенных фак тов дают нам частичные идеи, которые представляют собой не факт-идею как эволюцию от причины к след ствию, а результат, остаток развития идеи — понятие. Произнесение слова является звуковой формой выра жения понятия, инобытием мысли, однако не копией ее. Звук становится элементом слов лишь тогда, когда сочетания звуков (слова) приобретают известное дан ному обществу понятийное содержание. Без этого звук — только биологическая функция, соучастник проявления тех или иных инстинктов.

Письменность — более искусственная, более внеш няя форма выражения мысли. Графическое обозначе ние слова есть не что иное, как символ или совокуп ность символов. Изобретенность графических символов человеком не свидетельствует об их произвольности. Они возникли как необходимое следствие развития мыш ления, речи, материальной культуры, социальных от­ношений; у общества была действительная потребность в них. Не сразу установилось соответствие между зву ковым составом слова и графическими символами. В ус ловиях примитивных цивилизаций имели место попытки передать идею графически наглядно. Недаром в неко торых древнейших письменностях многие знаки пред ставляют собой рисунки, изображающие живых су ществ, предметы и другие реалии. Эта тенденция не могла не сочетаться с тенденцией чистой символиза ции, ибо зарисовки вещей или сцен схематизировали и затрудняли выражение идеи больше, чем разработан ная система «чистых» символов. В развитых общест вах был избран путь от звука к графическому сим волу — принцип, основанный на глубоком понимании структуры языка. Символ стал обозначением звука или звукосочетания, употребляющегося в устной речи при произнесении слова[99].

В. И. Ленин, критикуя «теорию символов», писал:

[220]

«Бесспорно, что изображение никогда не можетвсе цело сравняться с моделью, но одно дело изображение, другое дело символ, условный знак. Изображение не обходимо и незбежно предполагает объективную реаль ность того, что «отображается». «Условный знак», сим вол, иероглиф суть понятия, вносящие совершенно не нужный элемент агностицизма»[100]. Здесь речь идет об определении ощущений, восприятий и представлений в качестве символов: признание их «условными знаками» ведет к агностицизму. Иной оценки заслуживают знаки письма. Это закономерно возникшие символы, не со держащие в себе непосредственного изображения дей ствительности, обозначенной различными их сочетания ми. Прямое значение слова «иероглиф»—знак письма. Понятие «иероглиф» употреблялось не только идейными противниками В. И. Ленина, но и им самим в перенос ном смысле — как эквивалент понятия «символ». Ве роятно, В. И. Ленин считал естественным отождествле ние знаков письма с символами. Подобное отождеств ление не противоречит признанию того, что за соче таниями знаков письма стоит в конечном счете объек тивная реальность, однако было бы крайним упроще нием видеть в них зеркальное отображение ее.

Выражение частичных идей — понятий — в рамках частных идей есть факт-действие. Существует идея вы ражения частичной идеи. Само действие начинается опять-таки со сверки частичной идеи с конкретной воз можностью. Здесь эта возможность предопределяется задачей выражения частной идеи в соответствии с об щей идеей создания источника. Отсюда неслучайность подбора слов, специфика терминологии, особенности текстуальных (литературных, формулярных) заимство ваний. Указанные моменты обусловливаются разновид­ностью источника, широкой и узкой целями его созда ния.

Обобщая наши наблюдения о стадиях воплощения частной идеи в тексте, мы вправе сказать, что рассма триваемое действие — двуединый процесс редактирова ния идеи и выражения ее с помощью соответствующих комбинаций слов, имеющих внешнюю форму сочетаний символов — знаков письма.

Техническая сторона дела — нанесение символов теми или иными орудиями и средствами письма — требует

[221]

от исполнителя знания языка и письменности, способ ности абстрактного мышления, однако два параллель ных действия — редактирование идеи и запечатление ее в символах —иногда разделяются между двумя раз ными лицами: одним — редактирующим и воплощаю щим идею в словах, и другим — переводящим услы шанное в знаки письма.

Готовый текст как следствие факта-поступка, факта-события или факта-маневра находится в единстве со своей причиной. Это единство выражается прежде всего в достижении скорректированной узкой внешней цели. Противоположность причины и следствия заключается в несовершенстве реализации скорректированной узкой внешней цели в источнике. Чем более творческой была задача субъекта внешней цели (самостоятельное сочи нение), тем сильнее эта противоположность проявляется во внешнем содержании и внутренней форме источника. Чем менее творческой была задача субъекта узкой внешней цели, руководствовавшегося печатным форму ляром или каким-нибудь устоявшимся стереотипом вну тренней формы (удостоверение, паспорт, справка, изве щение и т. п.), тем меньше противоположность внеш него содержания и внутренней формы при реализации узкой внешней цели. Противоположность переносится тут в область языка и внешней формы, которая никогда не достигает идеала, поставленного узкой внешней целью, хотя иногда и приближается к нему. Степень противоположности во всех случаях обратно пропорцио нальна степени профессионального мастерства субъекта узкой внешней цели, будь то мастерство автора-творца или мастерство регистратора, переписчика, машинистки.

Широкая внешняя цель — воздействие — реализуется в сложной системе фактов, куда создание источника входит как включенный факт. Идея воздействия порож дается особенностями материальной жизни общества. Вся совокупность фактов, связанных с рождением и воплощением цели воздействия, составляет факт-про цесс, которым охватываются предпосылки создания ис точника, сам факт его создания и факты влияния (воз­действия) источника на идеи и действия людей. Един ство причин и следствия факта воздействия заклю чается в осуществлении воздействия, обусловленного объективными причинами, однако противоположность причин и следствия здесь тоже налицо — воздействие не бывает до конца таким, какого требовали объектив-

[222]

ные причины. В факте-процессе противоположность при чин и следствия обычно больше, чем в факте-поступке, факте-маневре или факте-событии, потому что процесс содержит больше включенных, сопровождающих и вкли нивающихся фактов.

Включенность факта создания источника в более крупный факт не лишает его, как мы видели, особых целей, не равнозначных «средству», ибо для субъекта главного факта создание источника есть средство дос тижения одной широкой внешней цели, а для субъекта подчиненного факта — другой. Создание источника ни когда не превращается и в «самоцель». Даже в случае чисто поэтической внутренней цели самовыражения соз дание источника — не самоцель, поскольку самоцелью является выражение чувств и мыслей, письменная же фиксация их оказывается с точки зрения автора лишь средством достижения этой цели.