Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Симон Дуран – см. Дуран, Симон бен Цемах




 

Синкелл, Георгий(Syncellus), византийский историк конца VIII – начала IX вв. Его хроника начинается с сотворения мира и заканчивается временем императора Диоклетиана (284 г.). – 39

 

Созомен Саламинский, Гермий(Sozomenus), церковный греко-язычный автор середины V в., оставивший «Церковную историю», написанную по образцу труда Евсевия Кесарийского. – 117, 247

 

Талл(Thallus), греческий историк II или I в. до н. э., от сочинений которого сохранилось лишь несколько отрывков в передаче позднейших авторов. Пользовался авторитетом у христианских писателей. – 39

 

Тацит, Гай (Публий ?) Корнелий(Tacitus) (ок. 57-117), крупнейший римский историк, автор сочинений «Анналы», «История» и др. – 91, 149

 

Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс(Tertullianus) (ок. 165-230), один из учителей Церкви, латиноязычный писатель, раннехристианский апологет. – 34, 160, 172, 438, 443

 

Филастрий(Filastrius) (ок. 330-397), христианский грекоязычный писатель, автор «Книги о ересях». – 375

 

Филон Александрийский(Philo) (21 до н. э.- 41 н. э.), крупный иудейский теолог, философ, писавший на греческом языке. – 27

 

Филопон, Иоанн(Philoponus) (ок. 580-640), грамматист, философ и христианский богослов в Александрии Египетской, писавший труды по различным отраслям знаний. Некоторые из его сочинений (о двойном естестве Христа, о невозможности воскресения из мертвых) впоследствии были уничтожены церковью как еретические. – 37

 

Флегон из Тралл, Публий Элий(Flego), греческий писатель начала II в., вольноотпущенник императора Адриана, автор нескольких исторических сочинений («Выдержки из Олимпиад», «Жизнь Адриана» и др.), не сохранившихся до наших дней и известных лишь в отрывках, цитируемых позднейшими писателями. – 36-40, 126, 166

 

Цицерон, Марк Туллий(Cicero) (106-43 до н. э.), знаменитый римский оратор и политический деятель, автор многочисленных речей, философских и иных произведений. Сохранился также сборник его писем. – 160, 302

 

аш-Шахрастани, Мухаммед(al-Shahrastani) (1071-1153), мусульманский теолог, давший подробное описание различных религиозных течений в иудаизме, христианстве и исламе. – 377

ИСТОЧНИКИ

Раздел I

Персий. Сатиры. Пер. с лат. // Римская сатира. Сост. М. Л. Гаспаров. М., 1989.

Филон Александрийский. О добродетелях. О посольстве к Гаю. Пер. с греч. Кн. 1. Иерусалим, 1994.

Cassius Dionis Cocceianis. Historiarum Romanorum quae supersunt. Ed. U. F. Boissevain. Vol. II. Berolini (Berlin), 1898.

Macrobius. Saturnalia. Ed. lacobus Willis. T. 1. Leipzig, 1970.

Philonis ludaei (Alexandrinis). Liber de virtutibus sive de legatione ad Gaium imperatorem. Lipsiae (Leipzig), 1781.

Phlegon von Tralles. - Jacobi F. Die Fragmente der Griechischen Historiker. II, «B», № 257. Berlin, 1929.

Раздел II

Иосиф Флавий. Иудейская война. Пер. с нем. Я. Л. Чертка. СПб., 1900. Иосиф Флавий. Иудейские древности. Пер. с греч. Г. Г. Генкеля. Т. 2. СПб., 1990.

 

Мещерский Н. А. История «Иудейской войны» Иосифа Флавия в древнерусском переводе. АНСССР, М.; Л., 1958.

Agapius. - Kitab al-'Unvan. Histoire universelle ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbigj. Ed. A. Vasiliev. Part. II (1) // Patrologia Orientalis. V. 4. Paris, 1912.

Agapius Episcopus Mabbugensis. Historia Universalis. Ed. L. Cheiko // Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium. Scriptores Arabici. Series III. T. V. Lipsiae (Leipzig), 1912.

Flavius Josephus. Opera. Ed. B. Niese. Vol. 1-8. Berolini (Berlin), 1887-1894. The Ecclesiastical History of Eusebius in Syriac. Ed. W. Wright, N. McLean. Cambridge, 1898.

Раздел III

ПлинийМладший. Письма. Пер. с лат. Изд. М. Е. Сергеенко и А. И. Доватур. М., 1982.

Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. Пер. с лат. М. Л. Гаспарова. М., 1964.

Тацит, Корнелий. Сочинения в двух томах. Т. 1. Анналы. Малые произведения. Пер. с лат. Изд. А. С. Бобовича, Я. М. Боровского, M. E. Сергеенко. Л., 1969.

Элий Спартиан. Жизнеописание Адриана. Пер. с лат. // ВДИ. 1957. № 1.

Cornelius Tacitus. Opera in usum scholarum ad optimas editiones. T. 1. Halae Saxonum, 1793.

Plinius der Jungere. Briefe. Lateinisch und Deutsch. Von H. Kasten. Berlin, 1982. Suetonius Tranquillus. Quae supersunt omnia. V. 1. De vita XII Caesarum libri VIII. Ed. B. G. Teubneri. Lipsiae (Leipzig), 1908.

Раздел IV

 

Апокрифы ранних христиан. Издание общества ведической культуры, СПб.,

Гейман В. В. (Вега). Апокрифические сказания о Христе. I. Книга Никодима, СПб., 1912; П. Книга Девы Марии. СПб., 1912; IV. Книга младенчества. СПб., 1914.

Лавров П. А. Апокрифические тексты. СПб., 1899.

Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки // СОРЯС. 1890. Т. 52. № 4. С. 164-190.

Свенцицкая И. С., Трофимова М. К. Апокрифы древних христиан. Исследование, тексты, комментарии. М., 1989.

Acta Apostolorum Apocrypha. Ed. By R. A. Lipsius, M. Bonnet. P. I-II. Darmstadt, 1959.

Amann E. Le Protoevangelie de Jacques et ses remaniemant latines. Paris, 1910. BellH. L, Sceat T. S. Fragments of Unknown Gospel. London, 1935. Grenfell В. Р., Hunt A. S. Fragment of an Uncanonical Gospel from Oxyrynchos. Oxford, 1908.

Harnack A. Bruchsstucke des Evangeliens und Apocalups des Petrus. Leipzig (Leipzig), 1893.

Michel C. Evangiles apocryphes. Vol. 1-2. Paris, 1911.

Tezutz M. Bodmer Papyros V. Nativite de Marie. Cologne; Geneve, 1958.

Thilo J. C. Codex Apocryphis Novi Testamenti. Leipzig, 1832.

Tischendorf C. Evangelia Apocrypha. Lipsiae (Leipzig), 1853.

Vaillant A. L'Evangle de Nicodeme. Texte slave et texte latin. Paris, 1968.

Раздел V

Абу-л-Фатх. – Жамкочан А. С. «Самаринская хроника» Абу-л-Фатха. М., 1995.

Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей. Пер. С. Г. Фруга. М., 1993.

Талмуд. Мишна и Тосефта. Критич. пер. Н. Переферковича. Т. 1-6. СПб., 1902.

Chronique Samaritaine. Ed. A. Neubauer. Paris, 1861.Talmud und Midrasch… – Strack H.L. Jesus die hareticer und die Cristen nach den Altesten judischen Angaben. Leipzig, 1910.

«Toledot Jesu». - Krauss S. Das Leben Jesu nach ludischen Quellen. Berlin, 1902.

Раздел VI

Коран. Пер. с араб. И. Ю. Крачковского. М., 1964.

Al-Baidawi - Chrestomathia Baidawiana: The commentarium of el-Baidawi on sura III. London: Luzac, 1894.

Magoudi. Les prairies d or. Trad. C.Barbier de Meynard et P. De Courteille. T. 1. Paris, 1861. P. 120-122.

Раздел VII

«Возношение Пилата». – Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. // СОРЯС. 1890. Т. 52. № 4. С. 191-197.

Моисей Хоренский. История Армении. Пер. с арм. Н. О. Эмина. М., 1893.

Мовсес Хоренаци (Моисей Хоренский). История Армении. Пер. с арм. Г. Саркисяна. Ереван, 1990.

«Приговор Пилата». – Маккавейский Н. К. Археология истории страданий Господа Иисуса Христа. Киев, 1891. С. 160, 163.

«Сказание Афродитиана». – Бобров А. Г. Апокрифическое «Сказание Афродитиана» в литературе и книжности Древней Руси. Исследования и тексты. СПб., 1994.

«Сказание Афродитиана». – Щеголев П. Е. Очерки истории отреченной литературы: Сказание Афродитиана // ИОРЯС. 1899. Т. 4, кн. 1. С. 149-199; Т. 4, кн. 3. С. 1304-1344.

«Учение Аддая». – Мещерская Е. Н. Апокрифические деяния апостолов. Новозаветные апокрифы в сирийской литературе. М., 1997. С. 77-111.

Abu-l-Faraj (Bar Hebraeus). The Chronography. Ed. W. Budge. Vol. 1-2. Amsterdam, 1976.

«Anaphora Pilati». – Tischendorf C. Evangelia Apocrypha. Lipsiae (Leipzig), 1853, f. 413-425.

«Doctrina Addaei». – Phillips G. Doctrina Addaei, the Apostle. London, 1876.

«Epistolae Lentulus». – Fabricius J.A. Codex Apocryphus Novi Testamenti. T. 1. 1703. P. 301-302.

«Lettere d Herode a Pilate». – Variat A.J. Les Evangiles apocryphes. Historie litteraire forme primitive transformation. Paris, 1878. P. 111-112.

Патристика

АвгустинБлаженный. О граде Божием. Пер. с лат. Т. 1-3. Киев, 1906; М., 1994.

Георгий Амартол. Хронограф // Ученые записки Отд. рус. яз. Ими. АН. 1861. Т. 11.

Георгий Амартол - Истрин В. М. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе. Пг., 1920. Т. 1.

Евагрий. Церковная история. Пер. с греч. СПб., 1853.

Евсевий Памфил (Кесарийский). Сочинения. Пер. с греч. Т. 1-2. СПб., 1848-

Евсевий Памфил (Кесарийский), Церковная история. Пер. с греч. // Богословские труды. М., 1982, Сб. 23-26.

Епифаний Кипрский. Творения. Пер. с греч. Ч. 1- 5. М., 1863-1865.

Иероним Блаженный. Творения. Пер. с лат. Кн. 8. Ч. 5. Киев, 1879.

Ириней Лионский. Сочинения. Пер. с лат. П. Преображенского. СПб., 1900.

Иустин Мученик (Философ). Сочинения. Пер. с лат. П. Преображенского. М., 1892.

Ориген. Против Цельса. Пер. с греч. Л. Писарева. Т. 1-4. Казань, 1912. Тертуллиан. Апология. Пер. с лат. // Богословские труды. М., 1984, Сб. 25. Тертуллиан. Избранные сочинения. Пер. с лат. Сост. А. А. Столяров. М., 1994.

Augustinus. Opera omnia // Patrologiae cursus completus. Series Latina. Ed. J.-P. Migne. Paris, 1841-1862. Vol. 32-47. (Далее: PL).

Cedrenus. Compendium historiarum // Patrologiae cursus completus. Series Graeca. Ed. J.-P. Migne. Paris, 1857-1864. Vol. 121. (Далее: PG).

Constantinus Porphyrogenitus. Excerpta // Corpus scriptorum historiae byzantinae. T. I. Ed. B. G. Niebuhrii. Bonnae, 1829-1840. (Далее: CSB).

Ekhehardus Uraugiensis. Cronica. Ed. D. G. Waitz // Monumenta Germaniae Historica. Scriptorum. T. VI. Hannoverae, 1844. P. 1-267.

Epiphanius. Adversus haeresis // PG, vol. 41.

Eusebius Pamphilus. Opera omnia // PG, vol. 19-24.

Euthimius Zigabenus. Panoplia Dogmatica // PG, vol. 130.

Freculphus Lexoviensis. Chronicon // PL, vol. 106, 915-1258.

Georgius Monachus (Hamartolus). Chronicon // PG, vol. 110.

Gotifredus Viterbiensis. Panteon // Monumenta Germaniae Historica. Scriptorum. T. XXII. Hannoverae, 1872. P. 107-307.

Haymonis. Historiae sacrae Epitome // PL, vol. 118, 817-874. Hieronymus. Opera omnia // PL, vol. 22-27.

Hieronimus. Eusebius Werke siebenter band die Chronik des Hieronimus. Von. R. Helm. Berlin, 1956.

Irenaeus Lugdunensis. Adversus haeresis libri quinque // PG, vol. 7, 433-1225. Isidorus Pelusiota. Epistolae // PG, vol. 78, 178-1674. lustinus Philosophus et Martyr. Opera omnia // PG, vol. 5, 227-803. Joannes Damascenus. Opera omnia // PG, vol. 94.

Joannes Saresberiensis. Policraticus sive de nudis curialium // PL, vol. 199, 379822.

Lactancius. Opera omnia // PL, vol. 6. Malalas. Chronographia // PG, vol. 97, 65-718. Michaells Glycae. Annalium // PG, vol. 158, 27-646.

Michel le Syrien. Chronicle / Ed. J. B. Chabot. Vol. I: French translation. Paris, 1899; Vol. IV: Syriac text. Paris, 1910.

Nicephorus Callistus Xanthopulus. Ecclesiasticae historiae libri I-VII // PG, vol. 145, 557-1331.

Origenes. Opera omnia // PG, vol. 11-17.

Origenes Werke. Bd. 1-2. Gegen Celsus. Von. Dr. P. Koetschau. Leipzig, 1899. Orosius. Historiarum adversus paganos libri VII // Corpus scriptorum ecclesiasticorum latinorjim. T. V. Ed. B. G. Teubneri. Lipsiae (Leipzig), 1889. Petrus Comestor. Historia scholastica // PL, vol. 198, 1045-1722. Pseudo-Anastasius Sinaita. Disputatio adversus Judaeos // PG, vol. 89, 1203-1282. Sozomenus. Ecclesiastica historia // PG, vol. 67, 843-1630. Suidas // PG, vol. 117, 1193-1424. Syncellus. Chronicon // CSB, vol. 1. Tertullianus. Opera omnia // PL, vol. 1-2.

ИССЛЕДОВАНИЯ

(цитируемая и справочная литература) Работы общего характера

 

Донини А. У истоков христианства. Пер. с итал. М., 1989. Древс А. Внеевангельские свидетельства об Иисусе. Пер. с нем. // Атеист. 1930. № 54.

Древс А. Миф о Христе. Пер. с нем. Т. 1. М., 1924.

Древс А. Отрицание историчности Иисуса в прошлом и настоящем. Пер. с нем. М., 1930.

Крывелев И.А. Что знает история об Иисусе Христе? М., 1969. Кубланов М. М. Иисус Христос. Бог, человек, миф? М., 1964. МакдауэллДж. Неоспоримые свидетельства. 2-е изд. Пер. с англ. М., 1993. Мень А. Сын Человеческий // Приложения. Миф или действительность? Брюссель, 1994.

Мережковский Д. С. Иисус Неизвестный. Т. 1-2. Белград, 1932; М., 1996. Моррис Л. Теология Нового Завета. Пер. с англ. СПб., 1995. Никольский Н.М. Иисус и ранние христианские общины. М., 1918. РановичА.В. Первоисточники по истории раннего христианства. 3-е изд. М., 1990.

Ренан Э. Жизнь Иисуса. М., 1991.

Ренан Э. Христианская церковь. М., 1991.

Свенцицкая И. С. Пророки, спасители, мессии // Наука и религия. 1969. № 2.

Свенцицкая И. С. Раннее христианство. Страницы истории. М., 1989. Флоровский Г. В. Жил ли Христос? Исторические свидетельства о Христе. М., 1991.

Флуссер Д. Иисус. Пер. с англ. М., 1992.

Хвольсон Д. А. Возражение против ложного мнения, будто Иисус Христос в действительности не жил. СПб., 1911.

Betz О. Jesus, der Messias Israels. Tubingen, 1987.

Betz O. Was wissen wir von Jesus? Der Messias im Licht von Qumran. Zurich,

Bultmann R. Jesus Christ and Mythology. N. Y., 1958.

Cougel M. Jesus de Nazareth, mythe ou realite? Paris, 1925.

Cougel M. Jesus and the Origins of Christianity. Engl. transl. Ν. Y., I960.

Jeremias J. Jerusalem zur Zeit Lesu. Gottingen, 1969.

Klausner J. Jesus of Nazareth. London, 1925.

Klausner J. From Jesus to Paul. N. Y., 1944.

Metfold J. C. J. Dictionary of Chistian lore and legend. N. Y., 1983. Schweitzer F. Geschichte der Leben Jesu Forschung. Ttibingen, 1913. Weis J. Jesus von Nazareth. Mythus oder Geschichte? Ttibingen, 1910.

Раздел I

Ельницкий Л. А. Кесарийская надпись Понтия Пилата и ее историческое значение // ВДИ. 1965. № 3. С. 142-146.

Лопухин А. П. Библейская история в свете новейших исследований и открытий. Новый Завет. СПб., 1895.

Рапов О.М. Когда же родился и был распят Иисус Христос? // ИЛИ. Вып. 24. М., 1994.

Резников А. И. Комета Галлея // ИАИ. Вып. 18. М., 1986. Субботина H. M. История кометы Галлея. СПб., 1910. Царевский А. С. Волхвы с Востока и вифлеемская звезда. Киев, 1891. Dictionare d'Archeologie chretiene. V. 2. Paris, 1909.

Frova A. L'iscrizione di Ponzio Pilato a Caesarea // Istituto Lombarde-Accademia die Scienze e Lettere, Rindiconti, Classe di Lettre, 95 (1961). P. 419-434.

Lifshitz B. Inscriptions Latines de Cesaree (Caesarea Palestinae) // Latomus. T. 22, Fascicule 4, 1963. P. 781-782.

Mommsen T. Romisches Staats recht. II. Leipzig, 1887.

Prosopographia Imperil Romani. Ed. P. de Rohden et H. Dessau. T. I-III. Berolini (Berlin), 1898.

The New encyclopedia of arhaealogical excavations on the Holy Land. T. 1-4. Jerusalem, 1993.

Stentzel A. Das Alter Jesus und der Stern der Wiesen // Das Weltall. 1907. Helf 8. S. 113-118.

Раздел II

Амусин И. Д. Об одной забытой публикации тартуского профессора Александра Васильева // Ученые записки Тартуского гос. университета. Серия VII, вып. 365. Тарту, 1975.

Амусин И. Д. Тексты Кумрана. Вып. I. M., 1971.

Васильев А. А. Агапий Манбиджский, христианский арабский историк X века // Византийский временник. Т. 11; вып. 3-4. С. 574-588. СПб., 1904. Елизарова М.М. Община терапевтов. М., 1972.

Розен В. Р. Заметки о летописи Агапия Манбиджского // Журнал Министерства Народного просвещения. СПб., 1884, янв., 2, 231. С. 47-75.

Тантлевский И. Р. История и идеология Кумранской общины. СПб., 1994.

Dubarle A.M. Jesus d'apres Flavius Josephe // Bible et Terre Sainte. 1973. № 154.

EislerR. ΤησοΰςβασιΛεύςούβασιΛεύσας. Vol. 1-2. Heidelberg, 1928-1930.

Martin Ch. Testimonium Flavianum. Vers unes Salution definitive // Revue Belge de Philologie et d'histoire. XX. 1941.

Pines Sh. An Arab Version of the Testimonium Flavianum and its Implications. Jerusalem, 1971.

Schreckenberg H. Die Flavius-Josephus-Tradition in Antike und Mittelalter. Leiden, 1972.

Williamson G. A. The World of Josephus. London, 1964.

Раздел III

Виппер Р.Ю. Рим и раннее христианство. М., 1954.

Каждая А. П. Историческое зерно предания об Иисусе Христе // Наука и религия. 1966. № 2.

Кубланов М.М. Четыре «интерполяции» // Наука и жизнь. 1990. № 1. С. 124129.

Тройский И. M. Chrestiani и Chrestus // Античность и современность. М., 1972. С. 34-40.

Раздел IV

Жебелев С. А. Евангелия канонические и апокрифические. Пг., 1919. Николаев Ю. (Данзас Ю.Н.). В поисках за божеством. Очерки истории гностицизма. СПб., 1913.

Свенцицкая И. С. Запрещенные Евангелия. М., 1965. Тихонравов Н.С. Апокрифические сказания. СПб., 1894.

Bauer W. Das Leben Jesu im Zeitalter der Neutestamentlichen Apokryphen. Darmstadt, 1967,

Chaplesworth J. H. The New Testament apocrypha and pseudepigrapha: a quide to publications, with excursuses on apocalypses. London, 1987. Danielou J. Les Evangiles de l'Enfance. Paris, 1967.

Decroix V. Apocryphes du Noueau Testament // Bible et Terre Sainte. 1973. № 154.

Hennecke E. Neutestamentliche Apocryphen in Verbindung. Leipzig, 1908. Paul F. L'Evangile de l'Enfance selon Matthieu. Paris, 1968.

Variot A. J. Les Evangiles apocryphes. Historie litteraire forme primitive transformation. Paris, 1878.

Раздел V

 

Амусин И. Д. Рукописи Мертвого моря. М., 1961. Еврейская энциклопедия. Т. 1-16. СПб., 1908.

Муретов Д. Ренан и его «Жизнь Иисуса» // Странник. СПб., февр. 1907 – дек. 1908. С. 409-419, прим. 99.

Никольский Н. М. Талмудическая традиция об Иисусе // Труды Белорусского гос. университета. 1925. № 7.

Пруссак М. Иешу галилейской ветви // Атеист. 1929. № 41.

Сантала Р. Мессия в Новом Завете в свете раввинистических писаний. СПб., 1996.

Barnicol E. Das Leben Jesu. Halle, 1958.

Encyclopedia Judaica. T. 1-10. Berlin, 1930.

Encyclopedia Judaica. V. 1-17. Jerusalem, 1972-1983.

Strack H., Billerbeck P. Kommentar zum Neuem Testament aus Talmud und Midrasch // Das Evangelium nach Matthaus. Mimchen, 1965.

Раздел VI

Бойко К. А. Арабская историческая литература в Египте VII-ГХвв. М., 1988. Пиотровский М.Б. Коранические сказания. М., 1991. Рыбинский В. Самаряне. Киев, 1913.

Раздел VII

Маккавейский Н.К. Археология истории страданий Господа Иисуса Христа. Киев, 1891.

Мещерская Е. Н. Легенда об Авгаре – раннесирийский литературный памятник. М., 1984.

Пигулевская Н. В. Эдесская хроника // Палестинский сборник. № 4(67). М.; Л., 1959.

Райт В. Краткий очерк истории сирийской литературы. Пер. сангл. СПб., 1902.

Bratke Ε. Das sogenannte Religionsgeshpflch am Hofe der Sasaniden. Leipzig, 1899. S. 189-207.

«СЕ ЧЕЛОВЕК»: ИИСУС ХРИСТОС КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ

Иисус Христос неразрывно связан с мессианской идеей. Он есть ее производное, ее порождение, ее наиболее яркое и полное воплощение, и он же в известном смысле жертва этой идеи, испытавшая на себе все ее прелести, все противоречия и весь ее драматизм. Трудно найти в мировой истории другую такую фигуру, которая бы по совокупности всех качеств, по силе вызываемых эмоций могла бы быть поставлена рядом с Иисусом Христом. Известно немало религиозных деятелей, притязавших на тот же титул, на те же функции и на то же к себе отношение даже после своей смерти («ухода из мира»), но ни один из них еще не достигал у своих последователей такой полноты выражения в качестве Господа Бога. Ни один не становился столь универсальным символом. Об Исиде, Заратуштре и пророке Мани в свое время рассказывались вещи не менее замечательные, и последователи их находились повсюду, и целые государства обращалось в лоно их веры, но где теперь исекеи и манихеи? Канули в небытие. А Иисус Христос по-прежнему актуален.

В чем тут секрет? В чем уникальность, притягательность этой фигуры? Над раскрытием этой тайны билось и бьется немало умов. Может быть, все дело в некоторых особенных деталях, на первый взгляд частностях, мелочах? Евангельская история завершается пронзительно-завораживающими картинами Страстной недели, арестом, судом и распятием Иисуса, и по силе воздействия на человека эти немногие страницы не знают себе равных. Это отчаяние в ночной тиши Гефсиманского сада, эта неумолимо приближающаяся смертная казнь, как падающий нож гильотины, она пронзает наши сердца; мы стоим вместе с Иисусом перед бесчувственными судьями, поносимые злобной толпой, следуем вслед за ним на Голгофу, страдаем, умираем и воскресаем вместе с ним. «Драма Страстей Господних, – писал знаменитый мистик прошлого века Эдуард Щюре, – содействовала могучим образом распространению христианства. Она исторгала слезы у всех, кто имел сердца… Все отдельные сцены этой драмы, рассказанные в Евангелиях, отличаются необыкновенной красотой». «Смерть Иисуса – прообраз всех мученических смертей», – отмечает нынешний израильский исследователь Давид Флуссер. К этому можно добавить, что рассказ о восстании Иисуса из гроба – надежда всех смертных.

Для верующих Иисус Христос – сверхъестественная эсхатологическая фигура, справедливый судия и царственный правитель, появляющийся в «конце дней», при крушении нынешнего «греховного мира». И в то же время он Сын Божий, второе лицо Святой Троицы, собственно говоря, полное и всеобъемлющее олицетворение Бога, мистическим образом присутствующее в повседневной жизни, с которым верующий может говорить, общаться, прибегать к его защите, получать наставления, страшиться его гнева.

Но Иисус Христос не только достояние христиан, своих духовных последователей. И не только достояние других религиозных конфессий, включивших Христа в свое вероучение. Он – достояние мировой истории. Начиная с IV в., с момента принятия христианства в качестве государственной религии Римской империи, редко какая историческая хроника, написанная на Западе и Ближнем Востоке, обходила молчанием евангельские события, – рождение, проповедь и распятие Иисуса Христа. Время Иисуса стало рассматриваться как поворотное событие человеческой истории. Само летосчисление стало вестись от момента его рождения; постепенно все европейские страны приняли «христианскую эру». Нынешнее обозначение «до нашей эры» означает в сущности «до Рождества Христова».

Проблема исторического Иисуса – это прежде всего проблема источников наших знаний о нем. В зависимости от положения дел в этой сфере меняется взгляд на основателя христианства как на историческую фигуру. Еще недавно так называемая «мифологическая школа» рассматривала Иисуса Христа как религиозный вымысел именно на том основании, что имеющиеся источники находятся далеко не в удовлетворительном состоянии. Жесткая атака «мифологистов» подвигла исследователей и всю библейскую критику в целом к более тщательному изучению новозаветных текстов. За последнее столетие немало сделано для того, чтобы определить время и обстоятельства возникновения Евангелий, а также проследить за развитием христианских преданий об Иисусе Христе. Эта работа продолжается и все еще далека от завершения.

Ситуация с историческим Иисусом поистине уникальна и не имеет аналогов в мировой истории. Ведь те тексты, которыми мы пользуемся в качестве основных источников – четыре новозаветных Евангелия, – написаны на греческом языке, распространенном в эллинистическом мире, тогда как реальный Иисус и его первые последователи жили и действовали в ином языковом и культурном пространстве, только частично входящем в орбиту эллинистической цивилизации. При этом необходимо учесть, что произошел не просто перевод с одного языка на другой. Грекоязычная аудитория усвоила предания, возникшие на другой исторической и культурной основе. Даже определив, что мостом здесь послужили евреи диаспоры, через которых христианство пришло к грекам, и эти евреи уже объединяли в себе обе культурные традиции, все равно нельзя не отдавать себе отчета, что мы имеем дело с переработанным и адаптированным в новых условиях материалом. Можно предложить такое сравнение: что мы бы знали и как бы судили об иранском пророке Зороастре (Заратуштре), располагая только античными легендами, сообщениями греко-римских писателей и не имея такого оригинального текста, как «Авеста» и вообще какого-либо персидского источника?

Между тем примерно так обстоит дело с Иисусом Христом. До наших дней не сохранилось ни одного христианского документа на родном языке его основателя, хотя, вероятно, в свое время они существовали. Раннехристианские писатели упоминают о Евангелиях, написанных «по-еврейски» (то есть по-арамейски), которыми пользовались иудео-христиане, палестинские последователи Иисуса. Не совсем ясно, правда, насколько эти арамейские сочинения сопоставимы с имеющимися греческими Евангелиями, какие из них возникли раньше и кто на кого повлиял. Христианство очень скоро после своего возникновения вышло в эллинистический мир, и вполне возможно, что христианское предание было записано на греческом языке раньше, чем на родном языке Иисуса. То есть перевод с арамейского на греческий произошел еще в рамках устной традиции, до того, как появились какие-либо записи. И тут возникает главный вопрос: какова была эта первоначальная устная традиция? О чем она говорила?

Исследователи имеют все основания полагать, что общехристианская традиция, сложившаяся на эллинистической почве, не совсем тождественна традиции, существовавшей у иудео-христиан. Христианство вывел на мировую арену апостол Павел и его последователи-павлинисты, к которым иудео-христиане относились враждебно, называя их исказителями учения Иисуса. В свою очередь Церковь рассматривала последних как еретическую секту. Иудео-христиане понемногу исчезли как самостоятельная религиозная группа, а павлинизм лег в основу мирового христианства. Выходит, оттого, насколько яснее мы будем представлять себе первоначальную устную традицию, настолько ближе мы подойдем к реальному историческому Иисусу. И, надо заметить, исследователи здесь еще в начале пути.

«Мифологическая школа» отрицала историческое существование Иисуса, заявляя также, что ни один нехристианский автор I – начала II века не упомянул о такой личности. Утверждалось, что о Христе нигде не говорится вне Нового Завета, то есть в нехристианских произведениях, вплоть до середины II века, до того момента, когда окончательно сложились канонические Евангелия, и христианская Церковь распространилась по всему Средиземноморью. «Свидетельства» же античных писателей, – фрагменты из сочинений Иосифа Флавия, Тацита и Плиния Младшего, в которых упоминается о Христе и которые часто цитировались христианскими апологетами, – отрицались как подложные, вставленные в текст христианскими переписчиками задним числом.

Нынешние исследователи в своем большинстве оценивают эти «свидетельства» более осторожно и взвешенно. И именно потому, что внебиблейских упоминаний о Христе, относящихся к I – началу II века, очень мало (это буквально крупицы), каждое из них заслуживает самого тщательного изучения. Еще учители и отцы Церкви придавали исключительно важное значение любым указаниям на Иисуса в нехристианской литературе, рассматривая их как действенные инструменты для проповеди христианства среди язычников. Целый ряд таких документов сохранился до наших дней только в передаче христианских авторов, тогда как оригиналы были утрачены. Конечно, в определенной степени это снижает достоверность «свидетельств», – возникает подозрение, что они подверглись христианской правке либо были вообще сочинены христианами, – но значение их остается по-прежнему высоко, особенно при скудости информации вообще.

Все сказанное в полной мере относится к знаменитому «свидетельству Флавия» – короткому рассказу еврейского историка второй половины I века Иосифа Флавия о проповеднике Иисусе. Сочинение Иосифа, написанное на греческом языке, дошло до нас благодаря христианским переписчикам. Долгое время никто не подвергал сомнению подлинность сообщения Флавия об Иисусе. И только по мере развития библейской критики исследователи стали говорить о христианской интерполяции, внесенной в первоначальный текст Иосифа. Подозрения усиливал прохристианский характер рассказа об Иисусе; казалось невероятным, чтобы такой ортодоксальный иудей, как Иосиф Флавий, мог бы назвать Иисуса Христом (Мессией). Отсюда следовал вывод, что на самом деле Иосиф ничего не писал об Иисусе, поскольку не знал такого. Такой же христианской вставкой объявлялся и отрывок «Анналов» римского историка конца I – начала II века Корнелия Тацита, где говорится о Христе, казненном при иудейском прокураторе Понтии Пилате.

«Мифологическая школа» выдвинула тезис о «молчании века», то есть о полном отсутствии каких-либо упоминаний об Иисусе Христе в нехристианской литературе в течение первого века существования христианства. «Молчание» это служило доказательством мифичности Иисуса. На этой почве не замедлили родиться самые разнообразные версии: Христос – это солнечное божество (Ш. Дюпюи), отголосок античных и восточных мифов (А. Древс), лунный бог (Э. Церен), древнееврейский бог (А. Каждан, Р. Виппер), перевоплощенный Учитель праведности кумранитов (А. Дюпон-Соммер) и др.

В этих версиях есть доля правды. Нельзя отрицать, что образ Иисуса Христа впитал в себя многое из древневосточной и античной мифологии. И все-таки Иисус из Назарета существовал как реальная историческая личность. Правда, объективных доказательств этого крайне мало, и все они не свободны от критики. Даже решительным образом потеснивший позиции «мифологистов» «вариант Агапия», – введенная недавно в научный оборот арабская редакция «свидетельства Флавия», избавленная от прохристианских вставок и поэтому рассматриваемая как подлинная, – и та далеко не бесспорна. Также и сообщения Тацита и Плиния Младшего о Христе, будучи скорее всего подлинными, дают слишком скудную информацию, чтобы на их основании говорить о полной несостоятельности «мифологической школы». Заслуга «мифологистов» состоит в том, что они значительно расширили взгляд исследователей на личность основателя христианства, заставили воспринимать Иисуса в контексте эпохи, в русле развития религиозной мысли, что в целом безусловно полезно.

Хотя объективных данных в пользу историчности Иисуса, повторимся, пока явно недостаточно, у каждого исследователя, разделяющего взгляд на Христа как на реально существовавшую личность, есть свои субъективные впечатления. Конечно, все субъективное не может служить доказательством, но определенное отношение к проблеме все же формирует. Внутреннее ощущение помогает исследователю вести поиск объективных данных, задает направление поиска. Вчитаемся повнимательнее в канонические Евангелия. За специфический жанр их часто называют легендарными биографиями. Имеется в виду то, что рассказ о жизни героя облечен в специфическую религиозноназидательную оболочку. Можно ли под этой оболочкой разглядеть реальную личность? Обратим внимание на речь Иисуса, и не на содержание ее, а на манеру произношения. «Истинно, истинно говорю вам…» (Ин 1:51; 3:3, 5, 11 и др.); «Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу» (Лк22:31); «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом…» (Лк 10:42). Это характерное повторение слов, встречающихся в разных Евангелиях, принадлежащих разным традициям, – в этой манере чувствуется особенность речи конкретного живого человека, усвоенная его слушателями и передаваемая затем в проповедях. Такое нельзя придумать. То есть придумать такое в принципе можно, но не понятно, зачем это было нужно. Какая здесь теологическая нагрузка? Ученики часто подражают учителю в манере произношения, а евангелисты могли воспринять эту характерную манеру из уст тех, кто непосредственно слышал Иисуса.

Исследователи давно вывели правило: там, где евангельский рассказ не служит теологическим целям и даже более того, снижает образ могущественного божества, там скорее всего содержится подлинная информация, там и следует искать черты реальной личности. Так, уставший Иисус засыпает на корме лодки (Мк 4:38), оглядывается в толпе, не зная, кто к нему прикоснулся (Мк 5:30-32; Лк 8:45-46; ср. Лк 22:63) «ужасается и тоскует» в предчувствии смерти (Мк 14:33), издает на кресте вопль отчаяния (Мф 27:46; Мк 15:34). Сообщения о сложных взаимоотношениях Иисуса со своими родными, подозревавшими его в сумасшествии (Мк 3:21), неверие в него братьев (Ин 7:5) также не способствуют имиджу всесильного владыки мироздания. Все это – обстоятельства и моменты жизни исторического Иисуса. Это такие вещи, которые сугубо религиозный миф попытался бы избежать, но было невозможно игнорировать преемникам реально действовавшего пророка по причине их широкой известности.

Рассмотрим основные слагаемые традиционной биографии Иисуса Христа применительно к исторической эпохе, в которую он жил и действовал. Современные историки располагают обширным и разнообразным материалом, позволяющим представлять вплоть до мельчайших подробностей политическую, социальную и религиозную жизнь Палестины начала I века. Насколько удачно вписываются сюда евангельские рассказы?

1

Сказания о рождении и детстве Иисуса в первоисточниках выглядят совершенно легендарными и, помимо того, страдают явной несогласованностью. Собственно, рассказы такие имеются только в Евангелиях от Матфея и Луки; Марк же и Иоанн начинают писания с момента крещения уже взрослого Иисуса и непосредственно переходят к его проповеднической деятельности. Для нас важнее всего, что о детстве Иисуса не говорит Евангелие от Марка, которое является наиболее ранним из Евангелий и которое послужило одним из источников Матфея и Луки. Случайно ли это?

Есть основания полагать, что именно у Марка в наибольшей степени сохранилась структура первоначального сказания об Иисусе, того сказания, которое вышло из Палестины, из среды непосредственных учеников Христа. В IV в. кипрский епископ Епифаний, автор книги о ересях, писал, что он видел еврейское Евангелие от Матфея, то есть сказание о жизни Иисуса, написанное на арамейском языке, которым пользовались палестинские христиане (оно не сохранилось до наших дней), и нашел, что в этом сочинении отсутствует родословие Иисуса Христа, имеющееся в греческом Евангелии от Матфея, и что оно начинается, так же как и Евангелие от Марка, с момента крещения Иисуса и выхода его на проповедь. «Не знаю, – добавил Епифаний, – еретики ли уничтожили в нем родословие от Авраама до Христа» (Панарион, I 29.9).

Замечание церковного автора весьма показательно. Иудео-христианам не было никакого смысла устранять из своего Евангелия такое важное доказательство (в глазах евреев) мессианского достоинства Иисуса, как его происхождение из рода царя Давида. Если бы иудео-христиане располагали такой родословной, они бы так или иначе сохранили бы ее в своих писаниях. Остается думать, что такой родословной у них не было, как не было сказания о чудесном рождении Иисуса и его детских годах. Примечательно, что Епифаний не говорит о том, что еврейское Евангелие от Матфея совершенно не имело ничего общего с греческим одноименным Евангелием; он замечает лишь, что оно «не во всем полно, в ином подложно, а в ином усечено» (I 30.13). Следовательно, Евангелие это по конструкции и общему характеру совпадало с известным Евангелием от Матфея и, вероятно, даже являлось его прообразом. Еще Евсевий Кесарийский (ок. 263-340 гг.), ссылаясь на Папия Гиерапольского (нач. II в.), писал, что Евангелие от имени апостола Матфея появилось первоначально на еврейском (точнее, арамейском) языке (Церковная история, III 39.16). Это же утверждали Ириней Лионский, Ориген и Иероним Блаженный.

Нет, не выбрасывали палестинские «еретики» две первых главы из своего Евангелия. Скорее всего, их там никогда и не было. Большинство современных исследователей приходит к выводу, что на иудейской почве не могло появиться сказание о чудесном зачатии Марией от Духа Святого. Для евреев это выглядело бы нелепостью; ведь в древнееврейской и арамейской традиции «дух» (руах) - существо женского рода! [1321]Не случайно, видимо, обмолвился в свое время Ориген (185-245 гг.): «Если же допускает кто Евангелие евреев [1322], то здесь Сам Спаситель говорит: «Теперь взяла Меня Матерь Моя, Святой Дух, за один из волосов Моих и отнесла Меня на гору великую Фавор» (Комментарий на Иоанна, 2:6). Почему иудео-христианский Иисус называет Святой Дух своей матерью и как в связи с этим воспринимать его настоящую мать, Марию? Очевидно, палестинские христиане рассказывали о символическом «новом рождении» Иисуса, «рождении свыше» (ср. Ин 3:3-5), произошедшем либо в момент его крещения, либо в иное время, когда на него снизошел Святой Дух (Руах ха-Кодеш), представляемый как новая, Небесная Матерь (в отличие от прежней земной). Вероятно, нечто подобное говорилось иудео-христианами и о том, как Иисус стал Сыном Божиим.

В эпизоде крещения Иисуса, представленном синоптиками [1323], имеется маленькая, на первый взгляд неприметная деталь, способная, однако, значительно приблизить нас к первоначальному преданию. В Евангелии от Матфея голос с неба обращается к Иоанну Крестителю и всем присутствующим при крещении Иисуса: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение!» (3:17). Однако у Марка и Луки эта же фраза звучит немного иначе: «Ты есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение!» (Лк 1:11; Лк 3:22) [1324]Цитируя иудео-христианское Евангелие, Епифаний также приводит здесь местоимение «Ты» (Σύ), а не «Сей» (Ούτος). В чем тут дело и какая фраза более точна? Варианты Марка и Луки вместе с иудео-христианской цитатой имеют приоритет. Тем более что вся эта фраза есть не что иное, как аллюзия на псалом 2:7: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя». Этот ветхозаветный стих прямо прилагается к Иисусу в новозаветном Послании к евреям (1:5; 5:5). Несомненно, он имеется в виду и в евангельской сцене крещения, и, вероятно, первоначально вся фраза звучала так, как ее приводит Епифаний из иудео-христианского Евангелия: «И когда Иисус выходил из воды (после крещения Иоанном. – Б. Д.), отверзлись небеса, и увидел (Иисус, а не Иоанн и не окружающие. – Б. Д.) Духа Святого в виде голубя, сходящего на Него. И глас был с небес, глаголющий: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; в сей день Я родил Тебя» (I 30.13). Голос с неба обращался непосредственно к Иисусу, извещая его, что он избран для особой миссии и с сего дня будет называться Сыном Божиим, рожденным Богом в духе [1325].

Итак, в тех христианских преданиях, которые возникли среди палестинских последователей Иисуса, речи о его рождении и детских годах либо не велось вовсе, либо им не уделялось сколько-нибудь заметного места. В глазах иудео-христиан Иисус родился и жил как обычный человек, имел вполне реального земного отца, а Сыном Божиим сделался в момент крещения, – сделался, понятно, символически [1326]. Поэтому для них ранние годы Иисуса были не особенно важны; главное начиналось со времени его крещения. Этот принцип, точнее, эта структура передалась Евангелию от Марка.

Сказания о божественном зачатии, рождении и детстве Иисуса появились уже на эллинистической почве. Сюда же надо отнести и евреев диаспоры, успевших проникнуться эллинистическими представлениями. У греков в большом количестве ходили истории о происхождении великих царей и героев от богов и небожителей. Вполне закономерно, что такая история, вернее, даже две таких истории появились и у Иисуса Христа. Одну из них можно назвать версией еврейской диаспоры, вторую – греко-еврейской версией. Первая изложена в Евангелии от Матфея, вторая – в Евангелии от Луки.

Каноническое Евангелие от Матфея, бесспорно, писал еврей, – о том свидетельствует и характер, и весь тон писания, а также имеющиеся в нем семитизмы и обилие цитат из Ветхого Завета. Не найдя в своем источнике, Евангелии от Марка (либо, скорее, в том Протоевангелии, которое впоследствии превратилось в Евангелие от Марка), рассказа о ранних годах Спасителя, Матфей восполнил недостачу, воспользовавшись, очевидно, популярным в его общине (предположительно, Антиохийской) сказанием о поклонении новорожденному Иисусу «волхвов с востока», о ревности и коварстве царя Ирода, избиении младенцев Вифлеема и бегстве семьи Иисуса в Египет. Спасение младенца царского рода (и будущего царя) от жестокого и ревностного к своей власти правителя – один из излюбленных сюжетов фольклора и эпоса многих народов. Подобным образом составлены легенды о рождении и детстве Ромула и Рема, иранских царей Кира и Кей-Хосрова, а также Кришны. Нет ничего удивительного в том, что христианские сказители применили этот сюжет и к Иисусу Христу.

Вообще же рассказ о бегстве и возвращении Святого семейства из Египта является типологической параллелью ветхозаветной истории Иосифа Прекрасного, оказавшегося в Египте, переселения к нему затем его братьев и отца Иакова и исхода евреев из Египта под предводительством Моисея. Отсюда и приведенная Матфеем цитата из книги пророка Осии: «Из Египта воззвал Я Сына Моего» (2:15). Осия же понимал под сыном Божиим Израиль на заре его истории: «Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего» (11:1).

Что касается прибытия• к новорожденному Иисусу «волхвов с востока», то это перекликается с ветхозаветными пророчествами о том, что языческие народы и цари придут в Сион (Иерусалим) на поклонение Богу Израилеву. Поклонение это было перенесено потом и на Мессию. Любопытно, что сами по себе волхвы (маги, астрологи) в среде ортодоксальных евреев связывались с колдунами и колдовством, запрещенным Торой (Вт 18:10-12), а занятие астрологией расценивалось как богохульство (В. Шаб 75а). Евреи же диаспоры, усвоившие эллинистическое мировоззрение, относились к астрологии вполне лояльно и даже видели в восточных магах-халдеях великих мудрецов и прорицателей.

Только в диаспоре, куда вести из Палестины поступали зачастую в виде слухов, мог возникнуть рассказ о поголовном истреблении царем Иродом младенцев Вифлеема. В самой Иудее такой рассказ не мог бы ходить без того, чтобы не встретить недоверие и обвинение в преувеличении. Царствование Ирода Великого действительно отметилось всевозможными жестокостями, но такого из ряда вон выходящего случая не было. Не знали о нем и еврейские историки, в частности, Иосиф Флавий, подробно описавший правление Ирода. Возможно, в рассказе Матфея об избиении младенцев каким-то образом отразились громкие и драматические суды Ирода над своими сыновьями Александром, Аристобулом и Антипатром, обвиненными в измене, – один за другим они были казнены незадолго до кончины самого царя. В этой связи примечательно сообщение римского поэта Макробия (нач. V в.), как бы смешавшего историю с евангельскими рассказами: «Ирод, царь Иудеи, велел перебить в Сирии мальчиков в возрасте до двух лет, и между убитыми оказались его сыновья» (Сатурналии, II 4.11).

Вторая версия рождения и детства Иисуса является отчасти греческой не только потому, что евангелист Лука был греком и, видимо, не знал еврейского языка (так, например, он не переводит имя «Иисус» (1:31), как это делает Матфей (1:21); она эллинистическая по своему характеру. Посланный Богом ангел с извещением о предстоящем зачатии и рождении Иисуса приходит к Марии, тогда как у Матфея ангел является во сне Иосифу и в дальнейшем действует только через него, а Мария остается на заднем плане, как и положено быть женщине по восточным представлениям. В рассказе же Луки мать Иисуса находится в центре всех событий. Она произносит благодарственную молитву Господу (1:46-55); она единственная, кто понимает значение прихода к новорожденному младенцу пастухов (2:15-16); к ней, а не к главе семейства обращается в Храме праведник Симеон (2:34-35), и она же укоряет двенадцатилетнего Иисуса за его поведение в Иерусалиме (2:48). Более того, в рождественской истории Луки активно действует и другая женщина, родственница Марии Елизавета (1:40-45). Все это нетипично для еврейских сочинений той поры, где роль женщин очень и очень невелика.

Однако при всем этом нельзя не заметить, что рассказ Луки также базируется на Ветхом Завете, оперирует ветхозаветными образами. Именно поэтому мы называем версию эту греко-еврейской. Описание рождения Иоанна Крестителя (1 гл.) напоминает рассказ Книги Судей о рождении назорея Самсона (13 гл.), молитва Марии навеяна песней Анны из 1-й книги Царств (2:1-10), а эпизод с отроком Иисусом в Храме написан под влиянием рассказа об отроке Самуиле (1 Цар гл. 2-3). Передаваемое Лукой пророчество Захарии (1:67-79) выражает типичные еврейские мессианские чаяния, – такой произраильский гимн не мог быть сочинен греками. Приводит Лука и родословную Иисуса, хотя и отличную от родословной Матфея, но восходящую к тому же царю Давиду и патриарху Аврааму. Несомненно, эти сведения Лука получил от христиан-евреев, для которых принадлежность Иисуса к роду Давида имела решающее значение. По всей вероятности, еврейской была и основа рождественского рассказа Луки, которую он развил в свойственном ему духе и даже добавил кое-что из римских исторических хроник. Последнее касается упоминания о переписи наместника Сирии Квириния (2:2). Еще Эрнест Ренан характеризовал Евангелие от Луки как «документ второго разбора», в котором чувствуется компиляция.

Сделаны многочисленные попытки согласовать две различные версии рождения и детства Иисуса, изложенные Матфеем и Лукой. В целом выработалась следующая схема. Благовещение происходит в Назарете (Лука), рождение Иисуса – в Вифлееме (Матфей, Лука), там же к новорожденному приходят пастухи (Лука) и волхвы (Матфей), оттуда Иосиф и Мария отправляются в Иерусалим для совершения обрядов над младенцем-первенцем (Лука), затем происходит бегство в Египет (Матфей), возвращение в Назарет (Матфей, Лука) и, наконец, посещение 12-летним Иисусом Иерусалимского Храма (Лука).

Такая схема страдает неувязками. По Матфею, Святое семейство бежит из Вифлеема в Египет, спасаясь от Ирода, а у Луки сказано, что оно «по прошествии восьми дней» появляется в Иерусалиме (2:22), то есть едва ли не на глазах у кровожадного царя. Далее, у Луки ясно говорится, что Святое семейство из Иерусалима возвращается прямо в Назарет (2:39), а по Матфею оно переселяется туда из Египта и, можно понять, что появляется в Галилее впервые (2:22-23). Совершенно ясно, что Матфей ничего не знает и ни о переписи Квириния, ни об обрядах, совершенных в Храме, а Лука со своей стороны не слышал о преследовании младенца-Иисуса царем Иродом и вовсе не предполагает продолжительного путешествия в Египет. Нельзя сказать, чтобы эти две версии начала жизни Иисуса, возникшие в разных христианских общинах независимо друг от друга, можно было бы согласовать в принципе.

Но и эти более-менее подробные легенды вскоре перестали удовлетворять верующих, живо интересовавшихся детскими годами Спасителя. Начиная со II века появилось несколько апокрифических Евангелий, где обстоятельно описывается не только рождение и детство Христа, но и жизнь его матери Девы Марии. Таковы т. н. «Первоевангелие Иакова», «Евангелие детства», «Евангелие Псевдо-Матфея» и др. Эти сказания, составленные большей частью греками, довольно слабо знакомыми с историей Палестины и иудейскими обычаями, никак нельзя признать источниками, несмотря на всю их популярность в раннехристианских общинах. Зависимые во всем от канонических Евангелий, они являются в сущности их ухудшенными и огрубленными вариантами, хотя и пытаются расширить евангельскую историю и восполнить ее пробелы. Иисус утрачивает в них даже те еврейские корни, которые еще сохраняются в Евангелии от Луки. Совершенно теряется связь Иисуса с ветхозаветными пророчествами, та связь, которую неукоснительно проводили все евангелисты. Происходят разительные перемены и в образе юного Иисуса. Вместо прилежного отрока, возраставшего, как сказано у Луки, в повиновении у родителей и набиравшегося мудрости (2:51, 52), на страницах апокрифов объявляется малолетний волшебник и чародей, едва ли не с первого своего дня поражающий окружающих всевозможными чудесами, порою довольно грубыми и жестокими.

Свой взгляд на рождение и детство основателя христианства выработался в раввинской литературе. В «Тольдот Иешу» («Родословной Иисуса»), еврейском сочинении, созданном на протяжении V-XII вв., рассказывается, что Иешу (Иисус) родился от внебрачной связи Мариам (Марии) с распутником по прозвищу Пандира, и что жених Мариам по имени Иоханан (Иоанн), узнав о ее беременности, убежал, спасаясь от позора, в Вавилон, – аллюзия на слова Матфея, что Иосиф, узнав о беременности Марии, «хотел тайно отпустить ее» (1:19). Подросший Иешу-Иисус пошел в раввинскую школу, где проявлял своеволие и заносчивость по отношению к учителям (ср. с рассказом Луки об удивлении, которое вызывал 12-летний Иисус у иерусалимских учителей Закона – 2:47), за что был изгнан и проклят израильскими мудрецами.

Раввинская версия жизни Иисуса складывалась тогда, когда христианство уже было широко распространено и превратилось в могущественную силу. Обеспокоенные успехами новой религии и опасаясь за сохранность своих рядов, лидеры иудаизма прибегли к контрмерам, которые позволили бы защититься от растущего влияния христианства. Такой контрмерой представлялось создание своей истории жизни и смерти Иисуса, призванной разоблачить его как обманщика и самозванца. Но тут оказалось, что для создания такой «истории» в собственно раввинских анналах явно не хватает материала. Первые два -три века раввины не очень замечали вышедшую из недр иудаизма религию, пренебрежительно причисляли христиан к общей категории минеев-еретиков и почти не интересовались личностью и биографией основателя христианства. В Мишне речи об Иисусе вовсе нет, а в Тосефте [1327] имеются два смутных упоминания о некоем Иешуа бен (или бар) Пантире (или Пандире), главе еретической школы, действовавшей в Галилее незадолго до или немного позже разрушения Второго Храма (70 г. н. э.).

8 IV-V вв. соотношение сил изменилось, и раввины вынуждены были заняться детальным жизнеописанием Иисуса. При этом фрагменты Тосефты легли в основу раввинской версии, а сама она была сложена двумя параллельными способами. Во-первых, раввины обратились к талмудическим писаниям, выискивая в них рассказы о различных еретиках и отступниках иудаизма и связывая этих лиц с Иисусом. Но этого было недостаточно, чтобы получилось цельное назидательное повествование. Одновременно раввины черпали сведения об Иисусе из самой христианской проповеди, видоизменяя ее в заданном ключе. Отсюда признание галилейского происхождения Иешу-Иисуса, представление о его матери как о еврейке, происходящей из древнего священнического рода, а также рассказ о зачатии ею первенца-сына в добрачный период. Рисуя главу враждебной им религии как колдуна и злодея, авторы «Тольдот Иешу» тем не менее подчеркивали его необыкновенную прилежность в учебе и недюжинный ум, так что юный Иешу-Иисус на голову превосходил своих сверстников в знании Торы (хотя и употребил это знание во зло Израилю). Во всем этом видится влияние первых глав Евангелия от Луки, а также апокрифических христианских писаний вроде «Первоевангелия Иакова», «Евангелия детства» и «Книги Иосифа-плотника».

Словом, раввинская версия рождения и детства – это не что иное, как вывернутые наизнанку те же Евангелия, зависимость от которых в фактическом материале у «Тольдот Иешу» очевидна и бесспорна. Впрочем, это не означает, что в глубинах еврейских сказаний об Иисусе нет неких исторических зерен, отдельных элементов, пришедших из I в. н. э. независимо от Нового Завета.

2

Итак, первые христианские предания об Иисусе, судя по всему, начинались с рассказа о его крещении проповедником Иоанном. Все четыре евангелиста согласны, что деятельность Иоанна Крестителя непосредственно предшествовала и как бы предваряла проповедь Иисуса Христа. Проповедник Иоанн, по всей видимости, лицо историческое; о нем сообщает Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» (XVIII 5.2). Правда, этот Иоанн не очень похож на евангельского Предтечу: он не предвещает близкого конца света и ничего не говорит о грядущем Мессии. Но два момента совпадают. И Иосиф Флавий, и евангелисты сообщают, во-первых, что Иоанн практиковал очистительное омовение (в русской традиции: крещение); во-вторых, был убит по приказу тетрарха Ирода Антипы, преемника Ирода Великого. На этом основании большинство исследователей вслед за отцами Церкви отождествляет проповедника из «Иудейских древностей» с евангельским пустынным аскетом, крестившим Иисуса и положившим тем самым начало его общественной деятельности.

Лука предпосылает рассказу об Иоанне хронологическую вставку, напоминающую отрывок из тогдашних исторических трудов: «В пятнадцатый же год правления Тиберия Кесаря (т. е. в 28/29 г. н. э. – Б. Д.), когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был тетрархом Галилеи, Филипп, брат его, тетрархом Итуреи и Трахонитской области, а Лисаний тетрархом Авилинеи, при первосвященниках Анне и Каиафе, был глас Божий Иоанну, сыну Захарии, в пустыне…» (3:1-2).

Даже то, что в число упомянутых тетрархов, действительно управлявших в это время разными областями Палестины, затесался давно уже покойный Лисаний, как это ни парадоксально, служит косвенным доказательством историчности этого сообщения. Если бы хронология Луки была надуманной либо опиралась на чистую легенду, то, скорее всего, мы бы видели случайный набор исторических лиц и имен, между которыми встречались бы и вымышленные условные имена. Именно так обстоит дело в «Тольдот Иешу»: не зная, к какой конкретной эпохе отнести своего героя, авторы делали его современником то рабби Симона бен Шетаха (I в. до н. э.), то рабби Танхумы (III в. н. э.), то христианской царицы Елены (IV в. н. э.). А основатель Ислама Мухаммед вообще считал Иисуса (Ису) едва ли не племянником Моисея (Мусы) (Коран 3:30 сл.; 19:29).

В списке Луки все лица вполне реальны и принадлежат, за исключением Лисания, одному времени. С Лисанием же, по всей видимости, вышло вот что. Такой правитель в Авилинее действительно был, но скончался еще в 36 г. до н. э., после чего владения его были аннексированы в пользу египетской царицы Клеопатры, а вслед за ее гибелью включены в римскую провинцию Сирию в качестве особой территории, которая, не имея отдельного правителя, по традиции продолжала называться областью, или тетрархией Лисания (Иосиф Флавий. Древности, XVIII 6.10; XIX 5.1; XX 7.1). Лука, найдя это обозначение в каком-то историческом источнике, воспринял его так, будто бы Лисаний все еще правил в своей вотчине.

Однако то, что другие синоптики не датируют проповедь Иоанна и крещение Иисуса, отделываясь неопределенными указаниями: «в те дни», (Мф 3:1; Мк 1:9), «тогда» (Мф 3:13), вызывает подозрение, что Лука искусственно привязал эти события к 15-му году императора Тиберия и для пущей убедительности приложил список реально действовавших в то время правителей. Подозрение усиливается, если учесть произведенную Лукой ранее путаницу с переписью Квириния (2:1-2), которая, следуя ему, совпала с рождением Иисуса и которая произошла в действительности в 6 г. н. э., на десять лет позже того, как скончался царь Ирод Великий, при котором, согласно синоптикам, родился Иисус (Мф 2:1; Лк 1:5). Вообще Тиверий Кесарь фигурирует только в Евангелии от Луки; ни Матфей, ни Марк, ни Иоанн об этом императоре не упоминают. Так на чем же основываться историкам, чтобы датировать деятельность Иисуса?

Конкретное историческое лицо, появляющееся во всех Евангелиях и способное дать представление о хронологических рамках описываемых событий, – это наместник Иудеи Понтий Пилат. О нем пишет Иосиф Флавий, его упоминает Тацит, сохранились монеты, отчеканенные этим правителем, а не так давно, в 1961 г. археологи нашли посвятительную надпись с его именем. Следуя Иосифу Флавию, Пилат был пятым по счету римским наместником Иудеи и Самарии и правил при императоре Тиберии примерно с 26 по 36 гг. н. э. Единодушное указание евангелистов на Пилата как на судью Иисуса почти не оставляет сомнений, что это сообщение отражает раннюю христианскую традицию, идущую из Палестины.

Наконец, по крайней мере два тетрарха из списка Луки – именно Ирод (Антипа) и Филипп, а также Иродиада – упоминаются синоптиками в связи с казнью Иоанна Крестителя (Мф 14:1-10; Мк 6:14-26; Лк 3:19), что, по-видимому, также соответствует первоначальной христианской проповеди. Эти лица появляются и в книгах Иосифа Флавия, причем в том же качестве, в котором они выступают и в Евангелиях.

Все это в совокупности побуждает отнестись к хронологии Луки и хронологическим выкладкам других евангелистов с известной степенью доверия. Деятельность Иисуса Христа довольно убедительно привязывается к определенному историческому времени. Она происходила в конце 20-х или в начале 30-х годов новой эры, протекая частью в Галилее, частью в Иудее и, наконец, в самом Иерусалиме.

Это было время необычайного брожения умов, особенно напряженных мессианских и эсхатологических ожиданий. В своих книгах Иосиф Флавий описывает нескольких религиозных деятелей Палестины, так или иначе связанных с мессианским движением. Среди них пророк Февда, выступивший ок. 44 г. н. э., один египетский еврей, притязавший на статус Спасителя Израилева ок. 58 г., а также некий самарянский повстанец 36 г., принимаемый, вероятно, за нового или воскресшего Моисея (Древности, XVIII 4.1; XX 5.1; 8.6; ср. Деян 5:36; 21:38). В эту же когорту входят кумранский «Учитель праведности», упоминаемый в Новом Завете самарянин Симон Маг (Деян 8:9) и, наконец, Бар-Кохба, признанный Мессией многими раввинами и несколько лет (132-135 гг.) правивший в Иудее.

Будучи современником и очевидцем, лично сталкивавшимся с такими вождями, Иосиф Флавий охарактеризовал их как «обманщиков и прельстителей, которые под видом божественного вдохновения стремились к перевороту и мятежам, туманили народ безумными представлениями, манили его за собою в пустыни, чтобы там показать ему чудесные знамения его освобождения» (Война, II 13.4). Мнение Флавия – это, конечно же, мнение традиционалиста, высказанное к тому же после глубокого разочарования в мессианской идее. Большинство иудеев так не думало. О размахе мессианского движения свидетельствуют следующие цифры. У Февды было около 400 активных сторонников (Деян 5:36), у египетского лжепророка – 4 или 30 тысяч (Деян 21:38; Иосиф Флавий. Война, II 13.5), а у самарянского пророка – столько, что Пилату пришлось высылать против них отряды пехоты и конницы. На этом фоне 12 апостолов Иисуса плюс 70 или даже 500 учеников (Лк 10:1; 1 Кор 15:6) выглядят достаточно скромно. За активными участниками мессианского движения стояла масса мирного палестинского населения, которая также верила в скорый конец света и пришествие долгожданного Спасителя. Эти веяния достигали и Европы. «На Востоке, – писал Светоний, – распространено было давнее и твердое убеждение, что судьбой назначено в эту пору выходцам из Иудеи завладеть миром» (Веспасиан, 4.5).

Со временем в христианстве как-то стерлось и было затушевано еврейское происхождение Христа. В Средние века едва ли кто в Церкви представлял его иудеем, неразрывно связанным со своей национальной, культурной и исторической средой, в которой он возрос, жил и действовал. Еще в прошлом столетии некоторые западные богословы всерьез полагали, что Христос говорил по-латыни. Еще больше было таких, кто считал его родным языком греческий. Тщательные лингвистические исследования новозаветных текстов развеяли этот миф. В канонических греческих Евангелиях, особенно в самом раннем из них, сохраняются отзвуки подлинной речи Иисуса и его апостолов. «Талифа куми», – произносит Иисус над телом больной девочки (Мк 5:41); «еффафа», – говорит он, отверзая очи слепому (Мк 7:34); «авва», – обращается к Богу в молитве (Мк 14:36), а также пользуется словами и терминами: «бар» (Мф 16:17; Ин 1:42), «рака» (Мф5:22), «корван» (Лк 7:11). Окружающие называют его: «равви», «раввуни» (Мф 26:25,49; Мк 11:21; Ин 1:38, 49 и др.). Все это не греческие слова, a семитизмы, проникшие в Евангелия из первоначальных христианских сказаний и часто даже снабженные переводами и пояснениями для читателей-греков.

В Евангелии от Иоанна сообщается, что Пилат велел поставить на кресте распятого Иисуса надпись: «Иисус Назорей, Царь Иудейский», исполненную по-еврейски, по-гречески и по-римски (19:19-20). Латинская надпись соответствовала государственному языку Империи, греческая ориентировалась на распространенный язык восточных провинций, а еврейская предназначалась для массы местного населения. Евангелисты так же, как другие античные авторы, называют последний язык еврейским, потому что на нем говорили тогдашние евреи, живущие в Палестине. Но мы не должны попасть тут в ловушку. Язык этот не тот, на котором изъяснялись ветхозаветные евреи и на котором была написана еврейская Библия (Танах). То был, как теперь принято говорить, древнееврейский язык, или древний иврит, а этот – новый, на который евреи постепенно перешли со времен вавилонского плена, именно – восточно-арамейский язык, называемый иногда также халдейским или сиро-халдейским. На нем была написана большая часть ветхозаветных апокрифов и псевдоэпиграфических сочинений, на нем же велась деловая переписка внутри страны. Надпись на этом языке и составила триаду вместе с греческой и латинской на кресте распятого Иисуса.










Последнее изменение этой страницы: 2018-06-01; просмотров: 239.

stydopedya.ru не претендует на авторское право материалов, которые вылажены, но предоставляет бесплатный доступ к ним. В случае нарушения авторского права или персональных данных напишите сюда...